All my life been sittin' at the table Watchin' them kids, they're living in a fable Looks, luck, money and never left a'wishin' But now it's 'bout time to raise up and petition ♫ Imagine Dragons — Machine
When the evening shadows and the stars appear And there's no one there to dry your tears I could hold you for a million years To make you feel my love ♫ Ed Sheeran — Make you feel my love
In this world of cool deception Just your smile can smoothe my ride These troubled days of cruel rejection, hmm You come to me, soothe my troubled mind ♫ Queen — Heaven For Everyone
Дверь бара хлопнула — и тёмное помещение тут же огласили приветственные крики. Эрик Леншерр по кличке «Магнето», полученной благодаря своей любви к компасам, которые он коллекционировал, был в «Братстве» гостем частым, когда ему позволяло время. Если же один из самых везучих бандитов последних ста лет пропадал надолго — значит, он собирался вернуться с большим кушем, и сегодняшнее возвращение было одним из таких. — Всем пива за мой счёт! Публика самого разного сорта снова огласила бар довольными возгласами, сам же Леншерр прошёл сразу к стойке, бросая на неё мешочек со звонкими монетами, который тут же с неё исчез. Азазель, владелец «Братства», улыбнулся, перегибаясь через стойку, чтобы коротко обнять гостя и хлопнуть его по спине. — Долго тебя не было в этот раз, где шлялся? — перед Магнето появилась кружка с пивом, тёмным, как его мысли после этого похода. — Там, где лучше никому не бывать, — Эрик выпил половину залпом — и чуть не подавился, заметив новое лицо. — А это ещё кто? Пиво по бару разносил молодой человек, ловко управляясь с подносом. Грубоватые брюки, свободная рубашка и наброшенная сверху жилетка не могли скрыть в полной мере его стройную фигуру, некоторыми своими местами (на которые Леншерр сразу обратил внимание) наталкивая на мысли о том, что она больше бы подошла девушке. В некоторых длительных путешествиях становится не слишком важно, какого пола под тобой человек, если он способен тебя удовлетворить, так что Магнето прищурился, ощущая хорошо знакомый охотничий азарт. — Это Мышонок, — Азазель усмехнулся, опираясь на стойку локтями и проследив за взглядом Леншерра. — Хотя некоторые зовут его профессором, потому что слишком умный. Но по большей части всё-таки Мышонок. Не советую его обижать. — Любопытно, почему? — Эрик едва удержался от того, чтобы облизнуться. — Его тут все любят, — бармен взял одну из кружек, чтобы протереть. — Даже Логан. — Настолько щедр? — Нет, Эрик, — Азазель чуть усмехнулся. — Действительно любят, а не то, что ты подумал. Появился однажды утром, продрогший, голодный, уставший. Попросил работу, любую. Отдал деньги, что были, за комнату. Его тут почти все пытались уложить в койку — и охмурить хотели, и денег предлагали… — И никому не дал? — Леншерр даже вскинул брови, персонал в «Братстве» редко отличался высокими моральными принципами, потому как Азазель был скуп, как сам дьявол. — Ни разу, — владелец бара только покачал головой. — Зато работает за троих — и всё успевает. И всегда в хорошем настроении. Признаться, я бы тоже хотел с ним… — Азазель многозначительно глянул на мальчишку, который как раз возвращался к стойке с пустым подносом. — …развлечься. Но я буду первым, кто продырявит голову решившему его обидеть. — Спорим, я его уложу? — Эрик весело сверкнул глазами. — Без обид, конечно, пулю я не хочу. Просто пощекочу ему лапки и животик. Теперь прищурился Азазель, раздумывая над предложением. Он знал, что после услышанного Леншерр не станет испытывать судьбу: владелец «Братства» слов на ветер не бросал. Но понаблюдать за его попытками очаровать Мышонка было бы очень интересно. На этом можно неплохо нажиться: тема, возможно, привлечёт не только его внимание. — Спорим, — бармен широко улыбнулся. — Начнём с того, что я вас познакомлю. Мышонок как раз подошёл, он двигался плавно и легко, как будто работал тут много лет, а не пару месяцев. Поставив поднос на стойку, юноша приблизился, улыбаясь заранее приветливо: этого человека он тут ещё не видел, но то, как он разговаривал с Азазелем, наталкивало на мысли о давней дружбе. — Добрый день, меня зовут Чарльз, рад приветствовать вас в «Братстве». Эрик всё-таки подавился, делая новый глоток. Никогда ещё в этом баре он не слышал ничего более вежливого или хотя бы приблизительно похожего на слова Мышонка. Магнето собирался высмеять его «аристократические манеры, которые бы больше подошли для светского раута, а в разбоничьем притоне стоило выражаться иначе», но не успел. Он повернулся и даже открыл рот — и на этом все действия Леншерра закончились. Азазель довольно усмехнулся, возвращаясь к своему занятию — протиранию кружек и думая о том, как много сможет получить на ставках. Эрик не знал, как научиться говорить снова, когда на тебя смотрят такие невозможно голубые глаза.* * *
Магнето бывал в «Братстве» каждый день. Он мало что заказывал, по большей части просто сидел у стойки, всеми силами пытаясь увлечь Мышонка в разговор, который бы состоял из чего-то более вразумительного, чем приветствие и пара комментариев о погоде. На перерывы Чарльз исчезал в своей комнате, куда Леншерра не пускали, несмотря на тёплые отношения с Азазелем, а после работы Мышонок и вовсе испарялся, так что поймать его было невозможно. И правда — мышка, которая в разы умнее своего охотника. Эрик злился. Злился на себя за то, что не может связать и двух слов, злился на Азазеля, который знал, на что толкает разбойника, который никогда не отличался сентиментальностью. Магнето не мог понять, что с ним происходит, не мог заставить себя изменить линию поведения, не мог найти в себе силы хотя бы раз нагрубить Мышонку — чтобы хоть так выделиться на фоне всех других посетителей «Братства». Леншерру никогда не приходилось ухаживать за объектом своего желания, он просто брал то, что хотел. В этот раз всё изначально пошло не по плану, потому что Эрик, осознавая это к своему ужасу, влюбился. Сколько Магнето себя помнил, он считал, что любовь — сказки для детей. С того момента, как он осиротел, мир не любил его ни секунды; воровство, мошенничество, убийства — долгий путь к тому, что он сейчас из себя представлял. Нет, Эрику Леншерру никогда не нравилось убивать, он делал это только из необходимости, но сам факт того, что судьба распорядилась с ним подобным образом, оставив без крыши над головой и куска хлеба, в то время как другие получали всё просто так… Нет, Леншерр не верил, что в таком мире бывает настоящая любовь. Но вот уже двенадцать дней он почти не ел и едва мог заставить себя уснуть, потому что в груди всё горело — от нестерпимого желания обладать тем, чьи голубые глаза являлись ему во сне. Может быть, Мышонок был колдуном? Нельзя же, в самом деле, так сильно влюбиться от одного взгляда на человека? Но Эрик сходил с ума — и ничего не мог с этим поделать, а ведь впереди новая поездка… — Вы выглядите не очень хорошо. Соседний стул отодвинулся, и Чарльз осторожно устроился на нём, кладя одну руку на стойку. Он внимательно вглядывался в лицо собеседника, побледневшего чуть сильнее от такой близости с тем, о ком грезил. — Впереди долгий путь, — Магнето осушил свою кружку с пивом, в которой оставалось ещё на два глотка. — Меня не будет десять дней. — Действительно — долго, — Мышонок согласился. — Вам нужны силы, чтобы вернуться в срок. Я буду скучать. Может, вам принести что-нибудь? Эрик не поверил своим ушам. Он замер, повернув голову к Чарльзу и смотря на него так, словно тот прямо сейчас превратился в, например, кошку. Короткое «я буду скучать», ловко спрятанное между двумя другими, совершенно обыкновенными фразами, попало Магнето прямо в сердце, но сейчас он уже не был уверен, что Мышонок действительно это сказал. Леншерр бы не удивился, если бы его мозг стал выдавать желаемое за действительное. — Почему ты тут? — хрипло спросил он вместо ответа. — Ты знаешь, что мы все здесь — воры и головорезы? Чарльз через плечо посмотрел на посетителей бара, коротко и внимательно. Он скользнул взглядам по ножам и пистолетам, по грубым рукам, по шрамам на телах и лицах — и повернулся обратно к Магнето; теперь в голубых глазах застыла искренняя грусть. — Да, я знаю, — он перегнулся через стойку, чтобы налить Леншерру ещё немного пива. — Я против насилия и убийств, я этого не скрываю. Но у каждого из этих людей есть история, история горькая и болезненная, история, которая привела их сюда. Думаю, у вас тоже есть такая. Мышонок поставил кружку перед ним, и Эрик вдруг понял, что заставляет даже самых грубых и злых разбойников в «Братстве» любить этого мальчика так сильно, что на него никто и никогда не поднимет руку и даже не повысит голос. Он их прощает. Так спокойно, так уверенно, так искренне — прощает им то, какими они стали. Принимает их с их покалеченными судьбами, не осуждает и не пытается исправить. И от этого отношения они исправляются сами: Магнето вдруг понял, что за время его пребывания тут не было ни одной драки. Удивительно. — Что мне сделать, чтобы получить тебя? Вопрос вырвался до того, как Эрик успел подумать о том, что спрашивает. «Получить» звучало грубо. «Получить» звучало так, как будто он говорит о вещи, как будто он имеет в виду только секс, только тело, которым хочется обладать. Леншерру хотелось, он не скрывал, но он хотел Мышонка целиком — и быть для него единственным. «Получить» не вмещало в себя все те смыслы, что терзали сердце и разум разбойника, и Эрик разозлился на себя так сильно, что сжал кулаки, словно собираясь ударить по стойке. У него в последнее время были большие проблемы с самоконтролем, хотя раньше Магнето на подобное не жаловался. Чарльз посмотрел на него очень внимательно, и душа разбойника едва не ушла в пятки при мысли о том, что сейчас Мышонок оскорбится, уйдёт и больше никогда с ним не заговорит. К его бесконечному удивлению, юноша улыбнулся: — Привезите мне василёк, — Чарльз поднялся со стула, чтобы вернуться к работе. — Только живой, и мы с вами обсудим этот вопрос подробнее. Эрик не мог заставить своё лицо принять какое-то другое выражение, кроме как немого шока. Магнето снова подумал, что он ослышался, кажется, в присутствии Мышонка у него начинались серьёзные проблемы со слухом. Тот уже скрылся за стойкой, чтобы отнести следующий заказ, а Леншерр так и сидел с наполовину полной кружкой пива. Василёк, значит…* * *
Чарльзу не спалось. Он уже два дня не мог нормально уснуть, потому что уже два дня как Эрик Леншерр, разбойник по прозвищу Магнето, должен был вернуться, но всё ещё не появился в «Братстве». От Азазеля Ксавье узнал грустную историю этого человека, которому пришлось бороться за своё право жить, и так он запал в душу Чарльзу, что не было ни единого шанса оставаться к Магнето равнодушным. Он был жестоким, но не кровожадным. По словам владельца «Братства», Леншерр никогда не убивал для развлечения, но не жалел тех, кто как-либо издевался над другими. О, да, Магнето был грозой денежных мешков, которые не считали слуг за людей, которые могли пороть их розгами или вовсе бросить в пути посреди враждебных лесов, полных диких зверей. На таких несчастных, как и на одиноких путников, банда Магнето никогда не нападала, напротив: их ждала помощь. Но пусть хранят боги любого, кто поставил себя выше остальных, от встречи с Эриком Леншерром… Под его покровительством собралась весьма разношёрстная компания. Азазель сказал, что банда редко появлялась в «Братстве» в полном составе, но он знал точно, что там немало людей с дефектами внешности — потому что Леншерру на это было плевать. Он собирал под своё крыло всех, кого отвергло общество, и давал им второй шанс. Да, в банде разбойников, но это лучше, чем бродячий цирк или работа, больше походящая на рабство — другой таким людям и не предлагали. В голосе Азазеля, когда он рассказывал об этом, слышалась тщательно скрываемое восхищение и даже, как показалось Чарльзу, нежность. Должно быть, дело было в чудовищном шраме, который обезобразил лицо хозяина «Братства», судя по всему, очень давно. Как и Эрик, Ксавье его как будто не замечал — и этим отдельно поразил Азазеля, когда появился на пороге этого притона. Чарльз же проникся к Магнето таким тёплым чувством, его искренне поразило отношение Леншерра к другим. Такой разный по отношению к «своим» и «чужим». Такой непримиримый. Такой… одинокий. Его философия была близка Мышонку, но лишь с одной стороны: если бы у Ксавье была возможность, он бы давал приют всем нуждающимся, но не стал бы наказывать кого-либо, а тем более — убивать. Защищать — да, но не вершить возмездие, он считал, что у него не было такого права. И вот Эрика не было уже двенадцать дней, хотя он обещал вернуться через десять… И Чарльз спустился со второго этажа «Братства» на первый, чтобы немного посидеть за стойкой — на том же стуле, что и в день их последнего разговора. Ближе к ночи погода совсем испортилась: тучи закрыли небо, хлестал дождь, злой и обиженный, он бросался на окна и заставлял деревья недовольно размахивать ветками. Гроза грохотала со страшной силой, но Мышонка она не пугала: вопреки своему новоприобретённому прозвищу, он был гораздо смелее, чем казался. Впрочем, от отчаянного стука в дверь Чарльз вздрогнул, плотнее запахивая халат поверх ночной рубашки — к счастью, кроме Азазеля, его никто не видел в таком облике, а то можно было бы опасаться, что кто-нибудь сорвётся. Сам владелец «Братства» тут же появился с лампой, он жил на первом этаже и решительно отстранил Мышонка от двери, открывая её сам. В руке у Азазеля слабо бликовал револьвер. — Прости, что без приглашения. Чарльз широко распахнул глаза. Магнето стоял на пороге, тяжело дыша и держась за плечо, которое нещадно кровоточило. Он был без верхней одежды, так что по мокрой рубашке расползалось пятно, кажется, бинты, если они были, больше не спасали. В прижатой к ране ладони угадывался крохотный цветок, уже, к сожалению, завядший, но Мышонок не обратил на это никакого внимания, он не мог оторвать взгляд от разбойника, который выглядел максимально паршиво. — Что случилось? — Азазель впустил его и тут же запер дверь. — На нас напали, я увёл погоню от своих, — Эрик тяжело опустился на стул. — Прости, «Братство» было первым, что попалось мне на пути. — От хвоста избавился? — владелец бара выглянул в окно. — Да. — Ему надо обработать рану, — Чарльз вмешался, подходя ближе и решительно стягивая с плеча Магнето мокрую рубашку. — А ещё — переодеться в сухое и отдохнуть. В таком виде вы далеко не уйдёте, мистер Леншерр. — Комнаты заняты, — Азазель чуть нахмурился, соображая. — Все, если сюда придут… — Переночует в моей. Эрик и Азазель уставились на Мышонка так, что он даже смутился, словно сказал что-то, что шокировало даже таких головорезов, какими были эти двое. А они и были шокированы, но Чарльз проигнорировал это в итоге, решительно перекидывая руку Леншерра через свою шею, чтобы помочь ему дойти. Владелец «Братства» возражать не стал.* * *
Азазель принёс кое-что из одежды, так что Магнето смог облачиться в сухое. Его так и подмывало проверить, как далеко простирается граница лояльности Мышонка: например, устроиться в его кровати голым, но оказаться за дверью очень не хотелось. Так что Эрик оделся до пояса, как его и просили, подставляя плечо под ласковые руки. — Вы задержались. — Да, нарвались на неприятности. Леншерр вздрогнул, когда наткнулся взглядом на засохший цветок — единственное, что он спас из своих вещей, когда конь под ним рухнул, поймав пулю от преследователей. Сейчас василёк одиноко лежал на тумбе у кровати Чарльза, выхватываемый из темноты светом керосиновой лампы. — Если попробуете кому-нибудь соврать, что этой ночью между нами что-то было — я больше с вами не заговорю, — вдруг пригрозил Мышонок, заканчивая с перебинтовкой раны. — А ничего не будет? — Эрик даже нашёл в себе силы усмехнуться. — Василёк прекрасен, но я просил живой. В голосе его слышалась мягкая насмешка — и эмоции захлестнули Магнето. С одной стороны, он был просто в бешенстве — над ним смеялись, его дразнили! Его! Самого известного разбойника в этих землях! А вот с другой… От тепла Мышонка, которого он не жалел даже для слов, в груди всё так сладко ныло, что Эрик сделал именно то, о чём мечтал каждый день пути. Он не позволил юноше отойти от себя, обхватывая его обеими руками и неловко, даже грубовато прижимая к себе. Никаких намёков, никаких пошлостей, Магнето молча уткнулся Мышонку куда-то в грудь, пряча лицо и судорожно вздыхая. Чарльз уже собирался хватать его за плечи и вырываться, но именно этот вздох заставил его замереть. Одна ладонь действительно легла на здоровое плечо Леншерра, второй Мышонок провёл по ещё влажным волосам, осторожно и ласково. Он хотел что-то сказать, успокоить, убедить в том, что всё хорошо — и здесь Эрик в безопасности, но в этот момент внизу послышался грохот и громкие голоса. Чарльз резко повернул голову, как и Магнето, чутко прислушиваясь, а уже через секунду оказался у двери, запирая её. — Лезьте под кровать, быстро! Он говорил шумным шёпотом, метнувшись обратно к Эрику и торопя его. Леншерр же прищурился, напрягаясь всем телом. Он устал, да, он был почти без сил, но чутьё подсказывало ему, что опасность не просто близка, она ещё и велика. Магнето смотрел на Мышонка и не знал, верить ли ему: окажись он сейчас под кроватью, тому, кто ворвётся в эту комнату, будет достаточно пустить пулю в матрас или просто опустить пистолет. Деваться будет некуда. Не лучше ли взять мальчишку в заложники или прямо сейчас сбежать в окно? По сути — с чего бы Мышонку так сильно его защищать? Это было больше похоже на хитрый план по его поимке, и… — Пожалуйста… — Чарльз вцепился в его руку, заслышав топот на лестнице. Вдох. Выдох. Эрик принял решение, зная, что пожалеет о нём. Он ещё раз посмотрел в голубые глаза, полные страха и странной решимости, которую нельзя было описать, только почувствовать — и опустился на пол, скрываясь под кроватью. Он дотянулся до сапог, вытаскивая из-за голенища нож — оружие, которое всегда было с ним. Магнето сжал рукоять и весь подобрался, словно пружина, готовый в любой момент выскочить и прирезать любого, кто будет угрожать его жизни. Эрик сглотнул. Любого ли?.. Чарльз же метался по комнате, пряча следы пребывания Магнето в ней. Он не мог позволить схватить его, нет, ни за что, он спрячет, конечно, спрячет, ему поверят… Взгляд Ксавье упал на одеяло на кровати — и Мышонок похолодел. Кровь. Пятна крови, которые были на виду, которые не скрыть, даже если перевернуть одеяло, даже если его скомкать… Чарльз бегло оглядел себя: на его ночной рубашке кровь была тоже. Чёрт. Чёрт! — У вас есть нож? — он упал на колени рядом с кроватью, заглядывая под неё и тут же обнаруживая, что нож есть. — Дайте! — Что? — голос подвёл Эрика, он сильнее сжал своё оружие. — Времени мало, дайте нож! — Чарльз быстро оглянулся на дверь, шум за которой усиливался. — Ну же!.. Магнето понял, что сошёл с ума. Сошёл с ума целиком и полностью — иначе нельзя было объяснить то, что он протянул нож Мышонку. Чарльз выпрямился тут же, крепко держа оружие в правой руке и поднимая ближе к ней левую. Он стиснул зубы, коротко полоснув себя по ладони, с тыльной стороны — прямо под большим пальцем, как будто что-то резал, и нож соскочил. К счастью, он был достаточно острым, и повторять процедуру не пришлось; Чарльз уронил оружие на пол, ловко толкая его ногой под кровать, заставив Леншерра уставиться на окровавленное лезвие. Он совершенно перестал что-либо понимать. — Открывай, Чарльз! — громкий стук в дверь и голос за ней заставили Магнето сосредоточиться на дыхании и том, чтобы дотянуться до ножа. Несколько долгих мгновений, тихие шаги — и Эрик услышал, как дверь распахнулась. — Ты один? — мужчина, судя по голосу, Логан — местный блюститель порядка. — Разве вы можете предположить, чтобы тут кто-то был? — Чарльз виновато улыбнулся, пряча руку — ровно так, чтобы обратить на неё внимание. — Это что? — Логан, зажав сигару губами, требовательно протянул ладонь, и Мышонок послушно подал ему свою. — Порезался сегодня сильно, вот рана снова открылась, — юноша вздохнул. — Всё тут перепачкал, пока искал свежий бинт. — Осторожнее надо быть, — нахмурившись, Логан выпустил дым. — Ты сегодня тут никого не видел? Эрик сглотнул. Если у них такие хорошие отношения… Но зачем тогда Мышонку резать себе руку? Как всё запутано… Как всё непонятно. Леншерр закрыл глаза, впервые в жизни он подумал, не помолиться ли — но понятия не имел, кому. — Нет, всё тихо, только вы всех перебудили. — Леншерр снова набедокурил, — судя по тону, мужчина поморщился. — Ну ладно, мы продолжим поиски. А руку перевяжи прямо сейчас. — Конечно, доброй ночи. Чарльз закрыл за своим ночным гостем дверь и медленно запер щеколду, чтобы Логан слышал, что он никуда не торопится. Ему ведь совершенно нечего скрывать. Мышонок тяжело выдохнул, упираясь лбом в дверь, он чувствовал, как ноет рука, а колени подрагивают — если бы только Логан заглянул под кровать… Сердце так грохотало, что шум в ушах спрятал и без того неслышные шаги Магнето. Он медленно повернул Мышонка к себе, заставив того широко распахнуть глаза от страха: слишком решительно и собранно выглядел разбойник. Но Эрик лишь отвёл его ближе к кровати, чтобы, сев на неё, рассмотреть рану, которую Чарльз нанёс себе, лишь бы скрыть присутствие Леншерра в комнате. Широкий и глубокий порез, края кожи уже раскрылись так сильно, что точно будет шрам — к тому же, это подвижная часть руки… Магнето осторожно поцеловал ладонь Мышонка с внутренней стороны, совсем чуть сжимая её в своей. Он туго забинтовал рану сам — и ещё раз коснулся губами руки Чарльза, заставляя того смутиться. Постепенно в «Братстве» всё стихло: Логан и его люди не смогли найти в притоне Магнето, потому что он прятался у единственного человека, чью комнату не будут обыскивать. Эрик всё ещё не верил, что ему настолько повезло. — Значит, хочешь живой василёк? — прошептал Магнето, держа руки Мышонка — осторожно-осторожно, боясь сделать больно, если только сожмёт их в своих. — Один василёк, — Мышонок улыбнулся, настолько ему было интересно наблюдать за разбойником, который не знал, как себя вести, хотя очень хотел выразить свои чувства. — Поле посажу прямо перед «Братством», если ты будешь моим.* * *
Утром Эрик ушёл с рассветом — и пропал ещё на три дня, заставив Чарльза по-настоящему волноваться. Азазель с беспокойством наблюдал за тем, как Мышонок постепенно перестал есть и становился всё бледнее: никаких вестей от Магнето, за которым так отчаянно гнались… Владелец «Братства» уже собирался с ним серьёзно поговорить, но на четвёртый день Леншерр всё-таки явился. Сказать, что Чарльз был рад его видеть… Нет, это была не просто радость. Это было облегчение, которое ни с чем не сравнить — видеть Магнето живым и невредимым. По крайней мере, на этот раз он не истекал кровью. Зато пришёл не с пустыми руками — в ладони суровый разбойник нёс небольшой мешочек, судя по всему, наполненный землёй, потому как над ним чуть качался при ходьбе маленький василёк. Эрик прошёл через весь бар, прямо к Мышонку, не обращая никакого внимания на взгляды, которыми его провожали притихнувшие «зрители». Он мягко переложил мешочек в ладони Чарльза, прищуриваясь с искренним интересом: — И зачем же тебе, Мышонок, этот василёк? Теперь, когда я его принёс, я хочу знать. — Если такой суровый разбойник стал выкапывать цветок, чтобы привезти его просто потому, что его попросили, значит, у него достаточно серьёзные намерения, — Чарльз улыбнулся, не скрывая веселья в голубых глазах, и вылил немного воды в землю: она была суховата. — Значит, ты просто хотел меня проверить? — Леншерр шагнул к нему вроде как угрожающе, и кое-кто из присутствующих уже начал подниматься из-за столов. Мышонок кивнул с совершенно невинным видом, а через секунду уже стоял на носочках, наступив на сапоги Магнето, чтобы быть чуть-чуть выше. Он поцеловал Эрика, ловко обняв его за шею, поцеловал сам, чтобы снять сразу все вопросы. Азазель только усмехнулся, качая головой: он был уверен, что Леншерр уже давным-давно забыл про их спор. Чарльз отстранился, улыбаясь, он хотел ещё что-то сказать, но именно в этот момент двери «Братства» распахнулись — и в бар буквально влетел высокий молодой человек, одетый достаточно богато, чтобы выглядеть здесь чужаком. — Чарльз! — он сразу нашёл взглядом Мышонка. — Он здесь! Беги! — Хэнк?.. — Ксавье оказался рядом с другом сразу же, подхватывая его, помогая сесть и обеспокоенно склоняясь ближе. — Боже, что с тобой?! — Я пытался их опередить… — МакКой тяжело дышал, кажется, он ехал верхом очень долго. — Послушай, он знает, что ты тут, он… На этот раз двери едва не слетели с петель. Посетители «Братства» не успели отойти от сцены поцелуя и появления в притоне столь странного гостя, а тут пришлось удивляться снова. На этот раз гораздо больше. Высокий худой мужчина в сопровождении, судя по всему, личной стражи вошёл в притон, брезгливо оглядываясь. С ним было четыре вооружённых спутника, сам же незваный гость выглядел как настоящий аристократ, коим, скорее всего, он и являлся. Как и Хэнку, ему не потребовалось много времени, чтобы найти взглядом того, за кем он прибыл. — О, Чарльз, — мужчина улыбнулся, хотя глаза его оставались холодными. — Рад, наконец, тебя увидеть. Ксавье медленно выпрямился, смотря на него спокойно и без тени страха. Эрик же вопросительно взглянул на Мышонка, ему нужны были объяснения, почему нельзя просто взять и пристрелить этого наглеца, кем бы он ни был. — Мой отец оказался в большом долгу у мистера Шоу… — Графа Шоу, — уточнил мужчина. — …графа Шоу, — спокойно продолжил Чарльз, не отрывая взгляда от лица нарушителя спокойствия. — И отец обещал ему, что наши семьи объединятся. Вариантов было два: или мне жениться на дочери графа, или моей сестре выйти за него самого. И я был согласен на это, несмотря на то, что не любил Эмму, как и она меня, мы были вынуждены… Но этот человек убил моего отца. — Поосторожнее с выражениями, Чарльз, — пригрозил ему демонстративно пальцем Шоу. — Я не имею отношения к печальной гибели вашего отца. — Вы хотели получить все наши земли! — Ксавье сжал кулаки. — Только вот незадача: это невозможно сделать, если ни одного из наследников нет под рукой. Ни забрать всё, ни переписать, жадность ослепила вас, — Мышонок повернулся к Эрику. — Я спрятал сестру и сбежал сам, но этот человек хочет увезти меня силой, чтобы отобрать всё, что принадлежит нашей семье. — Я всего лишь хочу забрать то, что мне причитается, — граф улыбнулся снова — и снова холодно, взглядом скользя по Чарльзу, будто оценивая, насколько хороший приз ему достался. Чарльзу стало противно от этого взгляда. И страшно из-за молчания Эрика. За одну секунду вскрылось его, Ксавье, происхождение, и он больше не простой Мышонок, он наследник богатого рода. Один из тех, кого Магнето ненавидит. Один из тех, кого Эрик Леншерр считал своими кровными врагами. Этот факт способен разрушить всё — и Чарльз почувствовал, как колени у него подкашиваются при мысли о том, что Эрик от него отвернётся. Перспектива быть увезённым Шоу показалась не такой страшной по сравнению с ненавистью разбойника, который стал для Ксавье так дорог. Мышонок был прав только в одном: факт его происхождения действительно ошарашил Леншерра, но и только. Пусть прошло совсем немного времени с момента их встречи, но Эрик успел понять одну простую вещь, которой его научил сам Чарльз, точнее, которую он ему показал и доказал: происхождение человека не определяет его суть. И Мышонок был тому самым ярким подтверждением. — Я хорошо заплачу за этого юношу, — граф щёлкнул пальцами, и один из его спутников вытащил увесистый мешок, судя по всему, полный монет. — Просто не мешайте, и… — Шёл бы ты отсюда. Эрик перебил его спокойно, не двигаясь с места и не повышая голоса. — Что? — Шоу, судя по всему, опешил. — Говорю: шёл бы ты отсюда, — чуть громче повторил Магнето. — Пока тебя не проводили. Граф совершил одну большую оплошность, предлагая деньги: посмотрел на Чарльза так, что стало понятно, что женить Мышонка на своей дочери он жаждет не из благих побуждений совершенно. Определённо, Шоу нужны были не только земли, но и сам Чарльз под рукой, а уж для каких целей… И этот взгляд заметили все в «Братстве». — Вы, простите, собираетесь меня остановить? — граф криво усмехнулся. — Кажется, силы немного не равны… — Согласен, поэтому вам лучше уйти сейчас. В повисшей тишине стулья отодвигались особенно громко. Азазель вышел из-за стойки, мирно протирая очередную кружку, на поясе у него блестел револьвер. С двух сторон от барной стойки «Братства» к нему, Эрику и Чарльзу с Хэнком спокойно подходили посетители. В притоне было темно, так что дальние столики терялись в полумраке, благодаря плотно завешенным окнам, и только теперь стало ясно, как много здесь людей. Вооружённые ножами, кинжалами, пистолетами и ружьями, дубинками и кастетами, разбойники всех мастей выросли молчаливой стеной за спиной Магнето и Мышонка, которого он чуть обошёл, чтобы закрыть собой. — Дверь там, — Эрик кивнул на выход. — И скажите спасибо Чарльзу, что вы живы. Если бы не он, ваши трупы уже бы доедали свиньи. Лицо Шоу исказил гнев, смешанный со страхом, его взгляд, ранее спокойный и уверенный, теперь метался по толпе разбойников, которые в любой момент могли его просто разорвать. С такой хлипкой охраной ему с ними было точно не справиться. В конце концов граф зло стиснул зубы, говоря сквозь них: — Я ещё вернусь за тобой, Чарльз. — Мы будем ждать с нетерпением, — отозвался вместо Мышонка Эрик, как будто невзначай отодвигая полу своего плаща и показывая револьвер. — Мышонок, правда, убивать не разрешает, но проучить тебя будем рады. Двери хлопнули за Шоу так сильно, что Азазель проворчал себе под нос что-то о том, что вычтет ремонт из жалования Чарльза. Мышонок же чуть покачнулся, тут же пойманный в объятия Эриком. — Ты как? — Леншерр обнаруживал в себе новые стороны каждую секунду нахождения рядом с Чарльзом: сейчас, например, проклюнулась заботливость. — Всё хорошо, — Мышонок слабо улыбнулся, тут же оборачиваясь к Хэнку. — Рейвен в безопасности? — Да, я перевёз её сразу, — сэр МакКой поднялся, подходя ближе к ним и обращаясь уже теперь к Эрику. — Спасибо вам. Магнето не стал думать о том, почему человек явно аристократического происхождения так просто и легко с ним говорит. На равных. Не стал, потому что этот человек был из мира Чарльза — а там, судя по всему, всё перевёрнуто с ног на голову. — Тебе я его тоже не отдам, — Эрик улыбнулся, прижимая Мышонка к себе одной рукой. — Главное, чтобы он был в безопасности, — Хэнк вопросительно посмотрел на друга, но тот только кивнул, подтверждая, что тут ему ничего не угрожает. — Тебе надо поесть и отдохнуть, — Чарльз и не думал его отпускать. — В моей комнате… — Я провожу, — Азазель, наконец, оставил кружку в покое. Он хотел, чтобы эти двое, наконец, объяснились нормально, потому как новые обстоятельства явно посеяли некоторую смуту, а владелец «Братства» не хотел, чтобы его работник плохо выполнял свои обязанности. По крайней мере, так Азазель объяснял странную привязанность к Мышонку, которую до конца всё-таки не был готов признать. Эрик взял юношу за руку, выводя его на улицу, очень уж ему хотелось видеть глаза Чарльза, эти голубые глаза, которые снились ему всё время. И которые, как он надеялся, теперь будут смотреть так на него одного. — Я не мог рассказать, — Мышонок покачал головой, смотря куда-то далеко-далеко, должно быть, он думал о сестре. Магнето обнял его со спины, осторожно и ласково, всё ещё думая, что имеет дело с хрупким Мышонком, хотя сегодня стало понятно, что он далеко не так прост, как кажется. И, разумеется, не так слаб, как многие думали. Сколько ещё тайн хранится в его душе? — Почему именно василёк? — только и мог спросить Эрик, утыкаясь в тёмно-русую макушку. — Хочу посадить тут, вокруг «Братства», — Чарльз чуть улыбнулся, мягко накрывая ладони Леншерра своими. — Дома их росло много. Сейчас Эрик всё-таки сжал его в объятиях крепче. У Эрика Леншерра по кличке «Магнето», одного из самых везучих бандитов последних ста лет, всегда была одна цель: выжить. Но она ему казалась какой-то слишком расплывчатой, какой-то… недостойной. Он как будто упускал из виду, скольким помогал, всё время чувствуя, что делает недостаточно. Теперь у Магнето появилась цель вполне определённая, на которую указывал каждый компас в его обширной коллекции. Он обнимал человека, который научил его любить — просто тем, что был необыкновенно… настоящим. Искренним. Родным. И Эрик знал, чем отблагодарить своего Мышонка. Никому не отдавая и не позволяя даже прикоснуться к своему сокровищу, Магнето найдёт способ вернуть ему дом и его — домой.