Данго

На улицах города было довольно шумно, повсюду расхаживали люди в праздничных нарядах, стояли прилавки с разного рода вкусностями и веселились дети, бегая то тут, то там. Намимори как-будто вдохнул в себя новую жизнь, что обычно случалось исключительно по праздникам. Было на фестивале всего несколько хмурых лиц — это дисциплинарный комитет и его глава. Хибари был крайне недоволен, но скрывал это за маской ледяного спокойствия, ведь именно сегодня проводился традиционный фестиваль, в который народу было принято гулять и веселиться, не забывая при этом посетить храм, дабы отдать честь Богам. Уж что-что, а традиции он чтил, потому держал в себе, рвущееся наружу, раздражение. — Хибари-чан, у тебя слишком хмурое лицо. — протянул насмешливый голос за спиной брюнета. Обернувшись, Кёя увидел парня шестнадцати лет, облачённого в нежно-фиолетовое кимоно с белыми лилиями по подолу и рукавам, что весьма гармонично смотрелось в сочетании с белоснежными волосами и фиалковыми глазами, а игривая улыбка, не сходящая с лица, только дополняла образ, подчёркивая и без того красивое лицо. — Что ты здесь забыл, травоядное? — голос прозвучал холодно и отчуждённо, с едва уловимыми нотками угрозы, а недобрый блеск стальных глазах и нахмуренные брови усиливали эффект, создавая впечатление истинного хищника, на территорию которого вторгся чужак. В повседневном облике Хибари почти ничего не изменилось, разве что привычная форма была заменена на красивое светло-синее кимоно, по которому струился аккуратный зелёный узор, что придавало внешнему виду чуть больше праздничности, однако никак не сочеталось с хмурым выражением лица. — М? О, я пришёл на фестиваль, говорят, тут много традиционных сладостей. Хибари-чан, что думаешь на счёт того, чтобы развлечься? — наклонив голову к левому плечу, с мягкой улыбкой, вводящей японца и его подчинённых в недоумение, произнёс Джессо. Блондин был смазлив и прекрасно знал об этом, умело пользуясь этим ради своей выгоды. Ему было без разницы, кто перед ним — мужчина или женщина. И те, и другие были озабочены лишь статусом и деньгами, но фиолетовые глаза смотрели на это с присущей им безразличностью и некоторой жалостью, ведь все попытки завоевать внимание их хозяина были так никчёмны. Однако сейчас взгляд Бьякурана был заинтересованным, с привычной насмешкой, украшающей лицо. — Ты можешь следить за дисциплиной изнутри. — с привычной интонацией произнёс парень, рассматривая наряд вонгольца и его хмурое лицо, намекающее на неприятности. — Не люблю большие сборища травоядных. Лучше не испытывай моё терпение, травоядное, иди куда шёл и не попадайся на глаза. — чётко проговорил Кёя, опасно блеснув глазами и продолжая внимательно следить за действиями со стороны Джессо. Парень старался не дать ввести себя в заблуждение, а уж о натуре человека, стоящего перед ним, он прекрасно знал, вот только поведение его всё равно казалось для Хибари странным и нелогичным. Единственным нюансом, мешающим прямо сейчас показать наглому травоядному своё место (ну, или попытаться), являлись обычные люди, которые были сейчас почти повсюду. — Ну разве это не скучно — стоять тут, не чувствуя праздника? Хибари-чан, ведь люди и старинные храмы такие хрупкие, направишь на них палец, а они уже рассыпались. — длительный контакт взглядов лишь забавлял Бьякурана, а эти холодные взгляды ещё больше притягивали к себе, заставляя выводить парня на эмоции. Сладкая улыбка на лице Джессо, должно быть, заставляла сахар на зубах скрепеть у тех, кто знал об истинном лицемерии подростка. — Впрочем, ты можешь отдать мне своего подчинённого, чтобы тот мне всё показал. Но… Мало ли? — Слишком нагло себя ведёшь для обычного травоядного. — вокруг Хибари уже начала расползаться убийственная аура, кажется, каждый мог ощутить её на себе, включая его собеседника, которого, похоже это несильно волновало. Повернув голову в сторону Кусакабе, парень слегка кивнул, после чего его главный помощник и остальные парни из дисциплинарного комитета ушли, оставляя своего начальника совершенно одного. ГДК считал это самым правильным и выгодным решением в данной ситуации. — Устроишь мне экскурсию? — в ласковой улыбке ясно был виден намёк, что это был не вопрос. Идя по аккуратной, ровной дорожке, ведущей в храм, Хибари раз за разом прокручивал в своей голове мысль об убийстве Джессо. Собственное бессилие раздражало брюнета, а убийственная аура, витающая над Облаком, лишь подливала масло в огонь. Наверное, зверёк сказал бы ему спасибо за такой подарок. Ухмыльнувшись своей мысли, Кёя стал понемногу отходить от угрюмого состояния, рисуя в голове картину с самой жестокой расправой из всех возможных, внешне оставаясь таким же холодным и отчуждённым, разве что ухмылка, украшающая лицо японца, говорила о примерном содержании мыслей в его голове. Заметив впереди палатки с вкусностями, сувенирами и играми, блондин на автомате схватил своего спутника за краешек светло-синего кимоно, тем самым, призывая его остановиться. На подобный жест Хибари сразу же обратил внимание, оставляя свои размышления глубоко в подсознании. Он не привык к чужим прикосновениям и пусть своеобразный контакт продлился недолго, этого времени хватило, чтобы малость выбить ГДК из колеи. Выпустив ткань из рук, Джессо встал перед Хибари, как примерное чадо, и хитро улыбнулся, насмешливо заглядывая в серые глаза японца. — Хибари-чан, а где здесь самые вкусные сладости? И да, если ты будешь так странно улыбаться, бросая на меня взгляды, то люди могут понять всё превратно. — Травоядное, прекращай этот спектакль, выглядит отвратительно. Смотреть невозможно. — немного скривившись произнёс брюнет, в очередной раз наблюдая на чужом лице фальшивую улыбку, которая, как порой казалось, бесила его сильнее, чем сам Джессо. ГДК неспеша шёл к одной из палаток, где продавались сладости. Пусть, сам он и не любитель, но говорят, что самые вкусные лакомства именно здесь и нигде больше. — Спектакль? Не понимаю о чём ты. — удивлённо округлив глаза и хлопая ресницами, блондин недоумённо смотрел на Кёю, что выглядело весьма правдоподобно. Может, крылатый просто любил врать, а может он просто не умел показывать свои эмоции по-иному. Наверняка, даже Дождь Вонголы не умел так улыбаться, как это делал Джессо — кукольно, совсем неутомимо. Вечно. Но Бьякуран не стал дожидаться ответа и тут же прошмыгнул к ларьку со сладостями, с поистине детским интересом выбирая лакомства, которых оказалось довольно много, из-за чего выбор становился весьма затруднительным, особенно с учётом того, что ничего из этого альбинос никогда не пробовал. — Бери уже что-нибудь, я не намерен по три часа тебя у каждого ларька выжидать. — Хибари-чан, но что самое вкусное? — Травоядное, дай ему уже что-то. Советовать лучшее покупателям — одна из твоих самых прямых обязанностей. — бросив на продавца раздражённый взгляд, чётко произнёс Кёя, с удовлетворением подмечая, как мужчина тут же принялся за свою работу и уже через десять с лишним секунд помог Бьякурану определиться с выбором. — Хибари-чан, хочешь? — резко развернувшись на пятках, спросил альбинос, приподнимая руку со сладкой ватой и поворачивая её целым «бочком». — Я не люблю сладкое. — сказал парень, как отрезал, недовольно смотря на Джессо и обращая внимание на окружающих, которые боялись иной раз поднять глаза на Кёю, однако же, Бьякурана рассматривать не брезговали ни взрослые, ни дети, проходящие мимо. Некоторые даже специально останавливались, дабы получше его разглядеть. — Именно поэтому ты такой хмурый. — игнорируя такое обильное внимание со стороны людей, Джессо продолжал говорить как ни в чём не бывало. Палочка с остатками ваты отправилась в ближайшую мусорку. По поводу хмурости Хибари ничего не ответил, скрестив руки на груди. Он довольно часто слышал это от зверька и других суицидальных травоядных, которые не боялись сказать правду в лицо. Парень никогда не отрицал, что он ходит, как угрюмая туча, но его такое положение дел вполне устраивало, а слушать всяких белокурых придурков было не в его принципах. — Хибари-чан, пойдём в храм? — Травоядное, заканчивай уже. Я не намерен с тобой сутками бродить. Не забывай, что я должен следить за дисциплиной. — Хибари-чан, тебе никто не мешает следить за ней, прогуливаясь. Тем более мне так одиноко и скучно. — по-детски капризно протянул блондин, говоря чистую правду. Никто и не мог подумать, что Небо рвёт свою душу, высказывая всё в такой наигранной форме. И не догадаешься, что ему действительно больно. Пара неспеша поднялась по каменным ступенькам, оказываясь на вершине небольшого холма, на котором и располагался храм. Бьякуран с детским восхищением разглядывал город, ведь сверху всё выглядело совершенно иначе. Бесчисленное количество огней, люди, танцующие под весёлую музыку, красивые улицы, которые были одна краше другой, всё это захватывало дух. Усевшись на пол, чуть поодаль от алтаря, Джессо о чём-то задумался, глядя на тёмно-синее небо, усыпанное звёздами. Достав упаковку с данго, альбинос с удовольствием попробовал заморскую вкуснятину, которая и впрямь оказалась весьма хороша на вкус. Довольно зажмурившись, парень доел оставшиеся два шарика и посмотрел на вторую палочку, а затем на хмурого Кёю. — Хочешь? — Нет. — сухо ответил ГДК, мысленно ловя себя на лжи. Да, за это время он уже порядком проголодался, но брать еду из чужих рук явно не собирался, это было выше его гордости. — Хибари-чан, разве не положено у вас почтить богов в честь праздника? — усмехнувшись чему-то своему, блондин задумался, как двусмысленно это только что прозвучало. Встав с деревянного пола, он подошёл к Кёе, держа в одной руке контейнер, а в другой палочку с данго, которая вблизи выглядела ещё более аппетитно. — Скажи: «А-а-а» — Травоядное, я тебе руку отгрызу. — на полном серьёзе проговорил японец, с подозрением смотря на лакомство. Он не псина уличная, чтобы с рук кормили, тем более, бывшие враги, вроде Бьякурана. — Я просто тебя угощаю, как подарок в честь хорошего вечера. — всучив в руки брюнета контейнер с данго и палочку, Джессо сел рядом с Облаком. — Травоядное, я тебя об этом не просил. — недовольно произнёс Кёя, смотря на подарок, который ему буквально впихнули в руки, не оставив выбора. — Ешь, Хибари-чан, это вкусно. — усмехнувшись, сказал блондин, надкусывая белое тесто моти и довольно жмурясь от сладости клубники, которая находилась внутри. Абсолютно всё в этом произведении кондитерского искусства было невероятно гармоничным, радуя приятным вкусом. Вновь вручая брюнету десерт, Джессо приблизился к его лицу и мягко коснулся чужих губ. В этот момент в небо как раз запустили фейрверки, звук которых послужил для альбиноса щелчком. Быстренько отстранившись, Бьякуран поспешил ретироваться, улыбаясь своей шалости и надеясь, что Облако ещё нескоро придёт в себя и у него есть время убежать.