Про члены и многочлены...

Бузов бережно поправил модный галстук и вошел в просторную аудиторию. Галстук он любил пламенно и нежно, ибо вещь сея была тем тонким индикатором того, что он, понимаете ли, почти двадцатилетний, худосочный, но симпатишный молодой человек, является представителем касты преподавателей (это вам не какой-нибудь там студент). Хотя студенты бывают разные. Есть студенты, а есть целые студентища! И как раз один из таких — Шевцов Иван — бугай два на два метра — только что пересек таможенную зону аудитории и развалился за партой, бахнув сумкой об пол. Раздалось громкое звяканье (по-видимому ключей), бульканье (привет от голодного желудка Шевцова), чавканье (Шевцов привет принял) и хруст листа салата, под который бесславно и драматично погибал бутерброд. Постепенно аудитория начала наполняться шумяще-галдящими людьми и нелюдями (тех, кто до сих пор не сдал прошлогодние курсовики, Бузов за людей не считал), и самый уважаемый (по его же мнению) человек в аудитории начал свой рассказ про интегралы. Бузов честно вкладывал в свою речь всю глубину своего артистизма, приправленную паприкой из лютой ненависти к математике (ее почувствуют лишь гурманы). Но гурманов в аудитории не было, и сочувствием к Бузову никто не проникся. Он с вызовом взглянул в мученические, заплывшие от скуки лица и печально подумал, что с его талантом в «Сексе по телефону» в час он получает в разы больше. А в это же самое время Шевцов пыхтел, вычислял, вычислял, так и не вычислил, после чего все же пришел к выводу, интуитивному, что стоимость часа говорения препода, конечно, стоит явно дешевле (а студент наш учился на платном), чем час «Секса по телефону», душевным общением с которым Шевцов нет-нет, да и грешил, но от подобных разговоров пользы явно больше. А удовольствия — тем-более. Тяжело вздохнув своей доле-долюшке (зубы для вгрызания в гранит науки были выбиты еще в самой первой школьной драке), студент потянулся к телефону, как дитятко к теплой груди матери, и набрал родной номер. У Бузова зазвонил телефон. «Что? Сейчас?» — с ужасом подумал он. Но неответ грозил переключением клиента к другому специалисту и Бузов с геройским ликом молвил «Слушаю», зайдя за доску. А где-то там в конце аудитории, сквозь шумовую завесу оруще-матерящихся студентов, вольяжно играющих в карты, прошептал приветствие Шевцов. — А почему шепотом, сладенький? — поинтересовался препод, впервые радуясь равнодушию студентов к своему предмету, персоне и всей системе образования в целом. — Я на паре! — слегка смутившись ответил бугай. — И что? Я вот, тоже! Я, вообще, ее веду сейчас! — Правда? — чуть громче изумился Шевцов. — Нам бы такого препода! — А то, милейший. Я и сам рад бы. Только бы платили соответствующе. Мне как-то безразлично о чем вещать. Вам там, кстати, о чем рассказывают? — Э-э-э, — Шевцов присмотрелся к записи темы лекции в своей тетради и его посетило озарение, — про интегралы, во! — О-о-о, интегралы! Отлично! Хотя я бы предпочел поведать тебе про члены и многочлены. Хотя нет, про многочлены не надо, это уже извращение какое-то, к тому же, идет по специальному тарифу, дороже. А интегралы, друг мой… Рассказ длился долго. У Шевцова периодически вставали то волосы, то что-то еще. Такого про интегралы он не знал и даже не подозревал. Пара закончилась, обрадованные студенты выбежали, а в аудитории остались двое: застывший от такого потока математических откровений Шевцов и погрузившийся в театральный экстаз Бузов. Прервал сию идиллию противный писк телефона Шевцова, пакостно сообщивший, что деньги не просто закончились, но и ушли в глубокий как озеро Байкал минус. — Черт возьми, деньги кончились! — в сердцах бросил по пустой аудитории студент. Бузов вздрогнул от неожиданности, боязливо вышел из-за доски и оторопело понимал происходящее. Поняв его, (а это он сделал быстро, математики вообще быстро соображают), он радостно сообщил: — Тю! Я тебе сейчас бесплатно продолжу! — и залилась песня соловья пуще прежнего. И полилась река интегральная по берегам Эдемовым, да налились уши Шевцова благодатью благодатной, да отмерла и отвалилась совесть Бузова как элемент ему чуждый. Длилось это всё до самого вечера. Закончилось это полным самоудовлетворением с профессиональной стороны у Бузова и автоматом по предмету и нервным тиком при слове «интегралы» у Шевцова. К слову, никто этих двоих больше в университете не видел. Бузов всё-таки осуществил свою мечту и ушел работать в театр, а Шевцов по непонятной причине стал панически бояться ходить на лекции и теперь учился дистанционно, по интернету. А отдельные личности поговаривали, что не раз видели этих двоих в кафе за обсуждением уравнений с двумя неизвестными…