***
Фернандес переодевается в форму, натягивает гетры и очень сильно старается не смотреть на Акинфеева. Фиолетовая форма? Серьезно? Такое впечатление, что вратарская форма по ошибке шилась для актера эротического фильма, а не для футболиста ЦСКА, потому что ну нельзя так! Марио усиленно отводит взгляд, потому что иначе сам себе кажется каким-то озабоченным - знает ведь, что его потрясающий мужчина чертовски привлекательный во всех ракурсах, но почему-то именно из-за этой формы, с невысоким воротом, просвечивающими гетрами и футболкой/шортами идеально подчеркивающими все тело в самом выгодном свете, Фернандес почти теряет всю сдержанность. Ужас какой. Качает головой, улыбается уголками губ, выпрямляется и вдруг едва ли не лоб в лоб сталкивается с Обляковым, который смотрит на него в упор и как-то странно, отстранено словно. Марио улыбается привычно, смотрит вопросительно. - Ваня, что-то случилось? - чуть голову склоняет, обращаясь к нему. Но парень чуть ли не на месте подскакивает будто от неожиданности, качает головой, что-то бормочет и в сторону отходит. Бразилец провожает его удивленным взглядом, но только плечами пожимает. Может перенервничал - в стартовом составе сегодня. - Тебе идет оранжевый. - и не заметил, как капитан совсем рядом оказался, потрепал по голове уже привычно, шепнул на ухо мимолетно. - Почему это? - хмурит брови нарочито, и вот точно-точно не скажет, что эта форма Игоря - еще большая порнография, чем черная. Хотя бы потому, что тот и так знает, иначе не смотрел бы так лукаво. - Ты так еще больше на солнышко похож. - Акинфеев произносит с самым серьезным видом, но с лукавой улыбкой, чем вгоняет Марио в краску. Правда уже через несколько мгновений от этого лукавства не осталось и следа. И Марио краснеет, совсем немного, но щеки окрашиваются легким румянцем - как и каждый раз, когда Игорь такой до безобразия откровенный (как бывает у него, проблесками ослепительными). Фернандес не сразу находится что ответить, а потом отвлекается, потому что взгляд спиною чувствует, щекотный, непонятный. Оборачивается резко и успевает заметить, как Обляков глаза отводит поспешно, и щеки у него - пламенем горят. - Что случилось? - Игорь осторожно трогает за локоть, смотрит испытующе, он всегда меняется неуловимо, в одно мгновение и сейчас в темных бездонных глазах сдержанное беспокойство. - Да ничего, просто Ваня как-то странно себя ведет. - Фернандес поводит плечами. - Уже второй раз замечаю, как он смотрит непонятно, а потом делает вид, что это не он. - но Игорь, кажется, сказанное мимо ушей пропустил, его другое волновало. - Будь осторожен сегодня, ладно? - серьезно проговаривает, легонько руку сжимает чуть выше локтя. - Что-то предчувствие нехорошее. - как будто оправдываясь, плечом дергает. - Я буду. - бразилец только кивает коротко, он и правда постарается. - Эй, снимите уже комнату! - громкий театральный шепот проходящего мимо Набакина заставляет чуть ли не подпрыгнуть. - Кирилл, нехрен завидовать, шнурки лучше завяжи, а то газон носом испортишь! - Игорь ориентируется в одно мгновение и вот уже закрылся в момент, блеск во взгляде стальной и силой, величием повеяло, с таким Игорем никто спорить никогда не решался. Рядом с таким Игорем Марио всегда чувствовал себя защищенным целиком и полностью, такому Игорю хотелось подчиниться и идти за ним, не оглядываясь. Игра выдается ... странной. Дождь слепит, мешает, а если не двигаться, то все тело словно ледяной коркой сковывает. Марио даже боится подумать, каково там Игорю почти неподвижно стоять на воротах. И суматоха на поле какая-то глупая, вроде и мяч больше у них, и моментов масса, а все никак - в ворота. Марио носится как заведенный по полю, падает несколько раз - каким бы противник ни был, а любимая игра - урони Фернандеса, даже забавно. И время тянется так преступно медленно, второй тайм как жвачка. Акинфееву почти нечего делать, несколько раз отразил вполне предсказуемые мячи, несколько раз выдал коронный пас через все поле, и казалось бы, все неплохо идет, но вот взглядом то и дело выхватывает кудрявую макушку, морщится каждый раз, когда он падает, но все не так страшно. А предчувствие неприятное все равно отпускать не хочет ни на каплю. Игра уже к концу идет, а дождь только усиливается. И все происходит за доли секунды - вот Марио прыгает и вот, он уже лежит на земле сломанной куклой, закрывает лицо ладонью, морщась от боли, подтягивая коленку к груди, так по-детски. И Игорь еле сдерживается, чтобы не рвануть через все поле, чтобы не подхватить Марио на руки, чтобы не вломить Раушу так, чтобы повалился и не встал. Еле-еле сдерживает ослепляющую пелену гнева, которая способна отключить полностью здравый смысл и заставить натворить что-то, о чем все пожалеют и он в первую очередь. Но это же Марио... человек, который никогда не показывает своей боли, который сцепив зубы, превозмогая, всегда идет вперед. Как же ему, должно быть, больно, если не может сдержаться, если не может встать даже. И Игорь словно на себе чувствует эту боль, и как бы хотел - разделить, забрать ее себе, а может только стоять и беспомощно наблюдать. Хвала Богам, Чалов оказывает рядом, подбегает, помогает подняться, помогает идти. Игорь морщится каждый раз, когда видит, как Фернандесу больно вставать на ногу и молится всем известным богам о том, чтобы не было ничего серьезного. Потому что он знает, как плохо Марио переносит травмы, как замыкается, погружается в тоску от собственного бессилия, как ему, всегда деятельному и неугомонному, хочется поскорее вскочить на ноги. Игра возобновляется и Игорь чертовски сильно пытается привести разум в порядок, откинуть лишнее и сосредоточиться на мяче. Получается плохо. Но еще хуже становится, после того, как видит, что этот сумасшедший бразилец выскакивает на поле буквально через пять минут. И делает вид, что все в порядке, хотя по сосредоточенному, напряженному лицу видно, что ничерта не в порядке. Глупый мальчишка! И хочется отвесить подзатыльник, утащить с поля на себе, отдать в руки врачам, чтобы не усугубил ничего. Игорь ненавидит бессилие. И когда Марио снова падает от грубого толчка на землю, сдерживать собственную ярость и злость становится сложнее. Да, это футбол, да, тут бывают травмы, жестокость и прочее, он это все понимает и принимает, но... это же Фернандес, черт возьми. Игра отвратительная, ничья и ладно. Акинфеев сдержанно апплодирует болельщикам, старается выглядеть спокойно, когда хлопает по плечам, пожимает руки игрокам своей команды и противника. Марио на поле уже не видно, только спина со вторым номером мелькнула за пределами поля. Игорь спешит за ним, и как раз застает тот момент, когда Фернандес с побелевшим от боли лицом, кусая губы, садится на лавку, а вокруг суетятся врачи. Игорь молча выдыхает, прикрывает глаза на мгновение, успокаиваясь, сейчас главное выяснить, в каком состоянии его нога, а по голове кудрявой и потом можно отвесить. - Ты как? - тихо, хрипло, с затаенной болью и беспокойством. Марио приоткрывает глаза, хмурится, болезненно морщится, но смотрит так виновато. - Нормально. - одними губами. - Хорошо все. - упрямо, губу закусывает. Фернандес так не хочет, чтобы Игорь беспокоился, и даже пытается отбиться от дальнейшего осмотра, мол все в норме, пройдет, ушиб всего лишь. Но осекается, увидев только темный (почти пугающий) взгляд Игоря и послушно опирается на плечи докторов. Возвращается уже сам, ощутимо прихрамывая, но внутренне успокоившийся - ничего страшного, ничего непоправимого. Игорь спиной стоит, уже переодетый, смотрит что-то в телефоне. Бразилец подходит сзади, как-то робко кладет ладонь на плечо сильное. Тот не вздрагивает даже, оборачивается моментально, цепко всматривается, и выражение лица - незнакомое почти, в глубине глаз затаилось что-то темное, губы побелели. - Я в порядке. - от чего-то Марио срывается на шепот, губы пересохшие облизывает. - Завтра нужно будет еще МРТ сделать, но говорят, что ничего страшного. - и по плечу гладит ласково, успокаивая, потому что от Игоря веет беспокойством и волнением больше всего. - Я сейчас переоденусь и поедем домой. - и сам улыбается, измученно, но искренне. Колено ноет сильно и противно и болью простреливает при любом движении, но терпит, не показывает. Акинфеев кивает только, не говорит ни слова, зубы сцепил только, наблюдает, как неловко и медленно Марио переодевается, прекрасно замечает, как старается не наступать на больную ногу, как морщится от каждого неверного движения. До автобуса идут порознь, но взгляд капитана неустанно следит за хромающим бразильцем, который еще и успевает к фанатам подойти, отвесить пару автографов и поулыбаться для селфи. Сумасшедший. До дома добираются очень нескоро, Игорь все время молчит, Марио чувствует себя откровенно плохо, но тоже молчит, не собираясь в этом признаваться: нога болит все больше, все тело пробирает озноб и по ощущениям, словно температура поднимается, хочется в кровать поскорее, глаза закрыть и отключиться. - Хочешь есть? - Игорь как-то устало стягивает с себя куртку. - Нет, спасибо. - Марио отвечает тихо-тихо, только от одной мысли о еде , к горлу подступает комок тошноты. - Я лучше лягу, хорошо? - и смотрит почти умоляюще. - Ложись конечно, я сделаю тебе чай. - Игорь кивает только, как-то ломко, неестественно, скидывает обувь неаккуратной кучей и идет в сторону кухни. - И ногу обработать надо. Фернандес ежится, ему немного некомфортно, не понимает, что с Игорем, и на фоне общего самочувствия это вообще кажется катастрофой. Но ковыляет в спальню - кажется весь запас сил и выносливости закончился как раз на пороге квартиры. С трудом брюки снимает, присаживается на кровать, откидывается на подушки и просто сил нет шевелиться. Минут через пять в комнату заходит Акинфеев, у него чашка в руках и взгляд нечитаемый, смотрит на коленку обнаженную - припухлость видна невооруженным взглядом, ставит чашку на прикроватный столик неожиданно резко - звякнуло, стукнуло, чай расплескался. - Какого хрена ты вышел на поле? - и вырывается непроизвольно, само собой - как освобождение, все переживания, страхи, волнения. - Ты понимаешь, что все могло закончиться катастрофически?! - голос взлетает ввысь, ломкий, острый какой-то. - Кому и что ты пытался доказать? Дурак сумасшедший! - и ярость неподдельная, замешанная на боли. Марио вздрагивает, глаза распахнуты широко - Игорь еще никогда не кричал на него, никогда голос не повышал (матчи не в счет), а тут, словно в капитане что-то сломалось. Фернандес вскидывается, молчаливо-виновато тянется к нему, в раскрытых прозрачных глазах страх плещется (не его, за него). И в этой мгновение Игорь словно переключается, во взгляд ясность кристальная возвращается, понимает, что творит. - Мась. - шепчет, на кровать рядом присаживается, сгребает в охапку, прижимает к себе. - Прости, прости, я не хотел кричать. - шепчет горячечно, целует висок, спутанные кудри, щеку - куда дотянется, коротко, отрывисто. - Я так испугался за тебя. Зачем ты такой глупый? - и притиснул к себе так крепко, что дышать больно, но отстраняться не хочется, губами лба касается и отстраняется тут же. - Марио, у тебя жар! - смотрит строго, брови свел. - Ты почему не сказал? - щурится, напрягается, но потом головой только качает,мол бесполезно с дураками спорить. - Мне нехорошо что-то. - Фернандес лепечет и снова - виновато до ужаса, от чего сердце сжимается болезненно. - Вот и что мне с тобой делать? - Акинфеев очень осторожно укладывает его на кровать, откидывая покрывало, привычным уже жестом достает аптечку из-под кровати - мазь снимающая воспаление, тугая повязка на колено и обязательный поцелуй чуть выше бинта. Таблетки - жаропонижающая и обезболивающая, и одеялом теплым, пуховым укутать, потому что это сокровище морозит и в дрожь бросает. А дальше - чаем поит, усаживаясь так, что Марио в своем коконе полусидя к груди его привалился. - А теперь спи. А завтра я тебе подробно расскажу, что я имел ввиду, когда говорил "будь осторожен". - ворчливо, но злость вся ушла в небытие. - Глупое солнце. - Солнце устало. - Марио мурлычет, трется щекой о плечо его, прижимается так доверчиво, как всегда и усыпает так, не совсем удобно, полусидя, слыша-чувствуя размеренный гулкий стук чужого (родного) сердца.Солнце, мне кажется, ты устало светить Солнце, мне кажется, ты просто устало Ляг скорей в облака, отдохни Я поправлю тебе одеяло Солнце, забудь обо всем Я отменю все метеосводки Хочешь, я буду беречь твой сон - Самый сладкий и самый короткий Сон... (с)Fleur - Колыбельная для солнца