Исповедник дьявола

      Я имел дело с многими людьми. Убийцы, воры, падшие женщины-все хотели отмолить свои грехи перед Господом, и я с превеликим удовольствием помогал заблудшим душам найти дорогу в Рай.       Но эта женщина…иногда я сомневался, что она действительно существовала. Я не верил, что она состоит из плоти и крови, как все мы. Я не знал, бьётся ли у неё в груди горячее сердце.       Я принимал исповеди у многих членов семьи Болейн как их капеллан. Глава семьи страдал от алчности. Леди Элизабет мучила гордость. Старшая Мэри хотела сбежать из дома, любить и быть любимой. Юный Джордж мечтал о войне. Но Анна… Анна…       — Я хочу замолить свои грехи, — уверенно произнесла девочка, с размаху садясь на колени в своём многослойном ярко-жёлтом платье с пёстрыми узорами на нём. — Проповедник Кранмер, вы поможете мне?       Я недовольно покосился на громкую особу, которая прервала мои размышления. Но мой гнев исчез, когда я взглянул на её притягательное детское личико. Что-то у меня внутри щёлкнуло, и я потерял дар речи. Я никогда не встречал девочку с такими большими чёрными глазами, в которых можно утонуть, с аккуратно убранными волосами цвета воронова крыла и с изящными ладонями.       Смотря в её глаза, я словно видел себя в их отражении. Их сияющая гладь была похожа на зеркало. Я едва удержался от вздоха восхищения. Почему раньше я не знал, что у лорда есть такая очаровательная дочурка, похожая на ангела? Почему все считают ангелом старшую, когда Господь вложил именно в уста младшей Своё благословение?       — Мистер Кранмер, — напомнила о себе Анна, неловко моргнув и рассеяв свой ангельский лик. Характер у этой леди был довольно скверным.       — Простите меня, миледи, — пробормотал я и встал на колени напротив девочки. — Дочь моя, в чём ты желаешь исповедаться?       Крохотные губы Анны задрожали, и она вновь моргнула.       — Я уезжаю ко двору Её Величества Маргариты Австрийской. Это большая честь для меня, но я буду скучать… По отцу, который отправит меня туда, по матери, которая была так добра ко мне, по Джорджу, который любит меня и всегда помогает…даже по Мэри, хоть меня она и выводит из себя.       Я усмехнулся, но виду не подал. Сёстры Болейн и вправду были недружны.       — Что же тревожит тебя?       — Я утону, обязательно утону! — всхлипнула Анна. — Господь проклянет неблагодарную девочку! Мистер Кранмер, меня поглотят холодные волны, а мой труп съедят водные монстры!       Повинуясь странному зову, я крепко обнял маленькую леди и стал её утешать. Какая разница, чья она дочь? Анна- маленький ребёнок, и она нуждается в помощи.       — Все будет хорошо, миледи, — говорил я. — Вы доплывете до двора и станете самой очаровательной фрейлиной! Все будут прославлять ваш ум, вашу красоту и нрав.       — Честно-честно? — Анна подняла заплаканные глаза и с надеждой улыбнулась. Как я мог разочаровать её?       — Обещаю вам, — ответил я, а затем нагнулся и поцеловал её в лоб. — Аминь, — судорожно добавил я. Я прикоснулся к ангелу. Господи, направь меня на путь истинный…       Юная Анна Болейн рассмеялась, вскочила и побежала дальше, словно недавно она и не рыдала, сидя у меня на коленях.       После этого я долго не видел младшую Болейн. Я видел успехи Джорджа, амбициозные планы Болейна-старшего, смотрел, как добродушная Мэри становится любовницей короля по их наущению, а затем теряет все. Я принимал исповеди, но всё ждал ту девочку, которой она уплыла от меня.        Я сидел в тёмной часовне и молился, когда мои размышления прервал яркий луч света, ворвавшийся ко мне.       — Капеллан Кранмер! — вскричала молодая девушка и, когда я ошарашенно встал, кинулась ко мне в объятия.       Это была Анна, но уже не ребенок. Она была в плотной накидке с капюшоном из дорогого материала. От неё пахло лесом и свежестью. От неё пахло Францией.       — Господи, как вы выросли, миледи! — восхищенно вздохнул я, когда Анна кокетливо скинула капюшон, обнажив французский головной убор-арселе, и платье на тот же манер, хорошо обтягивающее тонкую талию. Всё было в зелёном, даже рукава.       Девушка засмеялась, и в её чертах лица проскользнуло что-то новое для меня. Это уже был не тот ангел, но что-то прежнее в ней осталось.       — Называйте меня «мадам», — улыбнулась она. — И примите мою исповедь, ради Бога! Отец не знает, что я так скоро вернулась. Думаю, он будет в гневе.       Я усмехнулся, вставая на колени. Напротив меня элегантно опустилась Анна, нагло разглядывая меня. Мне стало неуютно.       — В чём же ты хочешь исповедаться, дочь моя?       — Я была грешна и погрязла в разврате, коим кишит австрийский и французский двор, отец, — не смущаясь, ответила она. — Маргарита называла меня le petit Boleyn и очень любила за мой ум, но другие фрейлины научили меня играм в карты, острым шуткам и поведению, которое définitivement сложило мой нрав. Французская королева тоже любила меня, но фрейлины были развратнее, и я научилась многим играм и ласкам, от которых мой старый le sire упал бы в обморок. Я не имела любовника там, я все ещё невинна, но я знала одного сеньора, который целовал меня и восхищался мною… Я также слышала вести про сестру Мэри и злорадно смеялась над ней. Мне жаль, что я больше не та англичанка, которой я уехала, но, клянусь вам, моё сердце осталось английским. Молю вас об отпущении моих грехов, — закончила Анна, но коварный свет в её чёрных глазах не померк.       Я зашатался, но не упал. Меня поразило то спокойствие, с которым молодая Болейн рассказывала это. Нет, это уже не та невинная девочка, которой она уезжала, но моя любовь к ней наконец окрепла, и теперь девушка в ярко-зелёном наряде похитила моё сердце, как Парис похитил Елену. Любовь, восхищение- всё, что я мог дать этому ангелу.       — Отпускаю тебе грехи твои, — я перекрестил Анну. — Аминь.       — Аминь, — эхом отозвалась она и аккуратно поднялась на ноги. — Скоро я отправлюсь ко двору в качестве фрейлины Её Величества Екатерины. Дорогой монсеньор Кранмер, как вы думаете, я затмлю всех её фрейлин?       Новая Анна тщеславна, кокетлива, умна и обаятельна. Кажется, что ещё и амбициозна. Господи, защити мою маленькую Болейн!       — Уверен в этом, мадам, — коротко ответил я, поднимаясь с колен. — Вам пора идти к отцу?       Анна шлепнула себя по лбу и засмеялась. — Точно! Спасибо вам, монсеньор. И исчезла, словно её никогда здесь и не было.       Я был прав: молодая Анна Болейн затмила всех при дворе короля Генриха. Все восхищались её утонченностью, острым языком и красотой, особенно король. Ходили слухи, что во время бала в честь приема испанских послов он не сводил глаз с моей Анны. Всё зашло настолько далеко, что король Генрих разорвал её помолвку с сыном графа Генри Перси.        — Я молю вас об отпущении моих грехов, — горячо зашептала Анна, опустившись на колени рядом со мной. На её груди сияла жемчужная цепочка с буквой B, а её глаза были влажны от недавних рыданий.       — Что же случилось, дочь моя? — взволнованно спросил я, не отрывая глаз от ужасающе прекрасного зрелища.       — Бог проклял меня, — её глаза широко раскрылись в ужасе. — Я надеялась, что Он простит нам тайное венчание, но Он жесток, и теперь я навеки разлучена с Генри… И все это по вине короля! Почему он не мог оставить Мэри? Почему он выбрал меня?..       Больше говорить Анна не смогла, поэтому я обнял её и успокаивающе гладил по спине.       — Мадам, все будет хорошо, — шептал я. — Вы полюбите снова. Вы обретете покой и счастье. Господь милосерден, а Его Пути неисповедимы. Кто знает, что ждет вас впереди? Вы достойны лучшего, мадам. Вы получите его.       Анна подняла голову и шмыгнула носом. Она прикусила губу и покорно склонила голову, вновь всхлипнув.       — Как жесток этот мир…       Я не знал, кто первым потянулся, кто первым перешёл черту, но через мгновение мои губы уже целовали Анну, а та обхватывала меня руками и цеплялась за одеяние.       Как прекрасен грех! С сожалением оторвавшись, я опустил голову и пробормотал, переводя дыхание.       — Аминь.       — Аминь, — повторила Анна у моего уха, щекоча своим дыханием. Она осторожно прикоснулась к моей щеке губами, а затем ушла так же незаметно, как и появилась.       Время шло, а Анна Болейн давно не возвращалась в Хивер, балансируя при дворе на грани грехопадения, но, как однажды грубо высказался сэр Томас:"Богу было угодно дать мне двух дочерей: одна из них слишком слабохарактерная, а другая слишком своевольная, чтобы иметь с ней дело».До меня также доходили слухи (в частности из уст леди Элизабет), что, дескать, молодой Перси женился по приказу короля, но у алтаря поклялся оплакивать Анну до конца своих дней. Как отреагировала на это сама Анна- не упоминалось.        Также имело влияние на жизнь Анны семейство Уайеттов, чья дочь Маргарет была близкой подругой моего ангела, а сын Томас писал превосходные стихи и мучился невзаимной любовью к Анне. Я слышал, что она проводила с ним время, куртуазно заигрывала, слушала стихи, даже давала себя обнимать, но не целовать и ласкать.       Я был погружён в работу, а Хивер вновь наполнялся детским смехом: Мэри родила девочку, названной Екатериной в честь королевы. Но привычный устой жизни вновь нарушила та, которая его и создала.       Анна, не решаясь войти, стояла у входа, дрожа от холода. Кажется, на улице прошёл дождь, и её дорожный плащ весь намок.       — Проходите, мадам, — откликнулся я на немой вопрос.       Анна кивнула головой и скинула плащ у порога, а затем быстро последовала ко мне. Я вдруг обратил внимание на дорогое украшение с рубинами на её тонкой шее и платье алого цвета, переливающееся на свету свечей.       — Помогите мне, — одними губами проговорила она. — Лишь вы можете направить меня на истинный путь, — я внимательно склонил голову, и Анна судорожно забормотала. — Монсеньор Кранмер, король просит…нет, умоляет меня, говорит о своей великой любви ко мне и хочет сделать единственной фавориткой. Все это, — она красноречиво расправила юбки и поправила ожерелье. — не моё. Это его дары. Господи, что мне делать?       Моё сердце сжалось от негодования к королю и от жалости к несчастной Анне, но я тихо спросил:       — Что велит вам сердце?       — Мой разум говорит мне, что я не должна идти по стопам Мэри, — презрительно выплюнула Анна. — Но как отказать ему? Он не внемлет слову «нет». Говорят, он уже пишет балладу моим зёленым рукавам. Он позорит меня!       — Выйдите замуж, — предложил я. — и уезжайте. Тогда Его Величество не сможет вас отыскать.       Анна расхохоталась, а затем вопросительно склонила голову.       — За кого? Генри Перси женат. И Том Уайетт, хотя он бы не дал за свою жену и четверти его любви ко мне.       Внезапно мы оба поняли, насколько вызывающе звучали мои слова. Я смутился и опустил голову, надеясь, что Анна не догадается. Но когда я осторожно поднял взгляд, юная Болейн усмехалась и тяжело дышала.       — Вы дали обет, разве нет? — прошептала она. — И вы женаты. Мой отец никогда не позволит…       Через мгновение Анна уже находилась в моих объятиях. Как бы изумился сэр Томас, увидев свою дочь вместе со своим капелланом! Его бы хватил удар. На месте.       — Я приняла решение, — заявила Анна позже, наконец оторвавшись от меня с пунцовыми щеками. — Я не стану любовницей короля. Если он хочет обладать мной-пусть женится.       Я в изумлении посмотрел на неё. Как Анна вздумала провернуть это? Король женат, и несокрушимость этого брака невозможно оспорить.       — Все будет так, как я сказала, — уверенно произнесла она. — Пускай я не буду с любимым человеком, но я буду королевой. Le temps viendra, Томас.       Время шло, а я восхищался и ужасался упорством Анны Болейн, которая в тот летний день стала, хоть и тайно, но всё-таки моей любовницей. Король всерьез вздумал развестись, и ради этого все перевернул. Были и положительные стороны того, что я капеллан Болейнов, а, значит, участвую в разводе- моим хорошим другом стал помощник кардинала Уолси Томас Кромвель, человек незаурядного ума и крутого нрава. Когда он сталкивался с Анной, мне невольно хотелось утащить её подальше, чтобы они не сцепились, как кошки, тем более у неё уже имелась реальная власть- король сделал её маркизой Пембрук. Я также получил власть при дворе: король сделал меня членом его Тайного совета.       Наконец, как и обещала мне Анна, время пришло.        -Томас! — крикнула Анна, заходя ко мне. Её лицо выражало крайнюю радость и гордость. — Отныне вы- архиепископ Кентерберийский, и после нашего с Генрихом возвращения из Франции разведете его с Каталиной, а затем обвенчаете нас.       Я тут же упал на колени от чести, которой наделил меня король, и поцеловал руку Анне.       — Ваша Милость, это большая честь для меня.       Она заулыбалась и выдернула свою руку, рассматривая воображаемое кольцо на безымянном пальце.       — Ты можешь поверить в это, Томас? Я стану королевой Англии! А ты- архиепископом и одним из основателей англиканской церкви!       Анна была счастлива, а значит- был счастлив и я. С грустью вспоминаются мне эти события сейчас. Я не мог радоваться за неё полностью. Я хотел быть на месте короля.       Но не со мной Анна Болейн шла к алтарю в элегантном платье, обтягивавшем округлый живот, не мне она улыбалась и произносила клятвы верности.       — Аминь, — произнёс я, почувствовав горечь на языке.       Анна же засмеялась и крепко прижалась к королю, который в ответ нежно поцеловал её.       — В мае ты станешь настоящей королевой, — говорил он. — Осталось лишь подождать. Осталось немного…        Вдруг Анна посмотрела на меня, и я увидел небольшие морщинки рядом с её глазами. Неудивительно-столько лет прошло в постоянном ожидании короны. И совсем скоро король, обожающий моего ангела, наденет золотую корону на длинные чёрные волосы Анны.       Знал ли я тогда, что эта любовь пройдёт, исчезнет, оставив мою прелестную Анну одну в вихре придворных? Знал ли я, что самоуверенная женщина пообещала королю сына?       Но я знал и сам проводил обряд крещения для её дочери-принцессы Елизаветы. Сильное, крепкое дитя. Так жаль, что это не сын. Мальчик бы укрепил шаткое положение Анны Болейн при дворе. Да, Елизавету Анна любила не меньше, но её положение шатко. Неужели Богу угодно видеть её страдания?        — Я хочу исповедаться, — прошептала Анна, придя ко мне тайно, опасавшись гнева Его Величества.       Я тут же сел на колени, расправив своё темно-лиловое одеяние, и склонил голову набок.       — В чём же ты хочешь исповедаться, дочь моя?       — Бог возненавидел меня, — коротко шепнула Анна. Затем она откашлялась и продолжила. — Я потеряла ребёнка, а Генрих увивается за моими фрейлинами. Мне страшно, архиепископ. Я думаю, что пришёл мой конец. Бог карает меня за мою гордыню. Прошу вас, Томас, дайте мне отпущение грехов. Без этого Англия не получит наследника.       Я взволнованно нарисовал крест пальцами на её лбу, а затем понизил голос:       — Ваше Величество, если вы вдруг почувствуете, что пришёл ваш конец, то немедленно покидайте страну. Если удастся, захватите принцессу Елизавету. Его Величество не пощадит вас, если вы не родите сына.       — Господь пощадит меня, — в голосе Анны вдруг появились такие нотки, что она вот-вот собиралась разрыдаться.       Мне вспомнилась совершенно другая Анна, которая боялась ехать в Австрию, боялась монстров. Но теперь от них не спрячешься. Монстры готовы уничтожить Анну Болейн сейчас.       И они готовы нападать, раз теперь королева Англии беззащитна и вновь потеряла ребёнка. Я молился за души нерождённых королевских детей, но больше меня тревожила судьба Анны Болейн.       По рассказам моего печального друга Томаса Кромвеля король вознамерился уничтожить Анну и жениться на её фрейлине, причём способом гнусным и ужасным: обвинить в измене. Томас кричал, бился в истерике, говорил, что не сможет осудить невиновную, что не будет находить «доказательства» измены. Но кто пойдет против Его Величества? Кто посмеет?       Я виню себя в том, что опоздал. Было слишком поздно, когда я подошёл к Его Величеству просить за королеву Анну. Она уже была в Тауэре и ждала суда, который, разумеется, вынесет смертный приговор.       Как я мог? Как я мог не уберечь мою Анну? Сердце разрывалось от одной лишь мысли, что я мог всему этому помешать. Если бы только Анна не стремилась к власти…        Суд был ужасным. Невинную Анну обвинили в прелюбодеянии с пятью мужчинами: Генри Норрисом, музыкантом Марком Смитоном, Френсисом Уэстоном, Уильямом Брертоном и даже с собственным братом Джорджем. Как король мог опорочить их трогательные детские отношения привязанности к друг-другу? Как он увидел в этом порочный инцест? Господь видит, что между Анной и Джорджем не было ничего дурного, да и с другими мужчинами Анна не делила ложе, но суд вынес приговор, по которому моего ангела или сожгут на костре, или отрубят голову, как изменнице.       Когда я узнал, что меня вызывают к мадам Болейн ради её исповеди, всё внутри сжалось. Особенно напрягли меня гневные слова короля о том, что я обязан получить от Анны развод.        — Мадам, — коротко выдохнул я, зайдя в комнату Тауэра.       Анна вскрикнула, поднявшись, и застыла на месте. Её лицо было серым и безжизненным. Что в нём осталось от прежней Анны? Что эти люди сделали с ней?       — Вы пришли…- задумчиво пробормотала она. — Вы пришли принять мою последнюю исповедь… По мнению моих служанок, — Анна гневно обернулась в сторону статных леди в гейблах. — вы-исповедник дьявола.       Она расхохоталась, садясь передо мной, а я сжимал губы в отчаянной попытке не разрыдаться. Каким можно быть монстром, чтобы казнить её? Как можно убить невиновную?       — Уйдите все, — махнул рукой я, опускаясь на колени. Когда последняя фрейлина, бросив презрительный взгляд на свою госпожу, покинула комнату, я вздохнул. — В чём ты хочешь исповедаться, дочь моя?       Анна посмотрела на меня печальным взглядом.       — Я знаю, зачем вас прислал Генрих. Он хочет получить развод. Без моего слова он- мой муж. Как забавно…но он не получит ни словечка. Я- его жена, живая или мертвая.       Я вздрогнул и осторожно прикоснулся к ладони Анны.       — Миледи, это необходимо. Я знаю, что вам больно это признавать. Я знаю, что отныне ваша дочь будет признана незаконнорождённой. Но Господь мне свидетель, она будет в безопасности. Вам нужно лишь согласиться.       — Лиззи…- вздохнула Анна. — Позаботьтесь о ней, Томас. Я не смею большего просить у вас. Мне не в чем исповедаться. Я безгрешна. Я невиновна. Бог будет судить меня.       Я провёл пальцами по её лбу, вычерчивая крест, а затем поднялся на ноги, понимая, что слёзы невольно стекали по моим щекам.       — Господь убережёт вас, мадам, потому что я не смог, хоть моя любовь к вам была сильна…       Я не видел и не слышал, что ответила мне Анна. Судорожно, как во сне, я вышел из Тауэра и отправился на барке во дворец.       «Господи, дай мне сил прожить этот май».

***

      — Добрые христиане, я здесь чтобы умереть согласно закону, и приговорена к смерти законом, посему не скажу ничего против него. Я здесь не для того, чтобы кого-либо обвинять или говорить о причинах моего обвинения и смертного приговора. Но я молю Господа хранить короля и ниспослать ему долгого правления над вами, ибо никогда не существовало более благородного и милосердного принца: для меня он всегда был добрым и великодушным владыкой. И если найдутся люди, которым будет небезразлична моя судьба, я призываю их судить обо мне милостиво… Итак, я покидаю этот мир и всех вас, и всем сердцем желаю, чтобы вы помолились за меня. О Боже, сжалься надо мной, Богу вручаю я душу свою…       Я встал на колени и закрыл глаза, чтобы не видеть, как изящный французский меч отрубает голову Анны Болейн. Среди своих горячих молитв я слышал и её слова:       — Иисусу Христу я вручаю душу свою; Господи, прими душу мою… Иисусу Христу я вручаю душу свою; Господи…       Как я мог закрыть глаза, когда смерть принимает столь бесстрашная женщина? Я широко распахнул их и в слезах посмотрел на стройную фигуру Анны в платье из серого дамаста. Её губы были бледны, но на лице не было и тени ужаса. Она словно искала кого-то в толпе. Мне внезапно показалось, что, увидев меня через темную повязку, Анна успокоилась. Этого не могло случиться.       Палач бесшумно достал своё смертоносное орудие и громко крикнул:       — Мальчишка, неси меч!       Анна вздрогнула и повернулась на звук. В тот же миг палач прищурился и одним ударом отсёк ей голову.       Свист пронзил меня насквозь. Я упал, словно подкошенный, на колени и начал бурно молиться, а слёзы все текли по моему лицу.       Это конец.       «Сегодня та, что была королевой Англии на земле, стала королевой на небесах»