Обретшие будущее - Основатели

      Прозрачная синяя ночь. Над далеким лесом на востоке полыхает сумрачная зарница — предвестница ясного утра. Высоко, там, где чернота неизведанной вселенной сливается с синевой светлеющего неба, в ее безмерных глубинах мерцают звезды.       Тишину холмов растревожил высокий раскатистый зов охотничьего рога. Беспокойно выпорхнула из высокой луговой травы стайка птиц, и вовремя — в тот же миг траву смяли копыта огромного оленя. Лай королевских борзых раздался слишком близко.       — Ваше величество! — кричали люди вдогонку всаднику, вырвавшемуся вперед. — Ваше величество! Впереди лес!       Король перехватил поудобнее копье и подстегнул загнанного коня.       — Вперед! — прошипел ему в ухо король, и взгляд его кровожадно сверкнул. — Мы настигаем его…       Конь всхрапнул. Пена капала с его морды.       — Остановитесь, милорд! — провозгласил звучный, ясный голос.       Как будто неведомая сила потянула коня за поводья. Тот захрипел, на полном скаку вдруг поднялся на дыбы, и король едва удержался в седле. Ветвистые оленьи рога еще пару мгновений мелькали впереди, затем движение в траве поглотила луговая ночь.       Пока толпа лакеев и охотников в страхе спешивалась и спешила к нему, король Этельстан Вортигерн Великолепный соскочил с коня, с яростью бросил узду в руки дрожащему конюху и двинулся к одному из всадников, что остались в седле.       — Ты остановил меня!       — Как он посмел использовать магию против его королевского величества… — зашептались вокруг, учуяв настроение господина.       Всадник — статный, рыжеволосый мужчина средних лет — легко спешился и пригладил своего коня с лаской и почтением. Животное, величественное как хозяин, понятливо ткнулось мордой ему в ладонь.       — Я же волшебник, ваше величество. Такова моя природа.       — Природа? — его открытая усмешка только сильнее разозлила короля. — Ты смеешься надо мной, Мерлин? За такую дерзость я лишаю жизни.       — Самых преданных вам людей?       — Даже женщин и детей!       — Разбивайте лагерь! — приказал волшебник, и главный охотничий, помедлив, отдал приказ. — Ваше величество, — волшебник Мерлин подошел к королю и положил руку ему на плечо. — Для меня совершенно очевидно, почему не стоило продолжать охоту. Взгляните туда!       Его перст указал в сухую луговую траву, за которой скрылся олень. Слуги короля подчинились грозному взгляду властелина и осторожно ступили вперед.       — Дальше.       Лакеи неуверенно сделали еще пару шагов.       — Дальше. — Все так же уверенно направлял их Мерлин.       Странный скрип и глухой вой стали слышны отчетливее.       — Дальше! — нетерпеливо приказал король.       Еще несколько футов сплошной травяной стены — и один из лакеев чуть не свалился в глубокую яму. Там барахтал в воздухе копытами загнанный олень и ревел от боли, а его ребра оказались пробиты ржавым копьем, что острием вверх из этой ямы торчало.       — Ловушка охотников из ближайшего селения, — предположил главный охотник и утер испарину со лба. Страшно подумать, что было бы с королем, не будь рядом волшебника.       — Именно так, — со спокойной улыбкой подтвердил Мерлин и повернулся к королю. — Не сомневайтесь во мне, милорд. Ведь если бы не я, была бы это и ваша могила.       Лакеи замерли, но король, пораженный увиденным, только кивнул.       — Что ж… Беру свои слова обратно, Мерлин. Ты действительно великий волшебник, раз предвидел западню. А ты! — Вортигерн обернулся к главному охотнику и с силой ударил его по лицу. — Ты готовил эту охоту в лугах для своего короля, не разведав прежде о ловушках, которые коварно скрываются в траве?! Может, ты замышлял таким образом убить меня?       — Помилуйте, ваше величество! — пал на колени слуга. — Клянусь, эту ловушку поставили здесь селяне из Впадины! Мне доносили, что шериф зло высказывался о вас. Это подстроено им!       — Ах, так? — Вортигерн задумчиво сощурился. Под его грозным взглядом вздрогнули слабые духом. — Тогда завтра мы наведаемся туда, и я лично казню шерифа. А пока готовьте оленя! Охота не удалась, но раз имеется свежая дичь, я прощаю вас. Мерлин, — Вортигерн снова повернулся к волшебнику. — Оленина — пища королей, но сегодня я прошу тебя разделить ужин со мной.       — Благодарю, милорд, — усмехнулся Мерлин. — Теперь вы спасаете меня. Право же, старый кабан, которым кормят ваших слуг, уже поперек горла стоит.       Вскоре на лугу раскинулся лагерь. Для короля поставили шатер, посадили на цепи голодных борзых; слуги зажгли несколько больших костров — один для короля и остальные для его слуг, и вскоре в округе запахло жареным.       Волшебник Мерлин покинул лагерь, чтобы найти источник чистой воды. Ближайший лесок встретил его приветственным шепотом и ласковым дуновением ветра. Хотя весной в Англии было холодно, он с легкостью скинул меховой дорожный плащ, широкую рубаху, сапоги. Ветер приятно холодил кожу, но не морозил. Родник, родившийся ради него из большого камня, приятно зажурчал, и в зеркальном блеске воды возникло его отражение — седовласый, уставший от жизни старец.       Молодая рука коснулась собственного старого отражения, и Мерлин тяжело вздохнул. На плечах его лежала тяжесть бесконечных лет — бремя, подаренное удивительным случаем в его жизни.       Вот только имена дорогих сердцу людей были выжжены каленым железом на нем. Прошли десятилетия и века, а он до сих пор приходил на места, где потерял их: безвестная, обвалившаяся землянка в центре дремучего леса на острове Эрин, где он родился; старая чаща, видавшая сражения ушедших веков; черная скала, провидением врага ставшая усыпальницей его любимой женщины.       Не стало всех, кто любил его. Все ушли. Все погибли…       Мерлин оттянул руку от воды, и отражение его души пропало. Родник мягко объял тело молодого мужчины, даря покой и бодрость.       «Мерлин…» — зашептали ветви деревьев голосом ветра. — «Мерлин… Ты можешь все исправить, Мерлин…»       И в тысячный раз влажнели глаза, и это было ему странно. Ему казалось, жизнь его закалила; казалось, время должно лечить старые раны — но они были слишком глубоки.       — Я исправлю, — пообещал Мерлин ветру, зная, что он передаст слова старого друида Великой Госпоже. — Ты ведь за этим отправила меня сюда.       «Тебе нужны помощники…»       — Я справлюсь со всем и один. Это только мой путь.       «Магии виднее…»       — Владычица, — собравшись с силами, Мерлин обратился к ветру, и на миг ему показалось, что сквозь отблески струй на него смотрит серебристым взглядом Великая Госпожа. — Прошу твоего совета. К магии ты ближе меня, ведь я наполовину человек. Это твой перст указывает мой путь.       Ее голос был шелестом ветра.       «Ищи его на востоке… Ищи на юге, на западе и на севере… Впадина станет началом пути, и обретенный там друг поможет тебе…»       — Я должен выбрать его сам?       Но ветер хранил молчание. Лес повторял его имя, но больше не отвечал на призывы.       — Мерлин! — раздались крики со стороны лагеря. — Кто-нибудь знает, где волшебник? Его зовет король!       Не желая спешить, Мерлин еще немного постоял под благодатными струями воды.       Истинным именем короля было его второе имя — Вортигерн, однако король отказался от него, взяв имя христианское и более благозвучное, чтобы не быть похожим на своего далекого предка, при чьем дворе шесть столетий назад некоторое время пришлось служить Мерлину. Сам волшебник считал короля человеком жестоким и глупым, и прозвища «Великолепный» тот точно не заслуживал. В Туманном Альбионе шли кровавые войны за земли. Один тиран уступал место другому, более ужасному — и не было резону этому королю чем-то отличаться от своих соседей. С легкостью казня невинных в угоду политике, Вортигерн вовсе не шутил, когда сказал, что легко убьет любого, будь то мужчина, женщина или ребенок. Жестокие короли правили несчастными подданными из века в век, и Мерлин устал считать годы их правления и жертвы, больше был не в силах нести в душе ненависть к сильным мира.       — Мерлин, я уже заждался тебя, — король сидел в шатре у котла с вареной олениной, сняв доспех и отложив меч. — Садись, твое место пока еще свободно.       — Я чем-то обидел ваше величество? — поинтересовался волшебник, улыбаясь и пряча за улыбкой неприязнь.       — Где ты был? Я давно зову тебя разделить со мной трапезу. Я хочу с тобой поговорить. Разве это недостаточно веская причина, чтобы ты бежал ко мне, едва услышал мой зов?       Вортигерн глядел на него колючим взглядом. Он не был красив, и праведная вера не украсила его лик благочестием, скорее наоборот. Его внешность скрывала печати всех человеческих грехов, которые описывало христианство. Над золотым поясом свисало брюхо, лицо было раздуто от чрезмерного употребления вин; острые черты его лица придворные барды звали орлиными, но Мерлин видел в нем кондора: жестокого и беспощадного. И уж точно волшебник знал о том, что при наличии верной и любящей жены Вортигерн частенько уединяется со служанками своего замка.       — Я ходил кланяться лесу, милорд, — ответил Мерлин, садясь на укрытый мехом пустой ящик из-под вина. — Спрашивал об опасностях, просил защитить лагерь от лесных зверей и в будущую охоту выпустить нам навстречу еще одного оленя.       — И лес тебе отвечал? — обгладывая огромную кость, скептично спросил Вортигерн.       Мерлин принял из рук слуги чашку с супом и ложку.       — Лес всегда отвечает на мои призывы, — подумав, ответил он.       — Ты не так давно у меня служишь, и я мало тебя знаю, — Вортигерн прищурился, близоруко вглядываясь в волшебника. — Ты пришел к моему двору в суровый зимний день, но никто не может сказать, откуда ты взялся.       — А милорд принял меня на службу, найдя мои доводы убедительными, — осторожно напомнил Мерлин. Он пока не приступал к обеду. Начать есть раньше, чем король закончит с ним разговаривать, было дурной затеей.       — Я владыка великой страны. Считаешь ли ты Мерсию великой, Мерлин?       — Великая та земля, которой правите вы, милорд.       — Значит, я не имею права разбрасываться волшебниками твоего уровня, — подумав, заключил Вортигерн. — А ты мне нужен. Ты знаешь, о чем мечтает каждый владыка в Альбионе — объединить все земли под своими знамёнами, сделать врагов вассалами и обязать их платить дань. У меня много врагов.       — Значит, у вас будет много вассалов, милорд.       Какое-то время Вортигерн молча обгладывал кость, пронзительно на него глядя, и Мерлин подумал, что может приступить к еде. Однако притронуться к ложке так и не успел.       — Ты волшебник, но манеры у тебя такие, будто долгое время служил при дворе. Я всегда отличу воина от служителя природы, слугу от благородного лорда. У кого ты состоял на службе до меня?       Мерлин немного промолчал. Конечно, простые люди верили в магию, потому что в каждом селе была своя колдунья — не важно, шарлатанка или настоящая служительница магии. Однако в то, что пришлось пережить ему, не смог бы поверить и он сам, если бы ему рассказали об этом.       — Я путешествовал и не преследовал цели кому-то служить, — играя словами, Мерлин мог обойти почти любой вопрос, опасный для него. — Бывал я и в Нортумбрии, и в Уэссексе. Случалось сражаться.       — Где ты родился? Ты друид?       — Мать была дочерью друида с острова Эрин. Отца я не знал. Про меня говаривали, что родился я не от отца, а силами природы матери дан.       — Твоя мать была христианкой или язычницей?       Это был коварный вопрос, и Вортигерн улыбнулся, на деле прислушавшись. В этот век последователи старой веры жестоко преследовались по всей Франции, их считали служителями дьявола. Слава богам, что их земли разделяла вода, и той жестокостью заразились только жители южного королевства Уэссекс. Там, как слышал Мерлин, волшебников и друидов, более сильных служителей магии, преследовали и уничтожали, сжигая на кострах и травя псами. Границы между землями Альбиона сдерживали жестокость.       — Новообращенной христианкой, — Мерлин не соврал. — После родов она умерла.       — Хм, ну тогда ей повезло, не так ли? — король сыто и мерзко срыгнул, Мерлин поднял на него вопросительный взгляд. Скрывать омерзение за вежливостью он давно привык. — Нагрешить она вряд ли успела, а потому попала в рай.       — Она была святой женщиной, - согласился колдун.       — А ты? — с вызовом спросил король. — Твоя сила от бога или от дьявола?       — От бога, милорд, — улыбнулся Мерлин.       Он не стал договаривать, от какого.       Не разумен был этот вопрос, ибо силу друидам давала природа. С некоторых пор, как знал Мерлин, друиды начали вырождаться, их начали убивать, им запрещали создавать семьи и рождать детей. И волшебники — «люди, ушедшие от лесов и чарующие посохами и палочками» — стали для магии единственным способом сохранить свой дар в людях.       Король Вортигерн любил поговорить, прямо как его далекий предок с тем же именем, такой же тиран и убийца. Пока он строил планы по завоеванию Альбиона, вслух размышлял, кто из сподвижников может его предать, Мерлин ел суп, что-то изредка отвечая, но неизменно глядя за полог шатра, где над кострами чернело звездное небо.       Он ждал знака.