Учитель Марк

      — Суён, проснись, — где-то под моим боком пыхтела Джухён, толкая меня.       С трудом разлепив глаза в заполненной солнечным светом комнате подруги, я поднялась на локтях, растерянно оглядывая помещение и помятую Бэ, у которой на голове расположилось самое настоящее гнездо.       — А где?.. — растерянно смотря на девушку, начала было я, протерев глаза и ещё раз осмотревшись. — Где Марк?       — Проснулась. Какой ещё Марк? Надо себя в порядок приводить, пока мамка не спалила нас.       — Джухён, я не понимаю… Я заснула вчера у Марка…       — Подружка, какой, к чёрту, Марк? Нас вчера кинули на свидании. Напоили и кинули, угадай, кому пришлось за выпивку платить? А ещё лучше вспомни, кого из клуба вышвырнули из-за несовершеннолетия.       Я округлила глаза, резко подскакивая с кровати и тут же падая, не чувствуя затёкших ног, которые словно тысячей иголок пронзили. Кое-как всё же поднявшись, я подошла к зеркалу, расположившемуся на одной из дверец шкафа, тут же задирая вверх майку и смотря на своё тело, на котором, по идее, должны были красоваться яркие засосы. Кожа была абсолютно чистой, без каких-либо признаков жаркой ночки.       — У меня вчера был секс, Джухён!       — С кем? С унитазом? Поверь, он тебя запомнил надолго, а владелец «Тёмной лошадки» тем более. Он, кстати, сказал, чтобы мы больше не подходили к его клубу ближе, чем на километр. Блин, надо быстрее приводить себя в порядок и валить в школу, иначе мама устроит… Первый день же! Я первая в душ, жди.       Я совершенно ничего не понимала, оставшись в комнате одна и сев на край кровати, которую Джухён успела застелить, пока я рассматривала себя. В смысле секса не было? А Марк? Неужели всё приснилось?       Голова начала трезветь и трещать одновременно. Мозг наконец подал признаки жизни, а горло едва ли не раздирало от жажды. Сколько я вчера выпила? На календаре, что стоял на письменном столе подруги, — второе мая две тысячи восемнадцатого года. Я нахмурилась. Выходит, приснился слишком реалистичный сон в пьяном угаре, учитывая то, что вчера я пила чуть ли не за четверых.       Голова просто шла кругом, а внутри всё жалобно сжималось от досады. В своём сне я была так сильно влюблена в человека, которого, вероятно, и нет вовсе на самом-то деле. И меня любили, аж двое. Какую ужасную шутку сыграл со мной алкоголь… А сон-то классный был, вообще-то. Я за всю жизнь столько эмоций не испытывала, сколько испытала за одну ночь, пусть и не наяву.       Из ванной выбежала Джухён, у которой я вчера осталась с ночёвкой, и следом в уборную ломанулась я, в спешке захватывая с собой полотенце и зубную щётку, принесённую вчера с собой.       Мозг медленно функционировал, понемногу подкидывая в мысли обрывки вчерашних событий. Мама Джухён работала в ночь, а сама Джухён, познакомившись с каким-то пацаном в Интернете, попросила меня приехать к ней с ночёвкой, чтобы мы могли вместе отправиться в клуб к тому самому парню, по-моему, его звали О Сехун. Подруге было страшно идти на встречу одной, поэтому Сехун тоже позвал с собой друга, — того самого кудрявого и ушастого Пака Чанёля, который весь вечер шутил про генетальный герпес у мужчин. У кого что болит, как говорится. Ещё рыжий Чанёль шутил (скорее, серьёзно задумывался) над тем, мог ли мужчина сам себе отсосать. У него и в самом деле были странные и мерзкие шутки. Даже хлеще, чем у Югёма. Ну а потом в голову всё же ударили «счастливые» воспоминания, когда Джухён ушла танцевать со своим Сехуном, а Чанёль предлагал мне секс, на что получал отказ. Этот идиот предлагал даже анал, думая, что дело в том, что я просто боялась потерять девственность. Трешак какой-то.       К слову, разочаровавшись в неудавшемся сексе, парни и свалили, бросив нас обеих в клубе с немалой суммой на плечах, которую мы, разумеется, выплатить не успели. Мы школьники, откуда у нас бабки вообще? Именно поэтому владелец нового клуба, спустившись к нам, буквально вышвырнул нас за дверь, как только понял, что в его заведении тусовались малявки, за которых ему нехило так могло влететь от полиции, явись туда сотрудники с проверкой.       Наш счёт оплатил молодой бармен, у которого Джухён выпросила номерок. Этого бармена звали БэмБэм! С ним и был блондин Марк, заехавший к нему на работу за ключами от квартиры. Я пыталась подкатить к нему, а он сказал, что в другой раз мы обязательно поговорим, но ему нужно домой. Я головой вообще нигде не ударялась? Почему всё так странно?       Как только я вышла из ванной, мы с Джухён быстро переоделись в школьную форму и бросились к остановке, с которой и уехали. Хорошо, что я вчера додумалась взять с собой все вещи и рюкзак, иначе мы бы точно хлебнули дерьма.       Из-за начавшихся уроков в школе стояла полнейшая тишина. Охранник, проверив наши пропуска, впустил нас внутрь. В моём суперсне в нашей школе вообще не было никаких охранников, да мы запросто могли покинуть школу посреди занятий и никто бы нам ничего не сказал. Мы в спешке поднимались по лестнице, понимая, что опоздали на английский язык. Ну как опоздали. Мы фактически прогуляли его, потому что урок уже подходил к концу.       Только я свернула за угол, как врезалась в кого-то, идущего навстречу. Чувство дежавю захлестнуло с ног до головы, когда я, подняв глаза, увидела Усока, который недовольно собирал свои бумаги и журналы с пола.       Я замерла, увидев сына директрисы, который по окончании своего универа проходил у нас преддипломную практику, преподавая несколько уроков биологии. Госпожа Кан сама освободила своему сыну отдельный класс для проведения уроков, а после, когда он защитил диплом, устроила его на должность учителя биологии старших классов. В моём сне он был таким лапушкой, но в реальной жизни Чон Усок та ещё вечно всем недовольная сучка, требующая от учеников очень многого, особенно дисциплины, которой ему всегда было мало.       В голову ударил отрывок из сна, где я и Чон Усок, находясь в душе… О Господи… Как же стыдно. Глаза учителя недовольно метнулись в мою сторону, пока рядом стоящая Джухён кланялась, повторяя извинения за извинениями, а я продолжала сидеть на полу, словно заворожённая, и пялиться на его губы, которые целовали меня во сне не в самых приличных местах.       Это так странно — испытывать к человеку смешанные чувства, с которым во сне состоял в отношениях. Внутри словно теплилось какое-то нежное и трепетное чувство от осознания того, что в твоём сне он был другим — заботливым, нежным и любящим, а не таким, какой есть на самом деле — строгий и чрезмерно сосредоточенный на своей работе, за которую получал мизерную зарплату, преподавая из года в год одну и ту же хрень, которую наверняка уже выучил наизусть. А Чон Усок преподавал нам уроки, не используя какой-либо подручный материал: будь то учебник, какое-либо пособие для учителей или распечатки. Он словно уже всё знал. Носил с собой только одну-единственную папку, в которой хранил свой учебный план и только.       — Какого чёрта вы не на занятиях, я не понял? — Чон нахмурился ещё больше, смотря на нас с недоумением. — День начинается с прогула, или что?       — Усок, я… — начала было я, но тут же одёрнула себя, прикусив губу от досады и взгляда, которым меня одарил Чон. Я тут же поднялась на ноги и, поклонившись, извинилась: — Ой, простите, Чон-сонсэнним! Я немного растеряна и взволнована предстоящим учебным годом! Извините за нарушение субординации!       — Пак Суён, вы, конечно, забавная, — Усок едва заметно улыбнулся, а после добавил: — Но чтобы сейчас же были в классе, иначе уйдёте только через кабинет директора Кан.       — Вас поняли, спасибо! — отчеканила я, беря Джухён за руку и уводя в сторону кабинета английского, в который мы буквально влетели.       И снова сюрприз. Опираясь бедром на учительский стол и скрестив руки на груди, перед одноклассниками стоял Марк Туан. Сердце пропустило глухой удар, а колени вообще затряслись, в то время как где-то внизу живота сладко заныло, вспоминая те прикосновения, которые даже не наяву были подарены.       Марк широко улыбнулся, приветствуя нас по-английски и вежливо прося больше не опаздывать. От сна отличались некоторые детали так, что мне и вовсе не верилось, что мне вообще могло присниться то, что приснилось. Слишком нереально, но частично совпадало с реальностью. В моём сне Марк был Усоком из реальности, а Усок из реальности был Марком из сна — погружённый в свою работу строгий недотрога. Пусть Туан и был во сне историком, а в жизни учителем английского, была одна деталь, которая оставалась неизменной — он всё так же был прекрасен. Но было одно незначительное изменение во мне — я уж точно не хотела заново переживать свой сон. Не хотелось бегать за учителем, опять ныть, что никому не нужна. Слава богу, в этот раз мозги в моей головушке, болеющей с похмелья, были на месте. Я прекрасно понимала, что связь с учителем — не самый лучший вариант для развития каких-либо личных отношений. В этой жизни Пак Суён была умеренной извращенкой без собаки-поводыря в лице Кима Югёма.       Марк, узнав во мне ту самую девушку, которая буквально вчера называла себя пикап-мастером, пытаясь подкатить к нему, неотрывно смотрел на меня, пытаясь подавить очередной смешок, который так и распирал всё его нутро, заставляя краснеть, что вообще мне не нравилось. Молодой человек, всё же улыбнувшись ещё шире, взял в руки шариковую ручку, чтобы отметить наше с Джухён присутствие на уроке. Хотя, думаю, сделал он это только для того, чтобы отвлечь себя и не засмеяться во весь голос прямо на весь класс.       Тут же шумно и недовольно вздохнув, я хмуро посмотрела на Джухён, после чего тихо прошептала:       — Предложение начать встречаться ещё в силе? Я согласна, если что.