Аркадий Пантелеевич рассыпается

      Аркадий Пантелеевич ЛЕЙТМАСТ шел по улице, когда с ним случилось нечто, поразившее его до глубины души. Что же произошло на улице, по которой шел Аркадий Пантелеевич? Быть может, убийство? Авария? Взрыв в многоквартирном доме?       Нет.       На улице, по которой шел Аркадий Пантелеевич, НИЧЕГО не произошло. Вернее, произошло, но только с Аркадием Пантелеевичем, который шел по этой улице. Что-то произошло в голове Аркадия Пантелеевича.       Что же произошло в голове Аркадия Пантелеевича? То, что поразило его до глубины души – и заставило его душу рассыпаться на осколки. Аркадий Пантелеевич побежал за этими осколками, отчаянно пытаясь поймать каждый из них, но в итоге не поймал ни одного.       Он остановился. Без души. И все вокруг остановилось. Погасло. Что за неведомая сила настигла его? Почему его сознание покрылось трещинами и распалось? Аркадий Пантелеевич НЕ ЗНАЕТ. Аркадий Пантелеевич выпучивает глаза. Аркадий Пантелеевич хватается за голову.       Еще мгновение назад все было хорошо. А теперь – нет.       «Никогда бы не подумал», - подумал Аркадий Пантелеевич, - «что такое может быть!».       И все-таки подумал. И все-таки может быть. И даже не с кем-то там, кто шел по улице, по которой шел Аркадий Пантелеевич, а с ним самим, с Аркадием Пантелеевичем, который шел по этой улице. Даже так бывает.       Аркадий Пантелеевич не знал что с ним случилось, но чувствовал, что с ним случилось что-то. Его эмоции исчезли. Стало тяжело смотреть, слышать, думать.       Он занимался этим круглосуточно: всю жизнь что-то смотрел, слышал, думал; что-то смотрел, слышал, думал; что-то смотрел, слышал, думал. И как же раньше он не уставал? Удивительно. А теперь взял и устал, да так сильно устал, что тяжело было стоять на ногах. И чем больше он об этом думал, тем больше уставал.       Казалось бы – нет эмоций – значит, нет ни плохого, ни хорошего, ни страданий, ни удовольствий.       Нет.       Выяснилось, что чувствовать – это настоящий дар, и без него Аркадий Пантелеевич не может дальше идти по улице, по которой шел. Даже стоять не может.       Потому что зачем? А зачем, собственно, не стоять?       Аркадию Пантелеевичу стало плохо. Он словно забыл как дышать – ни сладкого вдоха не может сделать, ни горького выдоха, а дышать жутко хочется. Но не удается.       В этой безвыходной ситуации любому другому человеку, который шел по улице, по которой шел Аркадий Пантелеевич, пришлось бы намного тяжелее, чем самому Аркадию Пантелеевичу. Аркадию Пантелеевичу, следовательно, было намного легче, чем любому другому человеку, хотя и все равно тяжело. Почему? Потому что Аркадий Пантелеевич был настоящим исследователем, и исследовал он не абы что вокруг, а себя самого, свой разум, и все, что внутри него.       Находчивый Аркадий Пантелеевич ЛЕЙТМАСТ не просто так растерял осколки души – он понял, что если побежит за всеми, то ни одного не поймает. Поэтому он поймал один осколок, совсем крохотный, но поймал, а остальным позволил пропасть, и они пропали. Для стороннего наблюдателя, если кто-то сторонний мог быть в его голове, а может и был в его голове, но Аркадий Пантелеевич об этом не знал, произошедшее выглядело так, словно Аркадий Пантелеевич, отчаянно пытаясь поймать каждый из осколков в итоге не поймал ни одного. Однако на самом деле Аркадий Пантелеевич, отчаянно пытаясь поймать каждый из осколков, отчаянно ловил лишь один осколок – осколочек, который смог удержать в руках. Но в действительности рук внутри его головы не было, поскольку его руки – лишь проекция его сознания, ныне рассыпавшегося, вместе с которым и воображаемые руки тоже рассыпались, и он сам, Аркадий Пантелеевич, тоже рассыпался, но только у себя в голове, как и мир вокруг него рассыпался, но только у него в голове, которая тоже рассыпалась, но как бы рассыпалась не по-настоящему, потому что Аркадий Пантелеевич прямо сейчас держался за голову и чувствовал ее, чувствовал, что она на месте, в отличие от него самого, ныне рассыпавшегося Аркадия Пантелеевича, рассыпавшегося вместе со своей воображаемой головой, за которую держался воображаемый Аркадий Пантелеевич.       Аркадий Пантелеевич смотрел вглубь себя, смотрел на других Аркадиев Пантелеевичей, которые рассыпались, заглядывал в их головы, которые рассыпались, и охал.       Неужто и он, Аркадий Пантелеевич, РАССЫПАЕТСЯ?       НЕТ.       Аркадий Пантелеевич был вооружен осколком души, магическим артефактом, способным вернуть его к жизни. В строгом смысле этого слова, осколок души был вовсе не осколком, поскольку он был лишь очередной проекцией сознания Аркадия Пантелеевича. С таким же успехом осколок души можно было назвать уцелевшим пламенем души, которое следовало разжечь, чем и занялся Аркадий Пантелеевич.       Он подул на небольшое пламя, которое было осколком, и осколок, являющийся пламенем, слегка разжегся, но не более того. Дуть следовало осторожно, чтобы пламя не погасло, а осколок не потерялся, поэтому Аркадий Пантелеевич дуть перестал.       Со слегка разгоревшимся пламенем Аркадий Пантелеевич немного ожил. Ему по-прежнему было плохо, но он собрался с мыслями и предпринял попытку сделать шаг вперед. Попытка не удалась. Но какую красивую победу одержал Аркадий Пантелеевич! Какую же такую победу он одержал? Красивую победу – у него появилось намерение. Намерение, появлению которого он был счастлив. Намерение было прекрасно лишь одним фактом своего существования.       Аркадий Пантелеевич все еще не мог сдвинуться с места. Он хотел растаять, превратиться в лужицу, которой ничего не надо делать, однако и это было победой Аркадия Пантелеевича – наличие желания, в котором он, Аркадий Пантелеевич, хочет превратиться в лужицу.       Так Аркадий Пантелеевич и поступил – превратился в лужицу. Потом из этой лужи вынырнула нога и поставилась на землю. Следом вынырнула вторая, и тоже поставилась, но сзади. Ноги стали шагать. Лужа поползла.       Аркадий Пантелеевич добрел до своего дома, до своего подъезда, до своей квартиры и до своей спальни. Здесь Аркадий Пантелеевич прилег, чтобы поспать, потому что Аркадий Пантелеевич знал, что от многих проблем с психикой помогает крепкий сон.       Аркадий Пантелеевич поспал, а когда проснулся, ему стало лучше. Душа была на месте, но в трещинах. И мир был на месте, но тоже в трещинах. Но зато какие красивые были эти трещины, гротескно красивые, напоминающие о великом сражении, которое произошло на улице, по которой шел Аркадий Пантелеевич.