Emovere

      – Старк! Эй, Старк! – откуда-то из далека доносился голос капитана, зовущий меня.       Я пыталась открыть глаза или как-то отреагировать на голос капитана, но мой организм сопротивлялся этой затее, считая, что в бессознательном состоянии мне будет лучше. Собрав всю свою волю в кулак, часто моргая, наконец, смогла открыть глаза, но быстро пожалела об этом. Место, в котором мы находились, напоминало постапокалиптическую локацию для фильма ужасов.       «Бодрит!» – бессилие как рукой сняло, и я начала быстро осматриваться.       Помещение представляло собой что-то вроде подвала без окон и лишь с одной дверью. Каменные стены местами поросли мхом и плесенью. Пахло сыростью. И самое неприятное открытие – это то, что мои руки оказались прикованы кандалами к стене, вернее не только мои, но и капитана, который сидел на полу справа от меня. С нас сняли все, что могло посчитаться оружием: УПМ капитана, его кинжал, наши ремни, мой рюкзак, даже мою резинку, которой были собраны мои волосы в хвост.       «Ну, хоть одежду оставили», – порадовалась я, и, судя по моим ощущениям, спрятанный на бедре скальпель похитители не нашли.       Переведя глаза на ноги, заметила, что обувь с нас тоже сняли, видимо посчитав, что там может быть спрятано оружие. Ноги перевязали веревками.       Наконец я перевела глаза на капитана и встретилась с ним взглядом. Помещение освещалось лишь одной свечой, но этого света оказалось достаточно, чтобы заметить уже запекшуюся кровь на виске и щеке капитана.       – Очнулась, наконец, – проговорил капитан.       – Как давно мы здесь? – спросила я, быстро пробегая глазами по нему, высматривая другие раны.       «Какого хрена я так за него беспокоюсь?!» – одернула себя.       – Не знаю. Я очнулся недавно.       Окончательно осознав наше незавидное положение, начала быстро прикидывать выход из этой ситуации.       – Ох, точно! – воскликнула я и начала судорожно елозить спиной по стене.       – Ты что делаешь? – сказал капитан голосом, каким спрашивает врач ребенка, когда замечает, что тот пытается засунуть в нос его карандаш.       – Спина чешется… – ответила я, продолжая свои манипуляции.       – Что, вот прям сейчас? – даже не смотря в лицо капитану, поняла, что он нахмурился.       – Да лифчик я пытаюсь расстегнуть!       На минуту воцарилась тишина.       – Не знаю, для чего ты это делаешь, но если это каким-то образом поможет нам выбраться отсюда, то поторопись, – проговорил спокойно капитан.       – Боже! Капитан, ты вообще человек?! – воскликнула я.       И, как правило, если мозг занят решением какой-то проблемы, то его соединение с языком прерывается, и ты даже не замечаешь, какую ересь начинаешь нести. Вот именно это состояние я сейчас и словила.       – Капитан, совет на будущее: если вдруг какая-нибудь несчастная согласится провести с вами всю свою оставшуюся сознательную жизнь, то, пожалуйста, никогда, слышите, никогда не говорите ей этих сло…О, расстегнулся! – не договорив, воскликнула я, обрадовавшись, что злополучные застежки моего бюстгальтера, наконец, поддались.       Я почувствовала, как заколка-«невидимка» заскользила по моему животу и упала на пол. Благодаря неровному каменному полу, я достаточно быстро смогла подхватить заколку ногами и, закинув их над головой, вложила «невидимку» в правую руку.       Замки на этих старинных кандалах оказались очень простыми, и вскрыть их не составило никакого труда. Быстро справившись с веревками на ногах, через минут пять я уже стояла над капитаном, расстегивая его наручники.       Пока Леви развязывал ноги, я заколкой зацепила боковой шов своих брюк и, порвав нитку, распустила шов настолько, чтобы стало возможно развязать бинт, скрывающий спрятанный скальпель. Можно было, конечно, просто снять брюки, но если уж моя фраза про лифчик произвела на капитана такой эффект, страшно представить, что он подумал бы, начни я перед ним снимать свои штаны.       «Хм, кстати о фразах, что я говорила до этого?» – пытаясь вспомнить, я озадаченно хмурила лоб. – «Your bunny wrote (Ё банни роут)!» – как говорила моя русская одногруппница.       Наконец, до меня дошел смысл сказанной капитану фразы, и я тут же посмотрела на него. Он уже освободился от веревок и смотрел на меня.       – Старк, если ты так переживаешь за ту несчастную, то займешь ее место. – Капитан не спрашивал, он как будто просто констатировал уже состоявшийся факт.       У меня кровь отлила от лица.       «Ага, как же! Большому кораблю – судьбу «Титаника»!» – пожелала я ему «удачи», но вслух говорить не стала. Я и так уже, кажется, ляпнула лишнего.       Обычно, все, что я хочу сказать, я говорю сразу и без ломаний. Или даже вначале скажу, а потом думаю: хотела ли я это сказать или не хотела…       «Надо запомнить, что с капитаном так лучше не делать», – взяла себе на заметку.       – Капитан, вот. – Чтобы разбавить атмосферу, я протянула ему скальпель, предварительно сняв наконечник. – Это все, что есть.       Я не сомневаюсь, что если надо, капитан справится голыми руками. Леви тоже это знает, но скальпель все-таки взял.       Я подошла к двери и облегченно вздохнула: дверь была закрыта не на щеколду с той стороны, а на ключ. Повозившись с ней чуть дольше, чем с наручниками, я все же смогла ее открыть.       «Никогда не думала, что мне это когда-нибудь пригодится», – похвалила себя. Как говорится, сам себя не похвалишь, никто не похвалит.       – Стой здесь, – сказал капитан и, приоткрыв дверь, вышел в коридор.       Сначала я услышала звуки борьбы, затем короткое «эй» и звук двух падающих на пол тел. Откуда-то со стороны послышался скрип открывающейся двери и звуки шагов.       – Эй, ты, ублюдок! Стой на месте! – щелкнул возводимый курок.       – Нет! – я не подумав, тут же выбежала в коридор.       Передо мной стояли трое мужчин, каждый из которых держал в руках огнестрельное оружие, направленное на Леви. Правда теперь оно было направлено на меня, так как я стояла у них на пути.       Собрав всё свое мужество, и игнорируя направленные на меня дула ружей, я начала вспоминать все свои страхи и ужасы, ночные кошмары и те эмоции, которые испытывала падающая с высотки женщина, страх перед неминуемой смертью – всё это я проецировала в головы стоящих передо мной наших похитителей, вытесняя их собственные эмоции, заменяя и преумножая своими. Я сама начала поддаваться страху. Сердце бешено стучало, отдаваясь болью в ребрах. Все тело покрылось мурашками. Я снова начала переживать свое прошлое.       Однажды справившись со своими страхами и повторно столкнувшись с ними, человек легче переносит пережитое. Но не те, кто сталкивается с ними впервые, особенно если приходится переживать всё и сразу. Те трое, что сейчас стоят передо мной, испытывают ужас падения с большой высоты, страх смерти и желание скорее прекратить все это.       Сначала один из них схватившись за сердце, упал на каменный пол. Следом двое других. Даже самый некомпетентный врач сразу определит мгновенную смерть от сердечного приступа.       Я несколько раз часто моргнула, глядя на лежащие в паре метров от меня тела. Из глаз покатились слезы.       – Нет, не может быть… – я судорожно хватала ртом воздух. – Я убила их… Боже, я убила людей! – началась паника, глаза расширились в ужасе, все тело сотрясала мелкая дрожь.       Не прошло и полминуты после смерти бандитов, как перед моими глазами появилась ладонь, закрывающая вид на три лежащих трупа. Затем развернув, капитан все так же закрывая мне глаза, повел из коридора. Я не почувствовала столкновения с теми убитыми им людьми, видимо Леви аккуратно обвел меня стороной.       – Сейчас будут ступеньки наверх, – предупредил он и, убрав ладонь с моих глаз, добавил, – не смотри назад.       После чего капитан тихо двинулся вверх по ступенькам, я следом за ним. Оборачиваться совсем не хотелось.       Мы подошли к двери ведущей видимо из подвала на первый этаж. Дверь была не заперта и, открыв ее с легким скрипом, мы вышли в узкий коридор. Там было темно. Дальше по коридору, откуда-то справа, наверно из гостиной, сочился свет от свечи, и доносились пьяные голоса. Никто из них не услышал звуки из подвала и скрип двери.       – Может, прежде чем отдадим девку, сначала с ней повеселимся? – спросил чей-то хриплый голос.       – А что, неплохая идея! Сучка-то красивая! – поддакнул другой.       Разразился громкий хохот. Меня передернуло от мысли, что речь шла обо мне.       – Заткнитесь! Не трогать ее до особого распоряжения! А вот солдатика надо хорошенько встряхнуть, чтобы выяснить, что он знает. – Раздался чей-то грубый голос, и наступила тишина.       «Похоже их лидер», – предположила я, так как не услышала возражений в ответ.       Мы тихонько подошли к комнате, откуда доносились голоса. Леви жестом указал, чтобы я стояла и не двигалась, а сам осторожно заглянул в комнату. После этого резко двинулся вперед.       Из комнаты доносились крики, звон стекла, звуки падающей мебели и тел. Раздался выстрел, затем наступила тишина. Я осторожно заглянула в комнату. Посередине стоял старый деревянный стол, на котором стояли три свечи, стулья и несколько бутылок оказались где-то разбросаны по сторонам, в дальнем левом углу лежали наши вещи.       В комнате было четыре человека, трое из которых лежали в лужах своей крови, продолжающей вытекать. Четвертый лежал на полу с, судя по всему, вывихнутым плечом. Оружие, из которого стреляли, валялось в паре метров от травмированного мужчины.       «Видимо Леви обезоружил его, вывихнув тому плечо», – догадалась я.       Сняв с мужика ремень, капитан, заведя тому руки за спину, связал их ремнем. После этого, он, поставив один из стульев перед мужиком, сел на него.       – Теперь я буду веселиться, выясняя, что тебе известно, – сказал капитан, вертя в руках окровавленный скальпель.       Вид капитана в обычном состоянии, внушает страх окружающим, а сейчас даже я готова «открыть» кирпичный завод, несмотря на то, что мы с ним на одной стороне.       Лежащий мужик смотрел то на своих мертвых товарищей, то переводил взгляд на скальпель в руках Леви, видимо примеряя, насколько он хорошо им может владеть. А владел капитан им очень хорошо, быстро расправившись с тремя бандитами, не получив при этом ни одного ранения. Наконец, осознав, что дергаться бессмысленно, мужик покорно опустил плечи       – Что вы хотите знать?       «Это голос, того, приказавшего заткнуться своим людям», – узнала я.       – Откуда вы знали, что мы будем здесь? – от тона капитана веяло сквозняком.       «А ведь точно! Нас явно поджидали! Неужели среди нас…», – я ахнула от своих мыслей.       – Нас предупредили.       – Кто?       – Я не могу сказать, они убьют меня!       – Ты не доживешь до того момента, если будешь молчать, – предупредил капитан, перебирая между пальцев скальпель.       – Он из военной полиции, – подумав немного, все же ответил лидер бандитов.       – До этого ты сказал «они». Кто-то еще имеет отношение к вашему информатору?       – Вы не знаете, с кем связываетесь! Лучше вам туда не лезть! –заорал пленник.       – Раз вы нас похитили, значит мы уже в эт… – не успел капитан договорить, как раздался выстрел и звук разбитого окна. В голове нашего пленника зияла дыра.       – Черт! – выругался капитан.       Он тут же подскочил к окну и осторожно выглянул в него. Я подбежала к нему, но Леви оттолкнул меня в угол. Когда я начала подниматься с пола в праведном негодовании, то мой взгляд наткнулся на бандита.       «Это же, каким надо быть профессионалом, чтобы в темноте попасть точно в лоб, при этом не задеть капитана, который сидел почти напротив этого мужика?!» – задумалась, стараясь игнорировать охватывающую меня панику из-за еще одной смерти, свидетелем которой я стала.       – Если там кто-то и был, то он уже ушел, – тихо проговорил капитан, отходя от окна.       Подойдя к нашим все еще валяющимся вещам, мы начали собираться. Я обулась и взяла свой рюкзак.       – Капитан, мне надо обработать твои раны, – обратилась к Леви, когда тот застегнул все ремни и УПМ.       А чтобы он не успел возразить, пододвинула стул поближе к столу со свечами. Секунду поразмышляв, он все же сел на стул. Когда я смочила вату антибактериальным раствором, собиралась было начать обрабатывать раны капитана, как он выхватил вату из моих рук и, схватив меня за подбородок, приложил вату к моему левому виску.       – Ай! – воскликнула от боли, когда в той области защипало.       «А я и не заметила, что ранена. Видимо последствия после падения с лошади, когда отключилась», – думала я, морща нос.       Наконец, капитан закончил обрабатывать мою рану и кинул окровавленную вату на стол. Я взяла новую и, также смочив ее, обработала его раны. Масштаб трагедии был не так страшен, швы накладывать не пришлось. Достав тюбик с ранозаживляющей мазью, сначала нанесла ему, а потом себе.       Мы вышли на улицу, где все еще стояла ночь. Воздух был сладковато-прохладным. Подойдя к нашим лошадям, которые были привязаны к растущему рядом с домом дереву, мы оседлали их и направились подальше от злополучного дома, который окружал лес. Тропинка вывела нас к дороге, ведущей в Стохесс.       Была глубокая ночь, когда мы оказались в пригороде Стохесса, где достаточно быстро нашли таверну с комнатами, которая должна стать для нас местом для ночлега на эту ночь. Заведя своих лошадей в конюшню и напоив их, мы зашли в заведение. Таверна, казавшаяся на первый взгляд безлюдной и запущенной с несколькими столами и лестницей, ведущей на второй этаж, при должном осмотрении в дальнем конце все-таки обнаружились две мужские фигуры, развалившиеся на старом деревянном, довольно обшарпанном, столе. Мирно похрапывая, они так и не выпустили из рук свои пивные кружки, так же как и не проснулись от шума, созданного нами, когда мы открыли скрипучую дверь в таверну. Однако, на этот звук откуда-то из-за неприметной двери за стойкой, видимо из подсобки, к нам вышел хозяин этого заведения. После недолгого разговора выяснилось, что свободная комната было всего одна. Ночь – не самое подходящее время для поиска других постоялых дворов, поэтому нам пришлось согласиться на то, что есть.       Комната была небольшой: двуспальная кровать, шкаф, стол и стул. Правда, к моему удивлению постельное белье оказалось белым и чистым. Капитан поставил зажженную свечу, которую нам дал хозяин, на стол.       «Хотя бы Герань какую на подоконник поставили что ли», – подумала я, осматриваясь.       Перспектива спать в одной кровати с капитаном меня пугала, как скальпель того мужика. Чтобы подавить свою нервозность, я сначала подошла к столу, потом открыла шкаф.       – Старк, может, ты уже зафиксируешься в пространстве, – сказал Леви, которому видимо уже надоело мое нервное хождение.       Капитан уже благополучно осваивал свою половину кровати, сняв обувь и УПМ. Раздеваться он не стал (а что, ждала?), как и расправлять кровать, а просто лег поверх одеяла. Я больше не хотела нервировать капитана и легла под одеяло на вторую половину, повернувшись спиной к своему спутнику.       Какое-то время лежала не шелохнувшись, боясь, что иначе капитан мне даст такого пинка, что обратный перелет до штаба будет беспосадочным. Но через некоторое время все же осмелилась и повернула голову: капитан спал в полулежащем положении, голова была опущена, а челка отбрасывала тень на его лицо.       «И ведь не скажешь, что этот человек, когда бодрствует, превращается в кошмарное создание», – подумала я, аккуратно вставая с кровати, чтобы затушить свечу.       После того как моя голова снова коснулась подушки, я почти мгновенно заснула.