We are friends. Right?

Блейн говорит «Я люблю тебя», и Курт отвечает «Я тоже тебя люблю», а его тон подразумевает «как друга, конечно». Блейн влюблен в Курта с третьего класса. Курт считает его своим лучшим другом с пяти лет. Они поддерживали друг друга во время всех жизненных проблем и испытаний. Блейн обнимал Курта, когда тот содрогался в рыданиях из-за звонка из больницы — «Мы сожалеем, но Элизабет Хаммел умерла». Курту было семь, и он впивался в руки Блейна так сильно, что синяки не сходили потом пару недель. Хаммелы позволяли Блейну ночевать у них во время ссор у Андерсонов, которые в конце концов привели к шумному и болезненному разводу. Блейну было десять, и, лежа рядом с Куртом одной ночью, он начал осознавать, что любил его чуточку больше необходимого. Блейн совершил камин-аут в школе за неделю до танцев Сэди Хоукинс, на которые он пригласил Курта — и тот не отказался. Все-таки его уже долго подозревали в «неправильной» ориентации. После этих танцев, на стоянке, когда их окружили парни с битами, Блейн заслонял Курта настолько долго, насколько мог, держась на ногах, только чтобы принимать все удары на себя. Он выстоял до того момента, когда парковку осветили фары автомобиля мистера Хаммела — «зови меня Берт, сынок» - но Курта успели ударить в живот, и Блейн чувствовал себя так, словно он снова кого-то подвел. И что с того, что Берт потом чуть ли не пошел требовать для него награду или звание героя (да что такого я сделал, пытался понять Блейн, все еще не до конца придя в себя). Что с того, если Курт смог запомнить, кто точно это был, так что их отправили в колонию для несовершеннолетних. Блейн так и не смог постоять за себя, за них. Поэтому, только выйдя из больницы, Блейн начал заниматься . В следующий раз он спасет их обоих. И он был уверен, что будет следующий раз. Сейчас они в старшей школе (Курт уже выпускник, Блейну придется пережить следующий год в одиночку), их почти не трогают (Блейн несколько раз подвергался наказанию за то, что избил пару футболистов, хотя, впрочем, вина лежала целиком на них), и Курт рассказывает Блейну, как познакомился с одним парнем в музыкальном магазине и как в Лайма Бине симпатичный бариста записал его кофе на свой счет. Блейн молча сглатывает свою ревность и говорит, что это неудивительно, ведь Курт такой замечательный. Курт обнимает его каждый день, когда Блейн провожает его до дома, и каждый раз это как электрический разряд. Иногда он скользит по его щеке губами, и Блейн считает себя самым счастливым человеком на Земле. «Мы лучшие друзья, так?», спрашивает однажды Курт, краснея и переводя взгляд с покрывала на пол и книжные полки. Блейн кивает, хмурясь. И когда Курт просит научить его целоваться, он не сдерживает удивленного и в то же время облегченного выдоха. Конечно, Блейн соглашается. Он немного опечален, потому что понимает, что первый поцелуй... Ну, он просто не должен быть таким, без должных чувств. Но все-таки он рад, что Курт просит об этом именно его, своего близкого друга, так усиленно не выдающего настоящих чувств. Они сидят лицом друг к другу на Курта со скрещенными ногами, близко-близко, так, что колени соприкасаются. Блейн находит руки Курта и переплетает их пальцы, надеясь, что это не кажется слишком интимным, но, кажется, тот не возражает. Они немного ерзают, устраиваясь удобнее, и в результате Курт выпрямляет ноги и устраивает их под приподнятыми коленями Блейна, вытягивая их вдоль его бедер. Блейн медленно склоняется вперед, Курт повторяет его движение. Нет неловких смешков или неправильных чувств. Это прорывается в мысли Блейна — почему такое ощущение правильности? Как будто так должно было быть всегда? Губы Курта слегка прикасаются к его собственным, и он перестает думать, сосредотачиваясь на этом чувстве, запоминая, потому что, скорее всего, это первый и последний раз. Блейн отпускает одну руку Курта и проводит пальцами по его спине вверх, зарываясь в мягкие волосы на затылке, уже свободные от укладки. Они едва двигают губами, каждое малейшее движение посылает мурашки вдоль позвоночника Блейна, и когда Курт, видимо, рискует сделать чуть больше и быстро задевает его губы языком, ему кажется, что он вот-вот умрет на месте. Курт отодвигается через полминуты, дрожаще вздыхая. - Это было...нормально? Блейн отрывает взгляд от мерцающих в полумраке комнаты небесных глаз и громко сглатывает. - Эм... Да. Более, чем нормально, на самом деле. Ты прекрасен, - он понимает, что это, возможно, лишнее, но не в состоянии удержаться. Курт краснеет, смущается и опускает голову, но на его губах — губах, которые я только что целовал, думает Блейн — улыбка, и потом он чуть усмехается. - Спасибо. Блейн замечает, что уже поздно, его родители могут начать волноваться, так что ему пора, и Курт соглашается, нервно кивая и облизываясь. Они прощаются в дверях, Курт обнимает Блейна, а потом неожиданно прижимается к его губам в сухом, целомудренном поцелуе, еще раз оставляя там «спасибо». Блейн едет домой и не знает, нужно ли ему радоваться произошедшему. Все становится во столько раз сложнее. На следующий день Курт снова затаскивает его к себе в гости, поит чаем, а потом ведет в спальню, и они снова целуются, долго, дольше вчерашнего, и Блейн старается не думать о том, что это может значить. Он правильно делает, потому что в конце концов тяжело дышащий Курт выдает: - Мы все еще остаемся друзьями, хорошо? Блейн хочет спросить, почему, хочет узнать, зачем тогда это, хочет отказаться, поставить точку в колебаниях, разозлиться, удивиться... - Ладно. И больше поцелуев, руки строго на плечах и в волосах друг друга, нет никаких звуков, кроме затрудненного дыхания и шуршания покрывал, когда кто-то из них слегка меняет положение из-за затекающих ног. Завтра Блейн еще будет задумываться о том, стоит ли ему идти за Куртом, когда он подвозит его до дома, но это только завтра. Потом Блейн перестанет думать о том, что правильно, а что нет. В его положении стоит пользоваться всем, что предоставляет судьба. Однажды Блейн прошепчет «Я люблю тебя». Он услышит в ответ «Я тоже тебя люблю», и его сердце затрепещет в груди, пока Курт не оборвет крылья нежным «Это нормально для друзей — говорить это, можешь больше не сдерживаться». Блейн не будет.