Не болейте...

— Я справлюсь! Серьезно! — Наранча сделал еще шаг, отодвигая все никак не желавшего уходить Бруно поближе к двери. Буччеллати не сдвинулся с места, строго взглянув на Наранчу, который уже начал настырно толкать его руками. — Я же уже сказал, что все будет супер! — Ты запомнил, где все нужное лежит? — Бруно начал снова засыпать Наранчу вопросами, которые он повторил, должно быть, уже тысячу раз. — Записал, какие лекарства еще купить надо? Знаешь, куда я деньги положил? — Да, да, все я помню, — Наранча раздраженно зарычал, выжимая слова сквозь зубы. — Ну, идите уже, вы же опаздывали куда-то там. — Я просто чувствую, что ты недостаточно серьезно к этому относишься. На задание мы тебя взять не можем, потому что ты создаешь слишком много шума, а шум нам не нужен. С другой стороны, именно поэтому я и беспокоюсь и не очень хочу здесь тебя оставлять. Но деваться некуда, — Бруно тяжело вздохнул, все же взявшись одной рукой за ручку входной двери. — Ты просто не видел лицо Фуго, когда я ему сказал, что ты весь день будешь сидеть с ним. Поэтому заходи к нему только по необходимости. Ему сложно говорить, поэтому я дал ему колокольчик, чтобы он мог тебя звать в случае чего. — Все, теперь точно все понял, — стоило Бруно повернуть ручку, как Наранча тут же резво толкнул ее, распахивая дверь и почти выпихивая Буччеллати из дома. Он высунул голову на улицу и крикнул вслед. — Удачи вам на задании! Наранча тут же захлопнул дверь, надеясь, что у Бруно, которого и без того сложно было вытолкать из дома, не появится идея вернуться и повторить все наставления еще раз. Пару минут постояв с приложенным к дереву ухом и убедившись, что все, наконец-то, совсем ушли, Наранча тихо захихикал и тут же метнулся вверх по лестнице. Тихо ступая по ковру в коридоре второго этажа, Гирга, как ему показалось, совсем неслышно подкрался к двери в комнату больного и слегка ее приоткрыл, заглядывая внутрь. Фуго мирно лежал на кровати, укрытый теплым одеялом, и, как показалось Наранче, действительно спал. Не желая проверять на собственной шкуре, притворяется он или нет, Гирга осторожно и тихо протиснулся в еле отворенную щель дверной арки и решил для начала немного осмотреться. Комната в целом выглядела совершенно привычно, насколько могла она казаться Наранче привычной от не более десяти раз пребывания в ней: все то же кресло, конечно, именно сейчас пустое, но излюбленный плед находился на своем месте; все те же книги… Из обыденной обстановки разве что выделялась тумбочка у кровати с кучей лекарств и каких-то баночек. Пару минут Наранча рассматривал все эти непонятные латинские, не похожие на человеческий язык, слова и наконец оставил лекарства, как и надежду понять хоть пару слов, в покое. «Да тут же дышать нечем! Ну так понятно, почему он уже несколько дней болеет — духота ужасная, комнату всегда надо проветривать…» — эта мысль показалась парню справедливой, поэтому он незамедлительно открыл окно во всю раму и снова подошел к кровати. Вероятно, стоять на месте несколько часов он все равно не собирался (да и терпения бы не хватило), поэтому к лечению Гирга решил приступить уже после покупки всех необходимых лекарств; кроме того, Фуго все равно спал и вряд ли в ближайшие минут двадцать-тридцать попросил бы его о чем-то. Выйдя из комнаты, Наранча постарался так же бесшумно покинуть комнату, как и несколько минут назад прошмыгнул внутрь и скрылся за дверью. Как только послышался довольно громкий хлопок от входной двери на первом этаже, Фуго наконец перестал притворяться спящим… — Неужели он и правда не знает, что раскрытые окна во время мороза не способствуют лечению? — проворчал вполголоса Паннакотта и, натянув одеяло, как плащ, закрыл форточку. Вернувшись на прежнее место, он недолго думая вынул спрятанный под подушкой плеер и решил в улученные несколько минут покоя и одиночества послушать музыку. Конечно, сейчас он хотел бы заняться чем-то более интересным, но из-за скачков температуры на чтении или просмотре телевизора он никак не мог сосредоточиться, а спускаться на первый этаж в поисках занятия у него не было ни сил, ни желания… Тем временем Наранча торопился скорее дойти до аптеки, надеясь, что он успеет вернуться до того, как Фуго что-нибудь срочно понадобится. Он понимал, что ему влетит, если он оставит больного в одиночестве надолго. Поэтому Наранча влетел в аптеку уже сильно запыхавшийся, на ходу вытаскивая из кармана предусмотрительно составленный список лекарств. Он громко, всей пятерней, впечатал помятый листочек в стойку фармацевта, заставляя мирно дремавшего продавца подпрыгнуть от неожиданности. — Здрасте, — Наранча выдохнул, пальцами двигая список в сторону поспешно надевшего очки фармацевта. Он шумно вдохнул по-медицински сладкий запах аптеки, стараясь восстановить дыхание, пока продавец, сдвинув брови, внимательно рассматривал кривые буквы на поданном ему листочке. — Молодой человек, я не понимаю, что вам нужно, — продавец пожал плечами, протягивая список обратно к узкому окошку над стойкой. Наранча нахмурился и наклонился, сквозь окно разглядывая фармацевта. — В смысле? — Ну вот так, у вас мало того, что написано черт разбери как, так еще и не лекарственные названия вообще. Что вообще значит «пара цит и мола»? Такое чувство, что вы сами не знаете, что вам купить нужно. Я остальное даже разобрать не могу. Вам от чего? — Друг заболел. — Чем заболел? — А вам это знать зачем? — Наранча сощурился, подозрительно разглядывая продавца. — Если я не буду знать, от какого заболевания вам лекарство нужно, я не смогу вам ничего продать. По этой бумажке я вам тоже ничего не продам, — фармацевт смял листок и швырнул куда-то под стол. — Так вам от чего лекарство надо? — Да ну не, все на листочке было написано. Мне именно то и надо. А то вдруг я вам сейчас скажу, а вы мне какую-нибудь дорогую фигню продадите. Знаем мы вас и ваши фармацевтические заговоры, — Наранча тут же вспомнил их недавний диалог с Мистой по этому поводу, тут же припоминая, как нужно действовать в такой ситуации. — Тогда скажите вслух, что было написано на вашем листочке. — Да не помню я уже! Да даже если бы помнил — ничего мне от вас уже не надо! Я не собираюсь участвовать в ваших тупых деньговысасывательных махинациях, — Наранча еще раз громко хлопнул ладонью по стойке, гордо развернулся и покинул аптеку, оставляя продавца в одиночестве. Наранча тяжело вздохнул, осознавая, что он напрасно так торопился добежать до аптеки, потому что в итоге он так ничего и не купил. В другую идти уже не было смысла, потому что вспоминать, что написано на безвозвратно утерянном списке, толку не было, да и вообще не представлялось возможным. Гирга надул щеки и задумчиво почесал затылок, направляя все усилия своего мозга на поиск выхода из сложившейся ситуации. Ему на глаза бросился небольшой продуктовый магазинчик, удобно расположившийся прямо через дорогу. «Да кому вообще нужны эти тупые противные лекарства, когда есть еда?» — так Наранча подумал, меньше чем через минуту уверенно заходя в магазин. Судорожно вспоминая, что в детстве ему давали при тяжелой простуде, Наранча постепенно начинал понимать, что почти все, что приходит ему на ум, требует продолжительной готовки. Не придумав ничего лучше, он схватил с полки пачку быстрорастворимого куриного бульона в кубиках, и по пачке соды и соли. Быстро расплатившись за этот странный продуктовый набор, Наранча сразу же отправился домой, надеясь, что Фуго еще не проснулся, а если проснулся, то не слишком сильно без него скучал все это время. Громко хлопнув входной дверью и закинув на кухонный стол пакет с покупками, Наранча быстро скинул верхнюю одежду, метнулся вверх по лестнице и подбежал к двери Фуго, прикладывая к ней ухо. Все так же тихо. Наранча не стал заходить, решив для начала подготовить все необходимое для лечения. Вернувшись на кухню, Гирга заглянул в пакет и, решив, что соду с солью разумнее будет оставить на вечер, достал пачку бульонных кубиков. Быстро вскипятив в небольшой кастрюльке воду, Наранча разорвал упаковку и остановился, не уверенный в том, сколько их нужно развести. Он вытащил один и, неуверенно на него посмотрев, опустил его в кастрюлю целиком. Издав прощальный бульк, кубик в кипятке тут же растворился, окрашивая бурлящую воду в мерзкий болезненно-желтый цвет. Кухня наполнилась химическим приторным запахом курицы и приправ. Гирга, стараясь не обращать внимание на запах, оценивающе взглянул на получившуюся мутную жижу и, достав небольшую ложку, решительно ее попробовал. «Ну и гадость. Но все еще лучше, чем просто кипяток», — Наранча перелил бульон в миску, куда он успешно поместился почти полностью, бросил туда ложку и направился к Фуго, надеясь, что приготовленное пойло не остынет за то время, что он будет его нести. Дверь из-за занятых кипятком рук пришлось открывать ногой. Наранча ввалился в комнату Фуго, все такую же душную, как и полчаса назад, и обрадовался, увидев, что он уже не спит. По крайней мере, ему не придется тратить силы на то, чтобы его разбудить. — Фуго! Как классно, что ты уже проснулся! — Наранча повысил голос, стараясь докричаться до Паннакотты сквозь его наушники. — Давай, убирай все, сейчас лечиться будешь. Ты какого фига окно закрыл? Пару минут, пока Наранча искал, куда бы пристроить эту«кухню», все попытки докричаться до Фуго были тщетны. Наконец он поставил свое кулинарное творение на самое свободное место в комнате — на стопку книг у изголовья кровати. Конечно, больному это уж точно никак не могло понравиться, Фуго резким движением снял наушники и, кажется, последним оставшимся голосом попытался выкрикнуть что-то вроде «Убери это с моих книг». Хотя у него и получилось произнести все слова, звучало это очень тихо и хрипло, что никак не подействовало на Наранчу. — Ты звучишь, как «Летучий Голландец» на расстроенном пианино. Молчи лучше. У меня для тебя сюрприз, зацени! Свежий горяченький куриный бульон, — Наранча звучал очень бодро и весело, ожидая похвалы за свое кулинарное мастерство. — И никаких дебильных лекарств! — Ты что вообще ту… — и без того ломающийся каждое слово голос больного совсем оборвался на этом моменте громким и сухим кашлем. — Слушай, если хочешь что-то мне сказать, колокольчик лучше свой возьми. А щас приступай к еде, — с этими словами Наранча всучил еще не откашлявшемуся другу ложку. — Я тебе… этот кол… знае. .уну… — каждое слово давалось с усилием, постоянно прерывалось кашлем, и спорить сейчас было невозможно. Чем меньше Фуго предпринимал попыток говорить, тем реже становился кашель, который в конце концов прекратился, оставив больного в безвыходном положении: над душой стоял Наранча, ожидавший похвалы за готовку, есть и правда хотелось, однако бульон не внушал доверия. С минуту Паннакотта набирался смелости попробовать это кулинарное чудо, решившись наконец отхлебнуть хоть половину ложки… На его лице можно было прочитать фразу с просьбой о помощи или же просто сожаление о сделанной ошибке, но как же повезло Наранче, что эмоции он понимал плохо, поэтому решил, что Фуго просто удивлен его кулинарным мастерством. Самым неприятным оказался даже не вкус сего чуда готовки, а острота от специй в совокупности с кипятком, обжигавшим и без того до жути болевшее горло. Обратного пути, кажется, уже не было: голос сейчас подвел бы его еще сильнее, чем прежде, говорить что-либо было бесполезно, отдать это Наранче означало бы то же самое, что и глубоко обидеть его чувства… Пересилив себя, Фуго все же смог преодолеть половину миски, сразу после этого он отставил отвар, отодвинул тарелку ближе к Наранче и лег, закрыв глаза ладонью. — Ну как, тебе уже лучше? — с нетерпением и желанием услышать положительные ответы Гирга все расспрашивал друга. Фуго лишь одобрительно кивнул, и этого более чем хватило для появления широкой улыбки на лице Наранчи, он резво убрал миску с книг и выбежал из комнаты, закрыв за собой дверь, и оставляя больного в покое. Когда он убегал, ему мельком показалась слеза на щеке Паннакотты, но он слишком торопился, чтобы разглядеть получше… «А что теперь?» — Наранча потерянно посмотрел на то, что осталось в миске. Пойло почти совсем остыло, пока его таскали вверх-вниз, и Гирга хлебнул еще пару глотков. — «Да ну не, как ему это вообще могло понравиться? Тут же как-то вообще ничего нет.» Миска вместе с остатками бульона отправилась в мойку, присоединившись к уже лежавшей там куче грязной посуды. Гирга распахнул шкафчик с посудой и достал из него кружку побольше, свободной рукой включая электрический чайник. Наранча знал, где хранится коллекция великолепного чая, которой заведовал Леон, но он решил не рисковать и не трогать ее, тем более он толком не знал, как этот чай правильно заваривать. Поэтому он решил, что пакетированный чай это не так уж и плохо. «Выглядит в самом деле неплохо. Пахнет даже чаем» — Наранча поболтал в налитом в кружку кипятке ложкой, которой он только что насыпал щедрую порцию сахара. Чай он уже не торопился донести, предусмотрительно давая кипятку хотя бы немного остыть. Когда он донес кружку до Фуго, от воды уже почти не исходил пар. Наранча аккуратно присел на край кровати, осторожно протягивая чай Фуго, решив в этот раз пощадить его книги. — Фуго, тебе же нифига не помог бульон, да? Я просто лекарства купить не смог, вот и пришлось как-то вот так, — Наранча замялся и отвел глаза, все еще протягивая кружку. Паннакотта молча сверлил взглядом горе-врача и явно не собирался пробовать очередное нечто, сделанное Наранчей. — Да ладно, не смотри так на меня. Пей уже! — Гирга все еще старался не замечать недовольство друга. Фуго, наконец осознав, что нормальных лекарств он все равно сегодня уже не получит, надеялся только на то, что теперь он сможет дождаться возвращения Бруно и не помрет до конца дня или от болезни, или от «лечения»… В конце концов озноб и боль в горле его уже доконали, Наранча тоже не собирался выходить из комнаты по собственной воле, поэтому он все же приподнялся и взял кружку с чаем, ожидая, что ему или полегчает после чая, если он правильно заварен, или что он сможет отделаться от своего «врача» и выкроить тишину и одиночество до возвращения остальных. Чай, конечно, не удовлетворил его желанию, однако он и не слишком-то ожидал, что Наранча все сделает как надо. Но, покончив с теплым напитком, он всучил обратно кружку с чувством выполненного долга, ожидая, что теперь его точно оставят в покое… — Ну теперь-то лучше? Ответа на этот вопрос, конечно, не последовало… Наранча еще несколько минут молча сидел на прежнем месте и обдумывал, что же он может сделать для снижения температуры без лекарств. Перебирая в голове все способы лечения, какие он только помнил из детства, он наконец вспомнил то, чему применение он не очень-то хорошо понимал, но зато эту вещь он очень хорошо помнил… Он тут же соскочил с кровати и с энтузиазмом воскликнул: — Я знаю че делать, я придумал! Фуго, я знаю, как сделать тебе лучше! Паннакотта все еще сидел на кровати и с уже явным раздражением, что его никак не оставят одного, смотрел на Наранчу, скрестив руки на груди. — Тебе эти нужны… ну как их… желтые такие, квадратные и пахнут еще странно… перцем что ли. Или чем-то таким… ну их еще на тело клеят… блин, как они называются… — Горчичники? — прохрипел Фуго. — Да! Во, точно! Погоди, щас поищу их и… Наранча не успел договорить, как терпение Фуго окончательно лопнуло и, несмотря на измождение от болезни, он соскочил с кровати, развернул его к двери, сильно толкнул в дверной проем и буквально заставил выскочить в коридор. — Иди ты к черту со своим лечением! Вали из моей комнаты, пока я тебе рот этими горчичниками не заклеил! — прокричал Фуго хотя и хрипящим, но будто чудом в полной силе вернувшимся голосом. Он резко захлопнул дверь за Наранчей и закрыл ее на защелку изнутри. — Ну и ладно! Зато к тебе голос вернулся!