Шелдон 0.1

Однажды доктору Хофстедеру выпала редчайшая возможность побыть дома одному. Квартира осталась в его единоличном распоряжении на двадцать четыре часа впервые за десять лет, и Леонард своего не упустил. Каких только запретов он не нарушил! Утром пошел в туалет не по расписанию, а по велению сердца… кхм… то есть мочевого пузыря. Съел яичницу прямо со сковородки, и не помыл за собой даже вилку. Не разуваясь, завалился на диван, водрузил ноги на место Шелдона и до одурения смотрел Вавилон — 5. Нарисовал на доске соседа неприличный рисунок, и так и оставил. Заказал в «Суши на дом» те блюда, которые в обычные дни были в этом доме под запретом. Все эти действия Леонард сопровождал столь ненавистным Шелдону художественным свистом, а кульминацией «дня непослушания» стала маленькая пьянка доктора Хофстедера с самим собой. В тишине! В одиночестве! "Вот оно какое — счастье!" Леонард, нетвердой походкой направлялся в спальню. Идти было очень непросто: обильный ужин тянул к земле, пиво изрядно туманило мозги, ноги заплетались в косичку. "Была ни была, посплю у Шелдона! Утром кровать заправлю — он и не заметит ничего". Офигевая от собственной разудалости, Леонард завалился в комнату соседа и через несколько минут уже беспробудно дрых, обнимая во сне плюшевого Спайдермена. Первое, что он увидел утром, было удивленное лицо Шелдона. Вспомнив, где находится, доктор Хофстедер зажмурился и приготовился тушить грандиозный скандал, но... Видимо, осталось еще в этом грубом физическом мире место чудесам: не проронив ни слова, Шелдон вышел из спальни. Выволочка по невыясненным пока причинам откладывалась. Обнаружив, что одеваться не надо (он спал на постели Шелдона, не сняв даже обувь! пипец!) Леонард на цыпочках прокрался в коридор. Следовало оценить градус ярости соседа (желательно с безопасного расстояния), а уж потом принимать решение — побег к мексиканской границе или все-таки харакири? Тем временем на кухне Шелдон имел странный разговор с Эми Фара-Фаулер — девушкой-другом, которая втянула его в одну очень странную историю. — Так как, говоришь, его зовут? — Леонард Хофстедер, — терпеливо повторила Эмми. — Леонард, — медленно повторил Шелдон. — Он — твой лучший друг. Вы живете в этой квартире вместе уже много лет, и работаете в одном институте. — В каком? — В том, из которого мы только что вернулись — Калифорнийском политехническом, — спокойно пояснила Эмми, а про себя горько вздохнула. Шелдон совершенно ничего не помнил! — Калтех — один из ведущих университетов в США, и один из двух самых важных. Наряду с MIT, специализируется в точных науках и инженерии. В вашей лаборатории реактивного движения запускают большую часть автоматических космических аппаратов НАСА. — Кал-тех, — повторил Шелдон по слогам, и не удержался — хихикнул. Было видно, что название родного института ни о чем ему не говорит. — Ладно, забудь, — махнула рукой Эмми. — Хорошенькое дело — забудь! — возмутился Шелдон. — Я и так твоей милостью ничего не помню. — Тогда хотя бы забудь, что лишился памяти благодаря моему самонадеянному эксперименту, — поджала губы Эми. — Ну уж нет, подруга. Кстати, напомни, какого рода «дружба» нас тобой связывает? — Платоническая. — Я так и знал, — Шелдон хотел сказать что-то ещё, но уловив возьню за спиной, резко обернулся. Леонард воровато замер с пачкой сока в руке. — Что? — окрысился он на Шелдона. — Ничего особенного, друг Леонард, — пожал плечами тот. — Смотрю, как ты мучаешься от похмелья, и гадаю — как это я мог поселиться в одной квартире с алкашом? — Я не алкаш! — подавился соком Леонард. — Он не алкоголик, — подтвердила Эми. — Леонард — зануда и ботан, гик другими словами. Если и упивается, то только знаниями и новыми выпусками комиксов. — А я? Я люблю комиксы? — заинтересовался Шелдон. — Любишь, — подтвердил Леонард (хотя соблазн сказать «нет» и выманить у Шелдона парочку редких выпусков про Человека Паука был огромен). Эми, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Хочу, — мрачно ответила девушка и плюхнулась на диван. Леонард остался на ногах, а зря — новости его ждали сногсшибательные. Эми Фара-Фаулер не первый год носилась со своей научной разработкой — «перепрограмматором Фара-Фаулер». Аппарат подключался к области мозга, отвечающей за ту или иную способность человека, а дальше «чик-чирик!» — обработанная КУ-лучами область на какое-то время приобретала доминирующее значение для всего организма. По прогнозам Эмми подопытные должны были творить настоящие чудеса — например по быстрому сочинять отличные стихи, не будучи поэтически одаренными. Или решать за пять минут задачи, над которыми без стимуляции мучились бы неделю. Проблема заключалась в том же, в чем и всегда: в отсутствии финансирования. На продолжение экспериментов нужны были средства, но без внятных результатов Эми не могла рассчитывать на поддержку от института. Спонсоров на голые расчеты тоже привлечь не получилось. Но упрямая Фара-Фаулер не сдалась. Она собрала тестовый аппарат руками Говарда, облучила им парочку макак, а потом добралась и до Шелдона. Чем она подкупила осторожного, как Бэмби, физика-теоретика, Эми умолчала, а Леонард не стал спрашивать. На вопрос, что же пошло не так, девушка в самых скупых выражениях поведала ему, что «перепрограмматор», вместо того, чтобы простимулировать область мозга, отвечающего за долгосрочную память (Шелдон, видите ли, пожелал её улучшить, хотя куда уж лучше!), обработал правое полушарие целиком. — Такая вот, выражаясь языком простонародья, петрушка, — подытожила Эми. — Во-первых, Шелдон забыл почти всё, что касается его прошлого, во-вторых — живет на ресурсах правого полушария. — Дела, — присвистнул Леонард, косясь на Шелдона. Сосед вел себя странно. Или вернее сказать — непривычно. С неподдельным интересом крутил в руках фигурки космических героев и заглядывал в журналы со своими публикациями, разыскивая в них картинки. Утомившись, плюхнулся в кресло и закинул ноги на журнальный столик. Леонард непроизвольно вздрогнул, Эми тоже. — Сядь сюда, будь добр, — она указала Шелдону на привычное место, и тот, пожав плечами, безропотно пересел. Леонард выдохнул с облегчением. — Действие излучения продлится максимум неделю, — заверила Эми. — Тем более, что левое полушарие у Шелдона сильно развито, оно тоже влияет на его поступки. Уверена — ничего страшного он не натворит. — И что мне с ним таким делать? — расстерянно поинтересовался Леонард. У Эми и тут нашлось, чем успокоить. — Ничего не делай. Шелдон оформил недельный отпуск в институте. Будет сидеть дома и играть в компьютерные игрушки, а я, как ответственная за инцидент, буду его навещать, и, конечно, производить наблюдения. — Вот и славно. И не забудь про маму Шелдона. Когда она позвонит, лучше отвечать ей эсэмсками, что Шелдон очень занят — купил новый конструктор Lego на миллион деталей, или что то в этом духе. — Эй, эй, эй! А меня так на минуточку никто не спросил! — внезапно подал голос Шелдон. — О чем? — хором удивились друзья. — Я может быть, не хочу чтобы за меня отвечали эсэмэсками. В конце концов, я взрослый человек, сам могу сказать своей маме, что купил Lego. Кстати, что это? — Конструктор для детей. — Хм. А сколько мне лет? — Двадцать семь. Но это я просто для примера сказал про Lego. Обычно ты влипал в прохождение компьютерных игр, чтение коммиксов ... — Ну и в какой это вселенной мужчины моего возраста просиживают штаны за компьютером, когда можно развлечься по-человечески? — всплеснул руками Шелдон. — Мы же в этой... в... в Калифорнии! Я хочу в… Шелдон хотел сказать, что хочет в отрыв и загул, потому что если верить Эми, отпуска у него не было с девяносто девятого года, но друг Леонард его опередил. — Может быть ты хочешь в Диснейлэнд? — А что это? — непритворно удивился Шелдон. — Ну, такой парк развлечений. Аттракционы, карусели и прочие детские радости. Могу тебя свозить. — Тухляк, — припечатал Шелдон. Леонард тяжело вздохнул. Может быть его друг и изменился до неузнаваемости, но привередливость все еще при нем — цела и невредима. — Ладно, ребятушки, мне пора, — видя, что Леонард всё меньше хочет оставаться в обществе "нового" Шелдона, Эми заторопилась на выход. — Навещу вас завтра после работы! И нейробиолог скрылась за дверью столь стремительно, что они не успели сказать ей «пока». Леонарду и не хотелось! А вот Шелдон не на шутку расстроился — Эми пока что нравилась ему больше, чем хмурый якобы-не-алкаш в мятой одежде и с небритым лицом. ~ Первый день отпуска грозил стать самым бесполезным днем в жизни Шелдона. Утром, собираясь на работу, Леонард посулил ему ознакомительную прогулку по городу и настаивал на том, что совершать ее в одиночестве нельзя. Поверив другу на слово, жертва неудачного эксперимента полдня просидела в квартире, и разве что по стенам не лазила от скуки. В голове у мистера Купера наблюдалась удпучающая пустота. Он не помнил, каким был до эксперимента Эми: что любил есть, куда ходил, с кем дружил, какими видами спорта увлекался, и увлекался ли ими вообще? Ничего кроме имени и общих фактов, изложенных вчера друзьями. Надеясь пробудить ото сна память, Шелдон первым делом полез в ноутбук — там могло содержаться много полезной информации. Увы, компьютер был заковыристо запоролен. Испробовав банальные ключи типа «раз, два, три, четыре, пять», он быстро отказался от затеи, и решил переключиться на книги. Но по истечении получаса стало ясно, что тут нитей к прошлому тоже не найти. Все обнаруженные в квартире печатные издания были или комиксами, или узкоспециальной литературой, изобиловавшей незнакомыми терминами а-ля «корпускулярный дуализм». Покончив с так и не состоявшимся чтением, Шелдон понял, что нешуточно проголодался. Вот только чего ему хочется? Какой именно еды? Их общий с Леонардом холодильник от продуктов не ломился, но выбор был, и он ставил Шелдона в тупик. Помидор или яблоко? Сок или молоко? Полуфабрикат мясной или полуфабрикат овощной? Смутное подозрение, что нельзя есть сырые фрукты на голодный желудок, а полуфабрикаты — та еще дрянь, взялось будто бы из ниоткуда, и Шелдон пообедал кукурузными хлопьями (Леонард оказался сумасшедшим фанатом хлопьев — держал на холодильнике не менее дюжины коробочек с этим продуктом). После обеда закономерно захотелось вздремнуть, и Шелдон поплелся в спальню. Комната, которая якобы принадлежала ему, не вызывала никаких теплых чувств. Наверное потому что была довольно безлика — только огромная коллекция комиксов да плакаты на стене говорили о своем владельце. Говорили, что он заслужил такого соседа-чудака как Леонард, с его странной, по-детски кургузой одеждой и маньячным пристрастием к хлопьям. Продрыхнув около часа, Шелдон решил поискать себя-прежнего по шкафам и комодам. Увы, они тоже были «запоролены». Ни одного ящика без замка и ни одного ключа он не нашел, хотя очень старался. Единственной незапертой емкостью в спальне была корзина для ношенных вещей. На крышке корзины был пришпилен месячный график стирок, одна из них приходилась как раз на сегодня. Обрадовавшись хоть какому-то делу, отличному от праздного шатания по квартире, Шелдон пустился на поиски прачечной. Пенни как раз запустила стирку и собиралась уходить, когда в дверях нос к носу (точнее носом к солнечному сплетению) столкнулась с Шелдоном. — Привет! — Привет, — улыбнулся сосед, и посторонился, пропуская девушку. Что-то в этой улыбке показалось Пенни подозрительным. Еще подозрительнее ей показалось, что Мистер Аккуратность вываливает грязные шмотки в машину без пред-сортировки. Когда Шелдон «на глазок» насыпал порошка, Пенни стало не по себе. Какой-то частью мозга она понимала, что впоследствии горько пожалеет о своем любопытстве, но не поддаться соблазну было выше ее сил. — Эээ, дорогой, как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила она. — Нормально, дорогая, — ответил ей в тон Шелдон, и, не дав опомниться, задал встречный вопрос. Настолько странный, что даже привычная к чудачествам родных ботанов Пенни, выпала в осадок. — Полагаю, что ты и есть та самая Пенни? — Ага, та самая. Шелдон, ты опять надышался какой-то дряни в этом своем институте? — Нет. — Ты пил? — Кофе с молоком утром, и сок в обед. — Тебя приложили по голове чем-нибудь тяжелым? — Нет. — Ясно. Значит, у инопланетных хозяев все-таки дошли руки до того, чтобы тебя перепрограммировать, — сделала неутешительный вывод Пенни. "Перепрограммированный Шелдон" отрицательно помотал головой. — Не угадала. А я угадал, но это было совсем не трудно. Ты точь-в-точь такая, какой тебя описывал Леонард, — Шелдон сделал паузу для того чтобы по-дружески тепло улыбнуться, и у Пенни все внутри похолодело от нехорошего предчувствия. Или сосед капитально сбрендил, или… — … ты добрая, участливая, за словом в карман не лезешь. Конечно, Леонард говорил другими словами, более поэтично, ну ты понимаешь? Пенни схватилась за стену, чтобы не упасть. Шелдон стал ЧЕЛОВЕКОМ? Не может быть! — Нет, Шэлдон, я ничегошеньки не понимаю, — выдавила из себя Пенни. — Тебя как будто подменили! Ты говоришь как нормальный человек, улыбаешься как нормальный человек… — Нормальным людям еще свойственно обижаться иногда, — слегка нахмурился Шелдон. — Я… я… я просто хотела сказать, что твой… эм… что ты… — Ты хотела сказать, что слегка офигела от всей этой канители, — пришел на помощь Шелдон. — Да, именно это я и хотела сказать, — неуверенно кивнула девушка. — А как ты догадался? — Никак, — пожал плечами сосед. — Просто повторил слово в слово то, что сказал вчера за ужином Леонард. Только он, в отличие от тебя не собирался при этом падать в обморок. — Я в порядке, — кое-как отлепилась от стенки Пенни. — И все-таки одной тебе по лестнице подниматься не стоит. Пошли, провожу, — подхватив под локоток ошарашенную девушку, Купер легко и непринужденно поволок ее на четвертый этаж. ~ За руль Леонард сел около восьми вечера — закруглить эксперимент раньше не представлялось возможным, да он особо и не старался. Домой не хотелось. Дома ждал "Шелдон 0.1" — так Хофстедер окрестил своего нового-старого соседа. Знакомого, и в то же время совершенно чужого человека... Весь день Леонард размышлял над тем, нравится ли ему подкорректированная версия гениального доктора Купера, который теперь был и не доктором, и, судя по всему, не гением, и пришел к выводу, что нет — не нравится. Почему? Искать причины, за неимением другого времени, пришлось по дороге домой, и получалось так невесело, что Леонард даже проехал пару раз на красный свет. В результате неудачного эксперимента Шелдон стал как никогда похож на свою сестру-близняшку Мисси: симпатичный "просто человек". Не безмозглый, но... без особых претензий к жизни. Такой пойдет работать официантом не ради научного озарения, а просто потому, что бОльшего ему не надо. "Наверное, жить с таким соседом — одно удовольствие?" На секунду Леонард даже замечтался, но тут же сам себя приструнил. Что такое мелочные индивидуалистические потребности Леонарда Хофстедера, по сравнению с потребностями двадцать первого века в научных прорывах и открытиях? Пускай в быту доктор Купер "ужас летящий на крыльях ночи", пускай он зануда и параноик — кому какое дело? Зато он выдающийся ученый и фанат своего дела! Если Эми не права, если Шелдон никогда не сможет стать таким как раньше, кто докажет теорию струн? Кто утрет нос Лесли Винкл и ей подобным личностям? Правильно — никто. "Вот почему я не в восторге от Шелдона 0.1" — поставив точку в размышлениях, Леонард заметно повеселел. Установив, что ностальгия по старому доброму Шелдону носит профессиональный характер, и никоим образом не свидетельствует о том, что он подцепил "стокгольмский синдром", доктор Хофстедер наконец-то обрел так некстати утраченное вчера душевное равновесие. На привычном месте припарковаться ему не удалось — место занял пижонский двухместный Шевроле Корвет желтого цвета. "Интересно — чей?" — рассеянно подумал Леонард, огибая гордость американского автопрома, и сам же себе ответил. Очередного ухажера Пенни. "И в самом деле, не престарелой же соседке снизу на таком суперкаре разъезжать?" Размышляя о личной жизни Пенни, Леонард поднимался по лестнице, а Шелдон поджидал его в гостиной — в полной боевой готовности. Разработанный (не без помощи Пенни) план прогулки был прекрасен, и обязан был понравиться Леонарду. — Привет, Шел… Шелдон? — Нда-да? — Ты… отлично выглядишь, — выдавил из себя Леонард, и чуть было не попятился к двери. Уж больно непривычно было видеть доктора Купера ТАКИМ. Розовая дизайнерская рубашка с закатанными рукавами, узкие синие джинсы, "цивильные" замшевые ботинки — новая версия старого друга смотрелась крайне неуместно на потертом диване. Таким парням место на глянцевых обложках и прогулочных дорожках Беверли Хиллс, но никак не в берлоге суровых ботанидзе. — Мне тоже нравится, — просто ответил Шелдон и смахнул с рукава несуществующую пылинку. — Едем? — Едем? — обалдело переспросил Леонард. — Куда? — На прогулку. Ты же мне обещал. Леонард ничего не ответил, и уже второй раз за день Шелдону пришлось брать инициативу в свои руки, то есть брать за ручку, и тащить по лестнице слабо упирающееся тело. Только на этот раз было значительно легче, потому что вниз. — Это не наша машина! — остановить Шелдона, нацелившегося на желтый Корвет Леонард не успел, и тот, по-хулигански перемахнув через борт, расселся на пассажирском сидении. — Вылезай сейчас же! — потребовал Леонард. Он слишком хорошо помнил, какие здоровенные и неадекватные личности попадаются среди кавалеров Пенни. — И не подумаю, — порывшись в карманах, Шелдон извлек оттуда брелок с ключами. Покрутил ими перед носом ошарашенного Леонарда, и стало очевидно — он от Корвета! — Ты это украл?! — В жизни ничего не крал, — уверенно заявил Шелдон. И уже менее уверенным тоном добавил: — По крайней мере — из корыстных побуждений. — Тогда откуда ключи? — почесал затылок Леонард. — Оттуда же, откуда и машина — из проката. И хватит уже, друг Леонард, смотреть на меня как кролик на удава, садись за руль. Возражать было глупо. Отворив дверцу как положено, Леонард плюхнулся на невероятно комфортное, будто специально для него сконструированное сидение. По-хозяйски положил руки на руль, завел мотор. Представил, как выглядит со стороны. И понял, что ему сейчас тысячу раз в кубе плевать на то, чья эта машина и откуда у Шелдона ключи. Об экскурсии по маленькой скучной Пасадене речи, конечно, не шло — на такой машине нужно совершать круизы к каким-нибудь потрясающим, ну или на худой конец, ласкающим взор местам. Для Леонарда ближайшим таким местом был океан. Всю дорогу друзья, будто сговорившись, хранили молчание: Шелдон забыл ужасные дорожные игры, как забыл и многое-многое другое, а Леонард счел за благо не напоминать. По правде сказать, сосед был ему в тот момент не очень интересен. "Ветер, закат, суперкар, счастье!" — это была даже не мысль, а обрывок мысли, легко кружащийся в пустой черепной коробке доктора Хофстедера. О том, что путешествует не один, Леонард вспомнил только оказавшись на побережье. — Та-а-ак, что тут у нас? — протянул Шелдон, последовательно извлекая из багажника плед, корзинку для пикника и фонарик. Леонард не смог сдержать улыбки. Хоть в чем-то Шелдон 0.1 остался самим собой — по-прежнему предусмотрителен и не может обойтись без мелочей, обеспечивающих комфорт. — Пошли, а то пропустим всё самое интересное. Спустившись на пляж, они заняли места в партере, и какое-то время просто пялились на солнце. Светило медленно и неотвратимо погружалось в воды Атлантического океана. — Как гигантская таблетка красного аспирина, — пробормотал восхищенный Леонард. — А? Что? Да… Здорово… — чуть помедлив, согласился с ним друг.  То ли от слишком свежего воздуха, то ли от слишком быстрой смены приятных впечатлений, у Леонарда закружилась голова. — Ты в порядке? — Да, в полном. — А мне для полного счастья не хватает бутерброда, — изрек сосед, и приступил к заполнению пустот в желудке и в счастье. Запахло аппетитной свежей булкой, зеленью и… — Хофешь? Ф тунфом. — С тунцом? Давай, — легко согласился Леонард. Это была его любимая сэндвичная начинка. Наплевав на недомогание, ученый с наслаждением вгрызся в предложенный бутерброд, не отказался и от стакана слабого виноградного вина — Шелдон 0.1 подготовился к пикнику не по-шелдоновски круто. — Восхитительно, — похвалил Леонард, прожевав очередной кусок булки. — Но всё равно очень-очень странно. — Что именно? Если ты о необычном привкусе, то это размолотый тмин, его иногда добавляют в сэндвичи… — Да всё странно. Начиная с твоего странного прикида, и заканчивая этим пикником. Я с трудом понимаю намеки, Шелдон, но всё-таки я ученый, а значит, умею обобщать факты и делать выводы. — Какое совпадение, — искренне обрадовался Шелдон. — Я тоже с трудом понимаю намеки! К чему ты клонишь, друг Леонард? — К тому, что ты очень тщательно готовился к этой прогулке. Как будто поставил перед собой некую цель… — И это кажется тебе странным? — Да. — Было бы лучше не готовиться, пустить все на самотек? — Ну-у-у, — Леонард на секунду задумался, пытаясь лучше сформулировать мысль. — С одной стороны, это было бы совсем не по-шелдоновски — пустить что-то на самотек. С другой стороны, человек которого я знаю, обставил бы всё не так. — А как? — Сегодня пятница? Дай-ка подумать. Мы бы поехали в магазин комиксов, чтобы купить твои любимые комиксы, следующая остановка — ресторанчик "У Джо", к которому ты привык. Потом, если у тебя закончились влажные салфетки (по пятницам это частенько случается), мы бы завернули в аптеку. А потом домой — в пятницу идет сериал о зеленых пришельцах и их котоголовых друзьях. Уж не знаю, чем он тебя привлек, по-моему, хрень редкостная…. — Да, звучит не очень, — натянуто улыбнулся Шелдон. — Раньше ты бы ответил по-другому, — вздохнул Леонард. — Хочешь знать — как? — Нет. Думаю, ответ мне не понравится. И что же, ты всегда делал по пятницам то, что хочу я? — И не только по пятницам, — с ностальгическим вздохом заверил Леонард. — Триста шестьдесят пять дней в году, за вычетом наших не совместных командировок. Еще ты, кажется, пару раз навещал свою техасскую родину. — Да уж… как страшно жить. — Всё нормально, — отмахнулся Леонард. — Я привык жить в этом, с позволения сказать, мутуализме, ты — тоже. — В чем в чем жить? — брезгливо скривился Шелдон. Леонард едва удержался от того, чтобы прыснуть. Смеяться над пострадавшим от дурацкого эксперимента другом было грешно, но он не помнил такой элементарщины… Пришлось объяснять на пальцах. — Мутуализмом называют обоюдно выгодный вид симбиоза. А симбиоз — это тесное и продолжительное сосуществование представителей… — Спасибо, я помню что такое симбиоз, — вставил уязвленный Шелдон. Друг разговаривал с ним как с дебилом, и это не могло не раздражать. — … разных биологических видов, — закончил определение Леонард. — Короче, вместе нам было удобнее, чем каждому из нас по отдельности или с кем-нибудь другим, — примирительно улыбнулся он. — Знаешь, — задумчиво протянул Шелдон. — По-моему ты мог бы высказаться и покороче. Весь этот твой «мутуализм» и сосуществование видов умещается в одно короткое слово «тряпка». — Что, прости? — вытаращился Леонард. Менее чем за сутки он успел отвыкнуть от шелдоновской привычки называть все своими именами. Шелдон досадливо закусил губу. Он был раздражен, и кажется переборщил пытаясь поставить друга на место. Надо было срочно заткнуться, но неведомая сила так и подтачивала его изнутри — "скажи, то что думаешь, скажи ему". Заткнув её поглубже, Купер попытался исправить ситуацию, но кажется поверг друга в еще большее смятение. — Это ты меня прости. Я всё испортил. Планировал эту прогулку как некий способ реабилитироваться, хотел… Пенни мне рассказала, какими были наши отношения, и я подумал, что смогу их изменить. За один вечер. Глупо. За толстыми стеклами очков глаза Леонарда всегда казались меньше чем на самом деле, но только не сейчас. В данный момент они были большими, круглыми и испуганными как у какого-нибудь мадагаскарского карликового примата. Игнорируя этот взгляд и незаданные вслух вопросы, Шелдон плеснул себе еще немного вина. Нерешительно помял хрупкий пластиковый стаканчик, сделал пару глотков. Пауза затягивалась, но нарушить её первым было бы… неправильно? Ход был за Леонардом. И он его сделал. — То есть, это Пенни рассказала тебе о том, что я люблю бутерброды с тунцом? И с детства тащусь от двухместных суперкаров? — И находишь пикники у водоемов очень классным способом отдохнуть и развеяться. Но никогда их себе не устраиваешь, потому что это семейный вид отдыха, и потому что тащиться на пляж одному лень — ты любишь компанию. — Что еще она тебе рассказала? — Ничего, чтобы ты о себе не знал. — Ну, отлично… Леонард снял очки, повертел их немного в руках, и водрузил обратно на нос. Обычно это помогало ему сосредоточиться. Но не в этот раз. Надо было что-то сказать Шелдону. Точнее — Шелдону 0.1. Но что? Что он не привык к такому трепетному отношению к собственной персоне? Что никогда не представлял Шелдона в роли крестной-феи, исполняющей его желания? Что он тупо не знает, как реагировать на Шелдона, который извиняется за… Ах, да. — Определение «тряпка» тебе тоже Пенни подсказала? Сказать, что Шелдон смутился, было бы не сказать ничего — даже в опустившихся на берег сумерках было видно, как отчаянно он покраснел. Шелдон, мать вашу! Покраснел! — Нет, это было моё независимое суждение. Слишком резкое по форме, и… возможно несправедливое по содержанию. — Справедливое, справедливое, — поспешил успокоить Леонард. — Я же до сих пор здесь. — Ну тогда уйду я! — с этими словами расстроенный Шелдон 0.1 поднялся и побрел прочь. Леонарду стало стыдно. Две стороны одного целого боролись сейчас в его друге, внося неразбериху в мысли и чувства, наверняка доставляя массу неудобств, а он… Он повел себя как последний придурок. Воспринимать всерьез слова этого Шелдона 0.1 так же глупо, как обижаться на пьяного в дюбилину Раджа. Или на Говарда, перед которым замаячила перспектива невиртуального траха. Доктора Купера нет, есть его половинка, и судя по всему — половинка лучшая. — Шелдон? — позвал Леонард. В сумерках, да с учетом плохого зрения, обнаружить искомое ему было не просто. — Доктор Шелдон Купер, эй! — Я здесь! Уйти далеко Шелдон не успел. Захватив на всякий случай фонарик, Леонард двинулся на звук. Вскоре тонкий электрический луч выхватил из сгустившейся тьмы высокую нескладную фигуру. Такую привычную, не взирая на странный прикид. — Извини, я зря взъелся на тебя. — Зачем ты извиняешься, Леонард? Это неправильно. — Хочу и извиняюсь, не надо мне указывать что правильно, а что нет. — Ладно, не буду. Но всё же… — Ты неисправим, Шелдон. Подвергать свои высказывания этическому анализу тебя не заставит никакой "перепрограмматор" в мире. — Я изменюсь! — запальчиво возразил Шелдон. И переспросил уже не столь уверенным тоном. — Изменюсь? — И не надейся. Меньше через неделю всё будет по-старому. Только, знаешь... Это отлично. Ты и сейчас отличный парень, просто идеал соседа. Но мне не хватает того, каким ты был раньше. Пенни сказала тебе, что Шелодон Купер — фиговый сосед, но это её мнение. Она многого не знает о тебе. — И я тоже не знаю. — Садись, расскажу. ~ Рассвет занимался над гладью океана. Двое рядком расположились у самой кромки прибоя. Высокий худощавый парень сидел неподвижно, как изваяние. Обхватив колени длинными руками, он провожал и встречал волны ничего не выражающим взглядом. Со стороны могло показаться, что он медитирует или спит с открытыми газами. Его сосед — напротив, ни минуты не находился в покое. Он чертил на песке формулы, размахивал руками, и говорил, говорил, говорил. О знаменитом Калтехе, о большом андронном коллайдере, о звездах и небе, о тайне возникновения жизни на Земле и прочих сложных материях. Каждый из них знал, что рядом — друг. Каждому из них было по-своему одиноко. Каждый надеялся, что это временно.