Мы умрём. Нас поймут. Нас примут.

Пока мы живём — мы живём в нищете. Мы не нужны, мы горим в творческом огне. Нам в лицо кричат: «Это чушь, Вы всё врёте!». Мы счастливы только во сне. Мы умрём. Нас поймут. Нас примут. Наше творчество станет известным, безусловно. Но нам уже будет всё равно. Мы запомним мир, как бед омут. Нас будут восхвалять, наши стихи любить. Но при жизни нас любили лишь в сердце бить. Ударять по самому больному — Что, если честно, гибельно иному… Но мы терпели — мы выше всё взлетали… Пока, по пути творчества, на небеса не попали… Нам разбивали сердца, мы их стихами латали. В итоге эти люди нас потом восхваляли… Но от этого нам лишь больней — И с каждым днём славы боль всё сильней. С небес мы смотрим на славу свою и будто вновь умираем, Мы задыхаемся — от боли и от того, что были никем. Мы мучаемся, хотим наложить на себя руки — Но мы уже не умрём вновь, от этого сильнее муки… Мы умрём. Нас поймут. Нас примут.