***
Потянувшись в свободном кресле в кабине пилотов, Оби-Ван предавался сладостным мечтам о том, как сможет до хруста прогнуться в спине и размять затекшие ноги. — Мы все еще на территории Внешнего Кольца? — спросил он у молодого пилота с большим розовощеким лицом. — Да, магистр Кеноби. — Через сколько мы сможем совершить гиперпрыжок? — Через полчаса мы будет пролетать около Риши, где совершим гиперпрыжок до Тет. Заправимся, пополним припасы, а уже оттуда до Иего, что рукой подать до Зейгаррии. — Слишком рискованно, — покачал головой Кеноби. — Тет уже давным-давно под контролем преступного синдиката хаттов. Сделать остановку там будет губительно для нас. — Тогда, с учетом полученной информации, нам стоит пересмотреть маршрут, — сказал пожилой капитан, до этого момента хранивший молчание. — Сообщите, как только что-то будет известно. Мужчина поднялся с кресла, которое не покидал с момента отправления, и, снова потянувшись, до хруста, покинул кабину. Пройдя вперед по длинному герметичному коридору, Оби-Ван столкнулся с Энакином, прибывающем в приподнятом настроении. — Что же тебя так развеселило, Энакин? — Она ведет себя как дитя. Вам стоит на это взглянуть, учитель. И падаван удалился. Понять, о ком идет речь, труда не составило. На корабле находилась только одна особь женского пола, с которой больше положенного времени Оби-Ван проводить не имел никакого желания. Эта девушка умела мастерски, со вкусом и оттяжкой выедать чужие мозги через коктейльную трубочку. Но, видимо, для Вселенной было высшим удовольствием раз за разом сводить двух несовместимых людей, наблюдая с первого ряда с ведерком попкорна. Пройдя чуть дальше и замерев от увиденного, Оби-Ван не может сдержать улыбки, которую тут же скрывает за ладонью. Прижавшись носом к стеклу, Микеллина с детским восторгом наблюдает за неспешным покачиванием звезд. — Завораживает, не так ли? Ответа не следует — девушка продолжает внимательно смотреть на бескрайний межзвездный пролив за бортом корабля. — Что же, Знающая, не знает, что творится у нее над головой? — Это совсем другое, — все же отвечает она, с большим трудом оторвавшись от стекла. — Знать и видеть — разные вещи. Для вас все это, — она тычет пальцем в темное сплетение черной густоты с мерцающими крапинками далеких планет, — обыденное дело, пустяк. В любой момент, только слово скажите — и вы уже можете смотреть хоть вечность, но не для всех так. Это поразительно. — Неужели ни разу не видели космическое пространство? — голос его сквозит неприятным удивлением. — Только мельком, когда Олли забрал меня с Зайгеррии. Сначала думала, что это просто галлюцинация от наркотиков, а потом шанса больше не представилось. Только не делайте вид, что удивлены. Вам же Олли рассказал. Микеллина отворачивает голову, пряча лицо за волосами. — Расскажите, какого это? — Какого «что»? — спрашивает она. — Что же надо было пережить, чтобы позволить такому мерзавцу, как Зейгор Лис, творить с собой подобные вещи? — Если вы спрашиваете, то не знаете, какого это, гореть и сгорать заживо. Как только это случится — а это точно случится — найдите меня, и мы поговорим по душам, — мужчина видит молодую девушку с речами удрученного годами старика. — Уходите, Кеноби, пилоты уже составили новый курс. Кивнув, джедай разворачивается и оставляет ее одну. Новый план нравился джедаю куда больше — совершить гиперпрыжок около Риши до Нал-Хатта, произвести дозаправку (конечно, любой контакт с хаттами мог обернуться риском, но Микеллина клятвенно обещала, что знается с этими и они не представляют угрозы), недалеко от Нал-Хатты войти в спектр гиперпрыжка, оказаться в Иего, а там скоро и в Зайгеррии. Капитан обещал, что полет продлится дня три, не больше, но в пассажиров такая перспектива не вселяла надежды. Все хотели быстрее расправиться с этим делом и расстаться до следующего века, а может и на дольше. Голос капитана корабля зазвучал отовсюду: — Пассажирам и всему рабочему составу приготовиться к гиперпрыжку. Убедительная просьба сесть и держаться покрепче. Вас это тоже касается, магистр Кеноби. Позади уже давно мелькала ярко-голубым пятном на черном фоне Риши. Кеноби сел в свободное кресло и туже затянул ремни. Крошечный экран на панели показывал обратный отсчет. Пилот толкнул рычаг вперед, и крупная дрожь пробила корабль. Судно стремительно набирало скорость; звезды смешались, завертелись в лобовом стекле белой каруселью. Джедая вжало в кресло; он стиснул зубы и вцепился в собственные колени пальцами, стараясь сохранить свой обед в желудке. Проходит несколько мгновений, и и звездный водоворот перед глазами сменяется привычным пустынным космосом, а впереди маячит грязно-желтая планета хаттов. Пилоты прибавляют скорость, и через час серебристый нубийский корабль уже стоял в загаженном порту Нал-Хатты. Микеллина перегородила путь джедаям, красноречиво взглянув в светлые глаза Оби-Вана. — Вам лучше не покидать корабль. — Это еще почему? — удивленно взглянув на загораживающую дверь руку, спросил Энакин. — Хатты ненавидят джедаев. Как только вы сунете свои носы за дверь, ваши головы окажутся на золотом блюде у главы совета кланов. Я все сделаю сама, только пусть через час один из пилотов выйдет из корабля и поможет с заправкой топлива. — Часа точно хватит? Совсем не хочется тут задерживаться. — Это я еще с дорогой туда-обратно посчитала. Управлюсь за тридцать минут. С этими словами, отсалютовав двумя пальцами, Микеллина исчезла за плотно закрывшимся шлюзом. Убедившись, что джедаи, последовав ее совету, остались на корабле, она нашла взглядом ближайшего хатта, который, активно жестикулируя, показывал запуганным рабам, куда относить груз со стоящего неподалеку корабля. — Эй, ты, — хатт обернулся, грузно развернувшись обширными телесами, и облизал большой рот не менее крупным языком. — Знаешь господина Азрога? По его крошечным заплывшим глазкам, утопавшим в слоях жира, было понятно, что он знает такого и даже побаивается. — А тебе от него что надо? Наложниц у него хватает. — Сотри эту гаденькую ухмылочку со своей рожи и метнись к своему господину: скажи, что Знающая желает его видеть. Реакция была быстрой и поразительной. Микеллина любила наблюдать за мгновенно меняющимся выражением лиц тех простофиль, принявших ее за беспризорную девку или нищенку. — Конечно, конечно, госпожа. Ваше ожидание не будет долгим. Щелкнув коротенькими пальцами, хатт подозвал одного из рабов, прорычал ему что-то на хаттском и махнул в сторону, возвышающихся на севере, грязных гор. — Извольте поинтересоваться, госпожа, что же вам понадобилось от господина Азрога? — Не твоего ума дело. Твоему рабу лучше поторопиться, иначе вы сполна вкусите моего гнева. К удивлению Микеллины, ожидание действительно оказалось недолгим. Вскоре она уже восседала на несчастном дюбэке, которого угнали с Татуина, родной планеты этого животного. От долгого сидения спина ныла, ноги затекли. Семенивший за животным раб старался во всем угодить столь желанной гостье, из-за которой во дворце господина Азрога поднялся такой переполох. Столы накрывались всевозможными яствами, вина из сладких фруктов лились рекой, а лучшие певцы и музыканты уже готовили свои номера. — Вот мы и на месте, госпожа. Дворец хатта был преисполнен хаттского великолепия. Огромный замок, вырезанный прямо в горе, поражал своими размерами и убранствами. Раб помог Микеллине спуститься и провел ее через ворота, охраняемые стражей, в прохладную горную утробу. По всюду висели дорогие гобелены, стены украшали боевые трофеи и сновали многочисленные слуги, своими затравленными улыбками заставляющие сердце Знающей сжаться от обиды. Когда-то она тоже была рабыней, только пользовался ей только властный зайгеррианец, подчинивший ее волю и силу наркотическими веществами и извращенной любовью. Раб проводил ее до пиршественного зала, где все было готово для принятия дорогой гостьи. — Дорогая Микеллина, сколько же лет прошло с нашей последней встречи! — закричал восседающий на каменном троне хатт Азрог и, с невиданной ловкостью соскочив со своего места, оказался рядом и заключил ее в объятия. — Присаживайся и отведай, что мы для тебя приготовили. — Я прилетела не просто для праздной беседы, Азрог. Дело требует серьезности и более интимной обстановки. Вместо ответа он щелкнул пальцами и приказал отнести яства и напитки в свой кабинет, куда и сопроводил Микеллину. Когда еда была на столе и их оставили наедине, хатт закурил кальян и весь обратился вслух. — Ну, рассказывай, зачем пожаловала, Знающая? — Одна знатная дама уверена, что затевается международный заговор, и я оказываю ей услугу. К моему огромному сожалению, эта нажива вышла мне боком — теперь я должна лететь на Зайгеррию и уговорить Зейгора на случай военных действий принять сторону этой дамы, — Микеллина одним глотком осушила бокал вина и подлила еще. — Хорошее вино, алдераанское? — Ну и вляпалась же ты, девочка, — задумчиво протянул хатт, выпустив под потолок клубы дурманящего пара. — И чем же я могу тебе помочь? Хочешь, могу отправить к нему своего посла на переговоры? — Нет, не стоит беспокойств. Это моя битва, Азрог. Моя ноша и мой крест. Теперь все, что я могу сделать, это ускорить процесс. На пару минут в комнате повисло тяжелое молчание, наполненное ароматным паром и сладким вкусом выпитого вина, пока каждый думал о своей тяжелой судьбе. — Чем я могу помочь тебе, Микеллина? Как избавить тебя от страданий? — Продай мне несколько бластеров, заправь мой корабль и дай припасов столько, чтобы хватило и на обратный путь. Кликнув слуг, что стояли за дверью, Азрог отдал все распоряжения и приказал принести несколько бластеров DL-44. Когда все было готово, а от пилота на ее комлинк поступило сообщение о пополнении топлива и провизии, настало время прощаться. Не выпуская девушку из объятий, хатт настоял на том, чтобы на обратном пути она обязательно заехала к нему, а Микеллина напророчила ему долгих лет жизни и процветание его преступной империи. — Работай вместе со мной, Микеллина. Мы сможем подчинить себя всю Галактику от центра до дикого пространства. — Прости, Азрог, мне до конца своей жизни предопределено скакать обезьянкой на потеху публике. Судьба даст, свидимся. Попрощавшись со старым другом, Микеллина покинула дворец. Тяжелая ноша отпустила ее, как только Микеллина взошла на борт корабля. — И как все прошло? — поинтересовался Оби-Ван, приняв непринужденный вид, хотя все внутри него томилось и горело от неспокойного желания скорее увидеть девушку в безопасности на корабле. Но сам себе в этом желании он признаться отказался. — Топлива хватит на обратный путь, да и с голодухи не помрем. — А от чего так хмуры? — Не вам же предлагать себя на растерзание жестокому уроду. Этот разговор лишен смысла. Микеллина, фыркнув, прошла вглубь и скрылась в своей каюте. — Только ли у меня ощущение, учитель, что мы поступаем неправильно? — Не только, Энакин. Но того требует наш долг. — Неужели мы со спокойным сердцем должны сломать одну жизнь, чтобы жили миллионы? Это жестоко! — Жестоко, но так надо. Постарайся не думать об этом, падаван. Энакин, сверкнув глазами, поспешил удалиться, чтобы скрыть свое разочарование. И это был первый раз, когда он подверг джедайские догмы сомнению. Справедливости ради, нужно сказать, что это во многом определило его будущую судьбу.Глава 5
4 февраля 2019 г. в 21:15
Микеллина ворочается с боку на бок, пытаясь заснуть. Лот-кот в ногах с возмущением в приоткрытом желтом глазе пыхтит и отворачивается к стенке. Она ложится на спину и смотрит на грязный потолок с облупившейся краской. И как до такого докатилась? Идет на поводу у джедая, подстрекаемая каким-то незнакомцем. В былые времена глупости и наивности маленькая девочка Микеллина, может быть, и купилась на все эти речи о судьбе сотен невинных жизней, но сейчас, когда мягкое сердце покрылось толстым слоем пыли за ненадобностью, это было чистой воды бредом. Тогда почему она уже битый час не может уснуть, дергаясь от нетерпения? Плюнув на мучительные думы, Микеллина укладывается на живот и наконец проваливается в беспокойный сон.
Впопыхах девушка кидает последние вещи в рюкзак и бегом спускается по шаткой лестнице вниз, где ее уже ждет Олли. Пока она застегивает пуговицы на рубашке, бесалиск вытаскивает зубную щетку у нее изо рта и слушает последние указания по поводу бара и кормежки питомца.
— Не в первый же раз, Микеллина. Проживу уж как-нибудь.
Она кивает, напоследок обнимает его и выбегает на улицу.
Оби-Ван в очередной раз сверяется с часами и недовольно качает головой. Кажется, эту барменшу никто не научил ценить чужое время. Энакин за спиной развлекается, поднимая и опуская Силой неразумную букашку, которая, впрочем, не была от этого в восторге.
— Еще пять минут — и мы отправляемся без нее! — раздраженно рявкает джедай.
— Кажется, мы, к вашему большому сожалению, отправимся с ней, — Кеноби вопросительно изгибает бровь. — Сами поглядите.
Проследив взглядом за пальцем ученика, он натыкается, на поднявшую пыль, запыхавшуюся и красную Микеллину.
— Решили, наконец, явиться?
— Я могу развернуться и уйти прямо сейчас. В конце концов, это нужно вам, а не мне, — отдышавшись, ответила она.
— Тогда, добро пожаловать на борт.
Мужчины расступились, пропуская вперед девушку. Энакин одобряюще похлопал по плечу наставника и, бросив свое занятие, взошел по трапу и скрылся внутри. Взглянув в последний раз на живописный пейзаж Родии, Оби-Ван скрыл кроткую улыбку в рыжей густоте усов и вошел следом за остальными, отдав приказ взлетать.