Ты будешь счастлив, Птенчик

- Птенчик, какой сюрприз! - радостно произнес Альбус, поспешно пропуская Криденса в квартиру. После того нелепого похода в кино, когда они все по случайному стечению обстоятельств оказались на одном сеансе, отношения у них были несколько натянутые. Хоть Криденс и старался перешагнуть через себя и свою обиду, считая, что тоже был не прав, было заметно, что ему все еще несколько неприятно вспоминать о том, как жадно отслеживали каждый их с Персивалем шаг. Пусть и вопреки своему обыкновению ни Альбус ни Геллерт не акцентировали на этой неловкости все свое внимание. И тем не менее до этого дня Бэрбоун еще ни разу не заходил к соседям сам, без приглашения. И это дало Дамблдору надежду на то, что, наконец, все обиды окончательно оставлены позади. - Проходи, скорее, я сделаю тебе чаю! - Нет, я... - договорить парню, разумеется не удалось, - я ненадолго, не стоит, - тихонько проговорил он, вглядываясь в спину Альбуса. Он лишь тихо усмехнулся, покачав головой, и опустился на диван. Наверное, он даже соскучился по таким вот посиделкам с соседями. Как он ни пытался отрицать, но в последнее время он старался сбежать из этой квартиры как можно скорее, израсходовав, кажется, все возможные отговорки. Не то чтобы у него в блокноте был список, из которого он вычеркивал то, что уже использовал (но юноша честно подумывал о составлении оного). Но теперь Криденс, пожалуй, почувствовал себя очень уютно. И счел, что может и задержаться. - Кого там, - услышал он раздраженное ворчание из спальни и повернулся, как раз чтобы увидеть Геллерта, выглянувшего из комнаты. - А, это ты, Криденс. Здравствуй, - недовольство Гриндевальда быстро испарилось, когда он увидел в гостиной их с Альбусом обожаемого Птенчика. Хотя, признаться, он уже почти не рассчитывал, что Криденс вот так внезапно и самостоятельно нагрянет к ним. Он даже пытался заставить своего сожителя извиниться, к слову, даже успешно, но, к сожалению, это не помогло. - Надеюсь, я не помешал? Вы, похоже, отдыхали, - с легкой улыбкой произнес Бэрбоун, наблюдая за тем, как Геллерт чинно спускается по лестнице, кутаясь в длинный махровый халат темно-бордового цвета. - О, нет, не переживай, - Гриндевальд махнул рукой, присев в кресло. На несколько секунд он прикрыл глаза, умиротворенно улыбаясь, а после слегка развернулся в кресле. - Альбус, чай! - оглушительно воскликнул он, отчего Криденс даже невольно вздрогнул. Как же ему этого не хватало! - Сейчас! - точно такой же недовольный и очень громкий возглас донесся с кухни, и уже спустя буквально пару минут Дамблдор вышел в гостиную, удерживая в руках слегка дребезжащий поднос, на котором была самая настоящая гора из посуды и продуктов. Похоже, он вытащил с полок все, что там было, лишь бы порадовать Птенчика. Помимо чайника и чашек на нем были булочки, домашнее печенье, конфеты, даже фрукты. Наверное, Альбус с огромным удовольствием положил бы на поднос хоть огромную индейку, просто она не поместилась. - Угощайся, Криденс, - он мило улыбнулся, буквально впихивая в руки юноши очаровательную чашечку. Насколько парень успел изучить быт своих соседей, это была особенная чашечка для особых гостей. Именно так Альбус и Геллерт называли ту посуду, которую доставали для ужинов, на которых Бэрбоун появлялся вместе со своим мужчиной. Интересно, и давно ли его появление стали считать особенным случаем? Он вновь почувствовал себя несколько неловко. Похоже, ему все же стоило пораньше начать снова наведываться в гости к этой парочке. - Спасибо, - Криденс чуть улыбнулся, откидываясь на спинку дивана. Некоторое время он просто наблюдал за своими соседями, потягивая ароматный чай. Иногда он даже удивлялся тому, как Альбусу удается сделать такой идеальный чай - потрясающе вкусный и в меру горячий, чтобы его можно было спокойно пить, но своих секретов Дамблдор никогда не выдавал. А Гриндевальд в этом доме чаем не занимался, иначе, разумеется, с удовольствием поделился бы с птенчиком этой информацией. Как минимум, назло своему сожителю. Как ни странно, его соседи даже не пытались начать разговор. Похоже, они были умиротворены лишь тем фактом, что Криденс наконец-то пришел к ним сам. Ну или они уже успели несколько раз поссориться за утро и им требовалось время, чтобы восстановиться и вернуть весь свой запас красноречия. - Я хотел кое-что рассказать, - наконец, негромко произнес он, собравшись с мыслями. - Да? - синхронно откликнулись Альбус и Геллерт, отрываясь от своих чашек и смотря на Бэрбоуна. Тот даже невольно усмехнулся. Наверное, у них в голове сейчас была куча мыслей. И Криденс, если честно, даже боялся представить каких именно. В любом случае они определенно касались его взаимоотношений с Персивалем - а о чем же еще он мог рассказывать? - поэтому ему было приятно думать о том, что они не догадываются, зачем он пришел. - Если честно я немного волнуюсь, - задумчиво сказал он, делая небольшую паузу. Отчасти это был так. Он действительно немного переживал, потому что то, чем он собирался поделиться, было для него по-настоящему важным. Но отчасти ему просто хотелось посильнее заинтриговать своих соседей. И, судя по их взглядам, в этом он вполне преуспел. - Я уже какое-то время снова пишу картины, предлагаю их в галереи. И недавно мне поступило предложение принять участие в одной выставке. Это замечательно, я знаю, - торопливо произнес он, заметив, что Альбус с Геллертом уже набирают побольше воздуха в грудь, чтобы разразиться бурными поздравлениями. - Но мне непременно нужен чей-нибудь обнаженный портрет, а я, - он ненадолго замялся, - я рисовал их только в академии в качестве задания, и это уж точно было не моим самым любимым занятием, - Криденс несколько нервно усмехнулся. - К тому же я не знаю, где мне искать модель. Я даже не думал, что мне это пригодится, поэтому не интересовался этим, когда переехал. А начинать писать картину надо как можно скорее, чтобы успеть к нужному сроку, - немного скомкано произнес он, даже смущаясь. И все же, как бы там ни было, он был рад, что смог наконец-то поговорить с кем-то о своей проблеме. В конце концов, в его жизни было очень мало людей, которым он мог рассказать об этом. А Криденс уже несколько дней вынашивал эти мысли, мучительно прокручивая их у себя в голове, и понял, что ему уже надо высказаться, иначе это сведет его с ума. К тому же решение никак не шло, и он рассчитывал хоть на какой-нибудь пусть даже самый безумный совет. А по части безумных советов не было никого лучше Альбуса и Геллерта. Даже если бы он не воспользовался рекомендацией, это бы как минимум подняло ему настроение. И это помогло ему окончательно оттаять по отношению к этой парочке. До этого момента он, пожалуй, даже не осознавал, как важно иметь рядом людей, к которым можно просто прийти и рассказать им обо всем, что его волновало. - Почему бы тебе не нарисовать своего мужчину? Уверен, это будет впечатляющий обнаженный портрет. Ты ведь наверняка уже это видел, - промурлыкал Альбус выглядя даже несколько мечтательным. В себя его привело только деликатное (не очень) покашливание Геллерта. - Он не, - Криденс даже чуть повысил голос, но тут же осекся. Надо ведь было так расслабиться, что он чуть не выдал свой самый главный секрет. Чуть не рассказал, что Персиваль ему просто друг. - Он не согласится, - наконец, он придумал более-менее подходящее продолжение фразы, мучительно краснея. Из-за небольшого шока, он даже не сразу понял намек Дамблдора на то, что он уже совершенно точно видел обнаженное тело Грейвза. Хотя ровно до этого момента Бэрбоун даже не задумывался о том, как Грейвз выглядит без одежды. И надеялся, что ему удастся сдерживать эти мысли и впредь. Хотя кого он обманывает... - Ну, тогда я могу, - совершенно спокойно произнес Геллерт, пожимая плечами и отпивая еще немного чая. В этот момент Криденс почувствовал, как краска полностью залила его обычно бледное лицо, и он заалел до самых кончиков его ушей. Вот уж о чьем обнаженном теле он точно не хотел думать, так это Гриндевальда. И зачем господь даровал ему такое живое воображение, которое круглые сутки работало на все сто процентов? - Если только мы вместе, - в тон ему ответил Альбус, и Криденсу, как это часто бывало в общении с этой парочкой, ужасно захотелось завыть. Он глубоко вдохнул и осторожно поставил чашку обратно на поднос, стараясь удержать ее дрожащими руками и не расплескать остатки чая. - Нет, спасибо. Я очень ценю Ваше щедрое предложение, но я все же лучше позвоню Персивалю. Прямо сейчас. Еще раз спасибо, - пробормотал Криденс, практически пулей вылетая из квартиры. - Кажется, мы слегка перегнули палку, - Геллерт хмыкнул, допивая свой чай. - Не стоило с ним так шутить. - Шутить? Я думал, ты это полностью серьезно, - Альбус приподнял брови, посмотрев на Гриндевальда. - Ты серьезно думал, что он позовет тебя позировать? - он покачал головой и потянулся к столу, чтобы взять себе одну булочку. - Ну а что? Я выгляжу на пятьдесят. С небольшим, - многозначительно произнес Дамблдор, чуть задирая голову. - Ты едва похож на живого, Альбус. Иногда я по ночам проверяю, дышишь ли ты, - Гриндевальд отправил себе в рот любимую булочку с шоколадом, с наслаждением наблюдая за тем, как от недовольства перекосилось лицо его сожителя. После того представления, которое полуосознанно устроили для него соседи, Криденс вернулся к себе полный решимости позвонить Грейвзу и пригласить его к себе. И пока эта решимость не испарилась, что происходило обычно с космической скоростью, когда он оказывался один и в его поле зрения не маячила дьявольская парочка с их сомнительными предложениями, он поспешил исполнить этот план, не оставляя себе никакого пути к отступлению от задуманного. Бэрбоун был полностью уверен, что с тех пор, как он рассказал своим соседям о выставке и с их знанием о том, как для него это важно, так просто они это не оставят. С них станется упрашивать его нарисовать их. И Криденс с его очень живым и ярким воображением хотел слышать это и вспоминать об этом предложении как можно реже. К тому же ему невольно вспомнилось, как ему пытались найти мужчину. И он был уверен в одном - ему не хочется однажды прийти домой и застать у себя под дверью незнакомого голого мужика. Так что лучше было прислушаться к совету Альбуса и Геллерта, какими бы невероятными ни были время от времени высказывания этой парочки, и сделать так, как они говорят. Пусть юноша и не представлял, что однажды поступит в точности так, как ему посоветовали его соседи. По телефону он решил не вдаваться в подробности. Подумав, что если выпалит Персивалю сразу все как есть, то он просто откажется и больше никогда не позвонит. Поэтому он пригласил мужчину к себе домой, сказав, что все объяснит уже на месте. И он очень надеялся, что не сорвал Грейвзу никакие планы и не отвлек от важных дел своими пустячными проблемами. Некоторое время Криденс просто ходил по дому, сосредоточенно думая, что ему лучше делать. С одной стороны, он понимал, что стоит подготовить рабочее место заранее, чтобы не тратить на это время, если Персиваль все же согласится. С другой - ему казалось это несколько бестактным. Должно быть, это будет выглядеть очень странно. Если он попросит мужчину позировать, при этом уже полностью для этого все приготовив. И все же он, помучившись какое-то время, решил приготовить все необходимое хотя бы для того, чтобы отвлечься на хоть какую-то работу и перестать так много думать о том, что он творит и куда катится его жизнь. А подумать, пожалуй, было о чем. В академии писать обнаженные портреты было гораздо проще. Это было совершенно обычное задание. И это делали все, а не только он один, чтобы просто получить оценку. И человек, которого он рисовал, был для него безличным натурщиком, которого он видел и первый и последний раз в жизни. А Персиваль все же был ему другом. И он совершенно не представлял, как отреагирует, если Грейвз согласится помочь ему и позировать для портрета. И как вообще будет общаться с ним после. Когда мужчина приехал к нему, Криденс даже с некоторым удивлением посмотрел на часы. Нет, похоже, время не пролетело незаметно за дежурной подготовкой. Персиваль просто в самом деле пришел несколько раньше, чем Бэрбоун ожидал его увидеть. - Привет. Ты рано, - негромко произнес он, пропуская мужчину в квартиру. - Да я ушел пораньше. Сегодня не слишком загруженный день, и в участке вполне могут справиться и без меня, - Персиваль махнул рукой, проходя в квартиру и разуваясь. Криденс так заметно нервничал, что, казалось, воздух вокруг него буквально вибрирует. - Надеюсь, ты позвал меня не для того, чтобы сообщить, что ты бросаешь меня? Прости, глупая шутка, - тут же спохватился Грейвз, заметив, что отреагировал Бэрбоун не так, как он хотел. Вместо того, чтобы усмехнуться или улыбнуться, что Бэрбоун стал все чаще делать в его присутствии, юноша даже как будто испугался и как-то резко побледнел. - Ничего, я, - Криденс вздохнул и покачал головой. Ну вот что он? Ведет себя как полный идиот? Больше ему сказать было совершенно нечего. Наверное, ему надо научиться разграничивать работу и личную жизнь. Если у него все получится, то такой навык наверняка вполне пригодится ему в будущем. Только было слишком уж волнительно экспериментировать именно на Персивале. - Проходи. Давай закажем что-нибудь, если ты голодный, - негромко предложил он, проводя Грейвза в гостиную. Первым делом он захлопнул дверь в спальню, надеясь, что мужчина не успел разглядеть, что его комната выглядит как самая настоящая мастерская. - Да нет, спасибо, Криденс. Я не голодный, - мягко произнес Персиваль, тактично делая вид, что не обратил внимания на этот маневр с дверью. Не заметить это было сложно, но, раз уж Бэрбоун не хотел, чтобы он видел то, что находилось в спальне, то приличия ради и спокойствия парня для было лучше сделать вид, что он ничего не заметил. - Все хорошо? - Да. Конечно, все в порядке, - торопливо проговорил Криденс, несколько нерешительно покосившись на кресла. Он никак не мог предугадать, затянется разговор или нет; стоит ли вообще предлагать мужчине сесть. Еще больше на него давили мысли о том, что скоро Персиваль, похоже, окончательно убедится в том, что он просто придурок. Косноязычный и немножко умственно отсталый придурок. Который никак не может сформулировать до конца ни одну свою мысль. Черт, ведь в просьбе не было ничего прямо уж сверхъестественного. Ну почему он никак не может просто высказать все? - Ладно. Я хотел с тобой поговорить. Точнее, предложить тебе кое-что, - осторожно начал он, стараясь внимательно следить за реакцией Грейвза. Пока мужчина выглядел совершенно спокойным, даже вполне доброжелательным. - Только дай мне, пожалуйста, договорить до конца, - Персиваль лишь кивнул, стараясь сдерживать легкую улыбку, чтобы не нервировать парня еще больше. К тому же, в его же интересах было дать парню договорить. Ему уже просто безумно хотелось знать, что же там такого важного ему хотел сказать Криденс, что это заставляло его чуть ли не трястись от волнения. Выглядел он так, словно собирался предложить выйти за него замуж, понабравшись этих настроений от своих соседей. Но все же этот вариант казался маловероятным, поэтому Грейвз подключил все ресурсы своего терпения. - Меня пригласили участвовать в одной выставке. Я уже согласился, но у меня есть одна проблема. Они возьмут пару моих пейзажей, но еще им нужен обнаженный портрет. И я не знаю, что мне делать. В общем, я подумал, что, может, ты согласишься позировать и выручишь меня, - Бэрбоун даже зажмурился, наконец, выдав то, для чего он пригласил Персиваля. Он надеялся только на то, что проговорил это достаточно четко и ему не придется повторять. - Это неожиданно, - усмехнулся Грейвз. Такого предложения он, пожалуй, не ожидал совершенно. Конечно, это даже польстило ему. Несмотря на то, что Криденс явно предложил ему это от отчаяния, а не потому, что у него было огромное количество вариантов, а он оказался самым лучшим. - Криденс, я, конечно, помогу тебе, если ты уверен, что из меня выйдет хорошая модель. Ну или натурщик. Это ведь так правильно называется? - он хмыкнул. - Да, так, - Криденс чуть улыбнулся, кивнув. - Спасибо, - сказал он, смотря на Грейвза с искренней благодарностью. Мужчина все еще, к счастью, выглядел довольно спокойным, не злился на него за эту просьбу и, даже если был не слишком вдохновлен, то не счел нужным это показывать. - Мы начнем сейчас? - мягко спросил Персиваль. То ли Криденс слишком задумался, то ли просто не знал, как лучше подступиться к делу, вот и решился сам это предложить. - А, да, конечно, - Бэрбоун несколько виновато улыбнулся. Наверное, он никогда не сможет достаточно отблагодарить мужчину за его поистине ангельское терпение и непробиваемое спокойствие. Любой другой едва ли стал бы терпеть такого тормоза. - Идем, - он провел Грейвза в комнату и пока остановился, давая мужчине как следует осмотреться и привыкнуть к тому, что его спальня выглядит не совсем так, как обычно. Окна были плотно зашторены, так как Криденс уже настроил освещение и не хотел, чтобы оно сбилось естественным путем, ближе к середине комнаты был передвинут диван из гостиной, накрытый красивыми шелковыми покрывалами. - Ты ограбил магазин для художников? - в этот раз Бэрбоун хотя бы улыбнулся его шутке. Отлично, он начинал "отмораживаться". Значит, у них есть шанс сделать что-то действительно стоящее, как, должно быть, и хотелось художнику. - Нет. Подарок от моего университета на выпуск. Тем, у кого лучшие работы, дарили что-то полезное, - несколько смущенно произнес Криденс, словно стеснялся говорить о своих заслугах. - Подумал, что мне все это может пригодиться, вот и привез с собой, - он пожал плечами. - Ладно, смотри. Я бы хотел сегодня сделать несколько набросков, ну и просто поснимать тебя с разных ракурсов, чтобы мне потом было проще работать. Не думаю, что у тебя есть время каждый день по несколько часов тратить на позирование, так что, надеюсь, смогу обойтись этим. Попрошу тебя приехать только в крайнем случае, - уже чуть более уверенно проговорил он, постепенно настраиваясь на рабочий лад. Когда он понял, что ничего страшного не случилось, его никто не обозвал извращенцем, не накричал, ему стало гораздо легче. - Договорились. Только не сердись, если я буду очень тупить. Все же я ни разу никому не позировал, - Персиваль усмехнулся, постепенно начав снимать с себя одежду. Первой в свободное кресло в углу комнаты отправилась кожаная куртка, с которой мужчина, кажется, не расставался никогда. Криденс поймал себя на том, что пристально смотрит на Грейвза и, нервно сглотнув и мотнув головой, поспешил достать фотоаппарат и заняться его настройкой. Правда, он все равно то и дело поднимал глаза. Да и настройка фотоаппарата была для него делом не слишком сложным, привычным, и ему, скорее, приходилось изображать то, что он полностью погружен в это занятие, и это отнимает все его внимание. Персиваль стянул майку, аккуратно сложил ее и положил на спинку кресла. Все же привычки давали о себе знать. Он вытащил ремень из брюк и невольно взглянул на Криденса. Тот поспешно опустил взгляд обратно в фотоаппарат, кажется, даже слегка покраснев. И почему-то Грейвз в этот момент почувствовал себя очень неловко. Он не слишком смущался позировать парню, ему было несложно, к тому же это вроде как было очень важно для юноши и нужно ему. Но, похоже, это несколько напрягало самого парня. И вот этот факт уже довольно сильно беспокоил Персиваля. Он уже успел понять, что Криденс любит накручивать себя. Действительно любит хвататься даже за самые безумные мысли, тщательно обдумывать их и приходить к еще более безумным выводам. И Грейвзу очень не хотелось, чтобы Бэрбоун выдумал себе, что все было слишком неловко, загрузился и счел, что вообще им лучше больше не общаться. Но отступать уже было поздно. Этим бы он наверняка сделал только хуже. Он торопливо стянул джинсы и вновь поднял на Криденса глаза, вопросительно приподнимая брови. К счастью, он не стеснялся своего тела. И радовался, что хотя бы из-за чего-то этим вечером он не будет испытывать неловкости. Парень поймал его взгляд и, немного посомневавшись, все же кивнул. Криденс тоже понимал, что сворачивать все на этом моменте не стоит. Он хотел попасть на эту выставку. Действительно хотел прийти в галерею и увидеть там свои работы. И, раз уж Персиваль великодушно согласился помочь ему исполнить его мечту, то надо уже было собраться и идти до конца. Хоть попытаться изобразить взрослого человека, который может спокойно работать. Грейвз полностью разделся и, постаравшись из вежливости не замечать, что Криденс стыдливо отвел взгляд, словно девица по ошибке попавшая в мужскую сауну, приблизился к дивану, который, видимо, должен был послужить рабочим местом. - С чего начнем, Криденс? - тихо спросил он, смотря на парня. Он очень надеялся, что Криденс сможет окончательно перебороть себя и отнестись ко всему этому проще. - Давай я для начала тебя поснимаю. Просто прими несколько поз, - чуть хрипловатым голосом произнес Бэрбоун, пытаясь буквально спрятаться за фотоаппаратом. Он даже сам не понимал, почему ему было настолько сложно. Едва ли это было просто из-за того, что Персиваль был лично знаком ему, а теперь Криденсу приходилось видеть его полностью обнаженным. Во всяком случае, если задуматься, для него едва ли было что-то незнакомое в человеческом теле, особенно в мужском. Анатомию он сдал на отлично, как и все остальное, и в этих вопросах очень вряд ли его что-то могло удивить или поразить до глубины души. И все же что-то очень сильно волновало его и делало его попытки сосредоточиться практически полностью провальными. - Пожалуйста, повернись ко мне спиной и развернись совсем немного, смотря на меня, - задумчиво произнес он, стараясь сделать как можно больше кадров, чтобы иметь полное представление о теле своего натурщика. Даже в его голове это звучало чертовски пошло, поэтому с его щек не сходил легкий румянец. Наверное, это можно было списать на то, что в комнате было жарковато. Ну или ему так казалось. Персиваль послушно встал спиной к нему и слегка развернул корпус. Именно так, как и хотел Криденс. - Ты никогда не думал стать натурщиком? У тебя здорово получается, - негромко сказал он, наконец, увлекшись работой и постепенно начиная отпускать все свои нелепые мысли на этот счет. - В самом деле? Спасибо. Ну, если тебе понравится со мной работать, я буду очень рад стать твоим натурщиком, - Персиваль хмыкнул, не сдержавшись и слегка поиграв мышцами. - Пока работать с тобой мне очень нравится, - Бэрбоун чуть улыбнулся, торопливо делая кадры и стараясь ничего не упустить. А Грейвз был шикарен. И это было довольно сложно не признавать. Криденс невольно подумал, что, наверное, именно с таких тел лепили идеальные древнегреческие статуи. Особенно его накачанная спина. Не перекачанная с отпугивающим рельефом мышц, больше похожих на горб, а именно такая, как нравилось юноше. Странно. До этого дня Криденс вообще ни разу не задумывался о том, что ему нравятся накачанные мужские спины. Ну или вообще какие бы то ни было мужские тела. Даже такие красивые, как у Персиваля. - Ладно, теперь давай поработаем над картиной, - с легкой улыбкой произнес он, подумав, что уже достаточно заставил мужчину вертеться перед камерой. Хотя бы один из них совершенно не стеснялся. Ну или крайне умело это скрывал. Что, похоже, хоть сколько-нибудь успокаивало Криденса и помогало ему настроиться. Пока он перетаскивал все нужные ему принадлежности поближе к мольберту, Персиваль прилег на диван, устраиваясь полубоком и искренне надеясь, что делает то, что Бэрбоуну понравится. Конечно, для них обоих было совершенно очевидно, что у него очень мало опыта в таких делах и раньше он позировал только для выпускного альбома и своего удостоверения, и все же ему не слишком хотелось, чтобы художнику пришлось слишком уж долго возиться с ним. - О, так хорошо, - сказал Криденс, подходя ближе и беря в руки красивое синее покрывало. Обычно на таких картинах использовалось красное, но это парню казалось жуткой пошлостью. Да и слишком уже избитым ходом. Ну и синий цвет нравился ему гораздо больше. - Только подвинься немного ближе ко мне. Да, вот так, - торопливо проговорил он, чтобы Грейвз зафиксировался в нужном положении. Он глубоко вдохнул, понимая, что теперь ему снова предстоит сделать то, что он уже точно никогда не думал сделать с Персивалем, и склонился, чтобы устроить покрывало так, чтобы картина не вышла развратной и безвкусной. Во всяком случае, ему всегда казалось, что, даже если портрет и называется обнаженным, это отнюдь не значит, что на нем стоит показывать совершенно все. - Если хочешь, я положу покрывало. Только скажи мне, как надо, - предложил мужчина, заметив, как сильно замялся Криденс. Ситуация казалась ему до комичного странной. Он лежал на диване Криденса, совершенно обнаженный, его соседи уже наверняка вовсю обсуждали то, чем они занимаются, во всех красках, а на самом деле они всего-навсего пытались уйти от чувства ужасной неловкости. И желательно не перестать после этого быть друзьями и иметь возможность спокойно смотреть друг на друга. - Спасибо, Персиваль, я сам, - парень выдавил улыбку и вновь попытался взять себя в руки. Он уж точно не предполагал, что его замешательство и его причина настолько очевидны. И тем не менее такая готовность Грейвза помочь ему всем, чем он только мог, и его хотя бы внешнее спокойствие относительно всего, что происходило, подталкивало его к более решительным действиям. - Приподними ногу, пожалуйста, - наконец, собравшись, попросил он. Пауза была нужна ему еще и для того, чтобы окончательно выстроить у себя в голове картину того, что он хочет видеть. Как только Персиваль лег так, как ему надо, Криденс аккуратно прикрыл покрывалом его пах, в очередной раз предательски покраснев, обернул ткань вокруг бедра мужчины, просто расправив остатки у спинки дивана. - И почему люди вечно фантазируют о шелковых простынях? Шелк же холодный и скользкий, - не удержался от комментария Грейвз. - Прекрати, - Криденс невольно прыснул от смеха. - Все, постарайся не шевелиться, - он снова взял фотоаппарат, сделал несколько снимков и отошел к мольберту, чтобы сделать несколько набросков. - А говорить можно? - Персиваль усмехнулся, честно стараясь не шевелиться. - Можно, если не будешь двигаться, - задумчиво растягивая слова, сказал Криденс, торопливо водя карандашом по листу. Он то и дело поглядывал на Грейвза, отмечая, что ему становится все проще. Наверное, он уже привык и полностью смирился с тем, что на его диване лежит обнаженный мужчина, и работать ему стало куда легче. - Ты так быстро работаешь, - невольно отметил Грейвз, завороженно наблюдая за тем, как рука Криденса с карандашом буквально порхает. Да и сам парень буквально преобразился за работой. Совсем скоро от стеснительного зажатого подростка не осталось и следа. Бэрбоун в эти мгновения выглядел крайне одухотворенным, вдохновленным, его глаза буквально горели, а щеки, наконец, приобрели естественный оттенок. А то Персиваль уже начинал опасаться, что к ним вот-вот нагрянут создатели исторических фильмов про войну Америки за независимость, чтобы запечатлеть идеальный оттенок для мундиров английской армии. Наверное, Криденс был одним из немногих, кому посчастливилось заниматься именно тем, что он любил больше всего. - У меня было очень много времени, чтобы натренироваться, - юноша даже не подумал скрывать, что ему приятно слышать эти слова. Еще больше ему льстило искреннее восхищение во взгляде Персиваля. Пожалуй, раньше он и не мог предположить, что хоть кто-то в этой жизни будет так смотреть на него. И это, черт возьми, действительно грело ему душу. - Я ведь могу рассчитывать, что ты пригласишь меня на выставку? Хочу, наконец, увидеть твои работы, - Грейвзу ужасно захотелось потянуться и размяться, но он вовремя спохватился, вспомнив, что ему нельзя двигаться, пока Криденс работает. - Да, конечно. Если тебя не смутит, что все там будут рассматривать твой портрет, - он усмехнулся, подумав, что сам бы ни за что не пришел на такую выставку. Не хватало еще, чтобы его стали узнавать. - Устал? - Почему меня должно это смущать? Разве я не великолепен? - Персиваль негромко фыркнул, довольный тем, что Криденс, наконец, улыбается. - Немного устал. Но я потерплю сколько надо, - с готовностью произнес он. - Осталось совсем немного, - искренне произнес парень, сочтя, что ему в действительности хватит и еще одного наброска. - Может, все же хочешь остаться на ужин? Я видел, что недалеко открылся ресторан с азиатской кухней, можем заказать что-то, - несколько нерешительно предложил он, надеясь, что не слишком навязывается. - С удовольствием, - Грейвз едва сдержался, чтобы не пожать плечами. Мысли о том, чтобы провести побольше времени с Криденсом были ему очень приятны. К тому же это значило то, что юноша уже вполне смирился с тем, что они работали над этой несчастной картиной, и был готов с этим спокойно жить. Что также не могло не обрадовать Персиваля. - И мне даже не придется одеваться. - Прекрати меня смешить. У меня может дрогнуть рука, и мне придется все переделывать, - Бэрбоун постарался изобразить укор, бросая взгляд на мужчину, а после вернулся к своим скетчам. Как ни странно, ему почему-то и в самом деле стало в разы проще думать о том, что он проведет несколько вечеров за рассматриванием фотографий Персиваля и созданием его обнаженного портрета. *** Криденс буквально летел в квартиру своих соседей, даже не особенно пытаясь скрыть то, как он взволнован и рад. Наконец-то наступил долгожданный день выставки, и он шел к соседям, чтобы пригласить их разделить с ним это важное событие. Конечно, он мог сообщить Альбусу и Геллерту и пораньше, но подсознательно опасался того, что с них станется выкинуть что-нибудь в его поддержку. Ему было даже немного стыдно, но еще одной причиной, по которой он отложил приглашение на самый последний день, было то, что эта парочка могла и куда-то уйти, и тогда ему бы просто не удалось позвать их. Разумеется, потом бы он сказал, как ему жаль, что он не застал своих соседей дома, но, как бы он этого ни стыдился, он бы почувствовал облегчение, не окажись их дома. Он слишком боялся, что этот день будет испорчен. А его паранойя говорила о том, что если кто и может выставить его не в лучшем свете перед всеми на выставке, то это именно Альбус и Геллерт, которые не стеснялись, кажется, вообще ничего. Криденс толкнул дверь, зная, что соседи обычно не запирают дверь на замок, когда они дома, и та распахнулась, свидетельствуя о том, что эта парочка все же будет присутствовать на мероприятии. Правда, спустя секунду он уже стал сомневаться в этом. Что-то явно было не как всегда. Потому что он был встречен звуком бьющейся посуды. - Геллерт, успокойся! - донеслось до него, и Криденс растерянно огляделся, не зная, как ему лучше поступить. Похоже, он застал не дежурную ссору, а что-то куда более серьезное, и он не знал, остаться ему и попытаться успокоить соседей, или все же будет лучше уйти и сделать вид, что его здесь и не было. - Ты говоришь мне успокоиться?! Серьезно?! - Криденс вздрогнул, когда на кухне разбилось что-то еще. Возможно, любимый чайник Альбуса, судя по его возмущенному возгласу. - Я устал, Альбус! Устал объяснять тебе, что мне надоело ждать, пока мы, наконец, сделаем то, что ты обещал мне лет сорок назад! Устал слушать твои нелепые отговорки! Я всегда знал, что ты трус, но не думал, что настолько. Да для тебя личная жизнь твоего драгоценного Птенчика куда важнее, чем наша! Бэрбоун уже хотел было улизнуть, поняв, что это определенно не для его ушей, как вдруг услышал свое прозвище и замер. Неужели Альбус и Геллерт действительно рассорились из-за него? В этот момент он почувствовал себя самым ужасным человеком на земле. В самом кошмарном сне он не мог даже представить себе, что станет причиной раздора этой пары. На его памяти, они еще ни разу не ругались так сильно. Конечно, не стоило особого труда заметить, что Гриндевальд очень вспыльчивый, но он еще ни разу не обрушивал на своего сожителя весь свой гнев настолько эмоционально и агрессивно. Криденс почувствовал, что от страха его сердце пропускает удары, когда заметил, что Геллерт торопливым шагом идет через гостиную прямо к нему. - И ты здесь. Ну конечно, - он фыркнул и вышел из квартиры, оглушительно хлопнув дверью. - Альбус? Вы в порядке? - осторожно спросил Криденс, все же проходя на кухню. Он застал Альбуса совершенно разбитым, стоящим у подоконника и пустым взглядом смотрящим в сторону кучи осколков. Бэрбоуну даже захотелось плакать от увиденного и от осознания того, что это все - его вина. - О, Птенчик, - Дамблдор как-то вымученно улыбнулся и Криденс до боли закусил губу, стараясь подавить совершенно нелепое желание сесть в угол, обнять колени и по-детски захныкать. - Все хорошо, не волнуйся. Прости, тут такой беспорядок, - растерянно пробормотал он, вновь посмотрев на осколки. - Я сейчас приберу, - тут же произнес Криденс и не замедлил достать щетку с совком, пока Альбус не успел возразить. - Если тебе не сложно, - негромко произнес Дамблдор, смотря на стул. К сожалению, он не мог сказать юноше, что это была совершенно бесполезная трата времени. Потому что если для чего он и использовал магию чаще всего, так это для того, чтобы восстанавливать любимый сервиз после вот таких безобразных вспышек гнева. - Мне жаль. Он ведь из-за меня так. Извините, я слышал немного, - сумбурно пробормотал Криденс, тщательно подметая пол, чтобы случайно ничего не упустить. - Птенчик, прошу тебя, только не вини себя. О, мальчик мой, - Альбус даже растроганно улыбнулся, смотря на раскрасневшегося парнишку, который спешно и очень старательно выбрасывал осколки многострадального - в полном смысле этого слова - сервиза. - Это все вовсе не из-за тебя. Он полностью прав, я виноват перед ним. Только не говори это ему, - постарался шутливо произнести он, и, чтобы поддержать Дамблдора, Криденс улыбнулся ему. - Ты что-то хотел? - мягко спросил он, смотря на птенчика. - А, да, - Бэрбоун тихо вздохнул, подумав, как не вовремя он вообще пришел со своим приглашением. Ведь Альбусу теперь явно было совершенно не до этого. - Сегодня проходит выставка, на которую взяли мои картины. Я подумал, может, Вы захотите прийти. - О, конечно! - Альбус буквально просиял, услышав это, и у Криденса отлегло от сердца. Дамблдор иногда умилял его тем, что ему можно легко поднять настроение самой незначительной ерундой. - Я с удовольствием приду, Птенчик. Мы с Геллертом всегда знали, как это важно для тебя! - Вы не будете против, если я позвоню ему и приглашу? - несколько робко спросил Криденс, ухватившись за то, что Альбус сам заговорил о нем. - Конечно, нет. Это ведь твой день, Криденс, - Дамблдор вытянул руку и мягко коснулся ладони птенчика. Может, ему пока и было не слишком приятно думать о том, как безобразно они с Геллертом разругались всего-то несколько минут назад, но он не хотел испортить день Криденсу. - Беги. Тебе наверняка надо готовиться. Первое время на выставке Криденс очень переживал и старался лишний раз не выходить из своего уголка, в который он забился наблюдая за посетителями. Но, когда пришел Персиваль, прятаться стало уже сложнее. Грейвз чуть ли не за руку вытянул его в зал с картинами, настаивая на том, что ему нужно профессиональное мнение юноши относительно некоторых работ. Пусть они оба и понимали, что Персиваль сам вполне может понять нравится ему картина или нет, Криденс был благодарен за то, что мужчина буквально дал ему пинка и вытащил ко всем. И с некоторым удивлением юноша видел, как к его картинам подходят, останавливаются перед ними, тщательно рассматривают. И не только портрет Персиваля - здесь Криденс не был удивлен, там действительно было на что посмотреть, - но и пейзажи, в которые он вкладывал всю свою душу. И это, хоть и несколько смущало его, все же было очень приятно. - Ты светишься, - негромко отметил Грейвз, держа юношу под руку. Смотреть на него было, пожалуй, радостно. Если честно, Персиваль, хоть и был уверен в таланте парня, несколько переживал за то, как все пройдет на выставке. Но все, к счастью, вышло как нельзя лучше. Работы парня, у которых он сам простоял, как оказалось, довольно долго, привлекали внимание. И Персивалю было очень приятно думать, что это поможет Криденсу поверить в себя и творить дальше, как он и мечтал. - Правда? - он смущенно улыбнулся, несколько суетливо поправляя волосы. Бэрбоун даже не мог предположить, что его радость так заметна. Или, может, дело было в том, что Персиваль просто успел хорошо узнать его. - Кажется, твой портрет один из самых популярных, - не сдержался и отметил он. - Это все исключительно талант художника, - усмехнулся Грейвз, наблюдая за очередной стайкой девиц, которые крутились возле обнаженных портретов. Да уж. Конечно, делать выставку, на которой имели возможность представить свои работы юные начинающие художники, это очень хорошая идея. Но, пожалуй, некоторые картины надо было оградить от юных поклонниц начинающих талантов. - Эй, все в порядке? - негромко спросил он, заметив, что Криденс как-то беспокойно оглядывается, выискивая кого-то. - Не совсем, - немного помявшись, ответил он. Все же в его бочке меда была одна капля дегтя, которая не давала ему покоя. - Видишь, там Геллерт? - он кивнул в сторону Гриндевальда, неторопливо прохаживающегося возле картин. Выглядел он, конечно, уже в разы спокойнее, чем утром, и все же Криденс несколько опасался, что пересечется с ним и одним своим видом снова сильно разозлит мужчину. - А почему он один? - Персиваль слегка нахмурился. До этого момента ему казалось, что разлучить эту парочку не по силам и самому сатане. - Они сегодня утром поругались. Я тебе лучше потом расскажу, из-за чего. Но, в общем, я немного виноват в этом. И еще я пригласил и Альбуса тоже и я не знаю, чем все это кончится, - он вздохнул, отметив, что в зал зашел Альбус. Конечно. Они ведь никак не могли прийти в разное время. - Попробуем их отвлечь? Я могу раздеться, если ты прихватил с собой ту шелковую тряпку, - Персиваль успокаивающе погладил по спине Криденса, который нехотя улыбнулся. Геллерт, конечно, довольно скоро заметил своего сожителя. Да и сложно было не заметить человека, который уверенно шел к тебе через весь зал, и Криденс невольно прижался поближе к Персивалю, ожидая бури. Он и в самом деле совершенно не представлял, как поступить в этой ситуации. Бежать разнимать Гриндевальда и Дамблдора или лучше не раздражать их лишний раз? Просто сделать вид, что они не знакомы? Если эта парочка устроит тут скандал и кто-то узнает, что это его гости, то это совершенно точно не сыграет ему на руку. Геллерт, судя по его лицу, уже придумывал, как бы более язвительно и иронично завернуть приветствие, когда Альбус внезапно остановился прямо перед ним и опустился на одно колено, доставая из кармана коробочку. - Геллерт Гриндевальд, окажешь ли ты мне честь стать моим мужем? Не спустя сорок лет, а сейчас, - проговорил он дрожащим от волнения голосом. Трясущимися пальцами он открыл коробочку, демонстрируя красивое кольцо. Вокруг них уже собиралась любопытная публика, отовсюду доносились вздохи и возгласы умиления, но ему было абсолютно все равно. Сейчас для него был только Геллерт. Мужчина, которого он незаслуженно обижал столько лет своими увиливаниями и нелепыми отговорками. И именно сегодня он понял, что так продолжаться больше не может. Что Геллерт был прав во всем. И сильнее всего ему хотелось все исправить, не медля больше и секунды. - Да, - негромко ответил Гриндевальд, не обращая ровно никакого внимания на аплодисменты. Наверное, окружающие находили все это безумно трогательным и милым, но сейчас ему было совершенно не до этого. Сперва ему захотелось съязвить, пошутить про Аберфорта, но он вовремя одернул себя, осознав, что сейчас действительно не время и не место. Он тоже понимал, что очень погорячился с утра и наговорил того, что никогда не имел в виду. И, помимо того, что Альбус, наконец, решился сделать то, на чем он различными способами настаивал не один десяток лет, Геллерт ценил то, что Дамблдор сделал шаг ему навстречу. Что крайне редко кто-то из них делал. Обычно они просто дожидались, пока злость пройдет сама собой, и они смогут вновь выносить общество друг друга. - Ты веришь в то, что это происходит? - прошептал Криденс, даже не заметив, что от волнения взял Персиваля за руку и сжал его ладонь. - Надеюсь, они пригласят нас на свадьбу, - хмыкнул Грейвз, поглаживая руку парня. Что ж. Он определенно не жалел, что напросился на приглашение. Эта выставка определенно того стоила. - А теперь помогите мне подняться, - смущенно пробормотал Альбус, надев на палец Геллерта кольцо.