Укушенный геем

Последний раз Дмитрий Темурович Позов, стоматолог с десятилетним стажем, с покусами в исполнении пациентов сталкивался, когда в детской стоматологии ассистировал в интернатуре. И если тогда – больно было, но вполне адекватно все – дети, стоматолога боятся, боли боятся, маленькие, то сейчас – пиздец натуральный, к такому жизнь не готовила, хотя, казалось бы, не юнец зеленый, угловой зонд ни разу в руках не державший. Пациент, правда, и сам – офигел порядочно, потом уже, когда рот прополоскал после укола и укуса – извинялся долго, объяснял, что невольно как-то, рефлекторно получилось. Позов тем временем только хмурился, прикидывая, достаточно ли стандартной обработки ранки – небольшой, однако кровоточащей, или, может, прививку какую надо постфактум ставить поскорее, как от бешенства, например Дело в том, что пациент этот был… Ну, свечку Дмитрий не держал, конечно, но – очень манерный такой, сладенький мальчик. Интонации такие, ужимочки, ручки наманикюренные. Да пидор, короче. Очевидно. А Витя Щетков – метр с кепкой, коллега его хирург – на днях буквально статью вслух зачитывал, о том что – да. Доказано. Передается через кровь, при поцелуе, половом акте, укусе, с иглой наркомана. Позов еще про половой акт тогда шутканул – мол, это в смысле: все, трахнувшие пидора, рано или поздно тоже становятся? Сейчас шутить уже не хотелось, хотелось – кровь, может, отсосать и выплюнуть, как делают, чтобы яд не проник? Так блин, в слизистую ротовой полости всасывание – молниеносное, если что есть – еще вернее в кровь проникнет… Позов, вообще-то, ипохондриком и трусом не был никогда, и цинизм врачебный – пусть и не такой прожжённый, как у оперирующих врачей – ему был присущ тоже. Однако одно дело – не бояться ОРЗ подхватить. А тут – такое… Впрочем, психика уж так устроена, долго бояться на одном уровне – нельзя. Либо что-то твой страх подпитывает, либо ты сам себя нагнетаешь – но конечное время, до кульминации, нервного срыва того же, либо – как в этот раз – успокаиваешься понемногу, когда время идет, а ужасные последствия – не наступают. К пятничному вечеру Дима и вовсе уже об укусе – зажившем давно – забывает, с работы уходя – не домой, а – к Арсюхе, другу старому Попову Арсению, который собрать их – со школы еще – «великолепную четверку» –Диму, Антона Шастуна, Серёжку Матвиенко – решил. Повод какой-то выдумал даже – дебильнейший, в его, Арсюхином, стиле. Типа: «офигеть, я забыл сменить рубашку, а не устроить ли нам вечеринку». Им за тридцать всем, тупо сидят, прибухивают, болтают, иногда – если матч какой – под футбол до кучи. Почему это «вечеринками» называют – все четверо – сейчас уже сложно сказать. Устоялось. Неладное Позов чувствует – моментально, с порога. Потому что Арс – красивый. Ну нет, он в принципе – красивый, объективно, вечно на него бабы вешаются и даже не-бабы временами, только до этого Дмитрий эту характеристику друга принимал, как данность. Шаст, вон – высокий. Матвиенко – армянин. Арсений – красивый. Иногда, может, отмечал, что – вот сейчас очень прямо хорош; вот чем не статуя античная. Академические такие наблюдения. А сейчас вот прямо – залипает, любуется даже, можно сказать. Отвык, может? Давно не виделись же. Пару месяцев точно. – Поз, нормально все? – на руку протянутую хозяин рукопожатием отвечает – и за эту же руку притягивает, обнимая. Ничего страшного. Давно не виделись, у них четверых в ходу иногда такие дружеские обнимашки. Только вот Диме – совсем не по себе становится, когда – так близко рядом оказавшись – жар тела чужого чувствует, и запах различает духов этих его извечных и ещё чего-то неуловимо-приятного, и даже – сквозь тонкую ткань какой-то моднючей футболочки – грудь и живот рельефный, кажется, чувствует... – Дима, ты чего?.. А чего он? Он и сам не понял, как правую руку, объятия дружеские разрывая, уже на грудь друга устроил, вниз ведя – лапая натурально. Нет, как раз наоборот – не натурально. Какой. Ужас. Арсений – глазами своими синими, как будто линзы цветные носит – смотрит встревоженно, а Позов на него в ответ – и вовсе в ахуе уставился. Это что же, всё-таки – заразился? Началось?.. За предложение "водочки чутка, чтобы друзей ждать не скучно было" – хватаются оба, как утопающие за соломинку. Дима даже не язвит о том, что в честь вечера по водочке – странное начало вечеринки у питерского интеллигента. Водочка. Санация тела и мозгов. Авось, не все так плохо. – Ну, за встречу? Взгляд, провожающий запотевшую от ледяного напитка в чужой руке рюмку, замирает – на линии губ – идеальной, скользит выше – нос чуть вздернутый обласкивая... – Такие скулы у тебя, конечно, – завороженно тянет Позов, рукой по щеке арсовой гладко выбритой ведя, в то время как хозяин скул этих резных-точеных – замирает, брови жалобно изогнув, как кролик перед удавом, и – кажется – даже дышать перестает на какое-то время. Звонок в дверь – отшвыривает их друг от друга, и Дима, рюмку свою в рот спешно опрокидывая, в прихожую спешит вслед за Арсом, Матвиенко за столь своевременное появление – расцеловать готовый. Кстати интересно, что в случае с Матвиенко – расцеловать с языком и далеко идущими – не тянет. Позов сперва радуется этому, а потом вспоминает, что у гомосеков же встроенный "гей-радар" есть. Определил, видать, хотя Дима это и сам знает, что Матвиенко – натурал абсолютный, в то время как Арсюха – во времена бурной молодости, по крайней мере – и с теми, и с другими был замечен. Загружается товарищ покусанный, в общем, капитально. К ощущениям своим ипохондрически прислушивается, себя – не ощупывает разве что. На беседу друзей – либо внимания не обращает, либо отвечает, но – невпопад, что попало вбрасывает, вообще не в его стиле. Нет, надо собраться. И даже – получается, вроде. Начинает про аспирантов рассказывать, про то, как очки сломанные копеечные материалом для фотопломбы чинили, который стоит, как героин за грамм – не дороже если. Вскоре и Шастун подтягивается, тоже с хахайкой, рассказывает, как умудрился ключи от машины забыть – в машине, обстановка разряжается заметно, хотя нет-нет да и замечает Позов взгляд Арсюхи – встревоженно-отчаянный, не понимающий. Уж не тем ли вызванный, что сам Позов на него – непрерывно практически пялится? Футбол сегодня – "Крылья" с "Факелом" играют, не офигеть какой эпохальный матч, конечно, однако начинают бодренько, и стоматолога несчастного даже отпускает на первое время, до тех пор, пока звонок в дверь не раздается – пиццу принесли, хозяином радушным заказанную. – Ну, Арс, прямо расцеловать тебя готов, – сообщает Матвиенко, как пылесос втягивая половину куска "Маргариты", а Дима замирает, как громом пораженный, накрытый одним единственным воспоминанием. Они ведь с Арсением однажды чуть не поцеловались. Было дело года три назад, наверное. Да, три года назад, Попов тогда только ещё начинал всю эту лабуду свою с футболками и ещё наемным дизайнером в фирме батрачил. Собрались тогда на даче у Матвиенко. Шашлыки жарили, пиво пили. Над Шастом, вмиг улетевшим и спать ушедшим, угорали. Впрочем, и сами были уже нормально так прибухнувшие. Настолько, что – сознание ещё кажется ясным, зато что ни мысль – жемчужина, что не фраза – откровение новаторское. Матвиенко краля его очередная позвонила и начала скандалы катать, мол, что за пьянки, человек почти семейный, хуе мое... Дима тогда пафосно Попову сообщил, что он вот – никогда бы не позволил своей пассии так с собой разговаривать, будь она хоть главой МИ-6 или Вандервуман в одном флаконе, на что Арс логично заметил, что женщину подчас бывает очень сложно заткнуть. Позов, глаза закатив, сообщил, что уж поцеловать-то всяко можно, если пиздит много, и, зачем-то вдруг добавил – тебя, мол, Арсюх, тоже иногда заткнуть хочется, хуже бабы. А когда тот в ответ замолчал и взглядом своим льдистым полоснул – бессмертный Дима усмехнулся только, да так взгляд и не отвел. И вот сейчас, вяло бокал с пивом – после водки, идея гениальна – поднимая, Дмитрий все это вспоминает и осознает, что, не вернись тогда Матвиенко, не шарахни телефоном об стенку – они бы точно поцеловались. Они уже и приблизились тогда друг к другу, глаза в глаза – не мигая. Дмитрий тогда – протрезвел на утро и предпочитал не вспоминать и не анализировать, потому что стыдно вроде как и стремно должно быть. Только от мысли об этом сейчас вдруг – не стыдно и не стремно, а сладко и сожаление накатывает, и даже предоставляется, как бы оно – если бы Сережа со своей скандалисткой мириться начал, в дом ушел говорить... И можно было бы – для начала – губами губы накрыть, изгиб этот сумасшедший – на ощупь почувствовать, и ладонью по шее провести, почувствовать, родинки эти его – под пальцами – ощущаются как-то?.. К концу матча стоматолог высшей категории, натурал и скептик Дмитрий Позов вынужден признать окончательно – он обращается в гея. Раз уже – и укус, и симптомы налицо. Поздняк метаться. Почему люди, даже когда плохо себя чувствуют, до последнего в больницу не идут? Не так уж много времени это все занимает ведь. Есть, есть такой психологический момент: пока в больницу не пошел – можно сделать вид, что все нормально. Что кашляешь с кровью, потому что много кашлял и слизистую на выходе поцарапал. Что член не стоит, потому что устал и на кого тут стоять вообще. Что зрение не падает, вон, проморгался сейчас и нормально. В таком духе. Это трусость и самообман. Дима – врач в первую очередь – понимает, что лечение начинается тогда лишь, когда пациент свою болезнь принимает. А если болезнь не излечима – тогда принять ее нужно тоже, для того хотя бы, чтобы в новых реалиях сделать оставшееся отведенное тебе время жизни – максимально приемлемым. Если мыслить такими категориями – не все так уж ужасно. У него – не спидорак какой-то, не лепра, не волчанка хаусовская любимая. Жить будет – точно. Как всегда, после осмысления и принятия – легче становится гораздо. Дима не трус ведь для того, чтобы перед неизбежным – трястись долго. Да. Он теперь гей. Да. Его тянет к Попову. Живём. Вечер входит в привычную и уютную колею, Позов расслабляется, начиная по обыкновению своему стебать друзей – в хвост и в гриву, и даже забывается на какое-то время, пока на кухню не заходит, где, свет не включая, Попов, на стол облокотившись, в телефоне строчит что-то быстро. И задницу свою – сука, идеальную – в проход практически выставляет. Когда ладонь Димы опускается на попу Арсению – тот телефон роняет резко, вздрагивает и оборачивается, позы, однако, не меняя. В глазах – ужас это? Не похоже. Недоумение – да, однозначно. И ещё есть эмоции. Не до конца распознанные. – Что-то не так, Арсюш? – спокойно уточняет Позов, поглаживая упругие ягодицы и пьянея от своей наглости и от того, что наглость эта ему – сходит с рук. – Что. Ты. Делаешь? – еле слышно шепчет Арсений, замерший неподвижно, на экран смартфона с уведомлениями о приходящих сообщениях ни малейшего внимания не обращающий. – А на что похоже? Глажу тебя по попе. С каждой секундой – все сильнее голову кружит ликующе осознание того, что Арсений-то... похоже, не против Арсений. А в воображении уже и вовсе картинки мелькают о том, как попа эта шикарная – без брючек выглядит, и как же Арс отреагирует, если ягодицы ему раздвинуть не спеша – если сейчас уже молча краской заливается?.. Матвиенко – запретить надо уже шастать туда-сюда, или специально для него табличку изобрести "Не беспокоить. Пидорасимся". Сейчас же Дмитрию поспешно прекратить массаж пятой точки вожделенной приходится, согласиться, что "Шаста на такси уже сажать надо, а то его Ирина с говном съест потом" и – отправиться вызывать такси. Из всей четверки Шастун – самый молодой и вечно от спермотоксикоза страдавший – единственный женатым к тридцати оказался, однако женитьба эта ни самоконтроля не прибавила, ни желания угаситься вхлам или накуриться в сопли не отняла. Поэтому если раньше перед друзьями вставал вопрос – кто Шаста к родокам вернет, теперь он модифицировался – кто вернёт Шаста благоверной. В свете этого – спасибо вообще благоверной, что отпускала – на вечеринки их, прости Господи. Сергей – мартышка хвостатая – так технично отмазывается от сопровождения товарища, первым в неравном бою с алкашкой павшего, что Позов, глаза закатив от очередного аргумента, уже сам его прерывает: – Ладно, все поняли уже, что ты настоящий друг. Вставай, Антоша, баиньки поедем. В прихожей уже стоя и Шастунскую задницу тощую – без всякого вожделения, кстати – придерживая, пока тот обувается, добавляет: – Не шалите тут, вернусь – проверю. На серегино резонное возражение о том, что он уж тоже скоро собираться будет, Дима внимания не обращает, а вот взгляд Арса, прищурившись, ловит, и еле заметный кивок – замечает. И от кивка этого – а вернее, от осознания – в штанах вновь тесно становится. В такси Антон ещё сам залазит, но в "десятке" тепло, как назло, и едут долго, так, что к моменту высадки -- вдвоем с водителем его уже вытаскивают. Ирина дверь открывает со скорбным выражением лица "женщины, изнуренной жизнью с алкоголиком". Не знай друг "алкоголика", что женщина эта как вышла замуж, так и не работает, и готовит вареные яйца и пельмени по праздникам – аж проникся бы, а так – бесит тоже. Не настолько, чтобы рожу при встрече с ней кривить, но достаточно, чтобы – не подыгрывать. В прихожей Шаста выгружая и с Ириной прощаясь, последними нейронами незараженного пидорством мозга Дима внезапно завидует другу. Ну и что, что сползает по стенке прямо к кучей сваленой обуви? Ну и что, что проснется завтра грустный и на унитаз проорется? Зато вот – не кусал его никто. И спать ляжет – с нормальной бабой. Ну как "нормальной"... Ну с бабой же! А потом он выходит на улицу и взглядом вывеску аптеки круглосуточной цепляет. Аптек этих – как собак, вот серьезно. Куда больше, чем продуктовых, хотя, казалось бы, да? Ан нет. Аптеки и парикмахерские – в изобилии повсеместно, "подстричься и не обдристаться" как национальная идея. Сейчас, однако, лавка эта фармацевтическая не вызывает желания ерничать и критиканствовать, а напоминает о том, что – купить бы кое-чего. Как в старом анекдоте – "к чаю". Внезапный приступ паранойи – это, интересно, тоже пидорства симптом? Вообще-то Позову, четвертый десяток разменявшему, и лубрикант, и презервативы покупать – доводилось. Даже прокладки пару раз покупал – и не вибрировал же, что вдруг провизор решит, будто это у него месячные. А сейчас – перед собой единственного, кроме него, покупателя пропустив, с диким смущением желаемые наименования называет. И на уточнение равнодушной аптекарши – "с клубничным запахом?" – возмущённо дёргается и гаркает: – Он их чо, жопой нюхать будет?! Занавес, занавес. Ужасный, позорный, фееричный проеб в аптеке не покидает мысли новоиспечённого пидора вплоть до того момента, как Попов открывает дверь и делает шаг назад, неловко при этом сообщая о том, что Серый – минут десять, как ушёл. И – смотрит молча. Даже не дышит, кажется. С Арсения станется – забыть, как дышать, упасть и сдохнуть. – Ну, так это же хорошо, – серьезно и поспешно отвечает Позов и решительно шагает с лестничной клетки в прихожую, пока Попов и правда – от напряженного ожидания не сдох. ...Щетков заруливает в кабинет в половине второго, сразу, как у Позова клиентка сложная отчаливает. Улыбается во все тридцать два, смартфоном трясет. Так бы и выгнал, чтобы кофеек заслуженный не мешал выпить в одиночестве, однако у Димы после ночи сегодняшней, с ориентацией новой его стремительно примирившей, настроение на редкость миролюбивое, так что он только глаза закатывает. – Давай, удиви! – Да эти, из "МедЧасть" опять жгут, – Витя аж подпрыгивает от восторга, как маленькая шкодливая собачка, нашедшая офигенный грязный кулёк и несущая не знающему о своем близком счастье хозяину, – помнишь, на той неделе прикол про укус пидора? Так вот щас ещё хлеще... Дима несколько мгновений, моргая, слушает какой-то бред про целебные останки вымерших животных, потом, перебивая, переспрашивает: – В смысле "прикол"?! – Ну, про то, что можно привод на задний сменить, если тебя укусит... – Я помню, о чем ты. В смысле – "прикол", это шутка, что-ли?.. – А ты чо, повёлся, что-ли?! – Щетков от восторга чуть телефон не роняет, – ходишь теперь, поди, в торговые центры в маске? "Ой, не дышите на меня, а то Вы какой-то противный". Позов как стоял у подоконника – так на него и садится, в довольную физию коллеги глядя озадаченно. Прикол. Это просто прикол. Это не правда. Что теперь делать? – Погоди, – внезапно соображает, – ну а половым-то путем – передается ведь? – Половым-то – ясен хуй! – с недоуменной усмешкой откликается хирург, – слушай, у тебя нормально все? Пойду я лучше, а то вдруг твой тупизм сегодня тоже заразный какой... Дима на уход коллеги внимание обращает – минимальное. Слава тебе, Господи, что не надо сейчас психовать и рефлексировать заново. Половым путем пидорство передается точно. И симптомы все – налицо. Поздняк метаться.