Ханан

Празднование Аль-Вахада уже началось — на специально выстроенный помост вышли танцовщицы с саблями, вокруг них демонстрировали свое мастерство укротители огня, в воздух взметались причудливые завитки пламени. Казалось, сотворить подобное не под силу обычному человеку. Анвар же, не обращая внимания на развернувшееся празднество, проходил мимо всего этого великолепия, следуя за стражей, ведущей Хаифа во внутренний двор. Там, абсолютно без слов и каких-либо вопросов, с юноши сняли праздничную тунику, связали запястья и приставили его лицом к столбу. В руках одного из ведших его сюда была кожаная плеть, которая тут же, незамедлительно поднялась в воздух, как только Анвар щелкнул пальцами в знак того, чтобы наказание начинали. Кнут просвистел в воздухе, и спину обожгло резкой болью. Хаифа с силой прикусил губу прикусил губу, изо всех сил стараясь не выдавить ни малейшего писка. Однако с каждым ударом по спине это сделать было все сложнее и сложнее. И вскоре юноша сдался, с губ сорвался предательский крик... Но, встретившись с изучающим взглядом хозяина, Хаифа устыдился своей слабости. Тот лишь усмехнулся и приказал надзирателю остановиться, после чего подошел совсем близко к парню и приподнял пальцами его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Его забавляло сопротивление юноши, попытки сдержаться и то, как он старается сохранить в себе остатки гордости. — Я не собираюсь прощать тебе каждую глупую выходку, Хаифа. Если не хочешь добровольно принимать меня, как своего господина, придется научить тебя этому, — голос Анвара был холоден и серьезен. Хаифа продолжал упорно молчать. Калиф обошел его вокруг, коснулся спины там, где пылали рубцы, оставшиеся от ударов, и повернулся к палачу. — Еще пять ударов, и достаточно с него. Приведите в порядок и доставьте в мои покои. Я сам решу, что делать с наглецом дальше... – после чего он ушел, оставив Хаифа получать свое наказание. Пришлось вытерпеть еще несколько минут, показавшиеся парню вечностью, после чего ему, практически ничего не соображающему от боли, наконец развязали руки. На запястьях алели красные полосы. .По спине из ран, оставленных кнутом, текли тоненькие струйки крови, и парня сначала привели в купальню, чтобы смыть ее. Несмотря на то, что слуга, которому поручили вымыть Хаифа, очень старался, не задевать раны у него не получалось, отчего юноша постоянно сдавленно охал. Сейчас ему не хотелось абсолютно ничего. Только хорошенько отдохнуть, потому что последние несколько бессонных ночей да недавно произошедшие события совсем валили с ног. Хаифа не мог дождаться, когда калиф отпустит его в свои покои... Когда водные процедуры были закончены, перед ним положили одежду — тонкую рубаху со шнуровкой и широкие брюки, приказали одеться, после чего отвели в покои Анвара и довольно грубо толкнули на пол — так, что он оказался стоящим на коленях перед мужчиной. Тот сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и с интересом рассматривал Хаифа. — Встань! — наконец приказал он, и от этого резкого обращения юноша вздрогнул. Поджав губы и продолжая упрямо смотреть в пол, он, немного помедлив, поднялся. Анвар внимательно следил за его движениями, про себя отмечая, что тот еле держится, чтобы не упасть снова, холодно усмехнулся: — Подойди. Он прекрасно понимал причины поступка Хаифа, его непокорность — такие будут бороться за свободу даже ценой собственной жизни, лишь бы не сидеть в клетке, пусть даже и такой красивой, как дворец калифа. Анвар мог сломить его волю, немного времени и усилий — и парень будет беспрекословно подчиняться ему и заглядывать в рот, ожидая приказа. Вот только делать этого почему то не хотелось. Мужчине нравился этот вызов в зеленых глазах, от безвольных кукол он успел изрядно подустать. Когда Хаифа остановился в паре шагов от него, Анвар встал и, подойдя вплотную к нему, ощутимо сжал подбородок юноши. — Надеюсь, ты усвоил урок и не будешь больше совершать подобных ошибок. Я мог бы приказать отрезать тебе язык за сквернословие, но ограничился лишь наказанием в виде кнута. Запомни, я твой хозяин, и этого никак не изменить, поэтому… — Я никогда не признаю тебя таковым, — прохрипел Хаифа, закатив глаза. Мужчина встревожено смотрел на обмякшее тело, которое он успел подхватить. Калиф дотащил его до своей широкой кровати и аккуратно опустил на шелковое покрывало, предусмотрительно положив на живот. Раны на спине выглядели ужасно, красные полосы кровоточили, алые капли причудливыми узорами расплывались на светлой тунике. Оставлять Хаифа в таком состоянии было нельзя — все же калифу была несвойственна беспричинная жестокость. Покинув свои покои, Анвар почти сразу же натолкнулся на Латифа. — Что-то случилось? – обеспокоенНо спросил он, всматриваясь в лицо калифа. Они с Раадом были похожи не только внешне, но и повадками. Оба одинаково хмурились, когда что-то их тревожило, так что Латифу не стоило труда догадаться, в чем дело. – Что-то с Хаифа? Я могу чем-то помочь? — Он в моих покоях без сознания. Позови лекаря и оставайся с Хаифа, пока он не придет в себя, – Латиф согласно кивнул и тут же бросился по коридору в восточное крыло, где находилась опочИвальня радш Амира, самого искусного врача в Гелиси. Анвар знал, что личный наложник брата сумеет позаботиться о непокорном мальчишке, а еще втайне надеялся, что сможет вложить в его голову толику здравого смысла. Латиф действительно не подвел. Уже спустя некоторое, довольно незначительное количество времени он сидел около Хаифа, ожидая, пока тот не очнется. Радш Амир поднес к его носу небольшой клочок ткани, смоченный неприятно пахнущей жидкостью, и пока юноша только забавно морщил нос, упрямо не открывая глаза. — Ну же, — беспокойно прошептал Латиф, искренне надеясь, что с юношей все нормально, хотя один взгляд на льняную рубашку, насквозь пропитанную кровью, все больше и больше убеждал его в обратном. — Потерпи, Латиф, сейчас он придет в себя… — радш Амир склонился над лежащим юношей. – А пока помоги мне раздеть его. Нужно обработать раны. Парень принялся стаскивать с Хаифа рубашку, очень осторожно, чтобы не задеть повреждения. Сделать это было довольно непросто — кое-где ткань прилипла к коже, и Латиф боялся причинить парню еще большую боль. Наконец, туника была отброшена в сторону, и он принялся помогать Амиру обрабатывать раны. От запаха крови Латифа мутило, хотя он и считал себя привыкшим к подобному — в доме предыдущего хозяина ему нередко приходилось лечить собственные, зачастую куда более значимые повреждения. Хаифа очнулся в тот момент, когда на исполосованную кнутом спину легли последние капли лечебной мази. Он сразу же зашипел от жжения и повернул голову, ожидая увидеть Анвара, но вместо этого натолкнулся на взгляд медовых глаз Латифа, который тут же попросил лекаря выйти. — Я считал тебя более разумным, Хаифа, но, как видно, ошибался. Что ты вытворил на площади? — сердито проговорил Латиф. — Ты же видел, как он со мной обращался! Напыщенный павлин! В ответ на эту фразу Латиф одарил парня звонкой пощечиной. — Знай свое место, Хаифа! Даже не будь он твоим хозяином, Анвар – будущий калиф, перед которым ты обязан склонять голову! За подобную выходку ему бы вздернуть тебя на ближайшем столбе и скормить тело собакам. Вместо этого ты получил всего двадцать ударов кнутом и о тебе заботился личный врач Анвара. — Ты предлагаешь мне смириться с таким положением вещей? Быть просто послушной игрушкой в руках калифа? Не знаю, как удалось тебе принять все таким, как есть… но у меня это вряд ли получится, — юноша хмыкнул и опустил глаза. – Я чувствую себя ничтожным, осознавая, что попал в клетку, пускай и золотую… — Ты ошибаешься, если думаешь, что я для Раада всего лишь игрушка, — усмехнулся Латиф. — Мы можем ссориться из-за чего-либо, я имею право высказывать собственное мнение и даже давать советы. За стенами наших комнат мы равны и граница между повелителем и рабом давно стерлась. Но на людях я его верный наложник, потому что так надо. Знаешь ты такое слово, Хаифа? — Знаю... но… если у вас с Раадом так, это не значит, что у нас с Анваром будет все так же. Я могу его уважать, быть верным… ведь он калиф, да еще и наследный. Но склонить голову… нет, на такое я не способен. Слишком дорога для меня собственная свобода… — Возможно, ты не увидел, как много позволил тебе калиф. Взял за руку, словно равного себе. Это большая честь для любого человека. Немного терпения и смирения, пусть даже показательного, и Анвар дал бы тебе все, о чем ты мог мечтать . Но вместо этого ты не нашел ничего умнее, чем разбрасываться оскорблениями на глазах его подданных. Эти слова заставили Хаифа замолчать. А правильно ли он поступил, В самом деле? Ведь то, как он вел себя с калифом, действительно было непростительным. Он — человек могущественный и, безусловно, богатый, но дело даже не в этом. Хаифа позволил себе лишнего, это парень и так понимал, но поцелуй калифа настолько разозлил его, что он совсем не смог совладать со своими эмоциями. Хотя до этого рассчитывал лишь хамить Анвару, как и делал до этого. Это забавляло их обоих, и юноша это видел, но то, что он сорвался… этому и вправду не было прощения. За подобную выходку могли и казнить, что и говорить о том, что Хаифа все просто спустили с рук. Латиф не мог спокойно смотреть на душевные терзания юноши. В свое время ему самому некому было помочь, и он не хотел, чтобы мысли о смерти лезли в голову наложнику Анвара. Парню надо было подсказать, что делать дальше, объяснить, что от него требуется и как дальше жить. Поэтому Латиф ласково, почти по-матерински стал перебирать непослушные, торчащие во все стороны жесткие пряди на макушке у Хаифа, и сказал: — Тебе стоит попросить прощения у Анвара. Хочешь ты того или нет, но теперь он твой хозяин, и от него зависит, сколько и как ты проживешь. Наедине с ним можешь вести себя как угодно, калифу нравится твоя непокорность. Но если повторишь подобное на людях, и Анвар не сможет тебя казнить, как ты того заслуживаешь, в силе и влиятельности правящей династии могут усомниться. Гелиси поглотят мятежи, страна погрузится в хаос… Прислушайся к моим словам, Хаифа, прошу. — Я даю тебе слово. Я сделаю то, что ты просишь, — сказал парень чуть погодя, и Латиф склонился над ним, легонько приобняв за плечи в знак благодарности. — Задумался над тем, что сделать со своим непослушным рабом? — раздался позади калифа немного насмешливый голос Раада. Анвар, опершись спиной о мраморную колонну, наблюдал с балкона за подходящим к концу праздником. Звуков музыки уже почти не было слышно, и уставший народ расходился с площади. Калиф уже давно с удовольствием стянул с себя белоснежную тунику и надоевший тюрбан, оставшись в тонкой рубашке. Прохладный ветер, дувший с моря, приятно холодил лицо и растрепывал черные волосы. Анвар даже закрыл глаза, и теперь вздрогнул от неожиданности, услышав слова брата. Раад стоял совсем рядом, и калиф мог без труда наблюдать россыпь маленьких родинок на его смуглой шее. Брат был чуть ниже его ростом, однако столь же хорошо сложен и немного шире в плечах. Волосы были, как всегда, убраны в незамысловатую прическу, в ушах блестели дорогие украшения. – И где, не подскажешь, мне искать Латифа? – спросил он с усмешкой. — Он в моих покоях, я попросил его позаботиться о Хаифа. — ответил ему Анвар. — О, и почему старший наложник должен заниматься этим? – широко улыбнулся Раад. — Тебе мало прислуги? — Старший наложник все же должен заниматься еще чем-то, кроме ублажения господина, — в тон ему произнес мужчина. Раад рассмеялся: — А не завидуешь ли ты, брат? Помнится, мальчишка ясно дал понять, что он думает о близости с… дай-ка вспомнить, — Раад картинно взялся за подбородок, делая вид, что пытается что-то припомнить. – Таким подонком, как ты. — Отчего же не завидовать? Мне до сих пор любопытно, как ты умудрился приручить Латифа. Попав во дворец, он был настолько же, если не более, непокорным, как и Хаифа сейчас. — Дай ему время. Никто не сможет вот так просто смириться с тем, что теперь у его судьбы появился хозяин… — Время покажет… — задумчиво ответил Анвар, потирая аккуратно подстриженную бородку. На какое-то время повисла тишина, которую разорвал цокот копыт — чья-то лошадь скакала прочь от дворца. Раад тут же подошел к краю террасы, безошибочно выцепив темную фигуру в плаще, проезжающую мимо ворот. — Как думаешь, кто это был? Калиф пожал плечами и перевел взгляд на брата. — Не знаю…