Не достучался до небес

      Датчик движения, установленный в квартире Паркера, орёт как сумасшедший. Старк не верит собственным глазам, когда на камерах появляется самый настоящий зомби. Не такой как в фильмах, не такой как в жизни. Глаза слишком тёмные, кожа слишком бледная. Ожившая чёрно-белая фотография в стиле нуар. Хоть бы оделся что ли.       А есть ли у мертвых стыд?       Бывший покойник скитался по комнатам, обходя их методично, осматривая их с тщательностью безумца. Он игнорирует одежду и волны чужого негодования.       Тони не берёт подкрепления. Если мальчишка в своем уме, толпа вооружённых людей в спандексе точно не прибавит ему рассудительности. Чего доброго, покусает в целях самообороны.       Бластеров будет достаточно — головы сносят на ура. По факту, снесённых голов всего несколько, но автоматический прицел никто не отменял.       Старк действует машинально, на сборы уходит не больше десяти минут. На дорогу чуть больше, минут одиннадцать.       Наташа может испробовать на нем хоть с десяток электрошокеров, когда узнает. Но ей лучше не вмешиваться. Пускай присматривает за Бартоном и помогает организовывать похороны на троих.       Тони давит на собственную практичность, хотя это не отменяет ни его кошмаров, ни его потребности сделать хоть что-нибудь. Спасение одного единственного зомби не повернёт время вспять, но они смогут двигаться дальше. Они все попробуют двигаться не прямиком в лапы Смерти.       Им просто нужно знать — в другой раз не придётся врать про несуществующее лекарство лучшему другу, пока его зомби-жена умирает в стерильном боксе.       Паркеру, в конце концов, тоже не позавидуешь. Мёртвый, не мёртвый, а про тётю сообразил. На цыпочках идти не обязательно, бдительность можно смело выкидывать в окно. Питер устроил себе кокон из одеял прямо в ванной. Может, он рассчитывает таким хитрым способом задохнуться и устроить смерть номер четыре.       Не особо церемонясь, Тони разворачивает тугой свёрток. Броня, выдерживающая удар Халка, как-нибудь справится с зубами подростка.       — Эй, есть кто дома?       В голосе пустыня Сахара и ни капли сострадания. Руки чешутся снести кучерявую голову без суда и следствия. Бартону будет приятно…       — Приятель, я не в бирюльки пришёл играть. Не заставляй меня применять силу.       Чёрные глаза, лишённые радужной оболочки, смотрят не зло, скорее жалобно. Тони не хочет целиться в голову. Правда, не хочет!       Рука поднимается сама собой в каком-то первобытном защитном жесте.       — Дёрнешься, считай покойник.       — Разве?       В случае чего, казнь надо поручить кому-то совсем отшибленному. Желательно вслепую.