Помни, зима близко

Я не хотела, что бы лето кончалось. Что бы ты уезжал. Что бы все получилось так. Мы встретились летом. Стояла жара уже несколько дней. Казалось, что из воздуха можно лепить фигуры, настолько невозможно было дышать. Город, пропитанный запахом асфальта, не мог остыть даже ночью. Людей на улице было не много. Всем уже надоела жара. Духота обволакивала. Я бы даже не вышла из дома, если бы не кончились сигареты. Я шла довольная из магазинчика за углом. Как меня сбил кто-то с ног. Я уже хотела было сказать невоспитанному человеку, какой он урод, как меня поставили обратно на ноги. Ты был красив. Но сейчас ты еще лучше. Растрепанные волосы, помятая майка и шорты, беглый взгляд и голос предательски вздрогнул, когда ты спросил: - Все хорошо? Не поранилась? Я поняла, что села на только что купленную пачку и полезла в задний карман шорт. Как я и думала, пачка помялась, а большая часть «волшебных палочек» сломалась. -Все будет хорошо, если купишь мне новую пачку. Я указала на помятую коробочку и довольно хмыкнула. — Ну, пошли. Мы вернулись в магазинчик, он взял мне даже две пачки и, выйдя, торжественно вручил. — Надеюсь, я исчерпал свою вину? — Ну, да. Наверно. — Кстати меня зовут Леон. — Ясно. А меня Кэтрин. — Пройдемся? — Если ты потом донесешь меня до моего дома, то да. — Ну, пошли ко мне. — Воу, не так быстро. — Ну, тогда к тебе. — Знаешь, плохо вламываться в дом к девушке… — Тогда в кафе, — сказал Леон. Ближайшее кафе находилось в паре кварталов от моего дома. И поэтому мы пошли туда. По дороге он рассказал, что он очень рассеянный и невнимательный. Поэтому часто попадает в такие ситуации. Он шел и говорил-говорил, я шла и улыбалась, так как мне нечего было рассказать. Леону было двадцать четыре, он читал Шекспира и любил «Божественную комедию», уделял много времени чтению книг и был самым настоящим чудак. Он рассказал, что часто переезжает, так как быстро привыкает к местности и не может задержаться в городе более месяца. Он говорил, что любит группу Nirvana, старые книги и кактусы. Говорил, что у него есть много альбомов любимых групп. Говорил много, и мне было впервые интересно кого-то слушать. А когда он спрашивал меня о чем-то то я мастерски перекидывала его внимание на другую тему. Ближе к вечеру мы вышли из кафе и просто прошлись по парку. Я призналась, что еще не проводила столько времени с кем-либо. Он лишь улыбнулся. У него пепельные волосы, серые глаза и идеально прямой нос, широкие плечи и рост метр восемьдесят восемь. Я в шутку спросила: — Для кого ты создан? Такой весь идеальный. — Я села рядом с ним на скамейку и откинула голову назад. — Я? Идеален? Ты шутишь. — Он повернул голову ко мне и провел рукой по щеке. — Ты красивый. Девочки любят таких. Ты начитанный. С тобой интересно проводить время. В тебе есть что-то, что манит к тебе. Ты необычный. Ты не такой, каким должен быть обыкновенный человек. — Я лишь улыбнулась и прикрыла глаза. — Все возможно. — Потом хмыкнув прибавил, — Раз я девочкам нравлюсь, то значит и тебе? — Возможно. Мне нравилось проводить с ним время. Буквально через несколько дней поняла, что влюбилась, Леон это заметил, но ничего не сказал. Я боялась, что он уедет и ничего не скажет. Я боялась, что не ответит мне взаимностью. Я боялась. Но людям свойственно бояться. Ведь так? *** — Скажи, ведь я тебе нравлюсь? — он подошел ко мне и запустил руку в волосы. Я недавно подстриглась и они теперь совсем короткие. Леону это не очень понравилось, но он сказал, что так я ему больше напоминаю одну знакомую. — Да. — А что ломаться-то? — Я заметил. — Ты приобнял меня другой рукой. — Что скажешь? — До меня дошло, что если он мне сейчас не ответит, то это точно конец. Прежде всего, конец для меня. Настоящая влюбленность в настоящего человека, что стоит перед тобой, то это не влечение выдуманному персонажу. Настоящий человек тебя может и на три веселых буквы послать. После моего вопроса он молчал. Я тоже молчала. Через несколько секунд он нагнулся и коснулся своими губами моих. Я не ожидала этого. Пусть я и иногда думала, каково это. Но у меня никогда не заходило дальше взгляда. И сейчас он смотрел в мои глаза. Своими серыми, темными, глубокими. Я начала чувствовать, как щеки покрываются румянцем, и понимаю, что не знаю, куда деть руки. Это было неловко. Леон заметил это и прижал меня к себе сильнее. Я лишь обхватила его спину руками. Пальцы скользили по его рубашке, и я не могла ухватиться покрепче, чтобы знать, что он точно настоящий, что он живой, что это именно он. Леон. — Этого хватит? — он лишь улыбнулся. — Нет. — Я улыбнулась, и, привстав, коснулась его щеки. Леон вызвал такси и продолжал держать меня за руку. Я не могла найти себе место. Долго крутилась на месте, после достала из кармана куртки пачку сигарет, и прикурила. Леон недовольно на меня покосился, но ничего не сказал. Когда подъехало такси Леон, очень возбужденный, запихнул меня в машину и сам сел рядом. Я смотрела на проплывающий мимо пейзаж, а Бастия гладил колено, иногда царапая кожу бляшкой часов. Когда мы доехали до дома, в котором жил Леон были сумерки. Солнце садилось, и его последние лучи красиво падали ему на волосы, от этого они светились. Мы медленно вошли по лестнице то и дело, зажимая друг друга в углу, пока нас не заметила, как я позже узнала соседка, и не пристыдила нас. Мол, тут же дети ходят, и им не надо видеть подобного. Это была девушка лет двадцати пяти. Зайдя в квартиру, я осмотрелась. Она была довольно просторной. Отсутствие фотографий на стенах, разных мелочей по типу статуэток и картин показывало, что Леон и, правда, много переезжал. В прихожей висела одна куртка. Стояла одна пара ботинок. Даже стакан у него был один. Все на одного. Я поняла, что не вписываюсь в его жизнь. Но я не могла остановиться и падала в него с головой. Правда знала бы я как будет больно не стала бы окунаться в мир однокого-Леона-мать-его-Бастии, когда мы наконец оказались в его спальне. Я поняла, что все мои мысли только мешают. И стало очень хорошо. Было настолько хорошо что… Было хорошо настолько, что перед глазами взрывались фейерверки. Было хорошо настолько, что не хотелось открывать глаза. Было хорошо настолько, что ночь казалась вечностью. Проснувшись утром в одной постели с Бастией, мне показалось я в раю. Было тепло и очень хорошо. Леон обнимал со спины, и все казалось каким-то размытым и нереальным, что я ущипнула себя. Это не был сон. Потом был завтрак в постель, и мы долго кормили друг друга. После душ. И было еще лучше, чем ночью. Все было просто замечательно. Шли дни, недели, месяцы. Я наслаждалась этим как могла. Я почти жила у Леона. И лишь иногда возвращалась домой показать брату, что со мной все в порядке. И все шло поп кругу, завтрак, душ, Шекспир и Nirvana. Мы гуляли в парке рядом с его домом, рассуждали о чём-то вечном. Проснувшись утром и не увидев белую макушку, я разочарованно поплелась на кухню. Там сидел Бастия, какой-то слишком серьезный и задумчивый. Он что — то увлеченно печатал в ноутбуке, и не обратил внимание на то, что я подошла. — Леон… — нерешительно позвала я. — О, ты уже проснулась. — Леон улыбнулся привычной улыбкой, я вздохнула с облегчением. — Да… Что делаешь? — я приблизилась к нему и попыталась заглянуть в ноутбук, но Леон быстро закрыл его. Я заметила надпись на экране «билет куплен», — ты куда-то уезжаешь? Что тянуть резину, я знала, что это ненадолго, что это кончится. Что кончится лето. — Да. Я не вижу смысла от тебя что-то скрывать. Ты девушка умная, и надеюсь, поймешь меня…- я не дала ему закончить, так как сказала: — Будь что будет. Я знала, что это не будет продолжаться долго. Что ты уедешь, — на глазах начали проступать слезы, — Но я надеялась, что будет не так скоро и не так больно. — Все будет хорошо. Леон начал меня успокаивать, говорил, что так будет лучше. Что он успел привязаться. Что ему не следовало так общаться со мной. Что мы родные люди, но мы не сможем быть вместе. Потом был последний раз. Он был не сдержан и не много груб. Я списала это на срыв. Он делал это долго, и было очень хорошо. Настолько, что фейерверк превратился в звездопад. Потом было прощание. Он поехал на поезде. Мы стояли на перроне и как какая-то сопливая парочка прощались. Мы понимали, что больше не увидимся, и что нет смысла скрывать что-то. — Прощай. Я буду скучать. — Сказала я, глядя в его глубокие, полные грусти глаза. — Прощай. — Сказал он, и после добавил, — зима близко. Одевайся теплее. Все будет хорошо, и я вернусь. Не скоро, но вернусь. Он дал надежду, маленькую, едва живую, но надежду. Мы обнялись в последний раз и все. Он вошел в вагон поезда, голос из динамика сказал, что поезд уезжает и все. Я долго не могла привыкнуть к миру без Леона-мать-его-Бастии. Его не было в соц. сетях. Он сменил телефон. Он ушел. Оставил не только самые красивые и теплые воспоминания, но и кровоточащую рану на сердце. Я стала приходить на тот самый вокзал, на тот самый перрон и сидеть на той самой лавочке. Словно я ждала. Словно думала он приедет. И он ведь приехал. Теплый и родной. Снова лето. Снова он.