Ветерок

***

      Солнечный денек. Удивительно, ведь сейчас осень и не всегда будет такой день. Хоть он и солнечный, но дует довольно холодный, хоть и не сильный, ветер. Детишки, обычно в такие очень сильно шумят во дворах. У окна сидел Россия, он всматривался в небольшую детскую площадку, где игрались дети. Их было четверо, примерно лет десяти или даже младше. Было не шумно, даже те дети не сильно шумели, только был слышен сильный скрип качелей. Эта картина так и заставляла русского впадать в ностальгию по тем временам, когда они были ещё детьми. Он всё еще помнил тот скрип качелей, шорох листвы и не сильно шумный бур ручейка. Он вспоминал, какой он был в детстве. Среднего роста, позитивный малый, что часто проводил время с отцом и братьями. Какой был Беларусь, добрый, позитивный и шумный мальчишка. А Украина, он до сих пор вспыльчив, но он все такой же добрый. И помнит казаха: тихоней и застенчивым был. Россия до сих пор помнит, как он упирался и отказывался говорить со всеми кроме самого России и СССР. Помнит всё еще старая память как они ходили в заброшенный детский сад, который окружен высоким забором, что оброс самыми разными растениями. Он помнит как Украина делал венки из золотистых цветов; как Казахстан убегал от Беларуси, что снова выкопал где-то червя или ещё какого жука; как он сам сидел на качелях и смотрел за всем этим. Как все потом игрались. И как под вечер их искал СССР. Как после тяжелого и активного дня Казахстан засыпал на плечах отца; как Беларусь бурно что-то рассказывал и украинца, что просто улыбаясь и вслушиваясь шагал. Даже те воспоминания как они все готовили ужин, сохранились, хоть и не так чётко как остальное. Ему все это было так приятно: теплые воспоминания, аромат свежего кофе и любимый что совсем рядом. — Милый, — у казаха был уставший и сонный голос. Россия в ответ только поцеловал его в лоб, и накрыл их пледом. Поежившись и подтянувшись по уровня плеча русского Казахстан спросил: — Помнишь, как та девочка в очереди, когда мы хотели купить чаю, та девочка называла тебя папой? — спросил Казахстан, прижимаясь ближе к России. — Как же такое забыть? — Улыбнулся россиянин, и немного прикрыл и так уставшие, глаза. — Знаешь я хочу чтобы у нас была такая же маленькая малышка, что также называли бы тебя папой. — сказал он и закрыл глаза, оставив Россию думать об этих словах. В раздумии он сидел лишь несколько минут. Когда же он пришел в себя он перевел взгляд в окно. Наступил тёмный вечер. Улица пустовала, лишь ветерок гонял одинокую листву и забытые пакеты. Веки России предательски тяжелели. Ему сильно хотелось спать. Картина за окном ему быстро надоела, и он взглянул на свою половинку: Казахстан уже мирно странствовал по царству Морфея, только иногда ежась и жмурясь, Россия лишь умилялся этому. Решив податься усталости, он закрыл глаза, и тут же впал в сон. Так и закончился приятный вечер ностальгии.