Хорошо. Прекрасно. Замечательно

haehyuk: Знаете, так как я познал дзен в облике «Хэчан, ты теперь как Марк в дримах, добро пожаловать в пиздец», мне уже вообще ничего не страшно. Даже если это касается нагоняев от Тэёна jaemin: Ух ты jaemin: Это кто тебя до такого состояния довёл? haehyuk: Известное дело кто haehyuk: *ненавязчиво косится на Чен-будьонитриждыпрокляты-сонов* paRk: Прости, хён. Это было непрофессионально haehyuk: ДА БОГ С ТОБОЙ, если бы это было непрофессионально. Главное не то, что вы натворили, а то, с какой яростью по шкале от 1 до 1000 на меня смотрел менеджер haehyuk: Марк, неужели ты так долго терпел весь этот пиздец? haehyuk: Моё увожение mark: *вытирает слёзы гордости* chineseren: Нда, всё у нас не слава богу haehyuk: Ты совсем недавно снял с Джено штаны перед фанатами chineseren: Молчу haehyuk: Интересно, есть ли кто-нибудь в группе, кто бы ещё НИ РАЗУ не косячил? jeno: Лол, ты спрашиваешь невозможное haehyuk: Окей, перефразирую: есть ли кто-нибудь в этой группе, кто бы ещё НИ РАЗУ не косячил менее ста раз? jeno: Мэйби это был я chineseren: Оу, сладкий, они просто не обо всём знают :) haehyuk: -_- haehyuk: Я даже спрашивать не буду haehyuk: Где Ченле? haehyuk: Он подозрительно долго молчит babyshark: Я тут, хён haehyuk: Фух, слава богам. Пока вы что-то пишете, я точно могу знать, что вы не творите пиздец mark: Ну знаешь, я бы не был так уверен haehyuk: … haehyuk: Как думаешь, если я их силком запру в одной комнате с телефонами, что-нибудь случится? mark: Что-нибудь случится даже если ты их по одиночке запрёшь в разных комнатах в разных городах и в разных странах haehyuk: Ох, когда же я смогу присоединиться к вашему туру: ( mark: Потерпи, малыш. Менеджер уже сказал, что скоро от начальства придёт приказ отправить тебя к нам haehyuk: Жду не дождусь. Я так соскучился jaemin: Не пизди, ты просто хочешь слинять от ответственности и сбросить все дела старшего хёна на Ренджуна chineseren: … chineseren: Хёёёёёёёёёк chineseren: Хёк, мы же друзья? chineseren: Хёк, а забери меня с собой на экскурсию haehyuk: Прости, друг. Ты должен на своей шкуре прочувствовать этот пиздец и эту огромную ответственность, которая вскоре после моего отъезда переляжет на твои плечи. Ты будешь отвечать за все бредовые поступки младших и выслушивать претензии в их сторону. Потому что ты — старший хён, у которого, как все (ошибочно) думают, мозгов больше, чем у младших mark: Ах, такая тирада. Я аж прослезился jeno: Никого не хочу пугать, но у нас там на балконе дверь стукнула… haehyuk: ОСТАНОВИ ЕГО!!! ОН НЕ МОЖЕТ УЙТИ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СЧЁТ СВОЕЙ СМЕРТИ

***

Отношения на расстоянии — та ещё нервотрёпка. Донхёк просто ну не может без Марка под боком. Человек он такой — мягонький, любящий прикосновения, зависящий от минимального, но общения с возлюбленным. И осознавать, что вместо Марка у него по ночам панда в руках, как-то не круто. Донхёк трудится в поте лица (разумеется, стараясь не напрягать лишний раз ногу), ежедневно зависая в агентстве с утра до вечера. Дримы часто могут видеть его в зале для практик, танцующего перед зеркалом слегка неловко из-за бинта на повреждённой ноге. Эта штуковина Хёку мешает и раздражает ужасно, особенно когда наступает время перевязок. Пока доктор делает свою работу, Донхёк осматривается по сторонам и практически каждый раз натыкается на жалостливый взгляд. Ему хочется крикнуть каждому, что он не чёртов инвалид и у многих айдолов бывают травмы, но приходится держать всё в себе. Ему ещё лишних разногласий с другими артистами не хватает. Единственное время, когда Донхёк действительно живёт — это примерно с 11 по 12 утра, когда Марк, тусующийся сейчас в Америке, готовится ко сну. У 127 юнита катастрофически мало времени на сон, но даже несмотря на это Марк всегда перед сном набирает Донхёка. У младшего Ли недовольное лицо каждый раз, стоит ему подметить жуткие синяки под глазами у Минхёна. Он вздыхает, но молчит. Нельзя тратить ни секунды этой кратковременной иллюзии на близость. Обычно удаётся поговорить не больше часа, что для обоих слишком мало. Они оба только начинают как-то оживать лишь к концу того самого часа, и, когда у Донхёка энтузиазма хоть отбавляй, им мешает менеджер, буквально вырывающий у Марка телефон и сбрасывающий звонок. Марк каждый раз извиняется за это, но Донхёк говорит, что всё нормально и он понимает. Хуже всего осознавать, что он действительно понимает. — Как нога? — Первым делом интересуется Минхён, и Донхёк, хватаясь за лодыжку руками, слегка приподнимает её так, чтобы старший мог разглядеть бинты. — Уже лучше. Доктор сказал, что через неделю можно спокойно отправлять меня к вам. Только попросил первое время сильно не нагружать ногу. Но ничего, я уже в порядке. — Если доктор сказал не нагружать ногу, то ты так и сделаешь, — строго отвечает Марк, слегка хмурясь. Донхёку очень хочется тыкнуть пальцем в морщинку между бровями, но он знает, что наткнётся лишь на прохладный экран ноутбука. От этого настроение как-то вмиг ухудшается, и Марк, кажется, замечает это. — Чего ты сразу так поник? Соскучился? — Я очень хочу тебя обнять, — понизив голос, говорит Донхёк. Он очень сомневается, что может не расслышать, как кто-то зайдёт в комнату, но решает всё же перестраховаться. — Хочу хлопнуть тебя по лбу рукой, чтобы ты перестал морщиться. Хочу сильно-сильно сжать тебя в своих руках и не отпускать… хмм… никогда, наверное? — Фи, это так приторно, — смеётся Марк, однако вопреки словам он выглядит необычайно счастливым. Донхёк тоже не может сдержать улыбки. Он счастлив, когда счастлив Минхён. Пусть это и звучит слишком банально и чопорно. Они ещё пару минут болтают, прежде чем в комнату для практик заходит Джисон. Донхёк оборачивается и тут же спешит слегка отодвинуться вбок, чтобы визжащий от радости младший случайно не упал на него. Марк улыбается и кивает, слушая сбивчивые рассказы Джисона. И в промежутках между историями обязательно скрещивает пальцы в сердечко, целясь точно в Донхёка. Младший Ли смущается, но всё же отвечает таким же сердечком. Через пару минут прибегают и остальные, и Марк, кажется, вот-вот расплачется, потому что скучает по своим младшеньким безумно. «Младшенькие» и сами размягчились — Джемин, совершенно не скрывая, утирает слёзы своей же футболкой. Донхёк смотрит на всё это и чувствует, что и сам готов заплакать. Потому что видеть таких Дримов — опечаленных, скучающих безумно — слишком внезапно. Ведь они никогда не обговаривали уход Марка, никогда не говорили о своих чувствах после его выпуска из Дримов. У каждого за это время накопилось немало эмоций, которые потихоньку сейчас выливаются наружу. Донхёк делает то, что должен: — Йо Дрим!