Отказ

— Даня, я… люб-блю тебя. — тихо проговорил Миша.       Он стоял так, что челка полностью закрывала его лицо. Хотя, что уж скрывать, даже так было видно! Он смущен. — Ля, вот это у тебя шутки пошли. — но Кашин перевел взгляд на Мишу и сразу же добавил, — Миша, ты, блять, серьезно?!       Парень лишь еще ниже опустил голову и стал перебирать края своей кофты трясущимися пальцами. — Пиздец. Я, конечно, подозревал, что ты пидор. Но чтобы прям так? Ебануться можно… Мне вот интересно и на что ты расчитывал? — выпалил Даня с негодованием и плохо скрытой ненавистью, а затем повернулся, — Иди ты на хуй. Еще раз твою морду пидорскую увижу и въебу.       С этими словами рыжеволосый ушел. А у Миши все внутри разбилось Парню даже показалось, что он слышал этот треск.       Миша шел по улице и тихо плакал. Он хотел бы сейчас сорваться и зарыдать на всю улицу, но нельзя.        Как всё это неправильно!       Неправильно для парня было идти по людной дороге и, смотря в землю, натыкаться на прохожих, нечаянно задевая их плечом, а потом быстро и скомкано извиняться. Неправильно было плакать. Неправильно было любить своего лучшего друга…       Ему хотелось быстрее добраться до дома, закрыться там и остаться навсегда в этих четырёх стенах. Он прекрасно понимал, что это конец.       Конец не только разговоров с Даней, но и встреч, мимолетных улыбок, тупого и заразительного смеха, рыжей макушки, взгляда сверкающих глаз, вселяющих радость, не будет Дани.       Михаил слишком близко подобрался к яркому рыжеволосому парню, сделал рискованный шаг и обжегся, хотя нет, не так, он сгорает, и пожар не думает затихать.       Пожар в его сердце.       Миша много раз прокручивал момент с признанием, он думал, что готов к любому ответу, но оказался не прав. Невозможно быть готовым к такому. Сердце теперь раздирает жуткая боль, а в горле ком. Ему плохо, противно от самого себя! Настолько плохо еще не было никогда.       Просто, когда рушатся все надежды и мечты, а главное- любовь, то от тебя самого не остаётся почти ничего.       Он вбегает в дом, заходит в квартиру и, закрывая дверь, валится прямо на пол. Здесь можно дать волю начавшейся истерике.        Он кричит, пытается выпустить всё то, что сейчас внутри, всю боль и печаль. Но почему-то легче не становится. Весь негатив накапливается еще быстрее. Этому нет предела, нет конца… По щекам катятся горячие слезы, которые уже невозможно остановить. Ему невыносимо больно. Как будто душу разрезали на миллионы мелких и острых кусочков, а они, в свою очередь, режут всё остальное. И осколки не остановят свой ход пока не уничтожат всё.       Миша остается так лежать до того момента, пока слезы не кончаются, и он просто отключается от усталости. В небытие становится чуть легче.

***

      Весна. Вроде как считается самым романтичным временем года. Но нихуя. Лишь некоторым везет получить ответные чувства. И Мише не повезло. Миша, считай, умер этой весной.       Он замкнулся в себе, лишился почти всех чувств, его взгляд был всегда отстраненный, стеклянный, прозрачный.        Большинство его друзей отказались от такого проблемного друга. Зачем им он? И так забот хватает, а тут еще и с ним возиться.       Так что с каждым днём друзей становилось все меньше и меньше, пока не остались лишь Дима и, как ни странно, Лиззка. Они навещали Мишу, не часто, но и не оставляли его. Просто чувствовали долг иногда заходить к другу, рассказывать смешные истории из жизни, приносить с собой какой-нибудь вредной еды, чтобы накормить Мишу. И каждый раз обжигались об этот взгляд. И Лиззка и Дима боялись, что с ними может случиться что-то похожее из-за какой-то там глупой любви. Чувства, совершенно ненужного, которое одновременно даёт столько боли и столько счастья.       Но больше всего они боялись за Мишу. Потому что тот выглядел уже и правда, как ходячий труп. Они наблюдали, как парень буквально таял на глазах. Миша отказывался есть, пялился в желтую стену часами, а остальное время спал. Всё стало таким безразличным… — Миш, Миша! — Дима щелкнул пальцами перед глазами парня, — Миша, давай сегодня прогуляемся? Там тепло и солнце. Прикинь, в Питере солнце…       Миша чуть мотнул головой, выражая свой протест, но Дима уже вел его в коридор. Так и проходили обычно подобные прогулки. Миша вечно пытался сопротивляться, ну, а Дима и не спрашивал его мнения. Хотя теперь Миша ни на что не способен…абсолютно.        Он и раньше был худым, представьте каким он стал сейчас. Просто скелет, обтянутый кожей- краткое описание.       Дима одел Мишу и они вышли из дома. Иногда Диме казалось, что он няня, а Миша ребенок: беспомощный и маленький.       Миша, когда они вышли из дома, сразу закрыл лицо руками, потому что в его глаза, отвыкшие от солнечного света, ударил яркий луч солнца. После того, как парень привык и убрал руки от лица, они двинулись дальше.        Обычно Миша с Димой гуляли по парку. Было действительно тепло и приятно. Миша давно не ощущал этих нежащих лучиков солнца на своем лице. Да и красиво везде. От таких эмоций он даже смог улыбнуться. Дима, пристально следивший за другом, заметил эту мимолетную улыбку и сам широко улыбнулся. Ему всегда нравилось, когда Миша проявлял свои эмоции, это давало надежду на восстановление.       Дима много раз думал, почему бы не показать Мишу психологу? И вскоре Лиззка отвела его к нему. В итоге ничего путного этот психолог не сказал, зато денег содрал, что мама не горюй.       Они оставили попытки что-либо предпринять.       Все время пока они гуляли, Дима что-то рассказывал: это бывали моменты из жизни, шутки, идеи, в общем все, о чем только можно поговорить, чтобы просто не молчать. Дима искренне надеялся, что это поможет Мише не терять себя полностью.       Пора было возвращаться домой. Они уже повернули назад, к дому, но тут Миша остановился, Дима повернулся, чтобы посмотреть причину остановки его друга, а когда сделал это, то увидел то самое выражение лица. Отреченное, как в первые дни после отказа. Как же тогда было страшно.       Дима тогда просто пришел проведать Мишу и увидел его, валяющегося на полу. Он перепугался не на шутку. Перетащил Мишу на кровать, расспросил о том, что произошло.       Рассказывал Миша тогда очень неохотно, каждое слово Дима буквально вытягивал из него. А потом постарался успокоить парня, заварил ему чай и начал говорить что-то утешительное, не зная, что он может еще сделать для Миши.        Оказалось, что разговоры- это действенный метод, Михаил успокаивался, иногда даже с интересом слушая истории.        Миша смотрел куда-то вперед, а глаза подозрительно заблестели. Дима повернул голову и сам замер. Там стоял Кашин с его новой компанией. Миша крепко схватился за ладонь друга и смотрел все в ту же сторону. А Дима хотел повернуть и отвести его оттуда.       «Только не снова, только не опять, пожалуйста» — думал Дима, насильно поворачивая Мишу от Дани.       К огромному сожалению Кашин их заметил. Сначала в его взгляде было непонимание, после отвращение, потом жалость, а позже пофигизм. И весь этот спектр эмоций был настолько явно показан, что Дима ощутил к нему ещё больший негатив.       Нет, конечно, это шок. В нашей стране признаться в любви к человеку одного с тобой пола это серьёзный поступок. И Миша решился на него! Кашин мог хотя бы из приличия предложить остаться Мише друзьями. Так тоже больно, но и в сравнение с отказом не идёт. — Миш, быстро пошли отсюда. — Д…а.ня…       Сказать, что Дима был в шоке, это ничего не сказать. От своего друга он уже давно не слышал слов. Мычания — да, всхлипы — да, но слова?.. Поэтому он еще с минуту удивленно смотрел на Мишу. А после быстро схватил парня за руку и повел его домой. Дима чуть ли не тащил паренька от того места, хватая его за всё, что можно и что нельзя.       Миша не хотел уходить…       А дома… Опять слезы, опять этот стеклянный взгляд, опять Миша лежит на полу. Правда сейчас Дима к этому готов. Уже проходили, знаем, что делать. — Все будет хорошо.- тихо шепчет Дмитрий и крепко обнимает паренька.       Миша плачет ещё примерно полчаса, а после успокаивается и засыпает на коленях Дмитрия. Сам же Дима решает не покидать его. Он перетаскивает из своего дома несколько вещей и проводит дни, уже давно переходящие в недели, а потом и в месяцы, с Мишей. Веселит, кормит, утешает, заботится.       И с каждым днем становится лучше. Присутствие Димы спасает Мишу. Этот парень с каждой новой неделью становится прежним, становится собой.       Наблюдая, за тем, как на щеках Миши появляется здоровый румянец Дима лишь лучезарно улыбается. Он смог вытащить друга из того вязкого болота. И больше не даст ему туда попасть. Да, реабилитация Миши проходила долго, на полное восстановление потребовался почти год, но Дима не жалеет потраченное время, ведь Миша стал таким, каким был прежде. Конечно, со своими новыми загонами и шутками, но это был тот самый Миша.       А Диме больше ничего и не надо было. Лишь бы с Мишей всё было хорошо.