November etc.

Вечер был неприятным. Осень, холодно очень, и дождь шел, мелкий да не переставая. Хана сидела на скамейке в Центральном парке, запрокинув голову. Сигарета зажата между губами, в глазах вода с неба и пустота зрачков. Ее собеседник потянулся и вытащил сигарету из ее рта, шепнул в губы «прости», то ли за это извиняясь, то ли за что-то более глубокое. - Жизнь полна сюрпризов. – ответила Хана, наконец, слушая, как сосед по скамейке докуривает ее же сигарету. – Почему твои планы изменились? - Так я больше получу. - О, походы в тюрьму теперь возвращаются большими дивидендами. - Время разбрасывать камни… - И время их собирать, я знаю. – Хана села ровно. У Джонни были впечатляющие крупные черты лица. Если уж говорить совсем коротко, он был привлекателен, даже слишком для того, кем являлся. По сути – нью-йоркским гангстером. Ему слегка за тридцать, а он уже подмял половину города под себя. - И какой теперь план? - Тот же. – Джонни улыбнулся. – Просто он растянется по времени. Я сяду на пару лет, потом выйду и воспользуюсь тем, что ты для меня достала. Хана отдала Джонни компромат на нескольких ФБРовцев. Для неё не составляло особого труда это сделать, потому что агенты не были птичками высокого полета, и странный интерес к ним Джонни поначалу никак ее не беспокоил. Сам гангстер вышел на Хану с полгода назад, и она не сильно-то была рада вниманию красавчика-бандита. Ведь именно в тот момент она решила прекратить работать на криминальный мир, потому как ФБР и без того начало активно смотреть в ее сторону. Ким жила в Нью-Йорке три года, и уже в первый год все её светлые мечты о золотых горах изволили разбиться. В компании платили хорошо, конечно, но… Пока ты, Ким, не гражданка этой страны, этих великих штатов, не жди какого-то развития. Сидишь в своей «Сайлент технолоджис» на теплом месте, получаешь сколько-то баксов – и хватит. Нам нравится, как ты работаешь, Ким, как прилежно, как по-корейски усердно и с переработками, но выше головы не прыгнешь. Поэтому радуйся, что твою визу продляют и каждый выходной можно кормить уток в Центральном парке, попивая жженый американо из дешевой кофейни. Разве вы, приезжие, не все об этом мечтаете? Хана не о том грезила точно, когда покидала свою маленькую Южную Корею. Её подруги пошли каждая по своему пути, и всем им нужно было время, чтобы найти себя. Влить свою безумную энергию в развитие, набеситься, наиграться, забраться как можно выше, и только тогда – пожинать плоды вместе. Они не хотели расставаться, чувствуя сильную связь на уровне родственной, кровной; но это было нужно. Ненадолго, возможно, на пару лет, но крайне необходимо. Пёль колесила где-то по Европе, обучаясь режиссуре; Юбин, в конечном итоге, вообще оказалась в полиции, безжалостно снижая уровень преступности в Сеуле. А Хана… она не имела права отставать. И поехала в Америку. Юбин плакала в вечер ее отъезда, потому что оставалась в Сеуле теперь одна. Они созванивались, конечно, и виделись по праздникам… Но иногда Хане казалось, что лучше бы они пару лет письмами в конвертах связывались. Расставание с теми, кто был близок душой, оказалось довольно болезненным; Хана чувствовала острую нехватку и Пёль, и Юбин; они были ей ближе даже родной сестры Соён, пожалуй, и тут уж ничего не поделаешь. Они были её первыми и единственными друзьями, потому что отягощать себя какими-то отношениями Хана категорически не любила. К ней охотно тянулись люди, она привлекала их легко, но совершенно в таком не нуждалась. Просто толпа с разными лицами – так Ким виделось. Пёль и Юбин это представление изменили, вынудили это сделать, не оставив выбора. И Хана очень ими дорожила. И вот, Америка. Хана здесь и для себя, и для них… И всё впустую. В штатах всё пошло наперекосяк. Она поняла, что звезды здесь блестят не для иностранки частично азиатского происхождения, так что, используя свои неплохие знания и навыки, начала вечерами подрабатывать. С поиском клиентов ей помогал Пак Дживон, юный коллега из соседнего отдела, и как-то очень незаметно оба они попали в поле зрение криминальных кругов. Потому как то, чем занимались и Хана, и Дживон, касается теперь уже всего мира. Индустрия техники и технологий никого не обходит, и бандиты не собираются отставать. То были легкие и приятные деньги, но Хана решила с этим завязать. У нее были очень большие проблемы с ФБР. Бюро мечтало видеть Ким в своих рядах, а Хана понимала, что это означает быть запертой в штатах навеки без права выезда. А это уж точно в ее планы не входило. ФБР же считало, что не предложение ей делает, а перед фактом ставит. Мол, пара месяцев и всё – у нас окажешься. Нам будешь служить верой и правдой, мы будем поводок натягивать, и ты на задних лапах к руке нового хозяина поползешь. Высунув язык. Поэтому пришлось от подработок отказаться, чтобы лишний раз не провоцировать. А легче-то не стало; в бюро уже вызывали, давили, соглашайся, не отказывайся, тебе это нужно, азиаточка. Не захочешь – заставим. Рука Америки велика, детка, накрыть может, где угодно. Джонни появился вовремя. И с заявлением, что даст Хане то, что ей так нужно. Деньги, свободу от ФБР и возможность спокойно вернуться домой. В Корею. План был дерзким, странным до невозможности, но Джонни ему следовал, лишь бы Хана помогла ему в ответ. - Почему ты не воспользуешься компроматом сейчас? Это позволит тебе не отправляться в тюрьму. – удивилась Хана. - Месть – это блюдо, которое подается холодным. – Джонни выдохнул, имея в виду личные счеты с этими ФБРовцами. – Плюс, кое-какие распри в криминальных кругах мешают мне вплотную заняться этим вопросом. Посижу пару лет в тишине, подумаю, как лучше сделать. - Ты хотел сказать «в тюрьме». - Одно и то же. – пожал он плечами. – Федералы не получат тебя, Ким, даже если я сяду. Все уже сделано. Хана испуганно посмотрела на гангстера: - В смысле «всё»? Его взгляд был задумчивым, он потянулся ладонью и погладил ее по щеке: - Красивая. - Вранье какое. - Да нет же. – он тихо выдохнул и едва ли коснулся ее губ своими. - Джон… - тихо позвала его Хана. – Ты – гангстер. А я с такими не дружу. - Я не дружбу предлагаю. - Ты понял, о чем я. Он медленно кивнул, рассматривая ее лицо, будто бы запоминая. - Тебе пора идти. – вдруг сказал Джон, понимая, что видятся они, скорее всего, последний раз. – С тобой свяжутся позже. - Как скажешь. – Ким поднялась с холодной скамейки и махнула ладошкой. – Пока-пока, Джон. - Все, что вы скажете, будет использовано против вас… - Да ясно уже. На улице холодно, можно, меня в машину посадят? – поинтересовалась Хана, разглядывая целую группу полицейских, что задержали её прямо у выхода из Центрального парка. Дерьмо. Кажется, она слегка ошиблась, когда решила, что именно гангстер сможет ей помочь покинуть США без приключений. Допросов было несколько. Полиция пустилась во все тяжкие, пытаясь выудить из Ханы информацию на Джона Волкса. Она же качалась на стуле и кивала головой в такт, будто слышала какой-то свой бит. - У вас, госпожа Ким, кажется отсутствует понимание всей серьезности ситуации… - В самом деле? – удивленно поинтересовалась она. - Вы работали в «Сайлент технолоджис» несколько лет инженером по безопасности. И параллельно этой же самой безопасностью обеспечивали представителей криминального мира Нью-Йорка. - Бандиты тоже люди и не хотят, чтобы их переписки по почте читали все подряд. – пожала плечами Хана. - То есть не отрицаете, что вашими клиентами были бандиты? - У меня нет «клиентов», детектив. – хохотнула Хана. – Я немного не той сфере работаю, чтобы они были. - Я бы не стал сейчас играть словами. - Так не играйте, разрешаю. – продолжила она качаться на стуле. Её уже нарядили в какую-то робу. И неделю она провела за решеткой. Никаких там звонков, адвокатов – всего этого Ким была лишена. Зато общения с полицией и ФБР было через край. Давили во все стороны – дай показания на Волкса и снимем с тебя обвинения, соглашайся работать на ФБР и снимем с тебя обвинения… А Хана Ким с ужасом осознавала, что вляпалась слишком сильно, чтобы трезво осознавать, что именно-то нужно сделать в данной ситуации. Нет, она, конечно, намекнула, что является гражданином другой страны и только там, на родине, её и могут судить да обвинять, но, кажется, ФБР это не беспокоило вообще. Они ухватили удачу за хвост и отступать не собирались. - Ты, Ким, видимо, положения своего совсем не понимаешь. – детектив шлепнул о стол папкой с делом. – За тобой полгода следили и, знаешь, твою тесную связь с Волксом только слепой не заметил. Кто-то просто обещал, что об этом можно беспокоиться, ага. - Сложно отказать красивому мужчине в свидании. – пожала плечами Ким. - Ты покрываешь преступника. Убийцу. Мошенника. - Слушайте, детектив, понятия не имею, что вы там говорите. Я просто инженер большой компании, детальки собираю и программки к ним прикручиваю, порой даже успешно. - Что ты сделала для Волкса? То, за что ее в подземелья упекут на веки вечные. Лучше уж за участие в преступной деятельности отсидеть, чем в таком сознаться. Ну, знаете, ФБР итак на меня свое око направило, а я на них компромат собрала. Прекрасное признание, по звучанию похоже на то, как гвоздь в крышку гроба вколачивают, один в один прямо. - Короче, детектив. – протянула Хана. – Я, как ты верно говорил до этого, гражданка Южной Кореи. Не японочка с серыми глазками, как вы меня там зовете на своих перекурах, а кореянка. И судить, обвинять меня будут только корейцы. И, мать твою, поторопись, и отправь меня домой, пока я не начала верещать о нарушении международных прав. Ясно? Детектив усмехнулся. - Ухмылку свою засунь куда подальше, коп. Иначе проблем не оберешься. - Слишком дерзкая для простого инженера. - Ты, видимо, прежде чем меня задержать, не поинтересовался, чем именно занимаются инженеры по безопасности «Сайлент технолоджис». Я просвещу. Мы в том числе следим, чтобы никакая информация о деятельности компании за ее пределы не выходила. В действиях мы не ограничены хотя бы потому, что нам покровительствует то же ФБР, для которого компания выполняет кое-какие важные заказы. – Хана выложила запястья, скрепленные наручниками на стол. – Поэтому игру в «сейчас я тебя запугаю, японочка» можешь прекращать. Кишка тонка на таких как я залезать. Я понятно изъясняюсь? Речь с поразительным содержанием блефа, витиевато замешанного с истиной, на детектива явно произвела впечатление. Проверить правдивость ее слов он так просто не сможет, но, по крайней, мере… Он замешкался. Ну-ну. - Тебя посадят. – выдал полицейский. - Я уже сижу. – указала Хана взглядом на жесткий железный стул. - Надолго. И дождутся, когда ты будешь реветь и просить о пощаде, готовая, наконец-то, во всем сознаться. Мы можем этого избежать, если ты сдашь все дела Джона Волкса, о которых ты, безусловно, знаешь многое. - Джон Волкс неплох в постели, дорогой. – Хана улыбнулась. – Что именно из этого тебя интересует? Могу описать в красках. Детектив тут же покинул комнату под ее тихий смех. Спустя две недели Хана была уже в Сеуле. В местной полиции. На родину она вернулась с одной лишь сумкой, в которой лежала какая-то одежда и предметы первой необходимости. Да, американская полиция не смогла ничего из нее выудить. Джона Волкса, меж тем, взяли под стражу, и проходил он по какому-то скучноватому делу в части экономических преступлений, что не светило ему большим сроком. Хана был освобождена под очень большой залог, выплаченный совместно Соён и семьей Пёль. Следом прилетела бумажка о скорой депортации и передаче дела полиции Южной Кореи по месту жительства. Корейцы пожали плечами и за отсутствием состава преступления дело собирались закрывать. Не тут-то было. Ким слишком разозлила ФБР, чтобы они так просто от нее отстали. На три года Хана была обеспечена постоянным надзором за ее действиями – федералы надеялись поймать ее на попытке выйти на связь с Волксом, а корейская сторона обязалась об этом факте сообщить. Ибо Америке все должны помогать. И, чтобы придавить Хану окончательно… В течение всех трех лет действовал запрет на использование устройств, являющихся компьютерами и им подобными. Средством связи с внешним миром служит старенький телефон, все звонки и сообщения с которого полностью отслеживаются полицией. Все передвижения контролируются полицией. Да вся жизнь на ближайшие три года – это «контроль» и «полиция». Ни шагу без их разрешения. ФБР передавали ей пламенный привет через весь океан. В первый год в Корее Хана была отправлена в какую-то глушь, волонтером на сельскохозяйственном производстве работать. Морковку собирать, капусту сеять. За крышу над головой и трехразовое питание. Встреча с родными – раз в месяц под наблюдением полиции. Самое ужасное во всем этом было смотреть в глаза Соён, Пёль и Юбин. Своего разочарования в умненькой и осторожной Хане все трое скрыть не могли. И у них было на это право, да. Хана всем создала проблем. Что тому виной? Её желание кому-то что-то доказать? Чрезмерная уверенность в своих силах? Никто из них никак не мог понять, что двигало Ханой, когда она пошла по какой-то слишком кривой тропке. Как будто нельзя было просто вернуться домой. Но Хана-то, оказывается, максималисткой оказалась. Со щитом или на щите. Девица выбрала второе. А в таком случае места для жалости или сопереживания не остается. - Твои шутки всегда были очень фиговыми, онни. – только и сказала Юбин, когда забирала Хану из участка уже в качестве её надзирающего офицера. Хана согласно кивнула, подставляя лицо ненавистному дождю. Come back home, детка.