November etc.

Вторая половина дня съемок в депо проходила куда более спокойно. Чонгука (к очевидному вздоху облегчения Пёль) увезли на другие съемки, Джин был прекрасен и перед камерой, и вне её, щедро делясь своим обаянием со всеми вокруг. Хана была в восторге и требовала еще, пока офицер Сон не увела её к остальным техникам. Юнги, может, актерской игрой и не блистал, но честно пытался. Пёль старательно хвалила. Он еще более старательно пытался. В общем, они решили разойтись на том, что Юнги постарается еще раз, но уже завтра. Потому что предзакатные часы Пёль планировала отдать под Намджуна. Еще во время подготовок она решила, что лидер BTS должен эти кадры завершать. Ей так виделось, что все линии сюжета (а он был) должны сойтись на нем. Изначально, правда, Пёль рассматривала на эту роль Мин Юнги, даже попросила его приехать на предварительные пробы, но, к её сожалению, этот фактурный оппа не смог показать должного выражения на камере. Он мог сделать эту часть работы «хорошо», но Пёль этого недостаточно. Ей не нужен плоский герой. Даже для рекламы. Намджун еще не начал работать перед камерой, но Пёль уже с интересом наблюдала, как он рассматривает рельсы, пока визажистки подправляют то, что они называли макияжем. Когда Намджун не улыбается, в этом есть что-то загадочное. И не сказать, что темное, но холодное. Отчужденное. То, что видела Пёль крайне подходящим. - Намджун-ши. – произнесла она в неизменный громкоговоритель. – Каждый из парней был, скажем, частью тебя. Это всё был ты – вчера, года три назад, в школе, институте, как угодно. Сейчас ты же – заключение, итог, понимаешь? Как тот, кто аккумулирует в себя выражения лиц и эмоции каждого. Будет непросто. Намджун пожал плечами и бросил взгляд куда-то в сторону. Пёль не составило труда проследить за этой линией и увидеть на её конце Хану. Мило, решила Пёль, пусть так. Имеет право на жизнь. Два дубля. Их понадобилось всего два, чтобы Намджун показал то, что так хотела видеть Пёль. Концепция «я-телефон LG-весь мир теперь мой» была выдержана настолько хорошо, что режиссер Хан почувствовала новую волну вдохновения. Ей хотелось развить идею во что-то более масштабное, чем пятиминутный ролик для богатого заказчика. Съемочная группа уже начала собирать все оборудование, а Пёль так и сидела на своем стуле, глядя в одну точку. - Пёль-ши. – обратился к ней Намджун. – Всё в порядке? - Намджун-ши? – медленно переспросила она, затем сморгнула. – Прошу прощения. Задумалась. - Я знаю это состояние. Вроде как тоже занимаюсь искусством. – он усмехнулся. – Хотя и не все готовы это признать. - Намджун-ши, мне кажется, я готова обсудить с вами музыкальное видео для вашей группы. – вдруг сказала девушка, чем удивила парня. Год сплошных отказов. Всего одна съемка – все поменялось. - Наш менеджер направит удобное время для встречи. – кивнул Намджун. – Я буду очень рад. Правда, Пёль-ши. Улыбка Намджуна полностью раскрошила тот образ, что только что засняла режиссер Хан, и это ее рассмешило. Оба они поклонились друг другу и разошлись каждый к своему стаффу. Пёль, конечно, сомневалась, стоит ли в это влезать, но у нее не было привычки спорить со своим вдохновением. Если BTS достаточно смелы, чтобы снимать что-то помимо видюшек в угоду юным фанаткам, то шансы интересно поработать вместе есть. Пёль в этом уверена. Весь следующий день съемок офицер Сон и Пак Чимин взаимно и успешно покрывали друг друга обаянием все свободное время, проводимое ими уже на съемочной на площадке – в павильонах. Хане в какой-то момент пришлось стоять рядом с ними, раскладывая новые стойки. - А потом мы танцевали в школе у преподавателя… - О, и я у него… - А когда изучали этот стиль, я думала… - И я… Хана вынужденно отключилась от их щебетания в страхе быть поглощенной этой романтической дорамой, ожившей в реальности. - А с Намсана Сеул красив. Ночью особенно. – раздался тихий голос Чимина. - Смотря с кем его смотреть. – кокетливо ответила Юбин. «Как они перешли от танцев к Намсану?» - терялась в догадках Хана. - Я как раз давно туда не ходил. – пожал плечами Чимину. - Просто удивительное совпадение, Юбин тоже. – вставила Хана, выпрямившись и с шумом сложив последнюю стойку. – Серьезно, ребята, кроме вас тут куча людей и всем приходится быть свидетелями вашего «курлы-курлы-курлы». - Курлы-курлы – это какое-то новое слово в твоей речи? – нисколько не смутившись поинтересовалась Юбин. - Курлы-курлы – это звук, который голубки по весне издают, офицер Сон. – ответила Хана, удивительно посерьезнев лицом. – Надеюсь, вы уже обменялись телефонами и сможете продолжить трепетную беседу в беззвучном режиме. Хана смерила обоих строгим взглядом и, махнув рукой какому-то технику, чтобы он забрал стойки, двинулась в противоположную сторону павильона. - Какая суровая нуна. – вежливо заметил Чимин. - Наверное, устала. – пожала плечами Юбин. – Но мне уже пора идти. Было приятно пообщаться, Чимин-ши. - Просто Чимин. – Пак еще раз глянул вслед Хане. – Я бы хотел встретиться еще раз. Юбин вопросительно посмотрела на парня. - Это свидание. – подтвердил он. - Я обязательно подумаю об этом. – ответила Юбин. - У меня есть твой номер телефона, офицер Сон. – Пак Чимин смотрел победоносно. - Много у кого есть моей номер телефона. – девушка откинула волосы от лица. – До новых встреч, Чимин. Офицеру Сон требовалось появиться в участке для долгой беседы со своим шефом. Она была уверена, что разговор касается Ханы и ей он не понравится. Поэтому, как бы ей ни было приятно внимание Чимина, за которым она с интересом наблюдала по ту сторону экрана, оставалось еще много чего, что требовало ее участия. Близкие Юбин не понимали, зачем она позволила себя втянуть в историю Ханы, почему стала ее надзирающим офицером, что никоим образом положительно на ее карьере не сказывается – знаете ли, опекать девицу, на которую имеет виды ФБР, это так себе пункт в трудовой биографии. А вот для Сон это было естественно. В прошлом Хана без лишних слов и вопросов помогала ей и Хан Пёль, когда им обеим нужна поддержка. Одна хотела быть айдолом, другая режиссером, никто их особенно в семье не поддерживал и понимать не собирался. Но Хане ничего не мешало помогать Юбин в репетициях, разучивать с ней вокальные партии или танцевальные движения, забирать её из агентства, если практика заканчивалась очень поздно. Хана делала это так, словно то было само собой разумеющимся, и Юбин не могла понять, как после такого отношения не ответить тем же. Да, это, возможно, не сопоставимо с тем, чтобы вытаскивать человека из криминального мира другой страны, но и Юбин смотрела на всю ситуацию по-другому. Когда Сон хотела стать айдолом – это все, о чем она могла думать. Это было самое важное, единственно необходимое, и она не понимала, что делать, если этого не случится. И Хана была рядом. Теперь черед Юбин. Но вот, что для Сон оставалось загадкой, это мысли Ханы. За столько лет дружбы она не могла с уверенностью сказать, что на уме у этой онни. Она, обычно веселая, шутливая вся, но иногда так посмотрит, что мороз по коже. А уж после всей этой истории с Америкой… Юбин вдруг подумала, что никогда Хану и не знала. Ким приехала из Америки, ее встретили родные и Юбин с Пёль. Домой отвезли. Накормили и приготовились слушать историю о том, что Хана случайно попала во всю эту историю, ее подставили или еще что-то такое. Хана же с весьма безразличным видом сказала: - Я действительно преступник. - Онни, не надо самобичевания… - начало было Пёль. - О чем ты, тонсэн? – и опять этот холодный взгляд, которого Юбин побаивалась. – Это был вполне осознанный выбор. Удача меня покинула, и вот я здесь. Дома. - Я офицер полиции, Хана. – тихо сказала тогда Юбин. - У тебя, офицер полиции, ничего на меня нет. – было ей ответом. – За помощь спасибо, дальше я как-нибудь сама. После чего взяла свою сумку и уехала в какой-то мотель. Больше этот вопрос никем не поднимался. Но Юбин надеялась, что раскаяние Хану все-таки посетило. Иначе все события последних трех лет – пустая бессмыслица.