memories at home

      Контроль над воспоминаниями возможен? Не для Блэр, бродящей по территории собственного дома, покинутого ею с десяток лет назад. Это была женщина 38 лет, ухоженная, имеющая двух детей подросткового возраста, мужа, породистую собаку и дом почти за чертой города. Казалось, она получила всё, о чём мечтает любая женщина её возраста, и тогда, какого чёрта она тут делает? Волнуется, ходит кругами и не осмеливается ступить на сырой порог, поправляет причёску, в которой редкую седину волос скрывает светлая краска. Она сжимает руки и пихает их в карманы тёплого пальто, непроизвольно пиная носками сапог золотистые листья, упавшие со старого, сухого дуба соседей. Облупившаяся краска на деревянных досках дома, прогнившее крыльцо, неустойчивая лесенка к нему и заброшенный участок заставляют больше дрожать женщину от испуга. Холодный осенний ветер подгоняет её зайти внутрь. Дверь при входе противно скрипит, и замок почти не поддаётся хрупкой Блэр, которая, закрыв дверь, тщательно осматривается. Свет почти не проникает через плотные матовые шторы, немая темнота, скрывая от глаз пыль и старину, обволакивает хозяйку дома. Но она помнит всё до деталей: пепельный коврик под ногами, что разъела моль; грязную тумбочку справа и шкаф по другую сторону, в котором пряталась вся верхняя одежда. В маленькой гостиной по центру стоит потёртый низкий столик с неаккуратно оставленной стопкой утренних газет на ней, с пустым стаканом, в котором каждое утро плескался ароматный горький кофе, и с пультом от телевизора на широкой тумбе рядом, полки забиты забытыми дисками с фильмами. Тёмно-бежевый диван посерел, а когда-то яркие подушки на нём потускнели, и шерстяное покрывало забилось пылью. Блэр проходит мимо него, прикасаясь пальцами мягкой спинки, будто бы читая картины прошлого. < … — Папа пригласил нас на ужин завтра, — девушка удобно складывает ножки на коленях своего жениха. Молодого, красивого и безумно нежного. — Мы же были приглашены к моему начальнику на завтра, — положив большие ладони на щиколотки Блэр, он хмурится. — Ничего, позвоню папе и отменю всё, — женщина тянется за телефоном к журнальному столику, а натыкается на губы Вилла. > < … — Блээээр, малышка, — молодой мужчина мечется взглядом по коридорам у стены гостиной, облокачивая на неё своё тяжелоё, заполненное алкоголем тело. Он туманно улыбается, увидев силуэт жены перед собой. Валит её на диван, пьяно посмеиваясь и блаженно опуская веки. > Блэр с содроганием открывает глаза, стоя перед обшарпанным диваном, ткани которого пропитаны ядовитыми воспоминаниями жестокости и последующими просьбами и клятвами. Мисс Прайс, проскальзывая через мрачный коридор, сдержанно останавливается перед кухней, выполненной в жёлтом, запятнанном цвете. Маленькие шкафчики, гарнитура, посуда: всё осталось в неизменном виде. Свет через молочные занавески нехотя застилает комнату, отражаясь от лакированных запылившихся поверхностей. Белый столик у окна, в одиноком молчании хранит моменты счастливой супружеской жизни, прервавшейся десять лет назад. < … — Доброе утро, — девушка еле заметно вздрагивает, с напряжённой спиной встречая хриплый ото сна голос Вилла и его объятья. Мужчина скрепляет свои руки на животе жены, положив подбородок на её левое плечо, втягивает носом ароматный запах яичницы. — Привет, — женщина ёжится в объятиях мужа от неловкости. > < … Пробираясь по темноте, Блэр оглядывается, хромая. Она опирается на спинку стула, держась за бок и прерывисто дыша, стараясь сильно не двигать костями грудной клетки. Мисс Стюарт наклоняется к полу, чтобы приподнять другой стул, но хрипло стонет в тишине, прерывая свои звуки. Цепляется за ножки стула и неосторожно поднимает, присаживаясь на него. Глухие звуки, как гром, настигают её, рассыпаясь с лестницы. > Женщина прослеживает взглядом за невидимыми следами по тёмному паркету, ведущими к самой лестнице, а от неё наверх. Она, не моргая, движется по следам, вглядываясь в прозрачные капли на полу, стёртые временем. Прикасается к пыльной лестнице, ступая по грязным, хлипким ступенькам, чувствуя затхлый запах комнат. Дверь спальни, находящаяся прямо перед лестницей, заставляет в третий десяток раз вздрогнуть Блэр. Она слабо толкает светлую дверь, проходя внутрь. Это комната испускала запах супружеской жизни, у женщины закружилась голова, и ей стало казаться, что воздух пропитан одеколоном бывшего мужа, кофе, её тонким ароматом духов. Приоткрытый деревянный шкаф с пустыми, костлявыми вешалками выли по ночам; прикроватная тумбочка со стороны жены до сих пор хранила потрёпанную книгу в толстом переплёте; а наполовину раскрытые светлые шторы скулили все десять лет в ожидании нежных прикосновений Блэр, заставляющих их распахнуться в разные стороны. Широкая двуспальная кровать оставила в подушках жестокие кошмары женщины, которые на самом деле происходили с ней каждую ночь. Блэр не смогла пройти дальше порога, её тело тряслось в волнении и страхе. Ей продолжало казаться, что Вилл завалится в спальню вместе с ней. Она сделала пару шагов назад, захлопнув перед собой дверь спальни. Сожаление всё сильнее подкрадывалось к сердцу. Бежевые стены узкого коридора вызывали отвращение и рвотный рефлекс. Она осуждает этот дом, но ещё сильнее презирает себя. Вот для чего Блэр тут: убедиться в том, что ничего не прошло, что время — глупая, быстротечная вещь, неспособная затягивать раны. Вид двери ванной, которая была в царапинах и трещинах, сразу же отпугнул женщину к лестнице. < … — Блэр! Открой мне дверь! Мисс Стюарт испуганно отстраняется к самому углу, забиваясь в него. — Сейчас же! Она поджимает колени, закрывая лицо руками, как маленький ребенок. — Сделай это по-хорошему, иначе я выломаю её! Я сломаю тебе кости, обещаю! Молодая женщина зажимает рот, подавляя в себе истерические вопли и испуганные всхлипы. — Ты хочешь повторить сотрясение? Открывай! Блэр поднимается, не зная, как совладать с собой, с мужем. Она тянется к аптечке, открывая её дрожащими руками, пальцы соскальзывают с замка в сотых попытках открыть коробку. Дверь начинает сильнее поддаваться ударам Вилла, когда Блэр высыпает снотворное в руку. — Любимая, открой мне. Я люблю тебя, — удары затихают, и на полминуты Стюарт может слышать только собственный стук сердца, замерев с таблетками в ладони. — Дрянь! Я ненавижу тебя! Слышишь? Я тебя ненавижу! > < … Сидя на кафельной плитке, женщина трясётся из стороны в сторону, мотая головой. Её бледное, разбитое тело потеряло жизненную энергию, которой обладают 28-ми летние обычные девушки. Светлые волосы взлохмачены, словно Блэр трепала и выдергивала их постоянно. Пустые глаза, потерявшие золотой блеск, почти не моргают, а из них продолжает литься солёная скорбь. — Почему? Уход Вилла с заявлением о том, что он больше не любит её, на прошлой недели выбил оставшийся дух из Блэр. Она целыми днями тряслась в ванной или не поднималась до вечера с постели, бродила по дому, принюхивалась к его подушке. Пила отвратительный кофе и срывалась. — Почему? Блэр швыряла вещами, посудой, мебелью в стены, как это делал он в приступе ярости, а на утро собирала все осколки и выкидывала с безразличным видом. — Почему? > Блэр несётся вниз по лестнице, выбегая на улицу, она как будто бежит от него. Женщина боится этого дома, объезжает эту улицу стороной и почти не суётся в квартал. Она его так любила, что окончательно сходила с ума в одиночестве долгое время, пока не решила сбежать из собственного жилища, пока оно не успело засосать её. Блэр выбегает за забор, но даже там не чувствует себя в безопасности. Прайс постоянно кажется, что Вилл наблюдает за ней за углом, что он снова ворвётся в её жизнь и сломает опять. И самое страшное в том, что она ненавидит себя, а не бывшего мужа. Пропущенный от Стива на время отвлёк женщину от зарождающейся истерики. Она перезванивает, желая почувствовать защиту в его голосе. — Дорогая, всё в порядке? Ты поехала в салон два с половиной часа назад. — Я просто свернула в антикварный магазин по дороге, скоро буду. — Нашла что-нибудь? — Нет. Ничего. Ничего полезного. — Мы все ждём тебя дома. Тимми и Билл разобрали сегодня гараж, представляешь? Я просил их об этом несколько месяцев. Думаю, это заслуживает красной пометки в календаре. — Я приготовлю запеканку на ужин, — тревога окончательно отступает, когда Блэр слышит о своих мальчиках. — Я люблю тебя. Мисс Прайс ни разу не сомневалась в словах своего мужа, который вызывает в ней чувство безграничного доверия и надёжности. — Я люблю тебя тоже. Но ему стоило бы.