Йом-Киппур (День Искупления)

Сейчас осень, и Лен хмурится на календарь. Мик размышляет об этом с минутку и расплывается в улыбке, потягиваясь и откладывая в сторону свою новенькую огненную пушку.  — Эй, Ленни, — тянет он, тягуче и неспешно, и удостаивается радости увидеть, как плечи Лена напрягаются в ожидании подначиваний, которые сейчас последуют. — Ничего не хочешь мне сказать?  — Ты хуйло, — мгновенно говорит Лен. Мик терпеливо ждет. Лен как бездомная кошка; ему нужно дать немного времени, чтобы он ослабил свой инстинкт мгновенно набрасываться. Сегодня Йом-Киппур*, и Лен ненавидит этот праздник всей душой. Он не только не может есть, он еще и должен приносить извинения. Лен, на самом деле, не очень религиозен, но Йом-Киппур это единственный праздник, насчет которого его мама (или, может, какой-нибудь раввин**, которого он знал в детстве, откуда Мику знать) настаивала, что он должен его отмечать, и он делает это, каждый год, с мрачной решимостью. Наблюдать за этим уморительно. Мику так же любопытно, какие поводы Лен выберет, чтобы извиниться перед ним.  — И я прошу прощения за все то плохое, что я совершил по отношению к тебе за этот год, — добавляет Лен сквозь зубы. После некоторой паузы он добавляет, так, будто бы слова из него вытягивают: — Прости, что кинул тебя пару лет назад, и за то что угрожал пристрелить, когда мы встретились в прошлый раз. И извини, что втянул тебя в свое сумасшествие.  — Эй, — мягко возражает Мик, пока Лен не зашел слишком далеко. — Мне нравится твое новое сумасшествие, — он любовно поглаживает пушку. — Мне очень нравится твое новое сумасшествие. Лен фыркает.  — За те два месяца, что ты ее не видел, ты соскучился по этой пушке сильнее, чем скучал по мне те два года, что не виделись мы. Мик делает вид что раздумывает об этом, мыча и разводя руки, как чаши весов. Лен смеется. Мику в голову приходит ужасная идея, и он снова улыбается.  — Эй, Лен, — начинает он. Лен, который к этому моменту изучил все его интонации, настороженно изгибает бровь.  — Перед кем ты уже извинился сегодня? — спрашивает Мик.  — Лиза, да ты, — с подозрением отвечает Лен. — А что?  — Что насчет Флэша?  — Я не буду извиняться перед Флэшем!  — Или пацан, который сделал нам наше новое оружие? Лен выглядит пристыженным.  — Они тебе нравились, — напоминает Мик. — И без Флэша у тебя не было бы всего этого нового веселья. Раздражение на лице Лена резко сменяется на выражение полного ужаса, пока он размышляет о своих религиозных обязанностях. Если бы он забыл о этом, он наверное смог бы отмазаться, засунув их в категорию разномастных «и все, о ком я забыл» в обобщенной формулировке, которую он обычно произносил по вечерам, но так, как вышло теперь…  — Ты хуйло, — говорит он и вылетает, хлопнув дверью. Мик посмеивается и следует за ним. Он планировал опробовать пару новых примочек для своей пушки, но ни за что на свете не пропустит это. Сначала они останавливаются в доме парня-технаря. Мик даже и не спрашивает, откуда Лен знает, где тот живет — он никогда и не сомневался, что Лен знает. Абсолютно уморительно наблюдать, как Лен сначала инстинктивно опускается возле двери, чтобы взломать замок, потом вспоминает, что сегодня праздник, матерится, просит прощения за мат, затем встает, чтобы позвонить в звонок. Прям комедия.  — Кто там? — орет пацан. Лен закатывает глаза.  — Пицца для Франциско Рамона! — выкрикивает он в ответ.  — Ох, блин, уже? Ребят, да вы становитесь все быстрее с каждым разом, я клянусь… — он открывает дверь. Мик засовывает руку в приоткрывшийся проем, чтобы не позволить ему сразу же захлопнуть дверь.  — Приветик, пацан, — ухмыляется он.  — Ох, нет, нет, нет, нет! — заикается пацан, делая шаг назад. — Только не вы двое опять! У Лена такой взгляд, словно он ненавидит Мика лично.  — Не беспокойся, Рамон, мы здесь не для того чтобы тебе вредить.  — Я не буду улучшать ваше оружие! Как будто Мик хотел бы, чтобы Флэш знал, как работают все его обновления. Хотя, была пара штук, которые он обдумывал, и которые был бы не прочь попросить кого-нибудь сделать…  — Мы здесь не для для этого, — говорит Лен, и потом быстро добавляет, — не пытайся угадать, зачем мы здесь, это лишь выбесит меня и подкинет Мику пару идей. Пацан закрывает свой рот, из которого, очевидно, уже собирался политься поток интригующих предположений.  — Так зачем вы здесь? — спрашивает он вместо этого.  — Прости, что похитил тебя, заморозил твоего брата и вынудил тебя выдать мне имя твоего друга, — перечисляет Лен быстро, будто отдирая пластырь от раны. — А так же за то, что невероятно поднял твою самооценку, притворяясь, что поверил, что тот пылесос действительно был оружием. Мик посмеивается. Рамон выглядит оскорбленным, но так же и сбитым с толку.  — Ты передо мной извиняешься?  — Ага, — говорит Лен, и поворачивается, чтобы уйти. — Пойдем, Мик. Мик треплет Рамона по голове.  — Если придумаешь какие усиления для пушек, присылай их мне, — говорит он. — Я оставлю тебе номер. Рамон моргает, принимает листочек бумаги, который вручает ему Мик, и смотрит, разинув рот, как они уходят. Стоит им достигнуть ступенек, как он орет:  — Мы не друзья! Я все еще абсолютно вас ненавижу! Что вообще… Мик все еще посмеивается, когда они добираются до машины.  — Куда теперь? — спрашивает он надутого Лена.  — Флэш живет с копом, — со вздохом отвечает Лен. — Так что в Стар Лабс. Мик за рулем, потому что он всегда за рулем. В нем просыпается любопытство касательно того, как Лен справлялся с передвижением те два года, что они не виделись. Мик был так занят беспокойством о том, правильно ли Лен питался, или был ли он начеку, чтобы его никто не пристрелил, что не задумывался о его средствах передвижения. Он лишь надеялся, что Лен принял мудрое решение и попросил Лизу занять его место, или нашел себе достойного водилу, потому что сам Лен не мог полагаться на собственные навыки вождения, за исключением разве что того случая, когда Мика подстрелили, и Лен был слишком занят беспокойством о нем, чтобы вспомнить, что его просыпающаяся при вождении автомобиля тревожность была просто прямым источником неприятностей. Систему безопасности Стар Лабс обойти не то что легко, она в принципе является жалким зрелищем. Мик тратит минутку на то, чтобы приклеить скотчем листок бумаги с надписью «БРЕШЬ В СИСТЕМЕ БЕЗОПАСНОСТИ: Официальный Злодейский Вход Вот Здесь» на (открытую) дверь черного хода, через которую они заходят, по большей степени потому, что это заставляет Лена закашляться, предотвращая совсем не-злодейское хихиканье. Найти Флэша настолько же легко, в основном потому, что Лен узнал пароль от компьютера (Господи Иисусе, ну и охрана тут) и знает, как зайти в систему внутренней коммуникации.  — Эй, Флэш, — говорит он в микрофон, растягивая слова. — Приходи в Стар Лабс. Мы хотим пообщаться. Это занимает примерно три минуты, и кстати, костюм на другом конце комнаты исчезает, что означает — уморительно! — что у Флэша нет запасного.  — Становишься медлительным, — говорит Мик Флэшу, качая головой в притворном беспокойстве, как только тот появляется. — Вся эта отстройка города после черной дыры слишком сильно на тебя давит? Флэш скрещивает руки на груди, одаривая их тяжелым взглядом.  — Чего ты хочешь, Холод? — фокусируется он на Лене.  — Всего пара слов, и мы уйдем, — говорит Лен. — Ничего незаконного, обещаю. Судя по виду Флэша, он ему не верит. Лен делает глубокий вдох и начинает:  — Ну, ладно. Прости меня за то, что ввел тебя в заблуждение касательно моих намерений относительно Феррис Эйр. Прости, что похитил твоих друзей — их обоих. Извини за тот раз, когда мы подожгли и заморозили тебя одновременно, хотя это было по большей части потому, что мы проигрывали. Извини за то, что убил того охранника, дабы обнаружить твое слабое место, за то, что спустил тот поезд с путей и почти убил тебя, — он на секунду задумывается, — Да, думаю, на этом все. Ну и все остальное, о чем я забыл, и так далее. Флэш выглядит настолько же потрясенным, как выглядел Рамон. Он бросает взгляд на Мика, будто бы у того есть объяснение.  — Не смотри на меня, — говорит Мик. — Я не раскаиваюсь ни в чем из вышеперечисленного.  — Это было ужасное извинение, — говорит Флэш. — Я… Что насчет того, что ты выпустил тех мет?  — Я не сожалею об этом, — отвечает Лен. — Я может быть и вор, лжец и убийца, Флэш, но незаконное заключение под стражу — это просто неправильно. Флэш все еще брызжет слюной от злости, когда они направляются на выход. Мик машет ему рукой на прощание.  — Я должен бы арестовать вас обоих! — кричит Флэш.  — Если не хочешь, чтобы люди вламывались и проникали сюда, подумай о том, чтобы запереть главный вход, — любезно говорит ему Мик. — Кстати, Лен может сказать мне, кто ты? Невозможность похвастаться кому-то своей гениальностью его доводит.  — Нет!  — Я тоже никому не расскажу, — предлагает Мик.  — Все равно нет! Они заскакивают к симпатичной докторше сразу после. Дверь открывает недовольная женщина постарше.  — Ты ее новый парень? — спрашивает она без всяких вступлений и довольно враждебно. Лен моргает, поднимает голову к небесам, прося о прощении, и улыбается своей самой очаровательной улыбкой мошенника.  — Да, это я. Прошу прощения, я пришел, чтобы сделать Кейтлин сюрприз, зарезервировал нам столик в L'Ambroisie. Я не знал, что у нее будут гости. Женщина подняла брови при упоминании самого эксклюзивного, дорогого ресторана в Централ Сити.  — Я ее мать, — говорит она, явно немного выведенная из равновесия. Лен ловко хватает ее руку и оставляет на ней поцелуй.  — Я вижу, от кого Кейтлин унаследовала все свое очарование, — говорит он. — Можете позвать ее? Я лишь перекинусь с ней парой слов, и оставлю вас обеих, мы всегда можем перенести резервацию на другой вечер. Женщина отстраняется с легким румянцем на щеках.  — Кейтлин! — зовет она, и быстро уходит внутрь, почти полностью закрывая дверь. Мик, который отошел подальше по коридору, как только увидел, что происходит, вынужден прислониться лбом к стене, чтобы не засмеяться слишком громко. Его плечи трясутся. Даже сам Лен пытается подавить улыбку. Дверь снова открывается, на этот раз выходит выглядящая довольно уставшей доктор.  — Спасибо за спасе… — начинает она, но останавливается, разинув рот, когда видит их. Они явно не те, кого она ожидала.  — Просто хотел заскочить, и извиниться за прошлогоднее похищение, и за все остальное, что я мог тебе сделать, — ровно выговаривает Лен. — Но если тебе нужна отмазка, чтобы уйти, мы будем рады похитить тебя снова. Доктор выглядит так, словно и правда готова поддаться искушению.  — Спасибо, — вежливо говорит она, оглядываясь назад, внутрь, — но, эмм, я бы и правда предпочла, чтобы моей жизни больше ничего не угрожало.  — Мы бы отпустили тебя через пару кварталов, — предлагает Мик. — Деспотичные мамаши-наседки могут быть той еще занозой в заднице. Лен — который отлично знает, что Мик говорит о нем — одаривает его тяжелым взглядом. Доктор хихикает, затем хлопает себя ладонью по рту, словно опомнившись.  — Спасибо, но, думаю, я буду в порядке, — говорит она. — Мама все равно теперь захочет допрашивать меня о моем новом, эмм, «парне».  — Не стесняйся выдумать любые детали, какие тебе угодно, я не приму это близко к сердцу, — говорит ей Лен, и они уходят, оставляя ее, все еще хихикающую, на пороге.  — Это прошло не так плохо, как я думал, — отмечает Мик, когда они возвращаются в машину.  — Ты издеваешься? Это было ужасно! — говорит Лен. — Я никогда больше не буду дружить ни с кем, кроме вас с Лизой.