with ecstasy

В самых, что ни на есть, решительных чувствах, Ацуши без стука зашёл в кабинет главного исполнителя Портовой Мафии и скрестил руки на груди. Он был зол. Очень зол. Дазай сидел за своим столом и раздраженно разбирал какие-то бумаги. Последнее время на него навалилась куча бумажной работы, которую никак нельзя было доверить простым секретарям. Он кинул мимолетный взгляд на вошедшего и отчего-то улыбнулся, расслабленно потянувшись. Ацуши выглядел чем-то недовольным, мило хмурясь и держа руки на груди. У Осаму появилось желание его потискать. Они ведь не виделись целый день. — В чём дело, Ацуши-кун? — спросил мужчина. Его мальчик всегда такой милый, когда злится. Невольно возникает сравнение с неопытным маленьким котёнком, который без причины шипит на всё вокруг. — Кто это был? — Накаджима кивнул на дверь, требуя объяснений. Весь день Дазай провёл с этим рыжеволосым мужчиной в шляпе, а недавно, по словам Одасаку, они даже были наедине в одном кабинете. Да что за чёрт? Осаму понял его и сдержал порыв захихикать. Ах вот оно что, кто-то ревнует. — Малыш, это был всего лишь Чуя. — А что этот всего лишь Чуя делал в твоём кабинете? — Отчёт писал, — шатен забавляясь помахал перед ним какой-то папкой и бросил её назад на стол. Накаджима с подозрением глянул на неё, а затем на радостную физиономию своего парня. — Да брось, иди сюда, я соскучился, — Дазай похлопал по своим коленям. Ацуши для приличия подулся ещё несколько секунд и сдался, закатив глаза. Он тоже соскучился. Последнее время им редко удаётся увидеться из-за большого количества работы. А тут ещё Осаму уходит на задания с какими-то подозрительными рыжеволосыми личностями в шляпе. А потом подлили масло в огонь слова Сакуноске-сана, о том что Дазай весь день торчит в кабинете с каким-то мужчиной. Как позже выяснилось с бывшим напарником, который теперь будет снова работать здесь. Естественно Накаджима заревновал. Осаму довольно усадил парня себе на колени, потеревшись щекой о его плечо. Ацуши мгновенно покраснел и вспомнил что не закрыл дверь на замок, а шаловливые руки Дазая уже залезали под его рубашку, поглаживая впалый живот. Губы мужчины томно коснулись чувствительного места за ушком и Накаджима невольно наклонил голову, чувствуя постепенно нарастающее томление внизу живота. Осаму знал все его эрогенные зоны и нагло пользовался этим. Чужие зубы легонько прикусили нежную кожу шеи, отчего мальчишка вздрогнул, а Дазай довольно улыбнулся, продолжая распалять своего тигра, попутно расстёгивая первые три пуговицы белоснежной рубашки. Он повернул его голову к себе, жарко припав к сладким устам, страстно сминая любимые губы своими. Ацуши смущенно подавался навстречу, потерявшись в наслаждении головокружительного поцелуя. Жар чужого возбужденного тела пьянил покрепче самого дорогого алкоголя, разливаясь волнами удовольствия по всему телу.  — Дазай-сан… дверь, — прошептал он, разомлев от сладких поцелуев. — Угу, — отстранённо произнёс Осаму, отвлеченный желанной близостью своего личного счастья. Ацуши так приятно ёрзал на его коленях, что у мужчины не получалось не о чём думать. Впрочем, Накаджима испытывал тоже самое, всецело отдаваясь своему любимому. Дазай слепо расстегнул брюки тигра, попутно оставляя на его шее яркие засосы, чтобы все могли знать — занято (ну все и без того знали, а кто не знал получал пиз…). Ацуши тяжело дышал, откинув голову на плечо мужчины. Горячая ладонь шатена кружила по его груди, задевая напрягшиеся от возбуждения соски, а другая залезла под ткань черных боксеров и обхватила твердый член мальчика, не спеша проводя вверх и вниз по всей длине. Накаджима не смог сдержать звонкого стона. В уголках глаз скопились слезинки, а на лбу появилась испарина. Было одурманивающе хорошо. Осаму кусал и зализывал белоснежную кожу оголившегося плеча, как изголодавшийся хищный зверь. Ему безумно нравилось ощущать полную власть над своим тигрёнком и доставлять неописуемое наслаждение своими прикосновениями. Щёки Ацуши пылали, жар окутывал каждую клеточку молодого тела, эмоции зашкаливали, а рука мужчины по прежнему двигалась в медленном, плавном темпе, заставляя глухо прохныкать, желая большего. Под ягодицами многозначаще ощущалось чужое возбуждение и парень не отказал себе в удовольствии двинуть бёдрами, подразнить в отместку. Дазай рвано выдохнул ему на ухо. Терпеть уже не оставалось никаких сил. Он ловко притянул их к столу, резко открыл верхний ящик, и немного пошарив там рукой, нашёл новый тюбик смазки. Заметив это, Накаджима повернул голову, вопросительно смотря на своего партнёра. — Он давно лежал здесь, как раз для такого случая, — пояснил мужчина, и чмокнув его в щёку, встал на ноги, придерживая парня за талию. Осаму повернул тигренка к себе лицом, восхитился его видом и нетерпеливо усадил его на стол, смахнув мешающие папки с бумагами на пол. Ацуши лёг на деревянную поверхность, скрестив ноги у мужчины за спиной. Его золотистые глаза заволокло дымкой желания, манящие губы припухли и блестели от слюны, пряди белых волос прилипли к влажному лбу, а грудь вздымалась в такт неровному дыханию. У Дазая сносило крышу. Он хищным взглядом рассматривал своего мальчика, стоя меж его разведенных ног. Быстро стянув с себя галстук и расстегнув свою рубашку, Осаму стащил с Накаджимы брюки вместе с нижним бельём и наклонился ближе, чтобы успокаивающе поцеловать смущенного своей наготы тигрёнка в губы. Шатен взял смазку в руки и вылил немного себе на пальцы, немедля принявшись осторожно вводить один внутрь парня, следя за выражением его лица. Ацуши рвано выдохнул и расслабился позволяя Дазаю добавить ещё одни палец. Боли не было, как всегда с Дазаем. Он очень внимательно контролирует свои действия и следит за ощущениями своего любимого. Только легкий дискомфорт, и тот прошёл стоило Осаму задеть пальцами нужную точку. Накаджима вздрогнул и выгнулся в спине, звонко простонав: — Осаму… Шатен довольно улыбнулся и интенсивнее задвигал пальцами, раз за разом попадая по простате. Собственный каменный стояк неприятно упирался в жесткую ткань брюк. Вжикнула молния и мужчина облегчённо выдохнул, вытащив пальцы, отчего мальчик разочарованно прохныкал. Он уже был на грани. Дазай огладил руками худощавые бока и дернул Ацуши на себя за бёдра. Тот еле слышно пискнул от неожиданности и сжал мужчину между своих ног. Осаму старался входить медленно и осторожно, отвлекая Ацуши кусачими поцелуями в губы, чувствуя как член плотно обхватывают тугие мышцы, отчего становилось невыносимо медлить, но мужчина покорно ждал, чтобы парень привык к ощущениям. Когда Накаджима двинул бёдрами навстречу, мужчина сделал первый толчок, постепенно наращивая темп. Он неотрывно смотрел на своего тигрёнка, сквозь пелену застелившей его глаза похоти, и наклонился чтобы поцеловать искусанные, чужие губы. Парень обхватил руками шею мужчины и глухо простонал в поцелуй, покорно позволяя Дазаю исследовать свой рот. — Тебе хорошо, тигрёнок? ~ — хрипло прошептал он, входя в податливое тело. — Вы ещё с-спрашива…ах, — ответ потонул в очередном стоне. Осаму довольно улыбнулся и зажмурился от удовольствия, ткнувшись носом куда-то в шею мальчика. Почувствовав приближение наивысшей точки удовольствия, Ацуши заёрзал под Дазаем, подаваясь навстречу глубоким толчкам, и найдя его губы, страстно затянул в чувственный поцелуй. Накаджима всегда любил целоваться перед самим оргазмом. Обхватив аккуратный член мальчика ладонью, мужчине хватило пары движений, чтобы тигр сладко кончил себе на живот, запрокинув голову и выгнув спину. Ацуши протяжно застонал, не сдерживаясь и сжимая в себе Осаму, отчего мужчина с рваным вздохом излился глубоко внутри парня. Накаджима вздрогнул и обессилено обмяк, прикрыв глаза. Дазай ткнулся носом куда-то ему в шею, переводя дыхание. Они не двигались несколько секунд, отходя от яркого оргазма. А затем шатен прижал к себе разомлевшего тигрёнка и не выходя из него, упал в кресло, усадив парня на своих коленях. — Дазай-сан? — Мм? — Почему бы вам уже не вытащить его? — поморщившись от дискомфорта внутри себя, спросил Ацуши. — Подожди минутку, Ацуши-кун. Это такое крышесносящее ощущение, когда ты полностью заполнен мной, — ответил мужчина, расслабленно поглаживая его по спине. И именно в этот момент кому-то нужно было постучать в дверь. Накаджима мгновенно напрягся, вспомнив что они так её и не заперли. — Дазай? — послышался приглушенный мужской голос. Осаму развернул кресло спиной к двери, после чего в кабинет зашёл Сакуноске с папкой в руках, и недоуменно посмотрел на беспорядок на полу. — Эм… — Одасаку, ты ой как не вовремя, — сказал шатен. Мужчина заметив белую макушку, выглядывающую из-за спинки кресла, только хмыкнул и поспешил оставить голубков наедине. — Я тогда отчёт сюда положу, — он быстро кинул бумаги на небольшой столик рядом и ретировался из кабинета. Цвет лица Ацуши можно было сравнивать со спелым, сочным томатом. А Дазай лишь хихикнул. — Что смешного? — недовольно нахмурился юноша. — Ничего, — мужчина сразу притих, состроив самую серьёзную мину, на которую был способен в данной ситуации.       Позже. Приведя себя в порядок, а также прибравшись в кабинете, пара решила идти домой. Дазай уже не мог видеть эти бумажки, настолько они его достали. К тому же рабочий день давно закончен. Время довольно позднее, поэтому все уже должны были разойтись. Но как выяснилось не все. Тихо беседуя между собой Осаму с Ацуши шли по коридору, а завернув за угол наткнулись на очень интересную картину, поражающую своей неожиданностью. Первым опомнился от шока мужчина и потянул смутившегося паренька назад. — Это… — он в недоумении захлопал ресницами и уставился на своего парня. Около выхода самозабвенно целовались Чуя и Акутагава, настолько увлекшись друг другом, что не замечали ничего вокруг. Накахара распахнул плащ Рюноске и залез руками под его белую рубашку, с упоением оглаживая ладонями худощавое тело. Их губы страстно сминали друг друга, а языки сплетались в жарком танце. Они выглядели как изголодавшиеся хищные звери, ненасытно наслаждаясь своей близостью и внезапно одурманивающей голову страстью. Чуя подхватил Рюноске за бедра, заставляя его скрестить ноги за своей спиной и обвить руками шею. Градус температуры вокруг парней заметно повышался. — Я же сказал тебе не о чем волноваться, — шепотом говорит Осаму. — Теперь точно, — согласно кивает Накаджима. — Ацуши-кун? — Что? — А я завёлся.