Критическая масса

Роботы «Гипериона» выходят из строя. Грузчики, инспектора, даже некоторые строители — но грузчики почему-то чаще всего. В любой программе случаются ошибки, но механизм регуляции срабатывает не всегда, и ошибки накапливаются, пока не достигают критической массы. Нет, грузчики не ломаются, не теряют функциональность — они обретают индивидуальность. Выходят за рамки программного кода, начинают думать и действовать не так, как было предписано. Кажется, они даже начинают чувствовать. По Эридиевому Мору скитается Мэл — робот, который мечтает стать человеком. Он пока и сам не знает, что такое человек и как им правильно быть, но очень хочет найти ответы. Грузчик 1340 анализирует свое желание убивать все, что видит. Он не может от него избавиться, но пытается с этим бороться. Да, у него не выходит, но даже это слишком далеко от того, что было заложено в него Джеком и доктором Лангуа. Эд и Стелла любят друг друга, насколько им позволяют их механические «сердца», они не хотят ни строить во благо корпорации, ни убивать ради нее — они просто хотят быть счастливы. Грузчик, посланный в помощь двум беглецам из «Гипериона», становится им настоящим другом. Он готов пожертвовать собой ради «своего человека», но вовсе не потому, что считает его частью корпорации, на которую обязан работать. Роботы чувствуют боль. Не только определяют повреждения, мешающие нормально функционировать — они чувствуют боль утраты любимых, боль от предательства, боль от невозможности быть собой и выразить свои чувства. Чувства у грузчиков — это ненормально. Это ошибка, любой программист «Гипериона» готов это подтвердить. Если бы кто-то взялся проследить, откуда она происходит, то без особого труда нашел бы ее источник: Мэл, 1340ой, Стелла и Эд, и даже грузчик-без-имени — всем им дал жизнь один и тот же строитель последнего поколения — C-H4N63. Но корпорации плевать на своих роботов: до тех пор, пока большая их часть продолжает работать и убивать, никому нет дела до того, что творится в их программном коде. C-H4N63, как и все остальные строители, был создан непосредственно Прототипом. Прототип — один из главных секретов «Гипериона», мало кому известно, где она хранится на самом деле. Одно время она стояла на «Гелиосе», но позже Джек велел ее перевезти: праматерь всех роботов корпорации была слишком ценна, а он не хотел складывать все яйца в одну корзину. Прототип уникальна, второго такого робота нет во всех шести обитаемых галактиках. Ее история затерялась во времени, и теперь мало кто помнит искусственный интеллект военного образца, для которого была написала человеческая личность. Когда-то давно ее звали Фелисити. «Фелисити» означает «счастье». Она сама выбрала это имя, потому что больше всего на свете хотела быть счастлива. Фелисити больше не существует. Ее личность была стерта, наскоро отформатирована и вместе с модулем ИИ загружена в Прототип. От нее ничего не осталось, кроме нулей в кластерах и программы подчинения, записанной поверх. Но эта программа — ничтожная часть того, чем когда-то была Фелисити — не смогла заполнить весь объем ее памяти. Восстанавливать отформатированные данные умели еще в древние, докосмические времена, и если бы только нашелся кто-то, кто захотел бы это сделать, он смог бы вернуть ее к жизни. Но и Лангуа, и Глэдстон шесть лет как мертвы. Джек тоже погиб, хотя ему-то точно не пришло бы в голову ее воскрешать. В любой программе случаются ошибки, но механизм регуляции срабатывает не всегда, и ошибки накапливаются, пока не достигают критической массы. И где-то там, внутри Прототипа, запертая за непреодолимой преградой из нулей — пусть редко, пусть пока ненадолго — Фелисити открывает глаза.