Баня для примархов

      – Поддай-ка еще парку! Вот так! – в обычно спокойном голосе Рогала Дорна послышались нотки предвкушения очередной порции березовых веников. И хотя вся его огромная спина уже была красной от неслабого такого хлестания, только здесь, в бане, примарх Имперских кулаков смог по-настоящему проникнуться своей же философией о том, что боль очищает тело и душу.       Да, очищает. А еще с болью выходит из тела застарелый пот, въевшийся в кожу на протяжении многих битв. Особенно, если кто-то так царапает твою распаренную спину своими нестриженными ногтями, что любой другой на месте Дорна давно бы завыл и умчался куда подальше.       – Кёрз, нельзя ли и шею поскрести? Кажется, горжет доспеха совсем натер мне на ней мозоль. Только давай не как в прошлый раз, ладно. А то вскроешь мне горло своими когтями!       Брат-примарх Повелителей Ночи только ехидно хмыкнул, а потом, клацнув ногтями, потянулся к шее и легонько сжал ее. Дорн заворчал, и, дотянувшись до одного из ведер с водой, немилосердно вылил ее через плечо прямо на голову Конрада.       – Да итить твой Легион! – вскрикнул от неожиданности Кёрз, хотя сам через секунду расхохотался, чего с ним не случалось уже столетие. – Подловил меня, самого Ужаса Ночи!       – Значит, помирились, – подытожил Дорн, почти сползая с высокого постамента парилки.       – Да варп с тобой, ладно, я тебя простил, – процедил ему в ответ Керз и через секунду плеснул в лицо Дорну ковшик горячей воды. Другой бы после такого получил серьезные ожоги, но кожа примарха лишь покраснела и подернулась мелкими белесыми пузырьками.       – Ах, хороша! – только и ответил Дорн, в свою очередь, набрав полный ковш и плеснув им на печные камни. Послышалось злобное шипение испаряющейся влаги, тесное помещение бани тут же окутал густой туман, который лишь усилился проникшим в парилку холодным воздухом из открывшейся настежь двери.       Спустя пару секунд из тумана показались голова и борода примарха Лемана Русса.       – Ну что, братки, пить будем?! Я тут холодненького захватил!       – Пива? Эля? Мьода? – почти хором спросили Кёрз и Дорн, спешно заворачиваясь в полотенца.       – Нет, не угадали! – хитро прищурился Великий Волк. – Во! – он поднял и показал десятилитровую бутыль с какой-то мутной жижей. – Называется самогон! У Зинаиды Петровны этого добра навалом. Мировая штука!       – Блин, – сморщился Конрад Кёрз. – А я думал, что это опять Магнус наколдовал.       Русс тряхнул лохмами и насмешливо произнес:       – Магнус креветок наколдовал. И раков. Только он на пиво рассчитывал, а тут…       – Надо чем-то существенным закусить, – предложил осмотрительный Дорн.       – На закуску есть барашек! – донеслось где-то вблизи, и из марева показался чуб Джагатай Хана. – А после культурно-развлекательная программа – покатушки на снегоходах!       – Какие там снегоходы! Это же обычные лыжи! – поправил его еще один брат-примарх, по голосу это был Магнус Красный.       – Да ладно, – ответил ему Хан, – Тебе же эти лыжи в снегоходы превратить – раз плюнуть!       – Пусть вон лучше их Феррус Манус переделывает, – недовольно буркнул Магнус. – И вообще мужики давайте быстрее. Мне тоже помыться надо!       – А ты с кем в баню пойдешь? С Лоргаром? – как бы невзначай спросил Кёрз у Магнуса, вылезая в предбанник, – Поболтаете-посекретничайте…       – С ним пойду, – вместо ответа Одноглазый кивнул на Русса, – Хотя бы раз в жизни набухаюсь и подерусь вдоволь. А вообще, не хотел нарушать идиллию примирения. – Магнус показал на Дорна и Кёрза. – Вот вы, чувствую, смыли все свои обиды. Может, и мы с Руссом потом помиримся?       – Если перепьешь меня! – подмигнув всем остальным, нагло заметил Русс. – А Лоргар сейчас пьет с Зинаидой Петровной чай с малиной и пытается увязать христианский догмат Святой Троицы с верой в Бога-Императора.       – Подождите-подождите! – перебил их Кёрз, уже облачившийся в какой-то черный халат с цветочками, любезно предложенный ему кем-то из братьев и со скрипом разорвавший его. – А где, собственно, Хорус?!       – Не поверишь, Воитель самовар раздувает. Вместе со всем Морнивалем. – Вмешался в разговор подошедший Ангрон. – Кстати, я все-таки сходил к психоаналитику, как и советовал мне Фулгрим. И даже пробовал молиться, как научил Лоргар.       – Лоргар научит! – зарычал Русс. – Ты мне лучше скажи, каким по счету и с кем ты пойдешь в баню?       – Мне без разницы, – ответил Ангрон. – Лишь бы не с Лоргаром, а то он замучает своими нравоучениями и взбесит кого угодно.       – Зинаида Петровна просила передать, что стол уже накрыт. Самовар вскипел. – послышался со двора крик Хоруса. – Коракс ей корову нашел. Будем чай с молоком пить.       – Не нашел, а тихо стыбзил и ушел, – мрачно крикнул ему в ответ Кёрз, про себя еще раз позавидовав примарху Гвардии Ворона в его способности везде успеть.       – Кстати, а почему Вулкана не попросили помочь с самоваром? – осведомился любопытный Магнус.       – Вулкан сейчас Зинаиде Петровне печку перекладывает, – сказал подошедший уже с полотенцем и тазиком и присоединившийся к разговору Пертурабо. – А мы с Хорусом идем следующими, если никто не против.       – Любопытно, откуда у бабки столько полотенец, – прошептал Керз.       – Во-первых, это я наколдовал, – ответил ему Магнус. – Во-вторых, у нас баня вроде как место примирения. Но так как Дорн уже мылся с Кёрзом…       – Можно и второй раз попариться, – ответил за Магнуса Дорн, но поймав сердитый взгляд Пертурабо, замолчал.       И тут, как раз как будто бы для того, чтобы разрядить обстановку, к бане вихрем подбежали только что прибывшие Фулгрим с Феррусом Манусом. Оба были запыхавшиеся, а Фулгрим, несмотря на это, почему-то прямо светился от счастья.       – Мы решились! – выпалил наконец он. При этом Феррус Манус глубоко вздохнул и, как показалось Кёрзу, даже едва заметно покраснел. Остальные примархи только открыли рты от удивления, а Русс еще и как-то странно усмехнулся:       – Дождались, наконец! Но папа вас за это накажет, да! Самолично!       – Да какое наказание, какое наказание? – отмер вдруг Феррус Манус. – Вот проводить совместную выставку оружейного искусства это я понимаю, наказание! Но куда деваться, это же брат, родная кровинушка!       – Фух, а я подумал было, что однополые браки разрешили, – впечатал Дорн за всех и тут же поплатился за это едким замечанием Фулгрима, мол, вы с Пертурабо помирились-нет?!       – Я с Кёрзом помирился. Пертурабо не хочет, – ответил ему Дорн.       – Ой, да ладно. Это все мелочи. Вот я же Ферруса чуть не убил, так всё ж уже забыли давно, - улыбнулся и напускно захихикал Фулгрим, повернувшись к Манусу, который тоже натянул подобие улыбки.       – Плоть слаба, подрались, бывает между братьями, - констатировал он.       – Ага, между братьями еще и не то бывает, - уныло буркнул Кёрз, к которому начала возвращаться его депрессия. – Вы только посмотрите на них!       Все обернулись в сторону дома, где Хорус и Сангвиний, уже оба в одних полотенцах (на улице, на минуточку, 10 градусов мороза) и с тазиками шли чеканным шагом по направлению к бане.       – А крылья влезут? – спросил сам у себя Джагатай Хан.       – Вот чтобы влезли, нужно бы баню расширить! – ввернул Фулгрим. – Вон у нас есть мастера строительства, пусть построят! – кивнул он на Дорна и Пертурабо.       – Перт, давай чтобы не строить две бани, я сделаю сруб и крышу, а ты проведешь газ и свет. – Дорн, похоже, был настроен помириться.       – Только гнезда для пулеметов не делай! – подколол его Пертурабо, - А я, так и быть, не буду превращать баню в подобие Железной Клетки.       – На том и порешили! – подхватил Фулгрим. – Теперь осталось еще и Хоруса с Сангвинием помирить.       – А мы уже помирились, если вы не заметили, и даже без бани, – раздался тяжелый голос Хоруса рядом. Он крепко сжимал в руках несколько тазиков. – Вот, морнивальцы попросили отнести.       – Так, мы идем перед Пертурабо, придется ему подождать, – высказал свои мысли певучим голосом Сангвиний, крылья которого сейчас на удивление компактно сложились за спиной.       – Джигиты, может давайте проясним очередность! – встрял Джагатай Хан. – Мне уже не терпится оседлать своего железного коня.       Хорус кивнул, мол, я как-никак воитель, решать буду я.       – Итак, – начал он, – Дорн и Кёрз помылись, следующими идем мы с Сангвинием, потом – Русс с Магнусом, дальше – Феррус с Фулгримом, потом…       – Вулкан и Коракс, – крикнул откуда-то из сарая Корвус. Он там, наверное, доил свое сокровище, подумал Кёрз.       Хорус согласился и продолжил:       – Итак, далее – Вулкан и Корвус Коракс, потом…       – Меня забыли! – обиженно вставил Пертурабо. – А я уже с тазиком пришел!       Хорус махнул рукой, вот мол всегда так, и сейчас, и во времена, когда он был Воителем, так же было.       – Хорошо, пойдешь с Ангроном. Ему же все равно. Дальше идет Лоргар с Джагатай Ханом.       – Вот свезло! – озадаченно подумал Хан, но кивнул в знак согласия.       – Остались еще Лев, Мортарион и Робаут, – сухо констатировал Хорус. – Мортарион сейчас разбирается с самогонным аппаратом Зинаиды Петровны, так что он пойдет последним. Остаются Лион и Робаут.       – Жиллимана, как мне помнится, никто не приглашал на пати, – встрял появившийся откуда-то Лоргар, – поэтому Лев, дорогой, или один, или с Морти. Вся баня в вашем распоряжении. – Развел он руками вширь. – Только не делайте богопротивных вещей!       – Напиться в дупель не считается богопротивным? – вполне серьезно спросил у него Лев Эль’Джонсон.       Лоргар не успел ничего ответить, потому что вдруг во двор влетел маленький толстый человечек в кепке и с большими седыми усами. Он забарабанил в дверь избушки Зинаиды Петровны. Вскоре из форточки ближайшего окна показалась седая старушечья голова.       – Чего надо? – визгливо спросила Зинаида Петровна Гребенщикова, но, увидев председателя сельсовета Аникина, сразу поняла, что что-то случилось.       – Дура старая! – заорал на нее председатель, – Из-за тебя ко мне ввалились какие-то черти ряженые в броне и, угрожая большими пистолетами, начали выпытывать, где ты живешь! Ты у ихнего главного каких-то родственников укрываешь, говорят! Отвечай, грымза, кого прячешь! А то это не то инопланетяне, не то ОМОН. Одним словом, разнесут все здесь, камня на камне не оставят!       – Да не шуми ты! – замахнулась на него баба Зина. – Ко мне тут тоже какие-то дембеля приехали. В количестве пятнадцати штук. С вечера у меня отдыхают.       От этих слов председатель аж весь взмок.       – Самогонку им, небось, продаешь! – снова запищал он. – Пьянь водишь! Где, говоришь, эти дембеля, сейчас я с ним поговорю!       – Да в баню они пошли, на другой конец двора! – крикнула ему в последний раз Зинаида Петровна и закрыла форточку, не желая больше общаться.       Председатель Аникин медленно повернулся к бане. И так же медленно отвернулся, увидев там добрый десяток трехметровых фигур. Он потрусил к двери дома и, деликатно постучавшись, но не дождавшись хозяйки, крикнул в дверную щель:       – Ко мне такие же приходили. Только у них знак был ну точь-в-точь сидушка унитаза. К тебе сейчас отправлю, – и быстрее за ворота.       Примархи молча наблюдали эту картину. Они и так выглядели внушительно, а если бы кто-то из них решил что-то сказать председателю, того бы моментально кондратий хватил.       – Похоже, что Жиллиман нас все-таки спалил! – первым нарушил молчание Русс. – Придется теперь еще дров подкинуть, боюсь, баня остынет.       – А мне что, теперь с ним мыться?! – удивленно заметил Лев. – Не хочу! Я хотел в одиночестве.       – Да Робаут и с Мортарионом помоется! – обнадежил его Джагатай Хан. – Давайте лучше попробуем сначала мой кумыс, а потом и самогонки по маленькой!       – Да ну тебя со своей кислятиной! – отмахнулся Фулгрим. – А за встречу выпить, и правда, не мешает!       И впервые за многие сотни лет примархи хоть в чем-то оказались единодушны.       А в это время Зинаида Петровна Гребенщикова, дождавшись, пока Аникин уберется восвояси, вышла в сени и прошептала:       – От альфы к омеге. Альфуша, Омегоша! Выходите, сынки. Все ваши братья сейчас будут в сборе. И банки с огурцами и капустой из погреба захватите. А то на завтра у всех голова болеть будет.