малышка

(Darren Hayes — Insatiable)

Ночь неспешно спустилась на Лондон. В окнах невысоких домов потихоньку гас свет, машины на дороге проезжали всё реже, люди, которые зависали в пабах, уже давно разошлись по домам. Лишь одной этой ночью не спалось. Марина Диамандис смотрела в потолок цвета крем-брюле и никак не могла погрузиться в забытье. А все потому, что завтра ей предстояло стать женой Джека Паттерсона, самого лучшего мужчины на всей сраной планете. Но почему-то ей никак не удавалось заснуть, хотелось просто лежать и ни о чём не думать. Но мысли в её голове летали, словно мозгошмыги, и ей с трудом удавалось контролировать их. Этой ночью будущей миссис Паттерсон хотелось смеяться и плакать, напиться и провести последнюю «холостую» ночь, как монашка. Интересно, все невесты ведут себя так перед свадьбой? Как ПМС-ные Жвачные Сучки! Резкий сквозняк распахнул окно в комнате будущих супругов. Марина поёжилась и поспешила вылезти из-под одеяла. Закрыв окно, Марина поняла, что в комнате стало невыносимо холодно, и даже Джек во сне слегка поёжился. Тихим шагом Марина прошла в гардеробную комнату с целью достать второе одеяло —толстое, с розами, которое подарила ей на свадьбу подруга Грейс. Оно, как назло, оказалось очень высоко, но Марина не отчаялась. Она подпрыгнула и схватила торчащий кончик розовой материи. Он тут же упал на неё, а вместе с ним упало ещё что-то. Благо Марина закрыла дверь, и Джек не проснулся от глухого стука. Так же тихо девушка поспешила накрыть слегка дрожащего будущего мужа одеялом и снова вернулась в гардеробную, дабы привести в порядок тот небольшой бардак. Бесшумно захлопнув дверь (не дай Бог она еще что-то уронит и разбудит Джека), Марина заметила, что вместе с одеялом, с верхней полки упал только один предмет — толстая книжица в блестящей обложке. Внутри Марины зашевелилось нечто склизкое, она поняла, что это за книга. А точнее, не книга, а альбом с фотокарточками. Она уже знала, что найдёт там, когда откроет. Она знала, что разбудит то, что так старательно блокировала всеми участками своей души. Но она сделала несколько тихих шагов и подняла книжку. Свет лампы отразился от слегка потерявших за столь долгое время цвет блёсток, но Диамандис сощурилась. Она наощупь нашла пуфик и села на него. Подпись на фотоальбоме гласила: Лох-Несс, сентябрь 2002. Это было шестнадцать лет назад, но Марина помнила всё. С момента, когда они закончили школу и решили сдать экзамены, а потом «покутить годик», как сказала Грейс. Они работали в кофейне, а потом отправились в лагерь. В группе были ребята из их класса и парочка из параллели. Среди них была Лана. В школе они с Ланой толком не общались, разве что вместе ходили за лапшой во время подготовки к выпускному балу. Вообще, её звали Элизабет Грант, но все звали её Ланой, потому что она максимально бесилась, получая «Лиззи» в свой адрес. Она рисовала себе огромные чёрные стрелки и мазалась красной помадой. Учителя часто злились на неё за это, но Лане было глубоко плевать. Марина толком не думала о ней до лагеря — была куча других мыслей – учёба, работа, парни, которых не было от слова «вовсе». Но в лагере они столкнулись лбами – их поселили в одной комнате. Точнее, это Грейс захотела жить в одной комнате с Луисом Фонси, и путём долгих перестановок Лана оказалась с ней на одной кровати. Марина слишком сильно устала после долгой дороги. Сев на кровать, она отбросила полотенце и вытянула ноги. «Крестный Отец» лежал на полке, и Марина решила немного почитать перед вечерним костром. Но тут с шумом распахнулась дверь комнаты, и вошла она. В нос Марине ударил вкуснейший запах Шанель Номер Пять. — Приветики, — поздоровалась с ней Лана и бросила свою сумку на кровать. — Привет, — ответила ей Марина, отрывая взгляд от книги. Вернуться к сюжету книги Диамандис сегодня не смогла. Она наблюдала, как Лана неаккуратно распаковывала свои вещи: бросала косметику и духи на тумбочку, развешивала одежду в шкафу, раскладывала книги. Вещей было много, как и самой Марины. Неудивительно, ведь им предстояло пробыть тут ровно месяц. — Ну как ты? — спросила Лана, прыгая на кровать. — Готова к веселушкам? — Вечера у костра, спорт и концерты? Да-а, — Марина отбросила книгу и повернулась на бок, глядя на Лану. — Мне кажется, что этот сентябрь будет незабываемым… И он стал таковым. Незабываемым. Ведь Марина уже шестнадцать лет старалась не вспоминать этот месяц. Сначала всё было безобидно — они жарили зефирки у костра, пели песни под гитару, соревновались в футболе, лакроссе и стрельбе. И почти каждый день болтали в темноте. Они лежали в своих кроватях и смотрели друг на друга, обсуждая всё на свете. Сейчас Марина оглядывается назад и вспоминает, когда же всё надломилось. Наверное, это была ночь после тяжкой игры в лакросс. Они очень устали, но сон не шёл. Марина смотрела, как сияют глаза Ланы в темноте. — Марина, ты спишь? — громким шёпотом спросила Лана. — Не-а. А тебе почему не спится? — Не знаю. Можно тебя спросить? — Марине показалось, что она долго и целенаправленно вела к этому вопросу. — Конечно. — У тебя есть парень? — Нет. А у тебя? — Серьёзно?! У такой красотки? — Лана привстала с кровати. — Ну такое. Нет и никогда не было. Только вот ты мне не ответила. — Я просто в диком шоке, — Лана снова заговорила шёпотом, — и сейчас у меня никого нет. Наверное, в тот момент Марина стала по-другому смотреть на Лану, которая не стеснялась переодеваться перед ней. В такие секунды у неё внизу живота слегка скручивало. В первый раз она испугалась, а потом стало очень приятно. Марина жила с этим странным чувством ещё около недели, до конкурса талантов. Они сидели в актовом зале перед небольшой сценой. Марина повторяла про себя текст песни «Lay All Your Love On Me» группы «ABBA». Она решила спеть именно её, потому что просто обожала эту группу. Рядом сидели Грейс и Луис, которые ворковали и не обращали ни на кого внимания. Место справа пустовало, и Марина мысленно молилась, чтобы здесь села Лана. И её молитвы были услышаны. Лана, как обычно, впорхнула и села на стул справа. Шумно чмокнув Марину в щёку (у той внутри случился небольшой тайфун), она осмотрела волнующихся людей. — Что будешь петь? — спросила Лана у Марины. — Don't go wasting your emotion, lay all your love on me, — тихонько пропела Диамандис, — а ты? — Секретик, — рассмеялась Лана и оттянула чокер на шее Марины. Послышался шум аплодисментов, и все развернулись к сцене. Первой предстояло выступать Марине. Она вышла на сцену и получила максимальное удовольствие от пения. Она выступила идеально, и когда песня завершилась, Марина заметила, что Лана вскочила и завопила, хлопая в ладоши: — Вперёд, Марина! Она лучшая! Жвачная Сучка, вперед! — все оборачивались на неё, но Лана кричала ещё громче. Марина положила микрофон, спрыгнула со сцены и подбежала к Лане, крепко обняв её. После ряда весёлых песен настал черёд Ланы. Она уверенно выскочила на сцену и схватилась за микрофон. — I was born to love you, with every single beat of my heart, — сначала Лана пела без музыки, а Марина, сама того не ожидая, завизжала. Она же обожала эту песню! Они пели, танцевали и очень громко смеялись. В какой-то момент, когда все отодвинули стулья и превратили зал в танцпол, кто-то подошёл к Марине сзади и легко, почти невесомо коснулся губами её шеи. Марина дёрнулась. Она узнала этот запах. В ту секунду внизу живота Марины случился взрыв. И в следующие шестнадцать лет ничего подобного с ней не случалось. Марина помнила, как выскочила из зала и долго гуляла по окрестностям. Она боялась возвращаться в комнату, где точно будет Лана. Разве можно любить человека своего пола? Марина никогда не любила никого, ни одна живая личность не вызывала у неё такую бурю эмоций. Что будет дальше? Если на самом деле она всё перепутала, и Лана просто хочет дружить? В свои семнадцать Марину впервые посетила навязчивая и очень уверенная мысль — будь что будет. И именно с ней она вернулась в комнату. Диамандис открыла дверь. Её сердце колотилось как сумасшедшее, но через секунду Марина увидела, что Лана уснула. Пройдя в душ, Диамандис скинула с себя одежду и встала под горячие капли. Время остановилось. Марина стояла там без особых мыслей ровно до одного момента. Стоя с закрытыми глазами, Диамандис почувствовала, как её живота коснулись чьи-то тёплые руки. По шее прошлись губы. — Лана… — прошептала Марина. Эти прикосновения — самое великолепное, что случалось с ней в жизни. Марина развернулась и увидела её. Они, казалось, целую вечность стояли под тёплыми струями и целовались, изучая тела друг друга. Когда стало невыносимо, они, не размыкая рук, выбрались из ванной и переместились на кровать, где продолжили наслаждаться исходящим от обеих желанием. Марина закусила губу. Те ощущения снова родились в ней, и сладкое напряжение внизу живота вновь вернулось. Тот зверёнок, который так любил Лану, проснулся после шестнадцатилетнего сна и словно нагонял воспоминания. Марина лежала лицом к стенке. Сзади послышалось движение — Лана легла рядом и начала водить рукой под майкой Марины. — Ты же не спишь, малышка? — Лана спустила руку вниз, прямо в трусики. В этот момент и родился тот зверёнок. — Нет. Несколько резких движений — и они раздеты. Лана легла на Марину, а та аккуратно раздвинула ноги. — Ты никогда не испытывала оргазм? — хитро спросила Лана, спускаясь ниже. — Нет, — судорожно ответила ей Марина. — Для этого не обязательно иметь парня, малышка. Всё, что случилось дальше, было самым удивительным моментом в их жизни. Марина искусала все губы, чтобы не кричать, Лана словно рисовала на теле Марины. Диамандис понимала, что на этом свете нет никого ближе, чем она. Марина листала фотографии, не осознавая, что её руки дрожат. Вот они с Ланой на концерте, тут они на соревновании, а здесь — обнимаются у костра. С виду они казались лучшими подругами. Но разве от пальцев лучшей подруги так феерично кончают? — Эй, малышка! — крикнула Лана в темноту. — Не ори, сейчас надзиратели придут! —шёпотом ответила Марина. — Ну и пусть помастурбируют на нас! Мы же такие красотки! Лана с разбега прыгнула в озеро, где её уже ждала Марина. Они обливали друг друга, целовались и плавали, стараясь не слишком отдаляться от берега. — Эй, смотри! — Марина стянула с себя низ купальника и швырнула его на берег. — Дура! — крикнула Лана. — А если бы он не долетел? — Ты бы меня согрела! — А плохой пример заразителен! – теперь уже Лана разделась под водой. — Это точно! — в итоге и Марина отбросила лифчик, и они прижались друг к другу обнажёнными телами. — Кто там?! Их идиллию прервал крик. Они инстинктивно отплыли друг от друга. — Грант! Диамандис! Это была мисс Коннор. Она осмотрела девушек требовательным взглядом, и тут до неё дошло, чем они тут занимались. Марина не помнила, как они шли в кабинет надзирательницы. Она отчётливо помнила, как Лана крепко сжимала её руку. — Я промолчу о том, что вы пошли на опасное озеро глубокой ночью, — мисс Коннор не смотрела на них, а только монотонно расхаживала по кабинету, — я хочу, чтобы вы подумал о том, что вы сейчас творили. И как вы будете с этим разбираться? Они молчали. Лана лишь крепко сжимала руку Марины. А в голове Диамандис снова появилась мысль — что будет дальше? Марина вытащила свою руку из руки Ланы. Альбом медленно расфокусировался —Марина не сразу поняла, что расплакалась. Это был их последний вечер. С тех пор они не виделись. Лана уехала раньше Марины, не дав ей шанса объясниться и просто поговорить. Прошло шестнадцать лет, и мир Марины снова перевернулся. Она забыла о том, как училась в университете, работала, встретила Джека, готовилась к свадьбе с ним. В эту секунду всё просто потеряло значение. Марине лишь хотелось узнать, где Лана и как она. Она захотела снова оказаться у озера Лох-Несс, в объятиях своей ненасытной первой любви. Но что будет дальше? Неужели она, Марина, может просто бросить Джека у алтаря перед их самым счастливым днём? Марина бесшумно разревелась. После этого сон пришёл почти сразу, едва голова Марины коснулась подушки. В царстве грёз она снова оказалась у озера Лох-Несс. Там был красивый алтарь и её любимый Джек Паттерсон. В руке Марины сияло золотое кольцо, Джек протянул ей руку. Но в этот момент Марина развернулась к входу и увидела её. Лана была так же прекрасна и уверенна, как шестнадцать лет назад. Она улыбалась и, кажется, плакала. Марина с улыбкой посмотрела на неё, а затем повернулась лицом к Джеку. Он улыбался, будто не видел Лану. Марина улыбнулась. И с этой улыбкой она проснулась утром. Джека не было рядом, а альбом был убран глубоко в шкаф. Марина знала, что ей делать.