Леви, швабра, два ведра

      Уборка занимала одно из главных мест в жизни капитана. На то, конечно, есть общеизвестные причины. За долгие годы службы в Разведке, Леви, казалось, приучил всех своих подчиненных к идеальному порядку и чистоте. В целом, никто и не был против уборок, затеваемых капитаном, за исключением тех случаев, когда чистоплюйство коротышки переходило черту. Бывали случаи, когда Аккерман, прогуливаясь по замку, в котором разместился Разведкорпус, обнаруживал пыль на полу или предметах в комнате. Он тут же объявлял общий сбор. День или ночь - не имеет значения, когда бороться с грязью. Днем еще было терпимо, но ночью подобные выходки многих выводили из себя. Конни однажды швабру сломал от злости. На вопрос капитана, "Какого хрена?" прозвучало правдоподобное "От усердия, капитан!". Леви сделал вид, что поверил.       Вот и сегодня коротышка заставил всех убираться, с той лишь разницей, что Эрена он отправил убирать свой кабинет, а все остальные бегали по всему замку. Проконтролировав процесс, Сильнейший направился к себе, надеясь, что его отсутствие не скажется на качестве уборки всех комнат замка. Он шел не спеша, уже представляя довольно обыденную картину под названием Эрен и Швабра. Открыв дверцу в свой кабинет, он действительно застал там Йегера, увлеченно орудовавшего палкой с тряпкой. Посередине комнаты стояло ведро с водой, в которой была размешана хлорка. Аккерман секунду таращился в ведро, а после мотнул головой, словно отгоняя наваждение. И почему ему померещился рыжий цвет? Обойдя Эрена с фланга, он сел на стул, закинув ноги на стол. Парень отреагировал на прибытие начальства не сразу, в упор, не замечая своего командира. И только через минут, когда его взгляд случайно упал на стол, за которым обычно сидел капитан, он резко замер, в позе хоккеиста. Эрен смотрит на капитана, а капитан на Эрена. - Оу! К-капитан Леви! - резко вытянувшись по струнке, воскликнул зеленоглазый, роняя швабру на пол. В своем воображении Эрен уже десять раз вмазал себе по лицу за свою невнимательность. Такого человека не заметил. Сильнейший боец человечества окинул Йегера заинтересованным взглядом. - Увлекательное занятие, да. - скорее утверждал, нежели спрашивал Аккерман. Быстро сообразив, что ему подкинули достойное оправдание, Эрен быстро-быстро закивал головой. Капитан никому не рассказывал, но про себя считал, что сынок доктора Йегера справляется с уборкой лучше всех остальных членов отряда. - Продолжай. - властно приказал Леви, а сам закрыл глаза, словно собираясь вздремнуть. Эрен кивнул и поднял швабру, продолжая своё не легкое занятие. Леви слушал шуршание швабры по полу, иногда прерывающееся на полоскание и выжимание тряпки. Уже собираясь отправиться в мир снов, четкий нюх капитана уловил странный, почти, едва заметный запах, расползающийся по комнате. Приоткрыв один глаз, мужчина попытался определить источник, коим оказалось то самое ведро. На всякий случай, разведчик решил кое-что уточнить. - Эрен, ты был сегодня в конюшне? - спросил Леви. От столь неожиданного вопроса юноша даже перестал драить полы, на секунду. - Нет, капитан. - ответил он. Леви открыл глаза, слез со стула и, встав на четвереньки около стола, наклонился к самому полу. Удивившись действиям капитана еще раз, швабра в руках Эрена вновь замерла. - Капитан? - начиная нервничать, Йегер шумно сглотнул, предчувствуя, что-то нехорошее. Когда Леви оторвался от пола, его лицо выражало отвращение, презрение и бесконечное желание убивать. Эрен почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Парень так и не успел определиться, что его напугало больше. То, что Аккерман начал проявлять эмоции или, то, что причиной этого был он. Леви медленно поднялся с пола, встав напротив недотитана. - Ты. Где. Взял. Это. Ведро? - отчеканил каждое слово чистоплюй. - В-в-в в х-хозблоке... т-там... - еле шевелящимся зыком, вымолвил Йегер, с ужасом обнаруживая в глазах начальника невероятное буйство эмоций. Леви возвел глаза к небу и закрыл их, пытаясь успокоиться. - В этом ведре вчера лежала большая куча лошадиного дерьма. Ты только что "помыл" мой кабинет Большой. Кучей. Дерьма. - медленно проговорил капитан. - кретин. Хозблок находится рядом с конюшней. А ты перепутал... Осознавая масштаб того, что он натворил, Эрен не мог вымолвить и слова. Он будто выпал из реальности. Кажется, даже сердце остановилось. Если бы не ощущение леденящего кровь ужаса, Йегер с уверенностью мог бы констатировать свою преждевременную кончину. Прям так. Стоя. - Интересно, ты швабру случайно не из своей титаньей задницы достал? - риторически спросил коротышка. Неизвестно, чем бы закончилась данная сцена, если бы не заглянувший в кабинет Жан. - Капитан, Вас вызывает командор Эрвин! - резво выпалил солдат. Не говоря ни слова, Леви Аккерман быстро удалился, чуть не сбив с ног Жана, которому удалось отскочить в последний момент. Он проводил Сильнейшего растерянным взглядом, а после повернулся к бледному Эрену. - Жан, с сегодняшнего дня, я обязан тебе жизнью. - пролепетал парень. Кирштайн уже хотел было подколоть своего друга, но преданные зеленые глаза, с появляющимися слезами в уголках, заставили его повременить с этим решением.       Ещё месяц после инцидента, Эрен приходил в себя. Изменение поведения своего друга заметили все члены отряда. Конечно, Эрен поведал им свою историю. Реакция была у всех разной. От обычного "хаха", до "что же теперь будет?". О последнем, в первую очередь, беспокоилась Микаса. Как показало будущее, не напрасно. Внезапно капитан решил перестроить свои апартаменты. И сделать это весьма оригинальным образом. Солдаты и Эрвин долго гадали, для какого такого срочного дела Леви понадобилась пушка. Но, после установки орудия, напротив своей комнаты в замке, и последующим выстрелом по ней, все вопросы отпали. Один лишь Эрен ещё несколько дней раздумывал над тем, зачем он вешал красный флаг над окном капитана, почему должен был махать рукой из этого окна и, когда ядро из пушки, чуть не убившее парня, успело превратиться, по словам Леви, в "новый предмет интерьера" его комнаты, а то, что от неё осталось, в последний ''писк'' моды. Если бы он не знал капитана, то решил бы, что это было покушение на его жизнь.