***
Уговаривать Риву и тройняшек долго не приходится. Он знает, что Эсме скорее всего залезла к нему в голову и передала Пэйдж, что, если его не пустят к сестре, то он сбежит любым способом. Он едет в сопровождении тройняшек на базу к сестре. Он увидит ее. Наконец-то. Он сможет почувствовать ее, услышать ее голос, сможет даже обнять, если она позволит, конечно. Вскоре они добираются до места. Снаружи стоит охрана — их не собираются пропускать внутрь. Он понимает, что разнести здесь все в пух и прах проще, чем ждать Буревестника, чтобы поговорить и прояснить ситуацию, но это не выход. К тому же, что скажет его сестра, когда узнает, что он покалечил ни в чем невиновных мутантов ради нее. Она не захочет его видеть. Поэтому, когда он видит, что тройняшки уже готовы к действию, и у одной даже светятся глаза, он поворачивается к ним лицом, подставляя мутантам спину. Если хотят, могут напасть на него, покалечить, запереть — все, что угодно, лишь бы отвели к сестре. — Нет, — он вытягивает руку в защиту базы. — Мы не будем ничего делать, только говорить. Мы пришли не нападать на них. — Но… — Нет, я сказал. — Не помешаю? — из портала появляется Джон в сопровождении Маркоса и Кларис. Конечно это не их база, они не могли так просто подпустить врагов на свою территорию. Он поворачивается к ним и мысленно дает себе затрещину за невнимательность. — Мы пришли повидать Лорен, — обворожительно улыбаясь проговаривает одна из сестер, то ли Софи, то ли Фоби, он так и не научился различать их, и не встретив радушного приема или хоть какого-то намека на взаимодействие, одна закатывает глаза, а другая цокает. — Ну, не мы, а пацан. Вы что, не пустите брата к собственной сестре? — После того, что он сделал? — Маркос сверкает глазами. — Нет уж. — Я не хотел, — глухо отвечает парень и опускает взгляд. — Ах, он не хотел! Тогда конечно! — Маркос! — Джон останавливает друга и смотрит парню прямо в глаза. — Она не приходит в себя, я думаю, что нужно попробовать. У нас нет других вариантов, она давно должна была проснуться. Услышав эти слова, он пугается. Сердце начинает бешено колотиться о ребра, в легких перестает хватать кислорода, сейчас как никогда остро ощущается, что он не чувствует сестру, снова. Он пытается позвать ее, но ничего не выходит. — Что вы с ней делаете? — перебивает он разразившийся между мутантами спор, а его голос звучит с непривычной ему яростью. Он чувствует, как из-за него вибрирует земля под ногами, но не может успокоиться. Он видит, как Джон в защитном жесте заслоняет Кларис, а ладони Эклипса начинают светиться. Он хочет сказать, что не причинит им вреда, но не может, ему не хватает воздуха, он пытается выровнять дыхание, но комок в горле не дает сделать ему и вдоха. — Твоя мама пытается что-то сделать, — аккуратно говорит Маркос. — Ничего у нее не выходит, правда. — Скажите ей прекратить, — хрипит Энди. — Я не чувствую ее, — он поднимает сломанный взгляд на мутантов и замечает, как встревоженно переглядываются все трое. Неужели все настолько плохо? Лишь бы они пустили его к ней, лишь бы он смог ей помочь, лишь бы все обошлось. Пожалуйста, он так о многом просит? — Ладно. Мы впустим тебя, — говорит Маркос, и он жутко благодарен ему за понимание, но он не может сказать и слова, поэтому надеется, что всю благодарность можно увидеть в его взгляде. — Но без глупостей, слышишь? Она остается здесь. Можешь помочь — помоги, не можешь — уходи. — Спасибо, — говорит он отчаянно кивая головой. — Могу я… поговорить с ней… если получится? — Это уже как она сама захочет, — пожимает плечами Кларис. — Кстати, еще условие: тройняшки остаются здесь, — она улыбается, открывая портал. — Идем. Тройняшки все, как одна, недовольно фыркают и переглядываются, а одна даже каблуком стучит. Знают, что остановить брата на пути к сестре уже не смогут.***
Он входит в портал за Маркосом и тут же оказывается в душном помещении полном снующих туда-сюда мутантов. Кто-то несется с провизией, кто-то возится с одеялами. Ему неловко смотреть на развернувшуюся картину, потому что сам теперь живет в достатке. Ему тошно от самого себя, потому что он знает, что за разгромленную комнату ему не будет ровным счетом ничего, тогда как эти мутанты еле сводят концы с концами. Он чувствует, как Джон подталкивает его вперед, указывая следовать за ним. Среди этого хаоса его никто не замечает. Наверное, потому что он пока успешно прячется за высоким Маркосом. Они спускаются на этаж ниже, где светит больше света, расставлены койки с ранеными мутантами среди которых мечется его мать. У него перехватывает дыхание, когда он видит ее и его отца на кушетке, и выглядит тот не лучшим образом. Он хочет подойти, обнять их, спросить, как они, но подавляет это желание. Чем меньше контактов с родными — тем проще уйти. Внезапно его мать поднимает взгляд на вошедших. Она смотрит прямо на него, но словно сквозь, словно его здесь и нет. Затем ее взгляд фокусируется на нем и он видит, что она не знает, что чувствовать. С ее губ срывается тихое Энди. Он не уверен, что должен делать, поэтому просто говорит: — Привет, мам, — он старается не смотреть на нее, на ее глаза, полные надежды. Он поднимает взгляд только когда слышит, как Джон объясняет ей, зачем он пришел. Лучше бы не поднимал, потому что он видит, как любовь во взгляде разбивается о страх и желание защитить свою дочь. — Он не подойдет к ней! — на ее крик сбегаются несколько мутантов готовых к нападению, но они лишь с презрением осматривают его. — Нет! Только не после того, что он сам с ней сделал! — слова тупой болью впиваются в сознание. Он не хотел этого. Он не хотел, как она не понимает? — Пусти его к ней, Кейтлин, — голос подает отец. — Может он ей поможет. Он благодарно смотрит на отца, который лишь дергает губами в полуулыбке. Под крики собственной матери и успокаивающие слова Буревестника он проходит дальше, где натыкается на нее, необычайно бледную, осунувшуюся, с темными мешками под глазами и забинтованной головой. Он останавливается в полушаге от нее. Он хочет взять ее за руку, но пока не решается. Что он наделал? Он правда не хотел, чтобы все так обернулось, он не хочет видеть ее такой разбитой, пусть орет на него, кричит, дерется, чем находится в бессознательном состоянии из-за него. Он правда думал, что она ударит сильнее, но его сестра не была бы его сестрой, если бы не верила в своего брата. А он ее подвел. В который раз. Он протягивает руку к ее лицу и касается холодной щеки. Она не должна быть такой ледяной. Он гладит ее по щеке одной рукой и присаживается на край кровати. Где-то далеко от него мама все еще ругается с Джоном и его отцом, но все воспринимается словно белый шум, когда перед ним она. Свободной рукой он берет сестру за руку — и весь остальной мир плывет, переставая существовать. Он не замечает, как все покидают помещение, оставляя их двоих наедине. Есть только он и она, брат и сестра. Они. Вместе. Он чувствует развевающий его волосы ветерок, но он не такой же, как был тогда, перед нападением, он успокаивающий, почти ласковый. На мгновение он теряется и практически начинает паниковать, пока не начинает чувствовать ее. Он кричит, он зовет ее, орет во весь голос. Наконец он слышит шепот и чувствует, как под его рукой двигается нижняя челюсть его сестры. Ее губы складываются в одно слово Энди, а в следующее мгновение она открывает глаза и ее глаза полны страха. Она отталкивает его руку и высвобождает свою. Она смотрит на него подозрительно, но страх медленно уходит. Ему хочется врезать себе, лишь бы она не смотрела на него так. — Лорен, — произносит он и его руки трясутся, а сердце непривычно быстро стучит о ребра. Он не заплачет, нет, только не перед ней. — Прости меня, — говорит он и его глаза предательски наполняются влагой, когда он видит, что она смотрит на него с сожалением. Он пытается сморгнуть дурацкую жидкость, но она лишь стекает по щекам, делая его уязвимым, тем, кем он не является. — Я знаю, что ты не хотел, — отвечает Лорен и улыбается. Ему хочется убиться, он не заслуживает такую сестру. — Энди, иди ко мне, — говорит она, как в детстве, когда ему было страшно. Она приподнимается и морщится из-за боли в затылке. Он уже хочет ее остановить, но ее холодные руки обнимают его за шею и кажется, что больше ему ничего не надо в этой жизни. Он аккуратно гладит ее по спине и смахивает слезы, что текут по его лицу. — Я не хотел, я не хотел, — бормочет он и чувствует, что сестра обнимает его крепче, как бы говоря я знаю, я знаю. Он не знает, сколько они просидели вот так, обнимаясь. Она смахивает последние слезы брата и улыбается, а он помогает сестре улечься обратно и берет ее за руку, надеясь, что на этот раз она не испугается этого жеста. Он ожидает, что она отдернет руку, но все, что он чувствует, это ее ладонь, сжимающая собственную сильнее. Он улыбается честно, искренне, и она в ответ тоже улыбается. — Знаешь, что я поняла? — его сестра улыбается и он просто не может сдержать ответную улыбку. — Ну? — спрашивает он, поглаживая ее запястье большим пальцем. — Я верну тебя домой, — он ухмыляется. Его сестра все так же невыносима. — Не сегодня, но я верну тебя домой, слышишь? — Хорошо, — соглашается он и улыбается. Он поднимается, сжимая ее руку и аккуратно целует в лоб, собираясь уходить. Уже на выходе из помещения он оборачивается. — Будь осторожна, ладно? — Ты тоже, Энди, — говорит она. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя.