Лиса и виноград

Несколько дней погодя, спустившись к завтраку, Арно встретил в столовой двоих гостей. — Хулио Салина, мой дядя, — представил Берто. Арно и сам догадался: братья Салина были похожи. Не так, как Лионель с Эмилем, но глаза, профиль… Не ошибиться. Только дор Диего казался серьезнее и строже. — Можешь не говорить, — Хулио остановил племянника. — Судя по внешности — Савиньяк, судя по возрасту — Арно. Рад знакомству. А это мой адъютант, рэй Сото. — Паоло, — рэй Сото крепко пожал руку Арно; он казался постарше их с Берто лет на семь; волосы не собраны в хвост, как у большинства кэналлийцев и марикьяре, а коротко острижены. Хулио спросил о чем-то, в быстро сказанных на кэналли словах Арно уловил только «Диего». Берто ответил чуть-чуть виновато, даже руками развел. — Дядя, ты надолго? — приятель перешел на талиг. — Тебе должно быть стыдно, — дора Салина вошла плавно. — Гостей не спрашивают, на сколько они приехали. — Все в порядке, — Хулио рассмеялся. — Salve, Бланка, здорова ли ты? — Милостью Создателя, — женщина подставила деверю щеку для поцелуя. — Я задержусь до Вендимий. — Этого слишком мало, — величаво возразила дора Салина. — Неделю, и ни днем меньше. Вернется Диего… — Дор Диего уехал? — негромко спросил Арно у приятеля. — Недалеко. — Берто покосился на Хулио. — Вендимии, праздник сбора винограда, скоро. Надо готовиться. Высокий плетень, ограждающий сад, примыкал ко двору конюшни. Лежа на брошенной на землю попоне, Арно смотрел сквозь прутья, как выводят морисков. В небе кружили ласточки, ароматный воздух сочился зноем, блестела на солнце кора старой сливы. — Что ты делаешь? — Арно приподнялся, разглядывая занятие Берто. Друг мастерил что-то из прутиков, связывая их конским волосом. — Ловушку для виноградных человечков. — Кого? — Ты не знаешь? У вас про них не рассказывают? — Нет, — Арно рассматривал плетенку, похожую на вершу для рыбы. — Кто это? И зачем их ловить? — Вспомнилось, — улыбнулся Берто. — В детстве я таких сотню сплел, наверное. Виноградные человечки живут на старых лозах. Считается, что тот, кто приходит утром на виноградник первым, должен постучать в калитку, чтобы они успели спрятаться. — И поэтому все мальчишки стараются прокрасться незаметно, чтобы подкараулить их, — рэй Сото подошел и присел рядом. — Конечно, — весело согласился Берто. — В ловушку кладут что-нибудь из еды. Если поймать виноградного человечка, он исполнит любое твое желание. — Никто в это вроде бы не верит, но все так делают, — добавил Паоло. — Мне однажды попался в ловушку кот. — А мне еж, — вспомнил Салина. — Он потом долго у меня жил. — Дор Паоло, дор Хулио вас зовет, — окликнул конюх. — Да, — Паоло легко поднялся. — Сото был порученцем отца, — сказал вдруг Берто, — и должен был стать его адъютантом, как обычно бывает. А в самом конце отец на него за что-то очень рассердился; даже странно, он всегда был им доволен. Я так и не понял, за что, меня из дома выставили, а потом дядя — он как раз тоже гостил — забрал его себе в порученцы, потом в адъютанты… — Странно, — Арно покрутил в руках ловушку. — Что, говоришь, в нее кладут? — Да что угодно, чаще сладости, и прячут на винограднике. Пойдем на кухню? Отца с дядей сегодня к обеду ждать долго, а без них матушка не даст сесть за стол. — Почему долго? Берто заулыбался. — Я уже слышал краем уха. Дядя говорит, что нужны деньги на флот, и ставит в пример соберано. Ты же знаешь, да, что герцог Алва сейчас содержит не меньше половины армии? — Конечно. Лионель тоже, еще Валмоны… по-моему, все так. — Ну да. А отец спорит, что дядины корабли почти все целы, зато с кавалерией беда. Мол, люди могут подтянуть пояса, но лошадей морить нельзя. — Это правда, — подхватил Арно. — Если бы не Кан, я… — Корабли не ходят сами по себе! — так же горячо возразил Берто, — если матросы… Приятели переглянулись и громко рассмеялись. — Пойдем на кухню? — Пойдем. А в итоге, вот увидишь, дядя своего добьется, отец даст деньги… и мою свадьбу снова отложат на год! — жизнерадостно закончил Салина. — Тебя это не слишком огорчает. — Не очень, — Берто насупился. — Я Гизеллу в последний раз видел еще в Олларии, когда ездил с альмиранте. Она красавица, умница, Ноймаринен, и потом, рано или поздно все равно придется жениться, но… Счастливчик, ты сам выберешь. — Ага, — Арно фыркнул. — Лионель, когда бывает недоволен, обещает женить меня на манриковской внучке. — Какая она? — деловито осведомился Берто. — Да я и не помню. Рыжая, наверное. — Рыжая женщина — красиво. *** Накануне праздника дел хватало всем. Берто по распоряжению отца следил, как ставят столы на лугу, точат небольшие серпы, ошпаривают чаны… Разумеется, Арно составлял ему компанию, удивляясь серьезности, с какой марикьяре относились к каждой детали предстоящего обряда. — Это обычай, — пояснял Берто за ужином. — Даже если бы приехал соберано, на Вендимиях главный — хозяин этой земли. — Марикьяра стоит на обычаях, — дор Диего обращался вроде бы к Арно, но смотрел на сына. — Если хозяин соблюдает традиции, люди верят в него; а если начинает жить по своей воле… Диего быстро взглянул на брата. — Не пугай Арно, — белозубо улыбнулся Хулио. — Люди верят тому, кто сам в себя верит, как Росио. Диего Салина помрачнел и, не ответив, отодвинул тарелку. Арно подумал, что на первый взгляд Диего можно было бы сравнить с Лионелем, а Хулио — с Эмилем, но только на первый. *** Вокруг шумел праздник. Сок пятнал рубашку, пальцы липли, воздух, кажется, пропитался запахом спелых ягод и молодого вина. Дор Диего первым разулся и запрыгнул в чан с виноградом. Арно тоже хотелось попробовать, как это: в Савиньяке виноград давили прессом, мало кто уже помнил, как было раньше. Немногим позже и их пустили утаптывать скользкие ягоды. Сок брызгал, окрашивал кожу и одежду, пахло виноградом. Дор Хулио присоединился к ним, а потом, когда все умылись, шутил, советуя Арно возродить в Сэ старые обычаи. Вендимии начались с самого утра, а сейчас день клонился к закату, но никто не собирался отдыхать. Ноги гудели, и они устроились на деревянной скамье неподалеку от столов. Арно наблюдал, как Берто лениво щиплет виноград из миски, хотя за день они и так съели бесчисленное количество ягод. — Оскомины не будет? — Савиньяк отхлебнул вина. — Оскомина бывает только от незрелого, — Берто поднял кисть. — А это, посмотри, живое солнце. Теплый свет гладил округлые блестящие ягоды, виноград в самом деле казался пронизанным солнцем. Арно тоже не смог удержаться и потянулся к грозди. — Дай и мне, — он губами снял с веточки несколько виноградин. Этот сорт был не таким терпким, как темные, и не таким кисловатым, как белые; мякоть была сладкой, тающей, слегка перезревшей, и на языке оставался привкус брожения. Арно облизнулся и попытался смахнуть волосы со лба назад, но липкие от сока пальцы только спутали пряди. Берто машинально повторил его жест — с тем же успехом. — Надо искупаться, пока не стемнело, — предложил Салина. — Как раз успеем до того, как начнут зажигать костры. Короткая дорожка к морю вела мимо конюшни. Идущий впереди, Берто остановился так резко, что Арно едва не наткнулся на него. — Стой, — прошептал Салина. Савиньяк отвел ветку и осторожно выглянул из-за его плеча. За кустами разговаривали, точнее, ссорились. Арно, не веря глазам и ушам, смотрел, как обычно сдержанный рэй Сото отчитывает за что-то вице-адмирала. Дор Хулио стоял свободно, заложив руку за спину, и, кажется, улыбался, хотя Арно не поручился бы за это в сгущающемся сумраке. Зато смуглое лицо Паоло было гневным. Из-за чего ссора, Арно не понимал — говорили опять на кэналли. — Si tuviera que burlarse de su hermano, podría hacerlo sin mí! — No te emociones por nada. — En vano? Julio, hijo de puta, que poco se Alarcón? Una vez más, no podía dejar pasar el pelo rubio?! — Yo no colecciono uvas foráneas, — с усмешкой ответил на нападки Хулио. — Este viñedo es mi sobrino pone trampas.* Арно заметил, как ухо и часть щеки Берто, находившиеся прямо перед нем, окрасились темным румянцем. — ¿Está seguro? — Рэй Сото даже отступил на шаг. — Que, — Хулио Салина шагнул вперед и уверенно притянул к себе Паоло, левая ладонь легла на затылок, не позволяя уклониться. — Cálmate, fuerte, celoso, que no se preocupan por Savignac. Арно сморгнул, но картина перед глазами не изменилась: двое на лужайке яростно целовались, и второй рукой Салина обнимал Паоло немного ниже талии. — Te voy a matar, — выдохнул Сото. — Para ello tienes que ir a la flota de ganso.** Берто наконец едва не на цыпочках двинулся дальше. Арно шел за ним. Вслед долетело. — Dor Diego se pondría furioso si conjetura. — No adivine. Y yo no le voy a decir.*** *** Арно ворошил мокрые камушки над полосой прибоя. Красноватый обкатанный и гранит, что-то полупрозрачное слюдяное — гладкие, круглые, они тоже напоминали крупные виноградины. Он даже положил один камушек в рот, покатал его языком, от солоноватого привкуса захотелось пить. Когда они пришли, вода была еще теплой — солнце только село. Купание успокоило, смыло дневные впечатления. Потом, когда они выбрались на берег, Берто наконец задумчиво произнес: — Вот в чем дело. А я и не догадывался. Арно на всякий случай перепросил: — А о чем… из-за чего?.. — Да так, — Берто отвернулся, обтирая босую ступню от присохшего песка. — Дор Хулио говорил «Савиньяк», — Арно помнил, что любопытство сгубило кошку, но удержаться не мог. — Ерунда. Забудь. И больше ничего вразумительного Берто не ответил. Издалека доносилась музыка. Прихваченная со столов бутыль в соломенной оплетке была заткнута пробкой. Конюшню они, не сговариваясь, обошли по широкой дуге и расположились ближе к ограде, отделяющей сад от собственно виноградников. Вездесущие лозы обвивали плетень, ягоды чернели в темноте — сбор только начался, до этих кустов доберутся завтра, а то и послезавтра. — Берто? — Да? — Какие они? — Кто? — Твои виноградные человечки. — Маленький народец? — хмыкнул Салина. — Они носят одежды винного цвета, у них золотые или черные волосы, они вселяют в виноград хмель и любят шутить над людьми. Бреве говорит, что однажды видел таких, только зеленых, а я думаю, что он спутал их с закатными тварями. Берто вынул пробку из бутылки, отпил и передал Арно. Савиньяк тоже сделал несколько глотков. Листья винограда темнели над ними, словно рассеченные лунным серпом, похожим на те, которыми сегодня срезали лозы. — Про что говорил рэй Сото… и твой дядя? Ты покраснел, я видел. — Покраснеешь, когда про тебя говорят, что ты бродишь, как лис вокруг виноградника. — Что? — Ничего. — Если бы ты поймал человечка, что загадал бы? — спросил Арно немного погодя. — В детстве загадал бы стать адмиралом. Или Первым адмиралом. — А сейчас не хочешь? — улыбнулся Арно. — Я и так стану, — уверенно ответил Салина. — Без всяких виноградных человечков. — А что тогда? — А ты? — Вопрос на вопрос? — Трусишь? Дружное фырканье прервало пикировку. — Я бы загадал, — помолчал Берто, — чтобы ты остался здесь. Он пододвинулся ближе и обнял Арно за плечи — жест был бы дружеским, если бы Арно не обернулся, оказавшись лицом к лицу — Не хочу, чтобы ты уезжал. Не хочу прощаться, — Берто медлил. Арно первым решительно припал к его губам, торопливо, словно и вправду на прощание — это и было прощанием со всем прежним; было и приветствием, потому что Берто и предположить не мог, как это необычно и сладко, когда вместо податливых женских губ на поцелуй отвечают такие же жадные. И Арно, поколебавшись не дольше одного удара сердца — а оно мчалось, как конь по прямой дороге — скользнул губами к шее, отводя взлохмаченные волосы; и то, как глубоко вздохнул при этом Берто, тоже было узнаванием, открытием. А Берто, мысленно посылая благодарность дяде за подсказку, только успевал осознавать, как обострились чувства; было жарко, но ветер казался особенно свеж, и особенно ярко блестела луна, и все это мгновенно оставалось в памяти, не мешая главному. Напротив — черные, сумасшедшие глаза, горячий рот — Берто не думал, что и сам он выглядит точно так же. Хорошо, что земля теплая, и родинка Арно так и манила целовать; и еще одна крупная родинка обнаружилась на бедре, и тоже притягивала взгляд. Казалось, он сам вот-вот лопнет, как виноград под обжигающим солнцем — жар томит, винограду нужны руки, которые коснутся его, или еще лучше — губы, тоже горячие, вбирающие, — и тогда он, преисполнившись тяжести, истечет соком… Несколько часов спустя, когда музыка стихла, и даже кузнечики примолкли в траве, под садовым плетнем зашевелились. — Светает… — Закатные… Рассветные твари, где мои штаны?.. — Нас, наверное, потеряли. — Ну и пусть. Скажем, что ловили виноградных человечков. Вся округа спала после праздника, и некому было услышать смех. Ветер прошуршал по листьям, окончательно заглушая звук поцелуя. * — Если тебе надо было подразнить брата, ты мог сделать это без меня. — Не кипятись зря. — Зря?! Хулио, подлец, тебе мало было Аларкона? Опять не смог пройти мимо светлых волос?! — Я не таскаю чужой виноград. А в этом винограднике уже ставит ловушки мой племянник. ** — Ты уверен?! — Да. Успокойся, ревнивец, мне нет дела до Савиньяка. *** — Я тебя убью. — Для этого тебе придется перейти на гусиный флот. **** — Дор Диего будет в ярости, если догадается. — Не догадается. А я ему не скажу.