* * *
Второкурсники Слизерина, да и вообще студенты всего змеиного факультета, старались лишний раз в библиотеке не сидеть, но особо ценные издания были не выносными, а потому терпеть присутствие библиотекаря приходилось в любом случае. С прошлого года тот не изменил своим привычкам и лютовал по любому поводу, будто он не библиотекарь вовсе, а аврор при исполнении. А вокруг сплошные варвары. — Риддл! Руки от корешка книги убрал! Том улыбнулся и покорно убрал руку. — Простите, мистер Фрай. Я сейчас их помою. Он мыл руки три минуты назад. — Я вижу на них чернильное пятно, — грозно прорычал Фрай. — Чтобы такого больше не было! — Еще раз прошу прощения, сэр, я не заметил. И вышел за дверь. Третий раз за десять минут поисков нужной книги. Вернулся он через тридцать секунд, и Мариус усмехнулся. Конечно, никуда Том не пошел, просто постоял за дверью библиотеки и зашел обратно, когда терпение кончилось. Благо, Фрай внимания на это не обратил. Том взял найденную книгу и положил ее к ним на стол. — В приюте я мог лишь силой воли заставить маглов испытывать боль. Почему не получается сейчас? — нахмурился он. Май фыркнул и убрал взмахом палочки кляксу с пергамента. Мерзкую астрономию приходилось учить не меньше трансфигурации, и конспектирование книг было единственным способом все запомнить так, чтобы ничего не вылетело из головы до начала урока. — Если бы мы могли друг на друга кидать сглазы и проклятья одной силой желания, то давно бы вымерли. — Жаль. Придется лучше подналечь на сглазы и проклятья. — Только в Фрая не вздумай ничего кидать, он аврор, пусть и бывший. — Ты же смог заставить его танцевать по библиотеке, — тонко улыбнулся Том и открыл талмуд по заклинаниям. Мариус не помнил, чтобы они переписывали на первом курсе что-то из такого, но махнул рукой: у Тома обнаружились великолепные мозги и идеальная память. Знания из книг он запоминал с первого прочтения. А с доносчицами в лице Вальбурги и Каролины он еще поговорит. — Это было не проклятье и не сглаз, а шутка. От нее защитные амулеты бесполезны. — Ясно, — протянул Том. — Дай мне свои эссе и конспекты по гербологии с зельеварением. — Что? — ошеломленно спросил Мариус. — Повтори? Том за две недели прочно заработал репутацию идеального ученика в глазах профессоров и главного зубрилы в глазах своего курса. Потому просьба казалась странной. Идиотской. — Конспекты и эссе по предметам, в которых ты лучший, — мягко повторил братец. — Тебе же не жаль их для кузена? Сейчас это была горстка мусора, а не конспекты и эссе, хотя Мариус и сохранил их на память. — Не надо мне льстить, — нахмурился Май. — И давить на жалость. Я просто удивился. — Чему? — Ты дословно запомнил урок Фестус, выдал своим однокурсникам список книг для домашних заданий на месяц вперед, получил любовь с первого взгляда от Слагхорна и признание дееспособным от Меррисот, что вообще высшая похвала от нее. А теперь просишь у меня конспекты и эссе? — Урок Фестус я конспектировал, список книг подсмотрел у тебя на форзаце учебника по истории магии, Слагхорна может поразить любой заучка. Хотя в защите от темных сил я хорош, но ты же сам мне показал половину заклинаний, и я их отрабатывал месяц. — Ты прибедняешься, и сам это знаешь, — проворчал Май и закрыл книгу. Похоже, сегодня позаниматься астрономией не выйдет. Где дракклов Абри? Договорились же! Том хмыкнул и раскрыл магловского вида тетрадь. — Просто все оказалось слишком предсказуемым. — Везет тебе иметь старшего брата, — вздохнул Мариус. — Мы ничего от старших курсов добиться не можем, только пожелания не спать на занятиях. — Ты сам напомнил про брата, — улыбнулся Том. — Так что вернемся к конспектам. Я не хочу учить то, что мне неинтересно. — Тебе неинтересно зельеварение? — опять удивился Май и пораженно уставился на братца. — Совсем? Оно не может быть неинтересно. Ты представляешь, что могут сотворить зелья? Это огромные возможности. — Отлично представляю, — уже серьезно ответил он и посмотрел на Мариуса как дома — без всякого притворства или с неизменно вежливой улыбкой, которая уже бесила. Совсем без эмоций. — Но зачем, если у меня есть брат, который может сварить все, что угодно? Твои заметки на полях помогают на практике, и теория теперь совсем не нужна. Я могу потратить это время куда полезнее. На те же сглазы и проклятья. Мариус прикусил язык, когда захотелось спросить: «а что мне за это будет?» и ответил: — У меня все это лежит в сундуке. Почему ты не глянул летом? — Не знал, что понадобится, — пожал плечами Том. — А сейчас я понял, что нет смысла это учить, когда идеальные работы есть у тебя. Уверен, ты их вылизывал до блеска. — Я любимый ученик курса у Бири и Слагхорна. — Знаю. Они объявили об этом на первых же уроках, — ровно ответил Том. — Я могу зайти за записями перед отбоем? — Да, — рассеянно ответил Мариус. — Но ты же понимаешь, что хотя бы предложения надо местами поменять? — Конечно, — кивнул Том и уставился в книгу. Мариус еще раз мысленно проклял Малфоя и продолжил писать конспект. Астрономия казалась настолько далекой наукой, что даже желания ее изучать совсем не было, хотя он знал, что при варке некоторых зелий положение планет играет чуть ли не первостепенную роль. Проблема была в даре: если зелье требовало особых условий для варки, дар сам подталкивал Мариуса к нужной дате. И желание изучать астрономию с осознанием этих возможностей пропало без следа. Но он чуть ли не поклялся себе самому, что до пятого курса не получит годовые срезы с хотя бы одной «удовлетворительно», а потому приходилось учиться. От заумной теории, которую можно понять только под белладонной, и унылой переписи книги, его отвлек знакомый голос: — Май, если я заговорю о дробях и остатке, то прокляни меня на опухоль языка. Теперь вся голова этим забита. Беддок — страшный человек, — запыхавшись, пробормотал Абраксас и отрывисто кивнул Тому, приветствуя. — Обязательно, — улыбнулся Май и клятвенно себе пообещал, что так и сделает с огромным удовольствием. — Пойдем? А то отработка уже через три часа. — Да, пошли, — кивнул Абри и убежал к выходу. Мариус взмахом палочки отправил все свое добро в сумку и побежал за другом. — Никакой беготни в библиотеке! — гневно крикнул им вдогонку Фрай, но Мариус только мысленно показал библиотекарю неприличный жест и юркнул за Малфоем в переход к ученическим лабораториям. — Когда он уже выйдет на пенсию? — проворчал Май в пустоту. — Когда сдохнет, — хмыкнул в ответ Малфой. — Не видишь, что ему даже мнимая власть доставляет удовольствие? — Власть над детьми — то еще удовольствие. — Ты просто не можешь говорить всем подряд, чтобы они помыли руки. — Я бы на его месте просил эти руки жечь. Так точно будет стерильно! — Пепел маркий. — И правда. Мариус привычно зашел в лабораторию и сразу палочкой зажег огонь в факелах. — Так что там должно понравиться Смиту? — Мм, — замялся Май. Он не знал, как отреагирует Абраксас, но зелье, которое он хотел сварить, было самым простым способом доставить Смиту проблемы, и не навредить. — Я же должен оправдывать прошлогоднее звание варщика… — Серьезно? Ты решил сварить ему дурманящее зелье? — расхохотался Абри. — И какое? — Ничего ужасного, просто он полюбит весь мир на пяток часов. Даже побочек не будет. — Просто? — Ладно, он очень сильно полюбит весь мир на пяток часов, — исправился Май. — Перетри три плода солодки и две драхмы крыльев докси в одной ступке, пожалуйста. И не отвлекай, я творю буквально на ходу. Мое первое дурманящее зелье, дракклы меня дери. Тед свернет мне башку. Оставалось тешить себя тем, что он собирается зелье подлить, а не продать. Не то чтобы даже продажа была незаконна, но варщиков традиционно не любили пару веков. От переизбытка дурманящих зелий в теле волшебник мог отупеть так, что даже книзл покажется рядом с ним гением от магии. — Надеюсь, Слагхорн не заметит, — вздохнул Абри и высыпал в ступку крылья докси. — Не заметит, — улыбнулся Май. За прошлый год он в этом убедился, и теперь не собирался унижаться, чтобы получить нужные ингредиенты. За свою помощь с зельями для Больничного крыла он заслужил награду, в конце-то концов. — Хотя, если ты возьмешь его засахаренные ананасы, которые лежат в правом нижнем ящике углового шкафа, то он сочтет тебя врагом народа. Абри не ответил и Мариус погрузился в подготовку ингредиентов. Он не ставил перед собой задачу, чтобы зелье вышло настоящим дурманом, от которого получаешь удовольствие, нет. Просто обожание всего, что окружает. Незаметный в тыквенном соке вкус. Стевия и солодка точно все подсластят и скроют дурман с цветками шиповника, но действие все равно будет слишком сильным… — Я идиот! — Какое счастье, что ты это понял, — кивнул Абраксас и отставил ступку. — Что дальше? — Пока ничего. Серпенсортия! Слава Салазару, появилась именно гадюка. — Мне нужшшен твой яд, — прошипел Мариус. Увы, немагические змеи были чуть умнее флоббер-червей, а потому подчинялись любым приказам змееустов. Он подставил под зубы гадюки чашку Петри и велел: — Дайй яд. — Ххорошшо, — прошипела в ответ змея и клацнула зубами о чашку. Несколько капель вязкой желто-зеленой жидкости потекли по стенкам и расплылись по дну. Вышло даже больше нужного. — Випера Эванеско. — Удобно, — цокнул Абри. — Отец жаловался, что под Империо змеи творят всякую хрень и яда с них так не взять. — Иначе на кой Мордред нужны змееусты? Должен же быть хоть какой-то смысл у нашего существования. Яд гадюки был почти идеальным балансиром, и зелье сработает на Смите как обычное бодрящее с небольшим побочным эффектом. Еще час заняла варка небольшого котла с зельем, и полчаса на настаивание. Встал другой вопрос: как эту прелесть Смиту подлить. Принцу Мариус решил подлить сам, но через недельку. — Он со своими прихлебателями поссорился, они ему эту гадость за милую душу подольют, — сказал Малфой. — Только надо чем-то их подкупить, чтобы не разболтали, как помирятся. — У Торпа проблемы с зельеварением, я могу ему помочь, — с сомнением ответил Май. Все же дружок Смита не казался человеком, которому это зельеварение нужно. — У меня есть пять галлеонов. Вряд ли он сознается со временем, что продал дружка за несколько монет, — улыбнулся Абраксас. — Но я сам предложить ему такое не могу. Он, как ты понимаешь, меня терпеть не может. А вот их однокурсница, которой они на первом курсе подкинули навозную бомбу, вполне может. — И когда успел узнать? — Я не меньше твоего хочу его унижений. За две недели он успел заебать меня хуже мантикоры. Малфой редко ругался, и если ругался, то только по существенному поводу. Мариусу даже стало интересно, насколько Смит умудрился выбесить Малфоя. — Тебе дать фиал? — уточнил Мариус. — Да, — кивнул Абри. — Даже до завтрака успею. Это хоть немного облегчит мои страдания на сегодняшней отработке, — скривился друг. — Если ничего не получится, я всегда могу его просто проклясть, мне на отметки в личном деле плевать, в Министерство не собираюсь. — Оставим это на крайний случай. Лучше расскажи, как это точно должно работать? Мариус задумался. Дурман был галлюциногеном, но в зелье это свойство убрано полностью, хотя налет того, что все происходящее — сон, он оставит. Точное действие предсказать почти невозможно, но примерно… — Ты когда-нибудь ощущал небывалый душевный подъем, такой, что хочется обнимать всех и вся? — Пару раз. — Примерно это он и почувствует. Будто весь мир готов ему поклоняться, но и он готов поклоняться ему за небывалую удачу. Каждый человек будет казаться ему благодетелем и близким другом. Ну и я добавил скрупул крови мантикоры — в сочетании с остальными составляющими она даст обратный эффект, и всех, кого он ненавидит, будет обожать. Готовься, что он поцелует край твоей мантии. — О, это будет прекрасно, мой дорогой друг. Перед сном Мариус достал из сумки два флакона: со своим варевом, и «сном без сновидений», чуть ли не на коленях выпрошенное у целителя Ургхарта под предлогом жутких кошмаров по ночам. Мариус отлично знал, что убивать и травить в зелье нечему, но лучше уж перестраховаться. Вдруг Смит станет безмозглым овощем? Можно было и грызуна поймать, но гонять по всему замку в поисках крыс и мышей откровенно не хотелось. Все же убийство, и даже вред Смиту в его планы не входили. Май зажмурил глаза и залпом выпил содержимое двух флаконов подряд.* * *
Вся эта канитель с зельем, конечно, была чистым ребячеством, но Мариус ничего не мог поделать — его редко задевали оскорбления, но драккл их дери, у всего есть свои пределы. Несмотря на то, что учеников пытались занять тысячей и одним клубом по интересам, время для пакостей находилось всегда. Каждый день в больничное крыло попадали ученики с синей кожей, фурункулами, хоботами, и прочей дрянью. Способов нагадить ближнему своему было на самом деле много, но у них был один огромный недостаток — виновника находили в большинстве случаев, и если не отхаживали розгами, то точно отправляли на отработки и вычитали с факультета баллы. Зелья с этой точки зрения были куда удобнее, потому что подлить его — плевое дело, а подлить его можно даже с помощью обычной Левиосы, которую изучают в самом начале обучения. Но никто не хотел тратить деньги или лишнее время на врага, когда можно просто послать сглаз одним взмахом палочки, а потому популярности у студентов зелья не сыскали. А ведь там все концы уходят в воду, и виновника можно найти, только если он сам сознается! Вот и сейчас Мариус сидел за столом Слизерина и внимательно следил, как один из барсуков коротко взмахивает палочкой, и потом кивает Миранде — той самой знакомой Малфоя. Но, даже зная, зачем он это делал, пару капель зелья в воздухе заметить не удалось. — Кто это вообще? — шепотом спросил Май у Малфоя. — Это точно не дружок Смита. — О, там целая любовная драма, — патетично ответили ему. — Старший брат Смита очень некрасиво бросил его сестру, а наш маленький друг назвал их семейкой неудачников. — Понятно, — кивнул Мариус. — В большом зале при всем честном народе, да еще и уродиной назвал. Она в него едва Круцио не кинула! У него тут началось, между прочим, первое испытание зелья, а Абри отвлекает его стародавними сплетнями. Май закатил глаза, но быстро вернулся к наблюдению за Смитом. Ему самому было интересно многое — надо же знать, откуда взялся такой мудак, — и он узнал все, что можно, у Каролины. По ее словам выходило, что у Смитов мудачество — признак наследственный, но мозги у них что надо, а потому они всем многочисленным семейством служат в Министерстве. Мариус тогда предположил, что семейные таланты обошли Смита стороной. — С чего ты это взял? Желание досадить своему кузену и оскорбления прекрасного тебя не отменяют того, что он отличник, да и внешне не плох. Наши сказали, что в нумерологии на их курсе он один из лучших. Напоминать подруге, что хорошие оценки и отсутствие мозгов могут отлично уместиться в одном волшебнике, он не стал — та трагедией Аккерли не прониклась, а на оскорбления махнула рукой и пожелала Мариусу закалять силу воли. — Делать ему нечего, вот и творит, что в голову взбредет. Как и тебе, кстати. В поезде ты к нему первый полез. — Я ему не предсказывал будущую профессию, хотя видит Мерлин, вполне мог. — Ну, так предсказал бы, кто тебе мешал? — пожала плечами Каролина. Сказать Мариусу мешала медленная голова, которая придумала множество способов унижения Смита без применения кулаков только через несколько часов после происшествия, но не говорить же об этом Каре? Так что на этом разговор закончился, а самооценка Мракса упала еще ниже. Конечно, Мариус и правда первым полез к Смиту, но заранее безнаказанно отправлять его в бордель могла только Грезильда — потому что ей он все равно ничего не сделает. А в то время зелье подействовало. Смит осоловело моргнул и с широкой улыбкой уставился в тарелку. Май ткнул локтем Абри и кивнул в сторону объекта наблюдений. — Я даже новую мантию надел, — хмыкнул Малфой. — Если он и правда полезет целовать ее подол. Остатки завтрака Мариус проглотил, не жуя. Первой в расписании стояла ЗОТИ, а туда опаздывать нельзя. Жаль, конечно, не удалось толком разглядеть работу зелья, но оно будет работать еще часа четыре, так что все впереди. Он вышел из зала с своим курсом и слегка нахмурился. Тварью себя при всем желании чувствовать не получалось, хотя сам он обычно варщиков презирал. Те пихали в варево не самые лучшие ингредиенты, и под их зельями маги творили такое, что без успокоительного и вспоминать не захочется. Осталось тешить себя жалкой мыслью, что это самое безобидное зелье, которое он только смог придумать.