* * *
Через несколько недель — Мариус с вялым удивлением отметил, что Темпус показывает конец ноября, — руки все же дошли до зелья Корвина. Варилось оно меньше часа, но идти в одиночку на поиски приключений он не хотел. Скучно, да и по рецепту выходило, что оно для питья не предназначалось. Пришлось дожидаться, когда Малфою и Блэк выпадет честь патрулировать коридоры после отбоя. Он за это время успел даже чары хамелеона освоить, чтобы не светиться. Они были уровня академии авроров, но после так просто получившегося Патронуса любые чары давались немного легче. Все же уверенность в себе — очень важная штука, Фестус им часто про это талдычила, но трудно поверить, что у шестикурсника может получиться то, что учат уже после школы. А поди ж ты, получилось, пусть и не сразу. Мариус собой очень гордился, даже маме про это написал. В заветный час Вальбурга и Абраксас зашли в гостиную после клубов и сели на свои обычные места. Мариус их ждал уже не меньше получаса, пусть и успел за это время подготовиться к заседанию клуба зельеваров. — Ты будешь его пить? — с сомнением протянул Абри, углядев в руках Мариуса флакон с мутным зеленым варевом. — Выглядит той еще дрянью. Зелье и правда было с осадком — ныне такие уничтожались и считались неправильными. Май, когда только сварил его, долго сверлил котел взглядом. Это было его первое зелье, которое получилось с осадком. Но выходило, что осадок там тоже не просто так остался. Стоило перелить зелье во флакон и направить в него прямой свет, как нерастворенные частички ракушек из Черного Озера едва заметно заискрились. — Нет, — покачал он головой и потряс флакон. Его споро забрала в свои загребущие ручонки Вальбурга и стала разглядывать. — Я точно не знаю, как оно работает, но пить это точно не нужно. Думаю, оно должно реагировать на близость чего-то. — Ладно, походим и узнаем, — кивнула Вальбурга. — Я возьму. Давай свои чары, и вперед. Май кинул в себя чары хамелеона и дернул Вальбургу за прядь волос. Он уже наигрался с ними перед зеркалом, но все равно странно видеть, как собственная рука постоянно меняет цвет. — Тебя видно немного, — оглядев его, вынес вердикт Абри. — Будто невидим под дождем. — Все равно успею скрыться за вами, — ответил Май и дернул за хвост уже Абри. — Идемте уже. Хогвартс днем и Хогвартс ночью воспринимались совсем разными замками. Днем тут было много детей и света, и неважно, что за его стенами — война или очередное восстание. Он дарил неоценимое чувство безопасности, ощущение дома и уюта. Обычные каменные коридоры окрашивались всеми цветами радуги благодаря витражам на окнах, над высокими потолками парили привидения, портреты бегали друг к другу в гости и веселили студентов. Отовсюду звучали детские голоса и смех. Ночью это был великолепный, но мрачный средневековый замок. Стрельчатые потолки давили своим величием, темные проходы завораживали, и каждый шаг отдавался гулом в стенах. Через окна пробивался лишь слабый свет луны, а вдалеке мерещились неясные тени. Но именно такой Хогвартс нравился Мариусу чуть больше. Плохое влияние Тома, не иначе. Днем тут было слишком шумно и светло. Они прошли по подземельям и поднялись на первый этаж. Май глянул на флакон в руках Вальбурги и прошептал: — Смотрите, оно посветлело. — Наверное, чем ближе к цели, тем светлее оно будет, — предположил Абри. — Пройдем первый этаж, а то тут Дамблдор любит ходить, а потом хоть на Астрономическую башню. — Давай без башни, — хмыкнул Мариус. — В прошлом году меня туда слишком часто приглашали. — Сходил бы, — лукаво улыбнулся Малфой. — Ветер, звезды, поцелуи. — Девица или парень, который не может произнести ни слова, — продолжил Май. — Нет, пусть сначала в разум войдут. Я, конечно, польщен, но не настолько. — А зачем слова? — удивился Малфой. — Берешь и… — Или тебя, — ехидно вставила Вальбурга и подкинула флакон на пару ярдов вверх. Зелье вновь посветлело. — Нам наверх. Вскоре Май снял с себя чары, и они еще час ходили по пустому Хогвартсу — удивительно, даже никаких парочек не встретили! — и следили за зельем. То почти побелело на пятом этаже и заметно нагрелось. Май забрал его у Вальбурги и побежал вперед. В конце коридора был очень объемный барельеф со змеей, и если тайник на этом этаже, то более символичного места не сыскать. Он не ошибся. Стоило приблизиться к змее, как флакон с зельем чуть не обжег руку и засветился ярким холодным светом. Только что делать дальше, Мариус не представлял. — Это тут! — сказал он, когда друзья подошли и на пробу произнес на парселтанго: — Откройс-ся. Ничего не открылось, но змея шевельнула длинным языком. — Думаю… — Абри нахмурился, провел по змее рукой, и щелкнул ее по языку. — Может, сказать что-то другое? — Что? — спросил Мариус, но не отводил взгляда от барельефа. Мелькнула идея, и он, не особо раздумывая, откупорил флакон и вылил зелье на язык змее. Та облизнулась, и широко раскрыла пасть. Там оказалась небольшая ниша. — Вау. Это самый интересный тайник из всех. Вальбурга взяла из ниши свиток пергамента и развернула. — Настоящий пергамент. Из кожи, — удивленно пробормотала она и сразу хмыкнула: — Что ж, Май. Надеюсь, ты помнишь вторые имена всех своих предков, начиная от некой Саманты Слизерин и ее мужа Ардена Мракса. — Чего? — охренел Мариус и выхватил из рук подруги пергамент. — Он издевается? Очередное задание было в том, чтобы из букв вторых имен предков получить название следующего места, где будет очередной тайник. Опять переться в Гринготтс, ну Мордред его прокляни. — Я помню имена своих предков и их краткую историю жизни, начиная с Арманда Малфоя, — похвастался Абри. — Мать с отцом мне их порой рассказывали вместо сказок на ночь. — Я тоже многое знаю о своих, — заметила Вальбурга. — Нужно помнить о корнях, чтобы не посрамить память предков и не приуменьшать их деяния. — Но мне откуда о них знать? — хмуро спросил Май, не говоря о том, что ему на своих предков было по меньшей мере плевать, а ближайшие вызывали чуть ли не ненависть из-за проклятья. — Меня воспитывал не Морфин Мракс, а Лукреция Феркл. Я знаю о жизни деда с ее стороны, но о Марволо только читал в газетах. — Альманах Магических древнейших родов? — с сомнением протянул Абри. — Но я не уверен, что даже в самых давних томах найдется что-то про твоих первых предков. — Это не первые, — тряхнул головой Май. — До этого Мраксы были друидами и, как полагается, не вели записей. И не нужно Альманаха, я видел семейное древо. — Так ты коренной житель, — рассеянно сказала Вальбурга и глянула на него с сочувствуем. Она даже к мнению давно померших предков прислушивалась, ей наверняка туго давалась мысль, что кто-то не почитает всю свою родню до тридцатого колена. — Если древо есть, то все упрощается. Можешь переписать его? Я помогу с шифром. Еще в пасти лежал овальный кусок стекла с тонкой рунной вязью по ободу. Без всяких пояснений, но вряд ли Корвин сунул его в нишу просто так. Май положил его в сумку, и змея закрыла пасть. — Мы героически прошли очередное испытание и заслужили отдых, — с зевком сказал он и отворил тайную дверь к винтовой лестнице за одним из портретов. — Даже профессорам и Принглу не попались. Спасибо вам, — улыбнулся он, повернувшись к друзьям. — Да ты сам все сделал, — проворчал Малфой. — Может, вместе встретимся на каникулах и займемся шифром? — Можно, — пожал плечами Май. — Обычно зимой я с Гидеоном околачиваюсь, но мама написала, что прорва народа из Лютного отправилась в Европу наемниками. Гидеон такое точно не пропустит, если платят хорошо. — Значит, решено, — улыбнулся Абри.* * *
В лаборатории стоял шум от множества кипящих котлов, и Май носился от одного к другому, чтобы ничего не пропустить, а заодно руководил Эйвери, которому впаяли отработку за драку в коридоре. Сам Мариус никаких отработок не получал, но Слагхорн с какой-то радости решил, что он будет просто счастлив варить зелья для Больничного крыла. Спорить с профессором ему все еще было не по чину, так что оставалось только смиренно принять решение декана, авось, он что-то получит за свою благотворительность. — Мариус, — позвал его Эйвери. — Где корень мандрагоры? — У меня нет, я почти не варю целебные зелья, — рассеянно ответил он. — Возьми у Слагхорна в кладовке. — Нет! — вздрогнул тот. — Он знаешь, какой злющий был? А тебе он ничего не сделает. — Так нечего было такое заковыристое проклятье отправлять в его двоюродного племянника, пусть он хоть трижды гриффиндорец, — фыркнул Май и снял перчатки. — Ладно уж, спасу тебя от нашего ананасового ужаса. — Спасибо, — выдохнул Эйвери. — Только перекинь на меня сигналки, а то пропущу чего. — А кто сказал, что я ими пользуюсь? — удивился Мариус. — Смотри на цвет зелья и следи за запахом. Лаборатория, которую ему когда-то отвел Слагхорн, была смежной с личной зельеварней самого профессора, и разделяла их только дверь. Слагхорн ей иногда пользовался, если ему срочно что-то было нужно, но в основном ей пользовался сам Мариус, когда тырил ингредиенты из кладовки профессора. С третьего курса он уже ничего не воровал, но по привычке зашел тихо, даже не хлопнув дверью, и шмыгнул в кладовую. Он быстро нашел сушеный корень мандрагоры, взял банку, и по привычке переставил остатки так, чтобы пустое место не было заметно. Вышел Май тоже бесшумно. И потому его чуткий слух — спасибо сиренам, музыкальному народцу, — уловил голоса в кабинете профессора. Подслушивать Май любил еще с детства, когда мел полы в пабах и тавернах, а потому подошел к двери и прислушался к разговору. Даже заглушек не накинули, взрослые, блядь, маги! — Эребус очень талантливый мальчик, но он маг разума, а не зельевар, Эдвард, — довольно серьезным тоном сказал Слагхорн. Прозвучало два глухих стука, будто бокалы поставили на стол. Май удивленно моргнул. Маг разума? Кто бы мог подумать. — И, тем не менее, он Принц, — скрипуче не согласился его собеседник. Голос Мариус узнал — Эдвард Принц собственной сволочной персоной. Он уже заявлялся к Слагхорну, да и в Лютном бывал. — Он не может опозорить всех нас. Ему на роду написано быть частью нашей династии зельеваров. Мы это уже обсуждали. — Но проект мистера Мракса объективно лучше и полезней, Эдвард, — вздохнул декан. Мариус еще больше напряг слух. Тут еще и его обсуждают. Он же не пил Жидкой Удачи, и не рисовал на себе руны, с чего такое везение? — Гораций, ты вроде жаловался, что хочешь летом отправиться в кругосветное путешествие, но зарплата профессора не позволяет? — усмехнулся Принц. — Я могу тебе помочь, но в Лиссабон должен отправиться мой племянник. — Не такой ценой. Мальчик очень талантлив, а ты сам знаешь, что хорошие проекты там всегда имеют успех. Я точно говорю — зелье Мариуса задает очень высокую планку для его возраста, — извиняющим тоном ответил Слагхорн. Май улыбнулся. Он и без такой похвалы считал себя хорошим зельеваром, но все равно было приятно. — Гораций, парень — смесок сирены. Он задурманил тебе голову внешностью и голосом, но сам по себе вряд ли представляет что-то особенное, — не согласился Принц. Мариус перестал улыбаться. Сразу появилось желание ворваться в кабинет и доказать охуевшему выродку, кто тут не представляет собой что-то особенное. Но он не стал, конечно. Только пару раз глубоко вздохнул и продолжил подслушивать. Наверняка зелье, где нужна была мандрагора, уже испортилось, так что торопиться некуда. — Что ты, он всего лишь четверушка, и не забывай, пожалуйста, что мы в Хогвартсе. Тут не принято говорить об этом, — немного сердито ответил декан. — Эдвард, ты забираешь у мальчика шанс найти учителя и прославиться. — Он Мракс, его дед и отец уже достаточно прославились, — отозвался тот. — В Лютном мальчишка водится с самыми отвратительными дикарями, которые там только есть, и по слухам ему покровительствует Гамп. У него нет никакого будущего, Гораций. Стоило, наверное, польститься, что сам глава гильдии зельеваров им интересовался. Но в виски уже била глухая ярость, так что польститься никак не выходило. Только желание вмазать по старой морде увеличилось до размеров Хогвартса. — Ну и что? Он уже учится в Хогвартсе, лучшей рекомендации не придумать. — Не хочешь в путешествие? Тогда как насчет оплаты обучения твоей внучке? Она вроде тоже маг разума? Может заниматься вместе с Эребусом на каникулах. И рождественских, и летом. Я нанял лучших учителей. — Эдвард… — тихо отозвался Слагхорн и замолчал. Мариус сжал банку с проклятыми корнями и костерил Эйвери на все лады. Лучше бы сам сходил, пережил уж как-нибудь злющего Слагхорна! Сердце билось набатом от волнения. Конечно, декану куда важнее родная внучка, чем талантливый, но просто ученик. Но чувство грядущего предательства это не уменьшало. — Я рад твоему предложению, — все же ответил Слагхорн, и у Мариуса от обиды сжалось сердце. — Но еще раз подумай. Мариус ничего не сделал Эребусу и тебе, за что ты так с ним? — Он все равно ничего не добьется, его место там же, где и остальных смесков, — пренебрежительно ответил Принц. — Красивая мордашка и приятный голосок, а за душой только непомерные амбиции. Он, как и любой нелюдь, может задурить мозги даже такому опытному профессору, как ты. Но я никогда не дам себя обмануть. И пусть Эребус посредственный зельевар, но он никогда не уступит место, которое его по праву, какому-то нелюдю и Мраксу. Хуже смеси не придумать. Можно было больше не подслушивать, да и не хотелось — все самое интересное было уже сказано. Мариус все так же тихо зашел обратно к себе и уже там банка в его руке взорвалась. Он даже боли от впившихся в ладонь осколков не чувствовал, так злость и обида были сильны. Он взмахнул здоровой рукой, и огонь под всеми котлами погас. — Где и остальных смесков, — глухо повторил он. — Небось его в борделе обобрали, вот и злится. — Мариус? — обратил на себя внимание Эйвери. — Зелье уже испортилось, его можно исправить? — Съебись, — попросил Май и отправил в котел Эванеско. Собственные эмоции никак не поддавались контролю, а желание проклясть Принца увеличивалось с каждой секундой. Теми самыми проклятьями, которые показывали «отвратительные дикари». — Риддлу не понравится, что ты опять ругаешься, — робко заметил Эйвери. — И что? Я его старший брат, а не наоборот. Пошел прочь. — А отработка? — Слагхорн может идти нахуй. Уйди, Эйвери, пока я тебя не проклял. Тот быстро свалил, явно не желая ссориться с братом своего кумира, и правильно сделал. Как только дверь захлопнулась, Мариус стукнул Бомбардой по пустому котлу и схватился за голову. Довольно легкий путь к обучению ему только что закрыли. Как бы не было обидно, но Принц был прав: с будущим у него беда. На данный момент как раз из-за этого уебка, но смеска сирены без рекомендаций и поручительства никто не захочет обучать. Как раз из-за того, что они якобы одурманят, обманут, и еще драккл знает что. Хотя Мариус даже при всем желании ничего подобного не смог бы сделать. Вот Империо наложить или зелье подлить — пожалуйста, но это может любой сделать, если захочет. Через полчаса он придумал, что делать с новой информацией, и готовил себя к тяжелому разговору с деканом, заодно доварил зелья — это успокаивало. Как раз в это время в его вотчину и зашел Малфой. Наверняка ему Эйвери пожаловался. — Что-то не похоже, что у тебя приступ, — подтвердил его подозрения Абри. — У меня нет приступа, я был просто очень зол, — пояснил Мариус и быстро нашинковал прыгучую луковицу. Закинуть ее в котел, и зелье будет готово. — Почему? Май все честно — а как иначе? — рассказал, но планами делиться не стал. — И ты сам не пришел рассказывать? — хмыкнул Малфой. — Ты вполне можешь получить Обливейт, узнай Слагхорн, что ты слышал разговор. — Пусть ставит заглушки, мать его Моргану! — Это его кабинет, он чувствует себя там в безопасности, — пожал плечами друг. — И мне даже жаль Принца. — С какой радости? — неприятно удивился Мариус. Вся семейка заслуживала как минимум мгновенного яда, но никак не жалости. — Это сколько у него неуверенности в себе? — хмыкнул Абри. — Меня больше интересует, с чего он вообще взял, что его кто-то собирается одурманивать, — фыркнул Май и убрал котел с плиты. — Как и Слагхорна, Мерлин помоги. Нет, с самоуверенностью у него все отлично. — Значит, много страхов. Тебе полегчало? — Немного, — натянуто улыбнулся Май. После душевных излияний и правда, слегка полегчало. — И я… — Ну, тут любой бы шансом воспользовался. Только на Обливейт не нарвись. — Постараюсь, — тряхнул головой Мариус. Все же Слагхорн так себе маг разума, он кривым Обливейтом может и половину учебного года стереть. Май призвал с полки настойку бадьяна. Не идти же с окровавленной рукой к профессору? Тот, небось, в обморок грохнется. Абри ушел, и Май прикинул свои шансы на успех. Конечно, просить отправить на конференцию его самого он не будет — это верный способ получить Обливейт промеж ушей и презрение декана до самого выпуска. Но надавить на жалость и добропорядочность… Он, не таясь, дошел до кабинета декана и прислушался. Тот кряхтел, охал, двигал стул и стучал бокалом о стол, но не разговаривал. Принц, видимо, успел уйти. Вздох, и уверенный стук. Оставалось надеяться, что он сделает все правильно, и декан поведется на шантаж. Эмоциональный шантаж, но все же.