* * *
Но странный сосед из головы выкидываться не желал. Целый день Пана думала о нем, о том, почему он оказался на улице без одежды. — Прося, ты что в облаках витаешь? — толкнула ее в бок однокурсница Милана, с которой Пана сдружилась с первых дней в новом институте. — Мила, я же просила называть меня Паной. — Уж простите, Прасковья Александровна, но я думала, вы уже смирились с Просей. Не буду напоминать вам о других неблагозвучных вариантах. — Только посмей! — Пара… — начала Мила, но Пана ловко накрыла ее рот ладонью. — Воробьева, Свиристелкина, если вам неинтересна консультация, то встретимся на экзамене! — повысила голос преподавательница, заметив возню на задней парте. — Простите, Маргарита Николаевна! — в два голоса отозвались Пана с Милой, приняв вид самых примерных студенток.* * *
Вечером Пана забежала в магазин. Она сама не понимала, как оказалась с двумя большими пакетами в руках. Ведь только творога на завтрак хотела купить. Оранжевые шары-мандарины сами прыгнули в ее тележку. От набора гирлянд, конечно же со скидкой, невозможно было отказаться. «Для настроения, ведь до Нового года меньше недели осталось!» — решила Пана, спеша домой. На дорожке у парадной она поскользнулась и, нелепо взмахнув руками с зажатыми пакетами, завалилась на спину. — Ой! Падение вышло каким-то неожиданно мягким. Пана несколько секунд лежала, пытаясь осознать, где земля, а где небо. А потом снег под ней зашевелился. — Ай! — вскрикнула она, поняв, что лежит совсем не на снегу. — Вы можете встать? — раздался над ее ухом бархатный мужской голос. — Не знаю, — озадаченно ответила Пана. — У вас ничего не болит? — заботливо спросил все тот же голос. — Кажется, нет. — Тогда попробуйте, — посоветовал мужчина под ней. Дорожка напоминала каток, припорошенный легким снежком и оттого еще более скользкий. Пана попыталась встать, опять поскользнулась и очутилась снова лежащей на мужчине, но теперь лицом к лицу. — А-а! — заорала она от неожиданности. Под ней лежал ее сосед из окон напротив, любитель ходить по улице голышом. Сейчас, правда, он был одет в дубленку, шарф и шапку. Все как полагается в холодный зимний вечер. — Такой страшный? — спросил мужчина, усмехнувшись. — Нет, — помотала головой Пана, отчего ее шапка, съехавшая на бок при падении, окончательно упала, а темные волосы рассыпались. Глаза у мужчины оказались зелеными, цвета озерной воды в лесу. — Андрей, — улыбнулся лежащий под ней. — Что? — не поняла Пана. — Мое имя Андрей. Мы уже больше минуты лежим в такой компрометирующей позе, что я решил представиться. — Пана. — Лана? — переспросил Андрей. — П-а-н-а, — по буквам произнесла девушка, а потом обреченно добавила: — Это сокращенно от Прасковья. — Пана, очень красивое имя, но вам, наверное, все так говорят. — Нет, обычно начинают напевать песню… — неожиданно разоткровенничалась она с этим странным соседом. — Какую? — Ну эту… девушка Прасковья из Подмосковья, — напела Пана, а потом, ойкнув, зажала себе рот ладошкой. Андрей рассмеялся, а Пана ткнула его кулачком в плечо. — Прекратите трястись, я еще раз попробую встать. — Нет, милая Пана, вы уже пробовали. Теперь моя очередь. Андрей поднялся, подал руку девушке. И они опять оказались вместе в сугробе. Вот только теперь Пана снизу. Губы Андрея касались щеки девушки, и он не спешил отстраняться. — Кажется, надо поодиночке выбираться, — прошептала Пана, совсем смутившись. Первый раз после того, как она рассталась с Сашей, мужчина находился к ней так близко. И пусть между ними десять слоев одежды, но Пана почувствовала себя бесстыдно голой. Она закрыла глаза, боясь поймать насмешливый и понимающий, что с ней творится, взгляд Андрея. — У тебя снежинки на ресницах… — прошептал бархатный голос зачарованно. Пана ощутила чужое горячее дыхание на своих губах, но поцелуя не произошло. Андрей отстранился, перекатился, тоже опрокидываясь в сугроб на спину, зачерпнул снега и умыл им лицо. Поодиночке неожиданно легко получилось подняться на ноги. — Кажется, несколько мандаринов укатились вон в ту кучу снега, — произнес Андрей, подбирая пакеты. — Пусть остаются, — махнула рукой Пана, мелкими шажками приближаясь к крыльцу парадной. — И будут в Питере апельсины цвести… — спрогнозировал Андрей судьбу цитрусовых. Пана помимо воли улыбнулась и протянула руки к пакетам. — Нет уж, позвольте мне вас проводить. — Не нужно, я уже дома. Почти вот дошла. — Пана, не спорьте. Если бы мы жили пару столетий назад, то после всего произошедшего я просто обязан был бы на вас жениться, а я сегодня только сумки помогу донести. — Хорошо, — кивнула Пана, набирая код домофона. — О, я тоже живу на втором этаже. Какое совпадение. — Сов… падение. — запнулась Пана, неожиданно осознав, что привела к своей двери странного незнакомца. И пусть теперь она знает, что его зовут Андрей, но менее подозрительным он от этого не становился. — Проходите домой, маленькая совушка. Я хочу убедиться, что с вами все в порядке и вы больше нигде не упадете. — Он протянул ей пакеты. Пана, уже открывшая ключом замок, не решалась открыть дверь. Что она знает об этом соседе? А что, если он маньяк? Изнутри квартиры раздался глухой бум, потом возмущенный мяв — из образовавшейся узкой щели выкатился разъяренный Тихон. Черная шерсть дыбом, клыки оскалены, когти выпущены, зеленые глазищи сверкают. Кот зашипел на Андрея, а мужчина неожиданно зашипел в ответ на кота. Тихон прижал уши, но позиций не сдал. — У вас грозный защитник, Пана. До свидания! — махнув рукой, Андрей сбежал вниз по лестнице. Кот мяукнул ему вслед, будто ругнулся. — Тиша, тише… Ты чего? Пойдем домой. — Пана с опасением покосилась на своего питомца. Она никогда таким кота не видела. Тот будто в два раза увеличился, а когти-то какие, а зубы! Кот еще раз ругнулся в сторону лестницы, а потом, победоносно задрав хвост трубой, скользнул обратно в квартиру. Когда Пана поставила пакеты на пол в коридоре, он превратился в обычного Тишку, засунул любопытную морду в покупки, выловил лапой мандарин и утащил его в комнату.