Уроки танцев

Шепард никогда не умела танцевать. Вообще. Совершенно. Ей толком не давались даже незамысловатые, деревенские танцы колонистов на Мендуаре и хаотичные извивания на пьяных вечеринках в увольнительных. На Мендуаре она искренне расстраивалась из-за своей неуклюжести. На праздниках в учебке скорее сердилась и делала вид, что танцы ей просто не интересны. А когда учебу заменила настоящая служба, все это и в самом деле настолько отошло на задний план, что Шепард, даже бывая в барах и видя танцующих, не вспоминала о том, что ее когда-то волновала неспособность к ним присоединиться. Именно поэтому, когда Касуми Гото заявила, что на миссии по добыче серого ящика Шепард придется замаскироваться и предстать утонченной гостьей хищного светского раута, коммандер впала в ступор. Ещё больший ступор вызвал «инвентарь», который прямо сейчас лежал на ее кровати и будто насмехался, то и дело ловя блики рассеянного света. Это было… платье. Шепард не помнила, когда последний раз надевала платье. Наверное, ещё на Мендуаре, потому что даже ее «клубные наряды» в годы учебы неизменно бывали брючными. Платье для нее стояло примерно на одном уровне с новым типом брони, который порой приходилось покрутить в руках прежде, чем поймешь, как правильно надеть. Шепард поджала губы. В случае с броней возня того стоила, броня защищала, в отличие от этого черного куска кожи, который, во-первых, явно должен был быть на десяток сантиметров длиннее, а во-вторых, прямо таки кричал «посмотри на меня», что снижало его показатели маскировки до нуля. Или Шепард так казалось. Мысленно костеря «Цербер», который раздавал обещания, не спросив ее мнения, женщина прошла к интерактивной панели возле шкафа и нажала на активацию зеркала. Отражение появилось тут же и вызвало улыбку: вот это был привычный облик. Удобные штаны цвета хаки, легкие берцы, эластичный топ, достаточно плотный и упругий, чтобы можно было запросто отказаться от лифчика с его вечно натирающими застежками, а поверх всего этого мягкая, потертая толстовка N7, которая сидела так, будто Шепард в ней родилась. Из любимой одежды совершенно не хотелось выбираться, но Шепард все же заставила себя это сделать, мысленно задаваясь вопросом, напихал ли «Цербер» камер и в ее спальню тоже, и не устраивает ли она сейчас стриптиз для Призрака. Хотелось верить, что нет. Но на всякий случай она все же подняла над головой руку, с выставленным средним пальцем. Просто так. Чтоб у отбитого манипулятора не было сомнений в степени ее симпатии. Подозрение о том, что на нее прямо сейчас кто-то может смотреть, было неуютным, но Шепард быстро оттолкнула его. Во-первых, рассудила она раздеваясь, чего они там не видели, за два-то года, которые она провалялась на операционных столах «Цербера»? А во-вторых — ее взгляд вновь упал на зеркало — на что тут смотреть-то? Шепард не питала иллюзий насчет своей внешности, в модели ее бы не взяли. Рост — ни два, ни полтора, волосы, остриженные чуть выше плеч, вечно бунтуют и торчат в разные стороны, глаза то ли голубые, то ли серые — Шепард и сама не могла понять толком, какого они цвета. Ну, и фигура… Женщина нахмурилась, разглядывая свое отражение. Руки и ноги слишком раскачаны постоянными тренировками и боевыми заданиями, чтобы отвечать стандартам красоты, да и плечевой пояс тоже. Грудь и бедра — сами по себе вроде ничего — теряются на этом фоне… Да к тому же шрамы. Шрамов у Шепард было много, и обычно она нисколько не напрягалась из-за них, воспринимая их, как летопись службы, отпечатавшуюся прямо на теле. Однако к платью шрамы не шли. Платья носят женщины, а не солдаты. И если солдата шрамы украшают, то женщине они совсем не к чему. — Хватит ныть, полезай в это чертово платье! — приказала она себе, осознав, что стоит у зеркала и пялится в него уже несколько минут. — К этой проклятой тряпке ещё и каблуки прилагаются, чтоб их! И Призрака. * * * Когда Гаррус увидел Шепард в том, что надела на нее Касуми, в первый момент его разобрал смех, уж очень нелепо коммандер смотрелась. Обычно она носилась по коридорам как ураган, стремительно и целеустремленно настолько, что не только люди, а даже Грюнт предпочитал посторониться, уступая дорогу. Сейчас это было не так. Сейчас Шепард опасливо ковыляла на каблуках ближе к одной из стен, и казалось, что она преодолевает желание опереться на эту самую стену для надежности. Забавное, определенно забавное зрелище. Впрочем, желание смеяться отпало почти сразу. Сперва ему на смену пришло желание помочь: Гаррусу захотелось протянуть ей руку, чтобы добавить хоть немного уверенности. Если уж опираться на стену она полагала ниже своего достоинства, то может, его рука была бы в самый раз? Да и накинуть на обнаженные плечи какой-нибудь жакет не помешало бы, уж очень они были напряжены. Казалось, что Шепард мерзнет, хотя на корабле было достаточно тепло даже для него, да и раньше коммандер не испытывала сложностей, когда разгуливала по кораблю в форменной майке с узкими черными бретельками. Но сегодня все было иначе. Ее плечи то и дело притягивали взгляд, постепенно меняя направление мыслей турианца. Гаррусу всегда нравилось сложение этой женщины. Она была не особенно высокой: даже самая низкорослая турианка была бы выше нее на целую голову минимум, однако и маленькой при этом Шепард не выглядела. На первый взгляд пропорции ее тела выглядели странными: слишком плавные линии, слишком толстые ноги и слишком широкая талия… Но это только на первый взгляд. Стоило присмотреться, и облик в целом начинал казаться весьма гармоничным: атлетическая стройность и подтянутость, опасная, хищная грация, которая бывала особенно заметна в бою, да к тому же сила, которая пряталась за всеми этими обманчиво мягкими, плавными изгибами и выпуклостями. Да, стоило присмотреться, и все это становилось заметным и естественным. А Гаррус присматривался. Довольно пристально, если уж на то пошло, и довольно давно. Кто-то когда-то ему говорил, что пялиться на людей невежливо, но Гаррус и в лучшие годы был склонен к бунтам, большим и маленьким, что уж говорить о нынешних временах, когда они находятся в полушаге от статуса преступников и активно планируют миссию, которая получила кодовое имя «самоубийственная»? При таком раскладе про вежливость смело можно было забыть, особенно когда выпадает шанс полюбоваться на грацию собственного капитана, в кои-то веки не упакованного в многослойную броню с ног до головы. Пусть грация в новом наряде и была пока что так себе. Когда Шепард подняла голову, Гаррус на мгновение отвел глаза, делая вид, что все ещё занят калибровкой внутренней панели рядом с дверью, ведущей в душевые экипажа. Проклятую электронику снова закоротило. Шепард была слишком погружена в свои мысли, так что не заметила, что турианец таращится в мешанину проводов совершенно пустым взглядом. «И к лучшему, — рассудил он. — незачем ей знать, что на нее заглядывается не только человеческий офицерский состав».… * * * — Ты издеваешься, Касуми? — Шепард топнула ногой и едва устояла, когда проклятый каблук попал ровно в сочленение плит на полу и едва не подломился. — Мы идем туда под прикрытием, но с чего вдруг мне там танцевать? Это же не чертов выпускной, где надо танцевать, даже если ты грёбаный элкор! Эта тирада встретила Гарруса, когда он появился на наблюдательной палубе. Шепард выглядела взбешенной. Ее лицо раскраснелось, а волосы растрепались. Он знал, что она просто то и дело ворошит их, но сейчас казалось, будто они топорщатся, как шерсть на загривке у кошки, исключительно из-за негодования хозяйки. Касуми, Миранда и Келли обступили капитана с трех сторон и имели настолько решительный, непримиримый вид, что казалось, будто Шепард вот-вот потребуется помощь, чтобы выйти из окружения. Впрочем, стоило присмотреться, и на их лицах тоже становились заметны усталость и напряжение. — Не лучшее время, красавчик, — улыбнулась ему Касуми; ее цепкий взгляд скользнул по ящику с инструментами, которые Гаррус принес с собой, и глаза под неизменным капюшоном блеснули. — Ну, если только ты не в силах откалибровать нам некоторые параметры капитана. — Я тебя сейчас сама так откалибрую, взвоешь! — накинулась на нее Шепард. — Нахалка! Гаррус усмехнулся, но предпочел не вступать в диалог, опасаясь, что если Шепард сконцентрируется достаточно, чтобы действительно осознать его присутствие, то несомненно выставит. А это было бы нежелательно. Во-первых, ему действительно нужно было проверить кое-какие механические компоненты энергосистемы, которые СУЗИ не могла отследить, а во-вторых, было любопытно узнать, чему три корабельные красавицы будут учить обряженного в платье капитана. Расчет сработал, и на некоторое время турианец, тихо копаясь в проводах за барной стойкой, стал незримым свидетелем разворачивающегося действа. Оно тоже было довольно забавным, правда, в основном не из-за того, что у Шепард решительно не получалось — это как раз вызывало сочувствие, — а из-за того, что Миранда, Касуми и Келли никак не могли договориться о стратегии обучения. Одна уверяла, что бедра даны Шепард не только за тем, чтобы носить на них элементы брони, ими можно ещё и двигать при ходьбе и тем самым отвлекать. Вторая фыркала и говорила, что на кой это надо, Шепард же будет брутальным боссом мафии, а не танцовщицей из клуба, а это совершенно разный тип сексуальности. Келли соглашалась на все и уверяла, что капитану надо выбрать то, что ей будет казаться более естественным, а капитан злилась и огрызалась, уверяя, что для нее наиболее естественным было бы прижучить всю эту сходку наркоторговцев и убийц, а не ломать комедию. Тем более, что она — Спектр, ей можно. После этого заявления следовали разъяснения Касуми о том, почему это плохой вариант, и все начиналось с начала. Снова, и снова, и снова. Гаррус работал не быстро, мягко говоря. Но спустя три часа даже он уже не мог изображать деятельность и начал подумывать о том, как бы мягко намекнуть дамам, что им необходим перерыв, иначе они или доведут друг друга до полного истощения, или ввергнут Шепард в состояние аффекта, при котором она таки возьмется за дробовик. К счастью, прежде, чем он подал голос, из динамиков заговорила СУЗИ, как всегда вежливо приглашающая экипаж на ужин и оглашающая меню. Женщины замешкались, и Гаррус даже подумал, что они решили променять вечернюю трапезу на продолжение пыток, но нет — договорившись продолжить завтра, измотанные специалисты по маскировке и женским чарам направились дегустировать очередной шедевр кока. Шепард же повалилась на диван с таким видом, что Гаррус не решился тревожить ее, только, проскальзывая во все ещё открытую дверь, отметил себе, что надо предупредить Гарднера, пусть оставит для капитана ужин. * * * За иллюминаторами «Нормандии» всегда царила ночь, но сейчас и внутри корабля наступила ночная смена. Большая часть экипажа уже отправилась спать, и коридоры наполнились тишиной. Редкое время, когда капитан никому не нужен, и все срочные дела оставлены на завтра. Шепард в одиночестве сидела на смотровой палубе, ставшей временным домом для Касуми. После ужина воровка упорхнула куда-то и велела ее не ждать. То ли нашла себе любовника среди экипажа, то ли тестирует новое оборудование для тактической маскировки и подглядывает за членами команды. Впрочем, сейчас Шепард не особенно беспокоилась об этом. День выдался бестолковым и крайне непродуктивным. Касуми, Миранда и Келли высыпали на нее такое количество советов, что даже самой яркой светской штучке хватило бы на ближайшие несколько лет, но вот следовать этим советам у Шепард решительно не получалось. Каблуки казались ужасающим орудием пыток, ну, или на худой конец оружием, которым — если удачно попасть — можно разворотить голову какому-нибудь хаску или ползуну торианина. Но ходить на них? Или бегать? Серьезно?! Не лучше обстояли дела и с платьем: оно стискивало тело так, как будто было сшито на тощую фею. Шепард не могла отделаться от ощущения скованности движений и то и дело тянулась одернуть юбку — жест, совершенно недопустимый в рамках ее роли, ведь акулы криминального бизнеса так не делают. Особенно по три раза в минуту. Платье ни на что не годилось, а если учесть, что в нем и оружие было не спрятать — Шепард и вовсе чувствовала себя голой. Ну да, конечно, в случае острой необходимости можно обойтись и подручными средствами, или теми же кулаками — в конце концов, как-то раз ей приходилось сходиться в рукопашной с озверевшим яггом… но тогда на ней хотя бы были штаны! Шепард застонала и, подхватив подушку, уткнулась в нее лицом. Настроение стремительно портилось, а план Касуми расползался по швам. Когда дышать сквозь плотную ткань стало трудно, настроение упало ещё, ведь выпрямившись Шепард увидела на светлой ткани яркие разводы собственной смазанной косметики. Вот и ещё один пункт ее профнепригодности как агента под прикрытием: она редко наносила даже минимальный макияж, а вот терла глаза частенько. Или покусывала губы. Да и пальцами их касалась регулярно, стоило только задуматься. — Хороша будет бизнес-леди, — уныло проворчала Шепард в темноту, — с подгибающимися от каблуков ногами, то и дело теребящая перекособоченое платье, сидящее на ней как на уродливом манекене, с размазанной по всей физиономии косметикой… — …и в дурном расположении духа. — Голос, раздавшийся от двери, заставил Шепард подскочить на месте. Она настолько задумалась, что не услышала, как на палубу зашел Гаррус. — Не издевайся над собственным капитаном, Вакариан, — насупилась она, подумав, не запустить ли в него этой самой подушкой. — Какие могут быть издевки, когда настроение написано у тебя на лице крупными буквами, — усмехнулся Гаррус, проходя к бару. — И это при том, что я не большой знаток человеческих эмоций. — Да-да, это о многом говорит, — кисло согласилась Шепард. Она завалилась на диван и свесила с подлокотника голову, чтобы видеть, как напарник по-хозяйски копается среди бутылок и выставляет на стойку стопки. — Надо разрабатывать новый план. — Времени не густо, — заметил турианец, разливая напитки. Время от времени он посматривал на собеседницу, но не отвлекался от своего занятия. — Уверена, что стоит сейчас все переигрывать? — Шутишь? — сморщила лоб Шепард. — Да если б я была уверена, вы бы у меня сейчас бегали как подстреленные пыжаки, чтобы успеть составить и подготовить альтернативу. — Она вздохнула, уставившись в потолок. — Ни в чем я не уверена. Но план — отстой. Ты ж все видел. Надо или менять план, или менять участников. — Ну, подобрать тебе замену будет непросто, — пожал плечами турианец. — Если вообще возможно. До Шепард все ещё доносились звуки его возни в баре, но сейчас она была уверена, что взгляд голубых глаз турианца был устремлен на нее. Она всегда знала, когда он на нее смотрит. Как-то так сложилось, и уже даже не удивляло. Шепард вообще редко задумывалась об этой особенности, а когда задумывалась, то, как правило, объясняла это тем, что они — идеальные напарники. Тот самый случай, когда партнер настолько подходит, что становится продолжением тебя самого. Обычно это объяснение не вызывало сомнений, да и сейчас, в общем, тоже, хотя именно сейчас оно почему-то казалось неполным. — Там ведь нужны будут не только и не столько навыки маскировки, — продолжал Гаррус. — Скорее всего, подраться и пострелять тоже придется. — Когда у нас бывало иначе, — криво усмехнулась Шепард, про себя радуясь, что Гаррус здесь. Ей всегда нравилось болтать с ним; эти разговоры странным образом успокаивали, даже когда обсуждались проблемы, решения которых не было ни у нее, ни у него. — Операция, прошедшая без накладок, — скучная операция, — подтвердил он, подходя и протягивая Шепард стопку, наполненную до краев. — Прекрати себя накручивать и не напрягайся так. Шепард опрокинула стопку, не спрашивая о содержимом. Краем глаза она заметила, что и Гаррус опустошил свой стакан. Это вызвало улыбку. Вдруг подумалось, что сейчас все было прямо как в старые добрые времена на первой «Нормандии», когда она, схватив очередной приступ боязни потерпеть поражение, спускалась в тонущий в темноте трюм и находила там Гарруса, склонившегося над калибровочной панелью Мако. Она спрашивала, спят ли турианцы вообще или только притворяются, чтобы ввести другие расы в заблуждение, а он ворчал о том, какой может быть сон, если она водит Мако так, что приходится чуть ли ни после каждой высадки перебирать его с башни до гусениц. Пререкаясь, они садились прямо на пол, иногда распивали добытое на той или иной станции спиртное и травили байки. Время от времени из темноты доносились грузные шаги Рэкса или семенящие перебежки Тали. Кварианка старалась проскользнуть незамеченной, чтобы не мешать негромким разговорам капитана и техника, а кроган, напротив, любил присоединиться к ним, не отказывая себе в удовольствии ввернуть сальную шуточку. Например о том, что раз уж они все ещё не залезли в экстранет и не узнали, что друг с другом делать, почему и вынуждены заменять это бухлом и байками — он, так и быть, составит им компанию. Порой и Кайден спускался в трюм в поисках Шепард. Вроде бы он тоже был не прочь присоединиться, но при таком составе посиделки быстро сходили на нет. Шепард не могла этого объяснить. Может, все дело было в том, что Аленко ненавязчиво, но упорно старался показать, что они — пара. Приобнимал ее за талию, позволял определенным намекам проскальзывать в репликах, заменял «ты и я» на «мы»… рамок приличия это не нарушало, особенно учитывая, что они сидели на полу в полумраке трюма, и о субординации говорить было неуместно в принципе, но какую-то неловкость это вносило. Шепард даже как-то раз покопалась в экстранете, решив проверить, может у турианцев в принципе не принято проявление подобных чувств, и потому Гарруса так это коробит. Оказалось — нет. Тогда она решила, что дело в чем-то личном, а не в разнице культурных традиций. Может, мужчины чего-то не поделили между собой, и потому работать вместе все ещё могли — они ведь профессионалы, — а вот проводить вместе время в неформальной обстановке им было не так приятно. На прямой вопрос об этом Кайден клялся, что никаких кошек между ними не пробегало. Гаррус только отмахивался и отшучивался, что когда между ними на миссиях бегает Шепард, у кошек просто нет шансов. Тогда этот ответ позабавил ее и запомнился. Почему-то. Хорошие были времена. Они сражались и победили, продемонстрировав, что если иметь желание и цель, даже самые серьезные противоречия можно преодолеть. А потом все начало разваливаться. Сначала — «Нормандия» развалилась в огне вражеского корабля. Потом — сама Шепард, сгоревшая в атмосфере холодной Алкеры. Затем — их команда, членов которой жизнь раскидала по разным уголкам галактики… и казалось бы, смерть должна была подвести итог, но каким-то непостижимым образом этого не случилось, и когда Шепард вернулась, все продолжало разваливаться. Вера в существование Жнецов, несмотря на все факты и доказательства, рассыпалась в пыль, и теперь те, кто все ещё хранил ее, выставлялись недалекими любителями страшных сказок. Долг требовал встать и идти вперед, что-то предпринимать, но по иронии судьбы помочь в этом могли только те, кого два года назад Шепард перестреляла бы, не моргнув глазом. Под натиском этой горькой правды принципы также пошли трещинами и рассыпались… ну а потом — как следствие — рассыпались и старые отношения, когда Кайден, вместо того, чтобы выслушать и хотя бы попытаться понять, осыпал ее обвинениями. Больше не было никакого «мы», и хоть она понимала причины его вспышки, те слова стали занозой, впившейся в душу. Их было не забыть. — Прием, Шепард, о чем бы ты сейчас ни думала, прекращай немедленно. Женщина встрепенулась, поняв, что Гаррус трясет ее за плечо. Его лицо, когда-то казавшееся ей непроницаемой костяной маской, сейчас искажали тревога и досада. — Я в норме. Если нальешь мне ещё — будет совсем хорошо. — Поднявшись, она кивнула и, не уследив за собой, снова потянулась оправить чертово платье. Гаррус коротко усмехнулся и перехватил ее руку на полпути. — Оно в порядке. Шепард зашипела, тихо, но эмоционально ругаясь, пока они рука об руку шли к барной стойке. Следующие полчаса прошли за распитием алкоголя разного типа и короткими репликами. Уютные полчаса. Тот самый эффект, когда время совершенно перестает иметь значение, а проблемы остаются в его потоке и отдаляются. Пусть и ненадолго. Гаррус умел создавать для нее такую атмосферу, и Шепард была бесконечно благодарна ему за это. — Знаешь, в чем твоя проблема, Шепард? — Гаррус шевельнул надбровной пластиной, пристально глядя на нее. — Кроме Коллекционеров, Жнецов, Призрака, клинически тупого Совета, адски жмущих туфель и платья на пару размеров меньше того, что мне надо? Полумрак комнаты наполнился его рокочущим смехом. От этого звука по коже Шепард побежали приятные мурашки, а общая расслабленность не позволила быстро собраться и отмести странное чувство прочь раньше, чем мозг его осознает. — Ты никому и ничему не позволяешь себя вести, — сказал он отсмеявшись, а потом обошел стойку, взял Шепард за руку и потянул за собой в центр пустого пространства в комнате — именно туда, где несколько часов назад Миранда, Касуми и Келли безуспешно пытались научить Шепард танцевальным движениям. Тогда этот пятачок пола уже начал ассоциироваться у нее с позорным столбом на рыночной площади. Но — вот странное дело — сейчас это ощущение не спешило возвращаться. Может, дело было в отсутствии зрителей? Сейчас тут никого не было. Только она и он в полутьме. Гаррус, то ли прочитав что-то у нее на лице, то ли просто не заморачиваясь на такие нюансы после нескольких стопок коньяка, притянул Шепард ближе. Она глубоко вздохнула, ощутив горячие трехпалые ладони даже сквозь плотную ткань платья. — Никогда, никому и ничему. Ни музыке. Ни партнеру. Ты — лидер до мозга костей. — Похоже на правду. — Шепард кивнула. Ситуация становилась все более и более… неоднозначной, это беспокоило её, но в то же время иррационально привлекало. Хотелось узнать, что будет дальше. Заглянуть в темноту. — Может, для разнообразия попробуешь действовать иначе? — Его негромкий голос во мраке переполняли то ли рычащие, то ли мурлыкающие звуки. Они задевали что-то глубоко внутри, выталкивая из зоны комфорта, будоража. Шепард не могла припомнить, когда последний раз испытывала нечто похожее. И это ей определенно нравилось. Когда она не отмела это предложение сразу, Гаррус наклонился к самому ее уху, так близко, что его левая мандибула почти коснулась ее щеки. — Доверяешь мне, Шепард? — Всегда, — сказала она первое, что пришло ей в голову. Сказала правду, не позволяя себе задуматься о последствиях этих слов, не позволяя беспокойству и неуверенности отравить момент. Момент был хорош, хотя у неё и закрадывались подозрения, что последствия у него будут более чем серьезные. — Славно, — улыбнулся турианец, выпрямляясь и уверенно сжимая одну руку Шепард в своей. — СУЗИ, включи музыку. И будь добра, отключи камеры. — Последнее нарушает протокол безопасности, офицер Вакариан, — заявил корабельный ИИ, но прежде, чем они успели бы отреагировать, формальный тон сменился: — но в порядке исключения — хорошо. Шепард готова была поклясться, что в этом голосе звучали лукавство и заинтересованность. «Ну, — флегматично заметил внутренний голос, — один зритель-синтетик — это лучше, чем весь чертов штаб «Цербера». Главное, чтобы она не позвала Джокера присоединиться к просмотру, он же нам этого нипочем не забу…» На этом месте внутренний монолог прервался, потому что зазвучала музыка, и Гаррус положил одну руку на ее бедро, мягко направляя движение. Его голубые глаза поблескивали в тусклом освещении палубы, и это выражение Шепард знала, хотя никак не ожидала увидеть в этих глазах. Чего она не знала — так как к этому отнестись. И как она хочет отнестись к этому. — Перестань думать, Шепард, — явно почувствовав ее напряжение, усмехнулся Гаррус, и чуть сильнее сжал руки. — Расслабься. — Не уверена, что я умею, — улыбнулась Шепард. Это было шуткой только наполовину, они оба знали это, но сейчас Гаррус предпочел не заострять на этом внимания. Он насмешливо хмыкнул, крепко обнял ее за талию и неожиданно закружил, выбиваясь из темпа музыки и приподнимая над полом, чтобы Шепард не приходилось быстро переставлять ноги, все ещё обутые в неудобные туфли. — Не умеешь, так научишься. Полумрак смотровой палубы наполнился смехом. Турианским и человеческим. * * * …а где-то СУЗИ дисциплинированно протоколировала все непонятные, но заинтересовавшие ее нюансы: слова, взгляды, движения и жесты, чтобы утром попросить Джеффа разъяснить, что же все это значит. Как удачно, что отвлекшись на Шепард, Гаррус так и не закончил починку двери в душевую. Диагностика показала, что даже самый маленький скачок напряжения может снова ее заблокировать… и тогда Джефф точно не сможет увернуться от ответов. СУЗИ еще не умела смеяться по-настоящему, но этот план почему-то казался ей достойным смеха и вызывал в системах странные, хаотичные перепады напряжения, которые повышали общий энергетический уровень. Наверное, именно это органики называют весельем и приподнятым настроением.