Прости, что полюбил меня

— Не стоит. Иди еще отдохни. Шуга — Прости, хен, но мне нравится Чонгуки. Чимин *** Юнги медленно шел по направлению к компании. Все его мысли были заняты тем, что теперь делать с Чимином. Он бы мог, конечно, потренировать младшего так, как тренировал его учитель Ю. Но гарантий не было, что эти приемы сработают на ком-то другом. Попросить вокалистов группы? Из Гука и Тэхена вряд ли получатся толковые учителя, они все время будут только липнуть к Паку. Джин же и сам недавно только запел, поэтому и у него с вокалом не все в порядке. Что же делать-то? Остановившись, Юнги посмотрел по сторонам, чтобы определить, как долго ему еще идти. Прямо перед ним был супермаркет, в который он ходил с младшими. С таким любимым словом «Блять!», он пошел в обратную сторону. Прежде чем войти в комнату для практики, Мин замешкался у двери. Настроение было ужасным, и именно это не хотелось бы показывать Чимину. Если бы не Хосок, то он пошел бы в студию. Вздохнув и напустив на себя как можно более спокойный вид, Юнги зашел в комнату. Он обвел взглядом помещение, ища Пака. Все отдыхали кто где, вот только младшего не было. Облегченно выдохнув, он направился к своему углу, но через пару шагов застыл. На его место никогда не покушались, поэтому неосознанно он пропустил его, когда искал Чимина. Пак беззаботно спал в углу со слегка приоткрытым ртом. Это заставило слегка улыбнуться. Мин только хотел сделать шаг по направлению к младшему, как перед ним вырос Чонгук. — Хен, как дела? — макнэ растянул губы в улыбке. — Устал. Отойди. — Правда? Тогда я разбужу Чимин-хена, подожди, — Чонгук уже дернулся в сторону Чимина, но Шуга поймал его за локоть. — Не стоит. Иди еще отдохни. Я сам его разбужу. Подойдя, он присел возле Пака на корточки. Младший сладко сопел, обнимая одну из его подушек, на которую уже напускал слюней. На самом деле, Юнги и сам не понял, что делает и зачем. Аккуратно, чтобы не разбудить, он лег за спину Пака. Положив руку на талию, он придвинулся к младшему поближе. Запахло апельсинами. Чонгук мгновенно взвился. Он ползком стал приближаться к Чимину, протягивая к нему руки. Но дотронуться до него так и не решился, так как услышал недовольное рычание Шуги. Тихо скуля, Чон стал метаться из стороны в сторону. Ему очень хотелось забрать Пака себе, но он не осмеливался. Пометавшись так какое-то время, он успокоился. Садясь напротив ЮнМинов в турецкую позу, он обиженно сверлил Мина взглядом. Юнги все еще не осознавал, что творит. В данный момент у него была лишь одна мысль — он не хочет отпускать Пака. Лежать так удобно. Он уткнулся в шею Чимина лбом. Запах младшего, ощущения от прикосновения к нему, все это так расслабляло и успокаивало. Кажется, он закрыл глаза всего на секунду, но этого времени ему хватило, чтобы уснуть. Но когда его сладкий сон превратился в кошмар? Почему он его так хорошо запомнил? Возможно, потому что вначале он был до безобразия счастлив, а в кошмаре ощутил сильную безнадежность? Намного сильнее, чем он испытывал до этого... В этом сне они дебютировали. Все вместе. Их расписание было загруженным, но Юнги это нравилось. Значит, они нужны, значит, их любят. Все шло хорошо. Настолько, что однажды ему позвонили родители и пригласили приехать к ним вместе с друзьями. Их дом был похож на дворец. Не то что в реальности. Было много гостей. Все смеялись и поздравляли его. К нему подошли родители и сказали, что были не правы, что они гордятся им. Гости, которых он не знал, подходили к нему и говорили, что он может добиться большего, что его музыка спасет людей, таких же отчаявшихся, как и он когда-то. Было слишком хорошо, настолько, что он начал что-то подозревать. Но прежде чем Шуга успел понять, в чем дело, он увидел Чимина. Младший счастливо ему улыбался. Его глаз практически не было видно. Какие же они красивые, когда он смеется или улыбается. Подойдя, он обнял Пака. — Ты мне нравишься, — Юнги прошептал это в самое ухо младшего, после чего слегка отстранился, чтобы посмотреть на реакцию. Ему все также по-доброму улыбались. — Очень сильно нравишься, — он снова прижал его к себе так сильно, как только мог. — Прости, хен, но мне нравится Чонгуки. Юнги резко отстранился от Чимина, заглядывая ему в глаза. Младший по-прежнему улыбался. Но... Вокруг них все постепенно стало проваливаться в темноту. — Гуки! Мне нужен только он! — Пак смотрел на Юнги и улыбался. — Не ты, Юнги-хен. Ты мне не нужен. Шуга держал младшего за плечи. Он не хотел его отпускать, но из темноты показались две руки. Они с легкостью выдернули Чимина из его объятий. Тьма сгущалась все сильнее. Вскоре все исчезли. Он остался один в этой кромешной темноте. Юнги не понял, что это сон. Но он подумал, что это все иллюзия. Ведь такого не бывает, что он может стоять на клочке пола, а вокруг него одна пустота. Даже внизу. Поэтому это все не по-настоящему. Вот только… Чувства, которые он испытывает при этом самые настоящие. Это страх. И безнадежность. Он видел и чувствовал это не раз. Эта иллюзия преследовала его очень долго. И сейчас он снова должен будет пережить ее. В этой иллюзии, когда взойдет солнце, он лишится всего. Способность читать рэп, писать музыку, танцевать, мемберов, родителей, Чимина. Все исчезнет. И избежать этого невозможно. Шуга побежал. Комнаты сменялись одна за другой, как только он их покидал, они растворялись в темноте. Они переставали существовать. Кажется, он бежал целую вечность. Наконец, вдалеке кто-то появился. Это были родители. Юнги подбежал к ним, он просил спасти его, вытащить из этого места. Но они не понимали его, они были словно одурманены. Он кидался к каждому мемберу, которого встречал, прося помочь ему, ведь утро неумолимо приближалось. Но каждый из них был таким же, как и его родители. Они не могли ему помочь. Безнадежность охватывала его все сильней. Он не мог ничего изменить, несмотря ни на какие старания. Внезапно вдалеке показались два ярко-оранжевых дивана, стоящих друг напротив друга. Так как кроме них ничего больше не было, Юнги пошел туда. Подойдя ближе, он увидел, что на ковре между диванами лежала собака, которая была у него когда-то в детстве. Она лежала на боку и не шевелилась. Умерла? Чтобы проверить это, Мин присел возле нее на корточки. Собака не шевелилась, не смотрела на него. Просто лежала. Но даже так, даже не прикасаясь к ней, он был уверен, что она жива. Ему нужно спасти не только себя, но и ее тоже. Он должен выбраться из этого страшного места вместе с ней. На диваны один за другим стали садиться люди. Юнги смотрел на них снизу вверх. Это были мужчины с довольно крупными телами, лица которых были смазаны. — Может, вы сможете меня забрать отсюда? — Шуга посмотрел на мужчину, который сел напротив него. Ему ничего не ответили, но было и так понятно, что его не спасут. Юнги переводил взгляд с одного смазанного лица на другое. Эти люди нависали над ним. Своей непонятной энергией они давили на него и подавляли. Дышать становилось все трудней. Везде была тьма. Не существовало ничего, кроме этих диванов и ковра, на котором был он и его собака. Резко подскочив, Юнги снова побежал. За собакой он обязательно вернется, но сейчас ему нужно выжить, чтобы спасти и себя, и ее. Туда, где он ступал, появлялся пол. На бегу обернувшись, он увидел, как диваны растворяются во тьме. Этого места больше не существовало, потому что там не было его. Увидев родителей, Мин кинулся к маме, хватая ее за руки. Времени было слишком мало. Скоро всему придет конец. Он умолял ее спасти его, вытащить из этого места. Но она лишь безэмоционально смотрела сквозь него. Она его не слышала и не видела. Отчаяние было слишком сильным. Он слишком сильно хотел выжить. В какой-то момент Юнги увидел, что его мама опомнилась. Она посмотрела на него с сожалением. Она, наконец, увидела его. В ее взгляде читалось желание помочь ему. Сердце забилось быстрее. Он будет спасен? В следующее мгновение Шуга очутился в своем общежитие. Он смог выбраться. Смог спастись. Это мама помогла ему? Выдохнув, он упал на колени. Неужели все закончилось, и он спасен? В горле встал ком, а к глазам подступали слезы облегчения. Встав через какое-то время, Мин подошёл к окну. Раздвинув шторы, он увидел, как поднимается солнце. Сердце чуть не остановилось. Тело мгновенно парализовало от страха. Он вдруг осознал, ведь все время это была иллюзия, а значит, место не важно. Даже если место поменялось, ему не спастись. Пока солнце медленно поднималось, отчаяние возвращалось с новой силой... — Хен! Юнги-хен! Юнги прижимался к Чимину. Он проснулся, но почему чувство безнадежности так и не проходит? Такие сны ему часто снятся, с небольшими лишь изменениями. Но сейчас одно существенное отличие все-таки было. Каждый раз, когда ему снятся такие кошмары, он просто принимает их. Сердце сжимается от страха, отчаяния и безнадежности, поэтому он не цепляется за жизнь. Каждый раз он ищет способ умереть во сне. Ведь после смерти он ничего не будет чувствовать. Но на этот раз он отчаянно пытался выжить и сохранить все, что у него было. Это впервые. Почему он так отчаянно хотел спастись? — Так, пойдемте-ка съедим по раменчику! — Джин потер руки, обведя всех взглядом. Согласно кивнув, Тэхен сразу пошел к выходу. К нему присоединился и Чонгук, который слегка помедлил перед этим, смотря на ЮнМинов. А вот Джун с Хосоком стали возмущаться. — Мы уже довольно давно отдыхаем, нужно тренироваться. — Я согласен, — Джун так же никуда не собирался идти. Прежде чем Джин стал вправлять всем мозги своими нравоучениями, к Джуну подошел Чонгук, а к Хосоку — Тэхен. Они стали подталкивать старших к выходу, которые хоть и возмущались, но все же позволили вытолкать себя из комнаты. Юнги был благодарен Джину, ведь тот знал ситуацию с его кошмарами слишком хорошо. Только он будил его по ночам и оставался с ним рядом, пока ему не станет легче. Все уже ушли, но он так и не отпустил Пака, который покорно давал себя обнимать. — Ты не против, если мы посидим так еще немного? Младший кивнул. Но, если честно, даже если бы он и был против, Шуга не смог бы его отпустить. Опершись о стену, он развернул Пака к себе спиной, снова притягивая к себе. Чувствовалось, что Чимину было неловко так сидеть, но он не предпринимал никаких попыток освободиться. Такая покорность со стороны младшего вызывала улыбку. Сколько они так просидели, было непонятно, но, кажется, долго. Чувство, которое вызвал сон, прошло не до конца. Немного посомневавшись, Юнги развернул Пака к себе лицом. — Я всегда хотел это сделать, — на этих словах он схватился обеими руками за щеки младшего. Это почему-то в очередной раз заставило улыбнуться. Ощущения действительно незабываемые. Не зря Хосок постоянно это делает. — Хееен… — Чимин стал недовольно канючить, чтобы его отпустили. Но, заметив улыбку, умолк, позволяя Мину и дальше себя тискать. — Хен, если тебе от этого легче, то мое тело всегда в твоем распоряжении, — внезапно он раскинул руки для объятий, с силой зажмуривая глаза. Шуга поперхнулся. В словах младшего сейчас не было ничего такого, он просто хотел его поддержать. Он это знал. Вот только после этих слов у него в голове не было ни одной приличной мысли. Слегка откашлявшись, Юнги поднялся: — Чимин, зачем ты искушаешь меня? Пойдем к остальным. Думаю, они переживают. А ведь если подумать... Он и правда напрочь забыл о кошмаре, который еще совсем недавно заставлял его сердце сжиматься от страха.