Прости, что полюбил меня

— Воду пью. Слепой что ли? Шуга — Могу вообще без верха ходить. Чимин *** — Джин-хен, он ушел? — Чимин по-прежнему лежал под одеялом. — Да. Все в порядке, можешь вылазить. Скинув с себя одеяло, Пак сел на кровати. — За что он так со мной? Что я сделал не так? Если он и правда заботится обо мне, то мог бы делать это как-то потактичнее, а не пугать каждый раз до усрачки! Подойдя, Джин сунул ему в руки иголку с нитками. — Сможешь сам пришить? Чимин посмотрел на свою рубашку. Из-за его копошения под одеялом, все пуговицы расстегнулись, оголяя грудь и слегка видимые кубики. Старший усмехнулся: — Как хорошо, что Юнги ушел прежде, чем ему открылся такой вид. — О чем ты? Что в этом такого? Здесь все парни. Могу вообще без верха ходить. — Я бы крайне не советовал этого делать, — Джин лег на кровать. — Простудишься, — он улыбнулся, увидев вопросительный взгляд Пака. Скинув с себя рубашку пижамы, Чимин стал пришивать пуговицы. Ладно, в конце концов, он и сам давно хотел это сделать. Если Юнги так переживает, что он может простудиться, то он пришьет их намертво, чтобы ни что не могло их случайно расстегнуть. Закончив, Пак отдал иголку с нитками обратно Джину. Прежде чем встать, он провел рукой по подушке Шуги. Она была мокрая от его волос. Вот он же предупреждал, что они не высохли! Посидев еще какое-то время, Чимин перевернул подушку сухой стороной кверху, после чего забрался на свою кровать. Юнги все еще не пришел. Что можно намывать так долго?.. Джин уже спал. И Пак решил последовать его примеру. Полночи ему снилось, как он пробирается по каким-то зарослям. Большие листья непонятных растений постоянно мешали ему, цепляясь то за одежду, то за волосы. Лианы опутывали его руки, но, в отличие от листьев, они не задерживали его, а лишь мягко скользили по коже. Этот сон не был неприятным или страшным. Но Чимин не мог понять, что за чувство он испытал, проснувшись утром... *** Зайдя в ванную, Шуга скинул с себя одежду, сразу заходя под душ. Воду он сделал прохладной, потому что сейчас все его тело горело. Положив обе руки на кафель, он опустил слегка голову, закрывая глаза. Вода стекала по волосам, но она не могла остудить тот жар, который он сейчас испытывал. Его тело стало гореть в тот момент, как он увидел Пака в гостиной. Какого хрена... Юнги сильнее зажмурился, пытаясь не думать о Паке. Но даже с закрытыми глазами, он все еще видел перед собой младшего в том же виде, в котором тот был в гостиной. Пуговицы все также расстегнуты, по шее все ниже стекают капельки воды, глаза слегка прищурены из-за нависших над ними прядей волос. Напряжение внизу живота становилось сильнее. Дыхание участилось. Юнги неуверенно опустил руку. Разум бил панику, крича что есть мочи о том, какого хрена он собрался дрочить на парня. Но память и разбушевавшееся воображение подкидывало ему все новые картинки с Паком. Слегка откинув голову, Чимин закрыл глаза, одним движением руки убирая волосы с глаз. Открытый лоб придавал младшему еще большую сексуальность. Шуга прям физически видел, как после такого последние остатки его разума и самообладания машут ему ручкой на прощание. Он протянул руку к Чимину, смахивая стекающие с волос капли. Тот слегка отклонил голову вправо, подставляя шею. Запустив пальцы младшему в волосы, Мин прильнул к ней, кусая и тут же зализывая места укусов. Поцелуями он стал исследовать каждый миллиметр предоставленного ему пространства, спускаясь ниже и попутно медленно расстегивая пуговицы рубашки. Проведя по шее языком, он жадно прильнул к ключицам,оставляя на них несколько отметин, которые бы говорили, что Чимин только его. Когда пуговицы были полностью расстегнуты, Юнги запустил руки под рубашку младшего, кладя их на плечи, и одним движением скинул ее на пол. Его дыхание было слишком частым, а возбуждение нестерпимо сильным. Как заведенный, он повторял имя Пака, желая, чтобы хотя бы оно витало сейчас в пространстве рядом с ним. Издав тихий протяжный стон, он медленно спустился на пол. Все очень плохо... Юнги сидел на полу, схватившись руками за волосы. Быть эгоистичным — плохо. Быть жадным — плохо. Любить Чимина — тоже плохо. Потому что чувства к младшему делают его все более эгоистичным и жадным. Все же будет в порядке, и он никому не навредит? Потому что желание полноправно обладать младшим становилось сильнее. Взяв себя в руки, Мин встал, делая воду погорячее. Нужно было согреться и помыться. Закончив, он вышел. Прямо сейчас идти в комнату было нельзя, поэтому, пройдя на кухню, он налил себе стакан воды, после чего прошел к креслу. Включив торшер, он сел и медленными глотками стал пить. Прошло минут тридцать, но стакан не опустел даже наполовину. Внезапно дверь спальни Джуна и Гука открылась, и оттуда вышел Чонгук с полотенцем и пижамой в руках. Он вздрогнул, увидев Юнги. — Хен, ты что тут делаешь? — Воду пью. Слепой что ли? — в подтверждение своим словам он поднял стакан с водой повыше. — Иди уже. Ломиться не буду. Ты мне и даром не нужен. Макнэ помялся на месте еще какое-то время, но все же, видимо, желание поспать пересилило, и он направился в ванную, кинув напоследок полный подозрения взгляд на Мина. Шуга усмехнулся. В такой ситуации стоило бы переживать Чимину, но никак не мелкому. Через пятнадцать минут Чон вышел. За это время вода в стакане была почти допита. — Хен, ты же не подглядывал? — смотря на Мина, Чонгук медленно шел к своей комнате. — Как? Ты видишь дырки в стене? Все так же, не открывая от него взгляда, макнэ зашел в спальню. Медленно закрывая за собой дверь, он с прищуренными глазами следил за Мином. Наконец, дверь закрылась. — Дурдом. Одним глотком допив воду, Юнги встал. Прополоскав, он поставил стакан на место. Зайдя в комнату, он прямиком прошел к своей кровати и лег, поворачиваясь к стене. Он всеми силами старался не думать о Паке, который лежал над ним. Сон все не приходил. Перевернувшись на другой бок, он открыл глаза. И тут же увидел свисающую над ним руку Чимина. Как хорошо, что у верхней кровати есть перила, иначе в таком положении тот точно бы с нее навернулся... Сев, Юнги неуверенно потянулся к руке младшего. Аккуратно дотронувшись до его ладони, он замер. Никакой реакции не последовало. Значит, спит. Немного посомневавшись, Мин снова коснулся руки Чимина. Он, едва касаясь, проводил своими пальцами по пальцам младшего. По каждому отдельно и всем вместе. Он изучал каждый ноготь, каждую костяшку, задерживался на подушечках пальцев, спускался к ладони и снова поднимался вверх, сплетал пальцы Чимина со своими и тут же отпускал их, продолжая дальше блуждать по руке младшего. Еще утром Юнги до жути пугало то, что Джин мог догадаться о его чувствах к Паку. Сейчас же ему было абсолютно на это плевать. Единственное, что его еще тревожило, так это то, что он мог разбудить Чимина и напугать его своими такими действиями. Поэтому он молился всем Богам, чтобы тот спал. Напоследок, несильно сжав руку младшего в своей, Юнги все же отпустил его. Жадность и эгоизм все сильнее овладеют им. Он это чувствует. Единственное, что у него пока осталось — это сила воли, которой с каждым днем становится все меньше. Он не должен был сейчас трогать Пака, ведь он мог его напугать и раскрыться перед Джином. Не должен был, но он это сделал. И все же, есть кое-что, в чем он может пока сдерживаться. Это в желании подняться к младшему и лечь рядом с ним. Но надолго ли это? Шуга накрылся одеялом с головой. Все очень плохо...