Прости, что полюбил меня

— Хен, где все? Шуга — Зачем так пугать? Чимин *** Зайдя в комнату, Шуга прямиком прошел к своей кровати. Он усадил Пака, садясь рядом с ним. Забрав полотенце, он накинул его на голову младшего, после чего аккуратно стал вытирать ему волосы. — Если ты не будешь их хорошо вытирать сам, то я буду это делать вместо тебя каждый вечер. Глаз Чимина не было видно, так как полотенце полностью их скрывало, но были видны губы, которые спустя время стали медленно расплываться в улыбке. — Я вытираю их. Честно. Но, хен, такой массаж головы очень даже приятен, поэтому я и не против. Шуга застыл. Он не сводил взгляда с губ младшего, которые блаженно улыбались. Твою мать, он издевается? Или специально испытывает его терпение? Чимин дотронулся до рук Юнги, которые так и лежали на его голове, и слегка их сжал, намекая, чтобы тот продолжил сушить волосы. Сам он при этом вовсю улыбался в предвкушении, обнажая зубы и слегка прикусанный язык. У Мина нервно задергался глаз. Все в порядке! Он спокоен! Он мужик! Кремень! Его ни что не может сломить! Вот же ж... Шуга слегка наклонился к Чимину. Еще чуть-чуть. Еще немного. Он затаил дыхание, чтобы младший не почувствовал его приближение. Пак был совсем близко. Вот он, прямо перед ним. Нужно приблизиться еще только на пару сантиметров. Но… Что будет, если он это сделает? Задержавшись в таком положении еще на пару секунд, Шуга закрыл глаза и, опустив голову, натянул на Пака полотенце до шеи, скрывая под ним причину своего соблазна. Отклонившись, он смог, наконец, выдохнуть. Младший сдернул полотенце с головы. Его вид был слегка разочарованным. — Они уже достаточно сухие, — Шуга измучено провёл рукой по лицу. — Если тебе это так нравится, то я могу и завтра помочь с волосами. — Хен, у тебя голова болит? Выглядишь не очень, — Чимин наклонился к Мину, заглядывая ему в глаза. Юнги вдруг резко почувствовал усталость вселенского масштаба. Он положил руку на плечо Пака, слегка отодвигая его от себя и тем самым возвращая в нормальное, вертикальное, сидячее положение. — Нет, я в порядке. — Это хорошо, — Чимин улыбнулся. Взяв полотенце, он встал с кровати, намереваясь уйти. Шуга и сам не осознал, как схватил Пака за запястье. Ему трудно находиться рядом с младшим, потому что тот вызывает в нем желание, которое он с трудом может контролировать. Но даже так... Слегка дернув руку на себя, он усадил Чимина обратно. Младший смотрел на него удивленно, не понимая, зачем его вернули на то же место, если волосы уже почти сухие, и ему не собираются делать дальше массаж головы. Юнги поднес запястье Пака к носу, вдыхая аромат, который кружил ему голову все это время. — Почему апельсины? — Что?.. — Ты пахнешь апельсинами. — Апельсинами? — Пак задумчиво уставился на свою руку, которую все еще держал Юнги. Немного подумав, он забрал ее у старшего, поднося запястье к носу. — Я не чувствую... Уверен? Мин кивнул. — Может, это от геля для душа или от духов. Подожди. Встав, Чимин подошел к чемодану и стал рыться в нем, что-то ища. Спустя время он достал флакон с духами и гель для душа. Сначала он поднес к носу одно, затем другое, посмотрел на этикетки и только после этого вернулся к Шуге. — Хен, тут нет никаких апельсинов. И не пахнет даже ими. Юнги забрал у младшего протянутые ему гель и духи. Гель апельсинами не пах. А вот духи… Запах был еле уловим, но все же чувствовался такой уже любимый аромат. Были и другие запахи, но почему-то на коже Чимина чувствовались лишь апельсины... — В духах дело? — Пак с сомнением забрал у Шуги духи. Он снова поднес их к носу. — Хоть убей, не чувствую ничего апельсинового... Надо у других спросить. Встав, Чимин направился к выходу из комнаты. Открыв дверь, он негромко вскрикнул, медленно опускаясь на корточки. — Зачем так пугать? Вы что делаете вообще? — схватившись за сердце, Пак пытался отдышаться. В проеме стояли Джин, Хосок и Джун. У всех троих были стаканы в руках, которые до этого они, судя по всему, прикладывали к двери. А так как дверь открылась для них внезапно, они так и застыли с приложенными к ушам стаканами. — Мы слушали, может, внутри вашей двери ползают букашки, — Хосок улыбнулся. — Что? Сами тогда оправдывайтесь, — он обижено нахмурил брови, увидев, что Джун и Джин одновременно посмотрели на него, как на идиота. После этого он, фыркнув, быстро свалил к себе в комнату, оставив НамДжинов самих разбираться с этой ситуацией. — Ну… Мы... Это… Как бы сказать… В общем... — Джун усиленно пытался наспех что-нибудь придумать. — Прости, хен, — видимо, так ничего и не придумав, он резко кинулся бежать в свою комнату. — Вот гады! Это же я их отговаривал! И мне теперь отдуваться? — Джин смотрел вслед убегающему лидеру. — Вам, наверное, интересно, что мы делали? — старший переводил взгляд с Чимина на Юнги. Юнги лишь фыркнул, всем своим видом показывая, что чужие тараканы его не интересуют. Со своими бы разобраться. Чимин же усиленно закивал головой. Он хотел знать, из-за чего только что чуть инфаркт не словил. — Если версия Хосока с букашками вас не устраивает, то извините, я ничего умнее не придумаю, — закрыв за собой дверь, Джин направился к кровати, по дороге поставив стакан на тумбочку. Юнги смотрел на Чимина, который подошел к Джину с духами и стал пытать того, точно ли они не пахнут апельсинами. Старший был согласен с тем, что апельсинов там нет. Повертев еще какое-то время флакон у себя в руках, Пак закинул его обратно в чемодан. — Кстати, Чимини, что это за ручка? — лежа на кровати, Джин смотрел на ручку, которая торчала из кармашка ночной рубашки младшего. — А, это... — Пак замялся. — Я забыл ее выложить перед ванной. Она не моя. Мне ее нужно будет вернуть. Джин тут же потерял интерес к обнаруженному им предмету и, отвернувшись к стене, дал понять, что пора спать. Старший-то потерял интерес, а вот Юнги наоборот заинтересовался. У него была куча вопросов к этой ручке. Откуда взялась? Кто дал? Зачем? Когда? Насколько она важна? Когда вернуть? Но спрашивать об этом он, естественно, не стал, так как Чимин уже выключил свет и забрался наверх. Его же все эти вопросы без ответов мучили какое-то время, не давая уснуть. Юнги открыл глаза. Сев на кровати, он посмотрел на часы. Было начало восьмого. Для такого времени было тихо. Слишком тихо. Обычно младшие уже вовсю носились по дому, вереща при этом во всю глотку. Немного посомневавшись, Мин встал. Он чувствовал некое беспокойство, но из-за чего оно возникло, пока не понял. Выйдя из комнаты, он увидел Джина. Старший стоял на кухне спиной к нему, что-то нарезая на разделочной доске. Комната была погружена в полумрак, так как единственное окно было наглухо завешано шторами. — Хен, где все? Джин не ответил ему и даже не повернулся. — Джин-хен? Старший по-прежнему молчал. Почему-то это вызывало беспокойство и страх. Он сделал пару шагов по направлению к Джину. — Юнги? Что-то не так? Сокджин, наконец, обернулся, смотря на Шугу. Его глаза были пустыми, ничего не выражающими, а на губах была неестественно натянутая улыбка, придающая ему жуткий вид. — Где все? — Юнги нервно сглотнул. Что-то не так. Но что?… — Они ушли пораньше, — Джин не шевелился и не менял выражения своего лица. Мин медленно стал обводить комнату взглядом. Что-то не так, но что именно он понять не мог. Когда его взгляд проходил мимо Джина, он увидел за спиной старшего какую-то тень. Эта тень была похожа на человека в балахоне. Его лица не было видно из-за капюшона. — Хен, кто это у тебя за спиной? — из-за все больше подступающей паники Юнги еле мог говорить. Джин обернулся. — В смысле? Никого нет, — включив тусклый свет на кухонном гарнитуре, Джин стал вертеть головой во все стороны. — Или ты имеешь в виду мои фартуки с полотенцами? За спиной Кима действительно висели на стене несколько фартуков черного цвета и кухонные полотенца темных оттенков. Страх полностью овладел Юнги, настолько, что он не мог даже пошевелиться. Паника охватывала все сильнее, не позволяя сосредоточиться. — Выглядишь не очень. Ты в порядке? — снова растянув губы в пугающей улыбке, Джин сделал шаг по направлению к Мину. — Не подходи, — из-за того, что голос почти пропал, Юнги смог выдавить из себя лишь еле слышный шёпот. Старший выглядел слишком странно. — Хен, пожалуйста, стой на месте. Джин послушно остановился, не спуская с Мина взгляда. Юнги стал нервно шарить по комнате глазами. Ему нужна подсказка. Всего лишь одна маленькая подсказка, которая подтвердила бы его догадки. Но ничего не обычного он не видел. Ну же! Должно что-то быть! Шуга в панике искал что-то, что указало бы, что это очередная иллюзия. Что-то, что отличается от обстановки в реальности, хоть что-то незначительное. Но сколько бы он ни смотрел, не мог найти ничего необычного. Он знал, как выбраться из своей иллюзии и покончить с этим страхом, который уже практически парализовал его, но ему нужны были доказательства того, что это именно иллюзия. Потому что если он сделает то, что планирует сделать не в иллюзии, а в реальности, то он уже не очнется... Внезапно ноги Юнги подкосились, и он опустился на пол. Джин же в это время сделал еще шаг по направлению к нему. Собрав всю свою волю в кулак, он подполз к двери своей комнаты. Открыть ее получилось с трудом, так как во всем теле была слабость. Он не мог подняться. После того, как заполз внутрь и закрыл за собой дверь, он оперся на нее спиной, закрывая глаза. Конечно, все это иллюзия, в которой он чувствовал безнадежность и отчаяние, неконтролируемы страх, страх лишиться всего и всех, страх самой иллюзии, в конце концов. Но нужно было что-то еще. Что-то, что показало бы, что он не ошибся... Открыв глаза, Юнги слегка усмехнулся. Было бы проще, если бы он заметил это сразу. В комнате вместо двухъярусной кровати стояла его старая кровать. Он нашел подсказку. Здесь не существовало Чимина. Схватившись за ручку, Мин с трудом встал. Открыв дверь, он вскрикнул от неожиданности. Точнее попытался, вместо крика у него вырвался лишь хрип. Голос полностью пропал. Перед ним стоял Джин, который с улыбкой смотрел на него. — Юнги, ты себя странно ведешь. Оттолкнув старшего, Шуга поплелся на кухню. Ноги еле передвигались, как будто он по колено погряз в болотной грязи. — Юнги, я могу помочь, — Джин снова пошел в его сторону. Шуга, наконец, дополз до кухонного гарнитура, хватая нож, который до этого держал старший. Он знал, как выбраться из этой иллюзии. Таким способом он выбирался из нее не раз. Он убедился, что все здесь ненастоящее, но даже так было небольшое беспокойство. Но, несмотря на это, оставаться здесь нельзя. Слишком страшно, и его сердце слишком сильно сдавливали чувства безысходности и отчаяния. Посомневавшись еще пару секунд, Мин со всей силы воткнул нож себе в живот. В глазах мгновенно потемнело. Не открывая глаз, Юнги дотронулся до того места, куда ударил себя ножом. Участок тела на этом месте был сильно напряжен. Он потер живот, стараясь расслабить нервы и мышцы. Чувство не из приятных, но он, по крайней мере, смог проснуться. Когда нервы немного расслабились, Шуга беззвучно засмеялся. Кажется, он сходит с ума. Чимин смог избавить его от боли и беспокойства в реальности, возможно, именно поэтому его кошмары стали еще невыносимее. Он теперь знает, что есть место, где нет страха или безысходности, где он может испытать счастье. Поэтому во сне ему еще сильнее хочется выбраться из той иллюзии, в которой он погряз. Было бы проще, если бы он понимал, что это всего лишь сон. Но он этого не понимал. Сколько бы таких снов ему ни снилось, он каждый раз думал, что застрял в иллюзии из-за которой лишится всего и всех, и из которой ему не выбраться просто так. Юнги открыл глаза. Судя по всему, была еще глубокая ночь. Снова закрывать их было страшно, ведь он мог сразу уснуть и увидеть продолжение кошмара. Посмотрев наверх, он слегка закусил губу. Можно ли ему подняться?... Чувства, которые вызвал кошмар, не проходили. Посомневавшись, Юнги все же встал и медленно стал подниматься на верхнюю кровать к Чимину. Пак спал на спине с приоткрытым ртом. Увидев это, Мин слегка улыбнулся. Как можно аккуратнее он подполз к младшему, ложась рядом с ним. Свернувшись калачиком, Юнги взял Пака за руку, переплетая его пальцы со своими. Слегка нахмурив брови, он закрыл глаза.