Прости, что полюбил меня

— Ага. Шуга — Спасибо, хен. Чимин *** После ванной Чимин пошел в свою на ближайшие пару дней комнату. По самой комнате можно было сразу понять, настолько Джин и Юнги разные. Если кровать Мина застелена обычным черно-белым покрывалом с разбросанной на ней какой-то черной одеждой, то кровать Кима была розовой — сложенное на тумбочке покрывало и вообще все постельное белье. — Я поменял для тебя постельное, пока ты был в ванной, — из приоткрытой двери торчала голова Джина. — Выбрал самое лучшее, — он довольно улыбнулся своей проделанной работе. — Спасибо, хен, — Чимин благодарно улыбнулся в ответ. — Обычно Юнги в комнате ведет себя тихо и не разговаривает. Даже на мои вопросы не всегда отвечает. Он либо пишет тексты, либо спит. Но даже если вздумает бухтеть что-то насчет того, что ты должен спать где-то в другом месте, не обращай внимания. Поворчит и перестанет. Убедившись, что вроде все сказал и ничего не забыл, Джин удалился, пожелав перед уходом приятных снов. Когда старший ушел, Чимин упал на кровать. День был насыщенным, он устал не только физически, целый день по очереди таская на себе Тэ, Гука и Хосока, но и эмоционально. Тут уж виновата не только любимая всеми тройка, но и Шуга. Пак почти провалился в сон, когда в комнату зашел Юнги. Он прямиком направился к своей кровати. Одним движением старший скинул всю одежду на тумбочку. То же самое проделал и с покрывалом, после чего лег, накрывшись одеялом чуть ли не с головой и отвернувшись к стене. Его вид так и кричал, что разговаривать он отказывается. — Хен, — Чимин решился все-таки подать голос, — я рад, что встретил вас всех. Приятных снов. На что получил единственное слово «Ага». *** Юнги стоял перед дверью собственной спальни и не решался войти. Сердце стучало как бешеное. Как хорошо, что его никто не видит в этот момент, а то возникли бы вопросы. Стоп. Чего это он так переживает? Он же хотел поговорить с Чимином. Вот прекрасный шанс. Для начала нужно спросить его о чем-нибудь. Да хотя бы о том, сильно ли он устал за день. А там разговор сам завяжется. Сделав глубокий вдох и немного успокоив сердцебиение, Юнги зашел внутрь, сразу кидая взгляд на Пака. Следуя своему плану, он хотел спросить, сильно ли тот устал за день, но слова так и застряли в горле. Младший лежал на кровати в пижаме, у которой пара пуговиц на рубашке были предательски расстегнуты, волосы еще мокрые, некоторые пряди падали прямо на закрытые глаза. Мин нервно сглотнул. Сердце вновь застучало со скоростью света. Кинувшись к своей кровати, он краем глаза заметил, что Чимин неотрывно следил за ним. Проклиная себя, Пака и вообще Вселенную, Юнги накрылся одеялом. Все, что он пытался сделать, так это успокоиться и не показать младшему, какое влияние тот на него оказывает. Из-за своего взбудораженного состояния он даже не смог пожелать приятных снов, выдавив из себя лишь жалкое «Ага». Обычно пары минут вполне хватало, чтобы уснуть, пять минут — чтобы уснуть в менее удобном месте. Сейчас же прошло уже не меньше часа, как Мин лег, но сон все никак не приходил. Он не смотрел на Пака, он даже до сих пор не повернулся в его сторону, но сладкое сопение младшего, который уже видел десятый сон, не давало забыть, что он здесь. Немного посомневавшись, он все же повернулся в сторону Чимина, о чем тут же пожалел. Пуговиц было расстегнуто уже три. Надо бы сказать Джину, чтобы заставил младшего перешить их. А то какого хрена они доводят людей до предынфарктного состояния? Мин смотрел то на ключицы Чимина, то на полуоткрытый рот, то на слегка подрагивающие ресницы. Сердце давно уже стало рваться из груди. Сделав глубокий вдох, он отвернулся обратно к стене. С каких пор его сердце ведет себя так из-за парней? Кажется, это ненормально… Пролежав, наверное, вечность и убедившись, что сердце спокойно как удав, Шуга решил снова повернуться к младшему. Вдруг ему показалось, и оно не билось в конвульсиях, намереваясь покинуть хозяина?.. Четыре. Долбаные. Пуговицы. Юнги смотрел на младшего, то мысленно расстегивая пятую пуговицу, шестую…, то так же мысленно давая себе подзатыльник, застегивал их обратно. Пак же спокойно себе спал, даже не подозревая, какую бурю эмоций вызывал у своего соседа по комнате. Словно издеваясь, он облизнул губы и причмокнул, сладко потягиваясь. Набрав в грудь побольше воздуха, Мин со слабым стоном повернулся к своей уже любимой спасительной стене. Это неправильно! Он как заклинание повторял это слово, надеясь убедить в этом себя и свой организм, который хоть и «неправильно!», но реагировал на Пака. Ему не нравятся парни! Шуга усиленно пытался уснуть, не смотреть больше на Чимина и не прислушиваться к его дыханию. Выходило слабо, но все же спустя какое-то время он потихоньку начал проваливаться в сон. Вот только... Внезапно он почувствовал, как самый верх одеяла кто-то отворачивает, руки при этом слегка касаются его волос. По телу пробежали мурашки. Он услышал, что тот, кто это сделал с ним, лег обратно на кровать. Сна уже, естественно, ни в одном глазу не было. Да Юнги больше и не пытался уснуть. Бесполезное это дело. Подождав, пока Пак снова мирно засопит, он встал с кровати, после чего вышел в гостиную. Нахрен такого соседа! Лучше на диване спать! *** Чимин проснулся от того, что изрядно намочил воротник ночной рубашки собственными слюнями. Ему снилось, что он в лавке сладостей, и ему разрешили есть все, что он только захочет. Рубашка съехала куда-то вбок, а половина пуговиц расстегнулась. Он какой раз забывал перешить их, как надо. Вытерев слюни с подбородка, поправив рубашку и застегнув пуговицы, Пак посмотрел на своего соседа. Тот спал спокойно, не издавая вообще никаких звуков и скрывшись под одеялом с головой. Как можно так спать вообще? Дышать же тяжело... Тихо встав, Чимин на цыпочках, чтобы не разбудить, подошел к кровати Юнги. Одеяло ходило вверх-вниз, что означало, что старший все-таки живой. Как можно аккуратнее он взялся за самый вверх одеяла, загибая его таким образом, чтобы лицо Мина не было им накрыто. После чего, весьма довольный собой, вернулся к себе. Как вовремя он проснулся и не позволил хену задохнуться. Как только Чимин лег на кровать, в голову начали лезть мысли о завтрашнем дне. Завтра он познакомится с хореографом и учителем пения. Что, если в танцах он налажает? Что, если его навыки в пении разочаруют учителя? Что, если после этого он не сможет дебютировать? Что, если.... Чимин уснул до того, как страх успел расползтись по телу. Все-таки он встретил идеальных для себя мемберов, которые уделяли ему внимание так много, что у него не оставалось сил придать негативным мыслям слишком большое значение. Как это получалось обычно, когда он был совсем один...