Для мамы. Я не знаю, когда ты вернешься домой, -ты ведь ушла еще неделю назад - но знаю, что придешь точно. Пожалуйста, не плачь, если вдруг надумаешь, зачем лить слезы из-за глупого мальчишки? Хочу лишь попросить у тебя прощения за все. За то, что не поступил в колледж. За то, что тревожил твой крепкий сон, каждый раз сообщая, что в доме не осталось еды. За то, что названивал тебе поздней ночью, чтобы узнать, где ты. За то, что отказывался покупать тебе алкоголь и шприцы. За то, что заступился, когда Брэд избивал тебя, я не знал, что это особенность ваших отношений. Я больше никогда не доставлю тебе проблем и не буду лезть не в свои дела. Избавлю от этой нервотрепки. Я понимаю, что ты устаешь, ты ведь наверняка работаешь теми ночами, когда не приходишь домой. Я был неблагодарным ребенком, ты ведь так стараешься для меня. Прости за мою никчемность, хорошо? Я люблю тебя, мама. Живи в свое удовольствие. Твой Джошуа. 7/11/18
У меня никогда не было матери, как я считал, а отца я не помню. Я никогда не знал, что такое забота, материнская любовь, семья. До своего шестнадцатилетия я жил с дядей, потому что мама работала за границей, но затем она решила забрать меня с собой, а потом потеряла работу, дом и себя. Я был обречен на одиночество. Мама практически не появлялась дома, а когда приходила, то на ее теле красовались новые синяки и раны, одежда была грязной, а от нее пахло потом и алкоголем. Она жутко напивалась, начала употреблять наркотики, и я всегда пытался открыть ей глаза, но в ответ слышал только крики о том, какой я ужасный сын, пока в меня летела посуда или другие предметы быта. Дядя помогал нам первое время, но он не мог полностью содержать две семьи. Все деньги, полученные мной на подработках, я пытался откладывать хотя бы на обучения, но она проигрывала в карты или же пропивала их. Я закрывал на это глаза, но сейчас устал от всего. Я понимал, что язвительная предсмертная записка — худшее, что может получить мать, но я не думаю, что моей до этого будет хоть какое-то дело.Для Тайлера. Я знаю, что ты первым найдешь конверт. Пожалуйста, прости меня за то, что не отвечал на звонки: мои мысли и руки были слишком заняты. Тайлер, ты был самым дорогим для меня человеком, я доверял тебе, я любил тебя. Но, видимо, счастье — это не для меня. Спасибо, что спасал меня эти три месяца, мне так не хватало этого тепла. Но я знал, что тебя не хватит на такого, как я, что тебе нужен кто-то попроще. Хотя, может я утрирую, и у меня все не так плохо? В любом случае, спасибо, что был со мной. Извини, что показал свою слабость тогда. Искренне желаю тебе и Дженне счастья. Твой Солнечный мальчик. 7/11/18
Я познакомился с Тайлером совершенно случайно, в Тако Белл, где я работал кассиром. Он частенько заходил за гордитой или чалупой по пути с колледжа. Мы сразу поладили, он показался мне неплохим парнем, иногда мы даже общались о чем-то по разные стороны стойки. С ним было интересно. Я каждый день ждал, когда он зайдет, меня передергивало каждый раз, когда я слышал звон колокольчика на двери, и каждый раз я расстраивался, когда видел, что посетителем был не он. Спустя две недели с нашего знакомства Тай каждый вечер заходил за мной, мы гуляли по длинным пустым улицам, говорили о тяготах жизни, а в один вечер он поцеловал меня. Тогда и начался самый лучший период в моей жизни. Но счастье покинуло меня слишком быстро. Вчера я решил встретить Джозефа у колледжа, пришел за полчаса до конца занятий и сидел на скамейке во дворе. Как только из здания послышался громкий звонок, двор заполнился десятками студентов, среди которых был Тайлер. Но был не один, а с блондинкой, что крепко держала его руку и громко смеялась. Я не придал этому никакого значения, но когда увидел, что Джозеф целует девушку, у меня резко потемнело в глазах, я уронил пакет с едой, который принес парню, и выбежал с территории учебного заведения. Мой мир разрушился. Я был обречен на одиночество.***
Я посмотрел на часы: 19:30. Встав с кресла, я направился в ванную и достал электронную бритву. Вдох-выдох. Я включил ее и начал медленно сбривать желтые кудри. На глаза навернулись слезы, которые начали падать на кафельный пол вместе с клочьями ярких прядей. Закончив и отложив бритву, я нащупал на верхней полке заветный коробок. Руки тряслись, слезы перекрывали практически весь обзор, но я все же сумел достать одно лезвие и сел на пол. Вдох-выдох. Сердце стучало с бешеной скоростью, а из груди вырвался еле слышный стон. Я начал вертикально проводить краем лезвия по запястью, чувствуя, как металл проходил сквозь кожу. Приятная, даже желанная боль. Минута. Кровь хлещет из длинной раны, а голова кружится. Две, и я не чувствую руки. Три. Меня нет.***
Тайлер Джош уже второй день не отвечал на звонки, даже на сообщения. Я не мог думать ни о чем, кроме него, я боялся, что у него что-то случилось дома, ведь я помню все его рассказы. После дополнительных занятий я решил зайти к нему на работу, но девушка за кассой сказала, что Джоша сегодня не было. Я умолял девушку достать мне его адрес, на что она согласилась только с пятой просьбы. Получив листок с информацией, я наикратчайшим путем направился к дому Данов, которые проживали не в самом благополучном районе города. — Джош, это Тайлер, открой, — я буквально ломился в старую деревянную дверь, которая, казалось, может слететь с петель в любой момент. — Джош, пожалуйста, иначе мне придется сломать тебе дверь. Открывать мне не спешили. Я чуть отошел от входа и ногой выбил ветхий замок. Дверь открылась, но в доме было слишком тихо. Свет горел, значит Джош точно здесь, просто, наверное, спит. Комнаты были маленькими и тусклыми, на полу валялись какие-то вещи, подушки и пустые бутылки, а одно из окон гостиной было разбито. Сложилось впечатление, что здесь не живет никто вообще. — Джош, солнце, ты здесь? — я прошел по маленькому коридору к первой двери, но Дана там не оказалось, так же, как и за второй. — Джош, я волновался за тебя, ты не отвечал на звонки, — я обошел кухню и гостиную. Парня не было нигде. Решив, что он может быть в душе, я постучал в дверь, ведущую, вероятно, в ванную комнату. Тишина. Я открыл ее и… — Нет. Нет-нет-нет, Джош, блять, нет! Ты не мог! Джош, очнись! — я наступил в липкую кровь, что окрасила рядом лежащие клоки волос в алый цвет, и начал трясти бездыханное тело парня, на лице которого застыла жуткая улыбка. — Пожалуйста, Джош, умоляю, очнись, — слезы ручьем стекали с щек, тело пробирала дрожь, я и представить не мог, что сподвигло его сделать это. Я вызвал скорую и полицию, но никто не смог спасти моего Солнечного мальчика. — Мистер Джозеф, Джошуа Дан оставил два конверта, один из которых адресован вам. Мои соболезнования. Я дрожащими руками взял оба конверта, но вскрыл только тот, что был для меня. Я убил его. Это все из-за меня. Я заставил Джоша Дана покончить с собой. Я такой мудак.***
После похорон, на которые никто, кроме меня и дяди Джоша, не пришел, я попрощался с его родственником и остался один на один с каменным надгробием. Я сидел перед ним на коленях, моля о прощении, я не мог простить себе свои глупости, я не мог смириться с тем, что парень, чья улыбка была ярче звезд, а волосы - ярче солнца, сейчас лежит в сырой земле только из-за меня. Я лег рядом с могилой, повернувшись к ней лицом. — Я всегда буду любить тебя, мой Солнечный мальчик.