Беспричинное

      Бакуго Катсуки в дерьме. В огромной куче говна, из которой можно выбраться, только если встать и вырубить взрывом его сиделку, но есть одна маленькая загвоздка во всем этом прекрасном плане, которая мешает его исполнению в жизнь.       Он не может двигаться.       Ну, по большей части. У него сломаны две руки и нога, а еще повреждены парочка ребер. Спасибо упавшей на него бетонной стене, из-под которой его достал гребанный Деку. И, как будто все это было не достаточно унизительно, его приставили как няньку Катсуки, потому что Исцеляющая Девочка была за границей, а вести его в Америку только ради лечения никто не посчитал целесообразным. На самом деле Мидория сам вызвался быть сиделкой столь обожаемого друга детства, пока все остальные собирались тянуть жребий. Все члены агентства Катсуки мгновенно оживились, когда столь великий герой напросился им в помощь, дали ему адрес дома, который он и так знал, деньги на лекарства, которые он уже купил, и отправили восвояси с надеждой, что суровый начальник в ближайшее время не вернется.       Таким образом, Изуку Мидория, герой номер один, которого многие считают секс-символом нынешнего поколения (наравне с героем номер два), который не раз спасал мир от коварных злодейских планов, прямо сейчас стоит напротив кровати Бакуго Катсуки в фартуке с изображением женской груди (потому что Киришима счел это уморительнейшим подарком для Катсуки на день рождения) и держал в руках чашку с непонятной жижей коричневого цвета.       - Каччан, - угрюмо произнес Изуку.       - Иди нахуй, Деку, - Бакуго кричал так, что стены его квартиры тряслись, - я ни за что не позволю кому-либо кормить себя, тем более тебе! Я лучше сдохну!       Изуку тяжело вздохнул, словно забота о Катсуки – это самая тяжелая его деятельность со времен ломания собственных пальцев (что является истиной). Он подобрал в голове парочку подходящих выражений, которым он понабрался у Бакуго, а затем усмехнулся.       - Вот оно что. Ну, раз ты собрался умирать, то тогда мне не стоит беспокоиться о сохранении своего первенства среди героев! - издевательски продолжил Мидория. – Моя жизнь станет намного…       - А ну давай сюда свою дрянь! – крикнул Бакуго в попытке подняться с кровати, из-за чего Изуку быстро подбежал к нему и уложил обратно, старательно пряча торжествующую улыбку.       Тарелка, которую Мидория принес из кухни, действительно была подозрительной – коричнево-черная субстанция не вызывала доверия, как и запах, который от нее шел. Катсуки старательно пытался разглядеть, что это за жидкостью Изуку будет пытаться отравить Бакуго, но излишние телодвижения лишь дали ему еще больше боли в спине.       - Что это? – в конце концов, спросил Катсуки.       - Каша, - коротко ответил Изуку и протянул ложку ко рту больного.       Бакуго нахмурился и скривился еще сильнее, когда ложка коснулась его губ. Переступив через свою гордость, он открыл рот и позволил теплой каше оказаться на своем языке.       Ненадолго.       Герой номер два стал отплевываться от мерзкого вкуса, вновь начиная кричать на Изуку.       - Ты! Что ты мне, блять, подсунул?! Это, по-твоему, каша?! Почему она на вкус как ебучая грязь?! Это и есть грязь, судя по виду! Ты просто…       - Каччан.       - … бесполезный кусок говна, который даже готовить не умеет! Это же элементарное блюдо, которое сможет приготовить любой ребенок, нет, ты умудрился налажать даже тут!       - Каччан…       - Так какой ебучий смысл в том, что ты здесь? Чтоб убить меня? Отлично получается, моло…       - Катсуки!       Бакуго резко замолчал и уставился на Изуку с искренне пораженным выражением лица. Он раскрыл рот, в который мгновенно отправилась ложка отвратительной субстанции.       - Это витаминная каша, которую я купил в аптеке, - начал объяснять Мидория, параллельно запихивая ложку за ложкой Катсуки в рот. – Я всегда ее готовлю, когда чувствую себя нехорошо. Да, она не вкусная, но она мгновенно ставит на ноги, - Изуку положил ложку в полупустую чашку из-под каши и грустно на нее уставился. – Я ведь беспокоюсь. Я чуть не потерял тебя в той битве, а ты легко отделался, - он посмотрел прямо в глаза Катсуки с решительностью и скрытой болью. – Позволь мне продолжить о тебе заботиться, я не хочу тебя потерять.        Невозможно описать, сколько оттенков красного Бакуго сменил, за время речи Мидории, все это время он смотрел на него, не отрывая взгляда, но когда тот закончил, он отвернулся от него в попытке спрятать румянец.       - Каччан…       - Ладно, - прошептал он в подушку, надеясь, что Изуку все услышит, - а теперь дай мне поспать, задрот, ты выматываешь.       Катсуки услышал легкий смешок и скрип кровати, на краю которой сидел Мидория, и закрыл глаза, притворившись спящим. Он услышал, как закрывается дверь в его комнату, а затем шум моющейся посуды. Это дало ему время на избавление румянца на щеках и пульсирующего «я не хочу тебя потерять» в мыслях.       Через час после безуспешных попыток избавиться от смущения, в комнату вновь вошла его причина. Изуку тихо подошел к Катсуки, который успешно изобразил глубокий сон, и аккуратно отодвинул отросшие волосы со лба, открывая вид на закрытые глаза больного. Мидория мягко улыбнулся ему и аккуратно поцеловал в лоб с словами:       - Поправляйся скорее.       После этого Изуку немного посмотрел на подрагивающие ресницы Бакуго, а потом вновь вышел из комнаты. Катсуки резко открыл глаза, а затем так обильно покраснел, что ему захотелось ударить свое лицо загипсованными руками.       Возможно, за время этого больничного произойдет что-то особенное.       Ну, Бакуго был совершенно не против этого.