По факту в Исландии большее внимание уделяется празднованию Рождества, нежели Нового Года, однако из-за неотложных запланированных семейных встреч и
убийственного раздельного отдыха Хердур и Арнор смогли встретиться только в канун самого яркого праздника в общей мрачноватой, по сравнению с украшенным внешним миром, квартире.
— Мы не будем ставить елку, — Магнуссон деловито достает из пакета две бутылки шампанского и ананас. — До Нового Года осталась буквально пара часов.
— Давай хотя бы что-нибудь повесим и начнем потихоньку праздновать, — Арнор в своем свитере с оленями еще больше похож на ребенка, когда начинает крутить в руках бутылку алкогольного напитка с серьезным взглядом.
Идея взять детское Хердуру больше не кажется сумасшедшей.
Младший сосуд обратно старшему возвращает и намекает глазами мол
открывай, пока сам из коробок(
и где он их только достал?) вытаскивает мишуру, гирлянды бесконечные и переливающиеся шары, обдумывает попутно, куда и что лучше всего повесить.
Его щеки алеют от пары глотков того новогоднего шампанского, которое они пьют без бокалов, потому что
усложнять что-то незачем. Арнор смеется радостно с глупых шуток, тщетно пытаясь закинуть мишуру на высокий шкаф, пока Магнуссон в нелепой шапке Санта-Клауса одну из гирлянд вешает над окном, атмосферу праздника источая.
Во второй Сигурдссон благополучно путается, светясь не хуже любой Новогодней Елки. Хердур только глаза закатывает, подходит к нему и отмечает случайно, что бутылка алкоголя пустеет рядом с младшеньким заметно быстрее.
Ночь. Замирает дыхание.
— Арнор, малыш, ты как себя чувствуешь? — огоньки на нем определенно играют парню на руку, потому что выглядит он в своем свитере с оленями и щеками красными еще более привлекательно. Магнуссон сам игристой жидкости немного отпивает:
начинаем играть с тобой в реальности.
— Отлично, — у него в глазах огни отражаются, играются. — Там снег пошел.
Сигурдссон на окно кивает, за которым самая большая за полвека метель начинается, когда старший его за подбородок берет пальцами длинными и целует резче, чем обычно.
Наверное, это законом наказуемо — спаивание и совращение совершеннолетних по паспорту, но детей по внешности и восприятию.
— Нам украшать надо, — Арнор томно дышит где-то на уровне шеи, распаляя желание. — Времени и так почти не осталось.
— Самое лучшее украшение —
ты.
Хердур младшего на себя тянет, запинается о коробки, хаотично разбросанные, и падает на мягкий ковер, чувствуя вес чужого тела на себе. Сигурдссон(
где только такому научился?) носом по шее ведет, кадык прикусывает, одновременно холодные ладони под свитер старшего запуская.
потому что ты все мое, все мое.
Поцелуй сладкий привкус оставляет от шампанского на губах, сознание затуманивает раньше часа положенного, но это все
вовсе не важно. Гирлянда на полу вскоре оказываются, пока Арнор пальцами путающимися с застежкой на джинсах справляется с улыбкой лисьей и огоньками пьяными в темных глазах.
я твой эмигрант вечных ошибок.
В темноте, разбавленной лишь светом ярким от гирлянд новогодних, загара на теле младшего почти не видно; он ближе прижимается, кожа к коже, целует сам настойчиво, языком по кромке зубов Хердура проходит и зубами, дразня, губу нижнюю прикусывает, стон гортанный старшего в поцелуе ловит.
Ты любишь моменты, я помню их все
В этот момент мы пеплом
Унесенные ветром.
Магнуссон растворяется в своем мальчике и не только благодаря алкоголю, в крови бурлящему. Его сводят с ума горячие прикосновения, он глубже толкается, но Арнор сам процессом руководит, свой темп задает и кусает за плечо предупреждающе, за что хлопок по упругой заднице ловит.
ты круче всех остальных, я точно в тебя влюблен.
— Это мой подарок? — Хердур одну бровь поднимает вопросительно, ногами босыми вышагивая по ворсистому ковру в сторону кухни. Сигурдссон довольно, как объевшийся сметаной кот, вытягивается, ухмыляется.
— И не смей его кому-нибудь передарить!
— А ты знаешь, сколько времени? — старший обратно в гостиную возвращается с телефоном в руках все в той же нелепой шапке красно-белой, но котором время уже за полночь, на котором уже 2019, а у них квартира до сих пор не до конца украшена.
Разве это важно? — С Новым годом, малыш.
— С Новым годом, — Арнор голову кладет на колени Магнуссона, поудобней уже на широком диване устраиваясь,
на котором места на двоих и на троих точно хватит. — Это правда, что говорят: «С кем Новый год встретишь, с тем его и проведешь»?
— Ты против?
— Я только за, — младший улыбается, а Хердур в сотый раз убеждается, что не мог не влюбиться, что пропал сразу же.
— Можно ли предположить, что это признание?
А за окном метель завывает, хлопьями снежными лабиринты дорог перекрывая. И с утра пусть наметет не меньше пятнадцати сантиметров, пусть линии телефонные оборвет, пусть письма не дойдут до получателей, пусть весь мир погрузится в сказку первоянварскую. У них до сборов — десять дней — заслуженный на двоих отдых с шутками глупыми и стонами громкими.
Все потому что любовь и тебя не хватает
Все потому что мы лед, мы медленно таем
