***
— Стефан Сальваторе, — сладко протягивает Кэролайн, смакуя каждое слово, тем самым вызывая дикие мурашки по моему телу. И причиной этому является вовсе не наступление зимы. — Желанный холостяк, который вскружил голову не одной девице, которые сами бросаются ему на шею, предлагая себя во всей красе. Где же чёртов лифт? У меня всё ещё испытательный срок, который подходит к концу. Не хватает ещё опоздать из-за пустой болтовни, которая в итоге всегда сводится к одному. — Говорят, что итальянцы — очень горячие мужчины. Темперамент так и хлещет. Больше всего они любят вино и знойных женщин, — продолжает она, то интенсивно жестикулируя руками, то теребя свои белокурые локоны, после кокетливо наматывая прядь на палец. — А на счету у этого состоятельного красавчика, насколько я слышала, многочисленные победы не только в сфере бизнеса, а и на любовном фронте. Также говорят, что помимо того, что он является замечательным любовником, ещё и прекрасно готовит. Да так, что прям пальчики оближешь. Ммм, хотела бы я попробовать. Я лишь едва слышно хмыкаю в ответ, бросая на неё неодобрительный взгляд. Чувствую, что заливаюсь краской стыда, стоит только представить его в одних лишь джинсах, с небрежно расстёгнутой пуговицей, которые скрывают крепкие бёдра, оставляя место безудержной фантазии, да и ещё готовящим что-то после бурно проведённого времени. Чёрт. Не об этом нужно думать. — Что? Не смотри на меня так. Я вовсе не претендую на твоего босса. Мне нравится другой, его друг и партнёр Клаус. Как же меня будоражит его британский акцент, прям коленки дрожат и ноги подкашиваются, когда он разговаривает со мной. — И как ты только ходишь на таких высоких каблуках? Рискуешь однажды не удержаться и свалиться прямо в его объятия, — усмехаюсь и крепче прижимаю к груди папку с документами, копии которых должна была сделать ещё вчера. Пытаюсь заглушить столь сильные удары сердца. Но оно, кажется, готово выпрыгнуть из груди. «Стефан Сальваторе». Так и вертится в мыслях без конца. Не могу думать ни о чём другом, как бы ни старалась. — А я и не против этого. Желательно, чтобы при этом под нами оказался мягкий диван, — ухмыляется она, сверкая лукавым блеском в глазах. — И куда только подевалась твоя скромность... — Нарочито закатывая глаза, пытаюсь сдержать улыбку. — Порой она очень мешает, если дело касается личной жизни. Кстати об этом... Ну, так что там у тебя с твоим большим боссом? Изучающий взгляд подруги и по-совместительству теперь коллеги по работе — вынуждает меня чувствовать себя крайне неловко, когда вспыхнувшие алым щёки выдают моё волнение и смущение с головой от одного только упоминания о моём непосредственном начальнике. Но впереди меня ещё ожидает замкнутое пространство наедине с этой слишком любопытной и болтливой особой. Слегка пожимаю плечами, когда мы проходим в лифт. — У меня с ним только работа. Скучная, монотонная. Никакого разнообразия, — выдыхаю с неподдельной досадой, сглатывая ком. — Я беспрекословно выполняю все обязанности его помощника: готовлю ему кофе, приношу бумаги на подпись, занимаюсь важными поручениями и многим другим, а он каждый раз отвечает мне сдержанной улыбкой. На этом всё. Даже ни намёка на то, собирается ли он вообще повысить меня, взять в штат переводчиком. Fluch[1]. — Вот оно. Может, ты не на том языке разговариваешь? Как насчёт того же итальянского или французкого, в конце концов? А то своим немецким всех парней распугаешь, — с нарастающим энтузиазмом говорит Кэролайн и тут же украдкой подмигивает мне, добавляя: — Знаешь, чтобы заинтересовать мужчину, нужно для начала, хотя бы, сменить обычные колготки на сексуальные чулки. Кружево, кружево и ещё раз кружево. Я смотрю на подругу, не переставая поражаться её откровенным советам. — Предлагаешь мне ходить перед ним в одном нижнем белье? Это уже слишком. Хотя искушение, честно признаться, очень велико. — Просто необходимо дать ему понять, что под твоей скучной офисной одеждой он может найти кое-что поинтереснее, — пролепетала она в привычной манере. — С чего ты вообще взяла, что я собираюсь заводить служебный роман? — бросаю в ответ, стараясь изобразить искреннее возмущение. — Я не для этого устраивалась на работу. Меня интересует только карьера. — Святая наивность, — со вздохом произнесла Кэролайн, качая головой. — У тебя прям под носом такой экземпляр, бери и наслаждайся. Иначе уведут. Будь уверена. А ведь правда. Но кто я, чтобы заявлять на него свои права? — Ты же знаешь, что я не из тех, кто «бросается на шею». А его самого волнуют только мои профессиональные качества, — недовольно бормочу себе под нос, цепко сжимая папку. — И давай уже сменим тему... — Так уж и быть, — подозрительно быстро соглашается она, когда мы, наконец, выходим из лифта, намереваясь направиться к своим рабочим местам. — Потому что сегодня есть дела поважнее... Чуть нахмурив брови, устремляю на неё полный недоумения взгляд. Но не успеваю произнести хоть слово, как на меня тут же обрушаются громкие, радостные возгласы коллег и безмерное количество конфетти. И как я только могла забыть? С головой ушла в работу, выполняя бесконечные поручения. — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ! Со всех сторон доносятся поздравления, пожелания, отчего всё внутри наполняется радостью. Улыбка не сходит с моего лица. На самом деле чертовски приятно быть в центре внимания. — Не задерживайся сегодня. Потому что мы просто обязаны отметить как следует, — весело сообщает Кэролайн, отстраняясь от меня после крепких дружеских объятий. — Ладно. — Я киваю в ответ с улыбкой на губах. — Спорить с тобой бесполезно. — Вот именно. Поэтому... До вечера. Несколько мгновений глядя подруге вслед, вздыхаю и спешу оказаться за рабочим столом, чтобы как обычно проверить почту, настроиться на нужный лад. Но едва успевая откинуться на спинку кресла, вздрагиваю от неожиданности, когда до меня доносится уверенный, бархатный голос моего босса, который просит меня зайти к нему в кабинет. Он уже здесь? Обычно я оказываюсь на месте раньше... Совершенно непохоже на него. Но ему удалось застать меня врасплох, вынуждая почувствовать себя отчасти растерянной. — Сейчас буду, мистер Сальваторе, — быстро отвечаю, чувствуя, как дрожь пронизывает тело. Сама не до конца понимаю, как оказываюсь перед дверью, едва удерживаясь на ватных ногах и судорожно теребя края жакета. Набирая полные лёгкие воздуха и решимости, слегка касаюсь пылающей жаром щеки тыльной стороной ладони, при этом ощущая, как сердце грохочет в груди. Ещё никогда до этого я не испытывала столь сильного волнения, которое будоражит сознание. Один короткий щелчок ручки — и мой взгляд уже устремлён на его спину, медленно скользя по гордо расправленным плечам, шее, после замирая на затылке, который сразу узнала бы среди десятков других. Его волосы, как всегда, слегка небрежно взъерошены. Так и хочется запустить в них пальцы, почувствовать их мягкость. Но вместо этого лишь цепко сжимаю органайзер. А он, держа руки в карманах брюк, неподвижно, твёрдо стоит на ногах и смотрит в окно, которое во всей красе открывает вид на кипящий жизнью Нью-Йорк. И почему я не могу отвести от него глаз? Почему в его присутствии постоянно страдаю от неуверенности? Вопросы, на которые не решаюсь дать ответы. — Итак, Елена, какие у нас планы на сегодня? — спрашивает он, наконец поворачиваясь ко мне, и я мгновенно утопаю в глубине его глаз. Они сверкают каким-то особым блеском, который я не замечала раньше. Они как будто заново изучают меня, пристально рассматривая. Не позволяют мне сдвинуться с места, гипнотизируя и пробуждая смятение. — Через час у вас совещание, после встреча с представителем фонда благотворительности. — Мой голос предательски дрожит от волнения, нахлынувшего на меня по новой, в то время как я упрямо всматриваюсь в строчки его рабочего графика, который расписан на несколько дней вперёд. — А также у вас запланирован обед с мистером Майклсоном и его братом. Его шаги отзываются гулким эхом в ушах, когда он в неторопливом ритме описывает круги вокруг меня, заставляя почувствовать себя в ловушке. И я действительно оказываюсь в ней, улавливая щелчок замка. Из-за чего мгновенно пересыхает во рту и путаются мысли. — Думаю, не будет ничего плохого в том, если мы решим перенести это всё на завтра. — Его приглушенный тон теперь звучит непосредственно у меня за спиной, вынуждая затаить дыхание. Он не спешит снова оказаться передо мной, лицом к лицу, а я не в силах повернуться к нему, украдкой сглатывая ком, что застрял в горле, не давая возможности произнести в ответ что-нибудь внятное. — Но как же... — запинаясь, тщетно пытаюсь взять себя в руки. Я чувствую его горячее дыхание на шее. Разум отказывается принимать реальность происходящего, а тело, напротив, наполняется предвкушением, незамедлительно откликаясь на близость этого мужчины, который противоречит сам себе, до этого воспринимая меня исключительно в качестве своего помощника. Повисает напряжённая пауза. Он по-прежнему не торопится с ответом, продолжая изводить меня томительным ожиданием и неизвестностью. Догадывается ли он о том, что своими прикосновениями переворачивает верх дном всё внутри меня? — Разве я не могу позволить себе провести хотя бы один день так, как сам хочу? — Его горячие губы едва касаются моего уха, а настойчивая рука ловко проникает под жакет, с нарастающим нажимом скользя по талии. — И я хочу провести его с тобой. Тем более для этого есть замечательный повод. Наши взгляды встречаются в отражении стекла, как в какой-то неистовой схватке цепляясь друг в друга и устанавливая прочный зрительный контакт. Он всё так же стоит позади меня. Слишком близко. Без слов заставляет поддаться, излучая при этом столь явную властность. — И что это за повод? Язык словно превращается в груду металла. — Твои волосы... Они пахнут шоколадом и корицей, — задумчиво протягивает Стефан, игнорируя мой вопрос. — Обожаю этот запах. Его глубокий вдох вынуждает меня тут же забыть про рассудительность и здравый смысл. Послать все правила к чертям. И это кажется весьма соблазнительным — нарушить их, пойти на поводу у желаний. — Почему со мной?.. Глядя на него, пытаюсь отделаться от мысли, что он утратит ко мне всякий интерес, когда добьётся своего. Как это было с другими. Сколько на его счету разбитых сердец? Не могу позволить, чтобы моё оказалось в их числе. — Ты непохожа на других, — глухо отзывается он, больше не касаясь меня, лишь выдыхая слова на ухо. — Тебя хочется узнать... К тебе меня неумолимо тянет, как бы я ни старался сопротивляться этому. Ты позволишь мне стать для тебя чем-то большим, нежели это есть сейчас? В этот момент каждый из нас вынужден признать, что между нами возникло влечение. Столь сильное, почти непреодолимое. Из-за чего кровь бурным потоком носится по венам. И так не хотелось думать о том, что надежда, которая вспыхнула внутри, может быть обманчивой. — Если я на самом деле нужна... — тихим шёпотом срывается с моих губ. — Не представляешь, насколько сильно. — Он судорожно сжимает мои предплечья, вновь притягивая к себе. Даже сквозь толщину нашей одежды могу почувствовать, как бешено бьётся его сердце, задавая ритм моему собственному. И каким горячим является его тело... Ещё никогда прежде меня не охватывал такой озноб, что трудно удержаться на ногах, когда он требует повернуться к нему. В то время как его глаза ослепительно сверкают при свете дня, поглощают меня своей непостижимой глубиной, обжигая таинственным огнём. Я оказываюсь полностью в его власти, не выражая ни капли протеста. Счёт времени потерян мной, пока он жадными, требовательными поцелуями покрывает моё лицо, шею, словно заявляя свои права, а я отчаянно цепляюсь за него, желая без остатка раствориться в объятиях того, кто стал для меня лучшим подарком в этот день.***
Укутываясь в плед, я наслаждаюсь долгожданным спокойствием, находясь вдали от суеты, и иногда прислушиваюсь к тому, как небольшие поленья потрескивают в камине, принося за собой тепло. Ощущая жар, что исходит от горячей кружки с ароматным чаем, бросаю взгляд в окно, наблюдая за тем, как снег плавно ложится на землю, окутывая всё вокруг белой пеленой. Люблю эту пору. Она всегда имела приятный привкус праздника. Снова существо охватывает трепет, стоит только обернуться и взглянуть на Стефана, который ловко и быстро нарезает овощи. Чем вызывает беззаботную улыбку на моём лице. Видимо, только сейчас я смогла почувствовать всю полноту того счастья, что он дарит мне. — Знаешь, я готова хоть целую вечность смотреть на то, как ты готовишь... Уголки его скульптурно вылепленных губ, от одного вида которых по коже пробегает дрожь, ползут вверх. В обычной одежде, без привычного официоза, он всегда выглядит безупречно и несомненно привлекательно, даже спустя долгие месяцы совместной жизни пробуждая во мне волнение, которое отражается вызывающим румянцем на щеках. — Тогда как насчёт ризотто? — спрашивает Стефан, глядя на меня. А мне становится ещё жарче от его взгляда, в котором столько обещаний, нежности и в то же время огня. — Также я не забыл про пиццу с грибами. Это невероятное чувство, когда ты можешь принадлежать кому-то, понимая, что это взаимно. Если бы он только знал... — Sei tutto ciò di cui ho bisogno[2], — шепчу совсем тихо. Но он расслышал и незамедлительно отвечает мне ласковой, ослепительной улыбкой. Вытирая руки и отбрасывая в сторону полотенце, Стефан направляется ко мне, не сводя глаз. Чем разжигает пожар внутри, вынуждая уже по привычке затаить дыхание. — E tu sei tutto quello che voglio[3], — говорит он в ответ, пока его пальцы медленно погружаются в мои волосы, перебирая пряди. — Ora il mio cuore batte solo per te. Мои скрещённые руки на шее вынуждают его быть как можно ближе. А уже моё собственное сердце рискует выпрыгнуть из груди прямо ему в раскрытые ладони, отбивая сумасшедший ритм, кажется, где угодно, но только не между рёбер. — Что? Почему ты так смотришь на меня? — В моём голосе слышится неподдельное недоумение, когда он сам пристально рассматривает меня, набирая полные лёгкие воздуха, словно решаясь на что-то. Мой взгляд вдруг замирает на небольшой бархатной коробочке, которую Стефан протягивает мне. Дыхание тут же учащается, пульсация в висках становится сильнее, заглушая какие-либо другие мысли. С трудом сглатывая, пытаюсь произнести хотя бы слово, но, не в силах справиться с эмоциями, что вмиг захлестнули меня, лишь смотрю на него сквозь прозрачную пелену, что застилает глаза в этот, до дрожи в коленках, радостный момент. — Я хотел сделать это во время ужина. Но зачем тянуть. Верно? Он смущается и отводит взгляд, теперь разглядывая наши сплетённые пальцы. Никогда не видела, чтобы он волновался, словно мальчишка, подбирая слова. — Стефан... — выдыхаю едва слышно, думая о том, что некоторые мечты всё-таки могут сбыться, необходимо только быть смелее. — Ты согласна стать моей навсегда? — произносит он, глядя на меня с надеждой на положительный ответ. — Да. Конечно же, да! — гулким отголоском теряется пространстве. — Только ты и я. До самого конца. Он утвердительно кивает. И я в один миг оказываюсь в его родных объятиях, прижимаясь как можно сильнее и вдыхая запах его одеколона, который является моим личным дурманом. — С Днём Рождения, — шепчет Стефан, тут же накрывая мои губы своими в страстном порыве. А я жадно ловлю каждый его вздох, не в состоянии насытиться им. Крепко обнимаю его, лишь рядом с ним, в который раз испытывая то самое ощущение, когда всё, наконец, встало на свои места. Потому что он и является для меня этим всем.