Излом

Крис не понимает, что с этим миром не так. Вроде бы все как обычно — кровать Азриеля все так же стоит в ожидании своего хозяина, мама снова испекла ириско-коричный пирог, а папа все время проводит в своем цветочном магазинчике. Но что-то здесь не так. — отчаянная мысль, покрывающая его разум коррозией. Крис хватается за голову и отчаянно трясет ей, пытаясь выбить подобные размышления. Но они как паразиты вцепились во внутреннюю стенку черепа и совершенно не хотели уходить. Проще было смириться с ними, но Крис не мог. Слишком уж они болезненные. Он не знает когда это началось, не знает почему. Он лишь чувствует дикий зуд в голове и обхватывает пальцами корни волос, оттягивая их. Больно. Крис поднимает голову и задумчиво смотрит на вывеску цветочного магазина. «Король цветов» гласит название, которое Крис читал столько раз, но червячок сомнения в голове опять зашевелился и снова зашептал — нет, не так, не правильно. Буквы резко начинают прыгать и рассыпаться перед глазами, а затем собираться совсем в другое, почему-то столь жуткое для него и болезненное. Горный Король — Король монстров, Король подземелья. Крис прикладывает руки к лицу и тяжело вздыхает. Реальность и вымысел все чаще перемешиваются перед глазами, изменяя картину мира перед ним. Правда, а может и ложь, рассыпается на мелкие крупицы и как бы Крис не пытался, он не может ее восстановить. Ему больно. Он устал от этого. Но язык не поворачивается рассказать об этом хоть кому-то. Он успокаивает сам себя, бубнит что-то под нос про то, что не хочет, чтобы кто-то беспокоился из-за этого, но сам при этом знает, что это ложь. Ты знаешь, что это правда. Мир неправильный. Его нужно изменить. Крис мотает испуганно головой, а затем замирает в непонимании. А чего это он испугался обычного слова «изменить»? Точно. Он же знает, как меняют миры. Дверной колокольчик весело звякает, когда он заходит в папин магазин. Тот что-то напевает себе под нос, а затем бросает фразу, которая пробирает мальчишку до костей. Он уже слышал ее раньше. Но где? И почему тугой комок подкатывает к горлу, стоит ему попытаться вспомнить хоть что-то? Он делает еще несколько шагов, замирая перед ковром из золотых листов и внимательно разглядывает спину монстра, которую покрывает фиолетовая мантия. А в его руке крепко сжатый нож. Папа заключает его в медвежьи объятия, такие теплые, что невольно сравниваешь их с жаром огня, и Крис старается улыбнуться. Он очень сильно любит папу и ему жаль, что они с мамой разошлись. Поэтому мальчишка не хочет, чтобы Азгор думал, будто ему не нравятся его объятия, но губы почему-то не двигаются. Все лицо словно сковал паралич. Папа как всегда бодр и весел, но Крис почему-то видит глубокое отчаянье и боль в его глазах. Ему все же удается улыбнуться ему и кивнуть на предложение пообедать вместе перед приездом Азриеля. Крис очень бы хотел, чтобы Ториель и Азгор сошлись обратно, однако он понимает, что Ториель не простит его это практически невозможно. Крис из любопытства заглядывает в подсобку и тут его взгляд цепляется за разноцветные цветы. Внутри все почему-то переворачивается, когда он смотрит на них, а черви-мысли в голове вновь начали копошиться, вызывая сильную головную боль. Крис морщится, но все равно подходит к ним и с интересом смотрит на разноцветные лепестки, которые переливаются в глазах и сначала превращаются в красочную радугу, а потом резко перемешиваются и оставляют после себя лишь давящую темноту. *Этот цветок фиолетовый. Перед глазами встает образ паучихи — жадной до денег, но все же имеющей добрую душу. Когда он вместе со Сьюзи попал в мир Тьмы, разрывающие его голову мысли наконец-то пропали. Лишь на душе было легкое чувство ностальгии, словно с ним когда-то происходило что-то подобное. А еще на языке постоянно вертелось желание назвать мир Тьмы Подземельем, а Ралзея Азриелем. Самого брата почему-то хотелось обозвать Флауи. Крис впервые почувствовал себя столь хорошо, ведь стальные тиски больше не сдавливали его бедный череп, а мысли-паразиты похоже были выбиты падением с большой высоты. Но он ошибся. И осознание этого пришло лишь под самый конец. Сначала они встретились с забавным парнем — Рулсом, который хоть и называл их червями, показался Крису неплохой персоной. Он знал, что высокомерие не всегда значит то, что человек плохой. Но затем, заглянув в магазин Рулса и увидев его там, Крис невольно замер, чем заслужил недовольный тычок от Сьюзи. Но он ничего не мог поделать — уж очень Рулс напоминал ему кого-то… Кого-то с роботизированным голосом, телом отдающим металлическим блеском в свете прожекторов, а каждое его движение сопровождается оглушительными хлопками и ревом толпы. Крис вспоминает имя — Меттатон, но тут же упускает его из собственного разума, успев лишь удивиться напоследок. А почему именно с ним так хочется сравнить Рулса? Он на него не был особо похож. *Этот цветок синий. Крис непонимающе смотрит на обратившегося к нему парня-скелета. Он начал разговор с ним так словно они давно знакомы, но мальчишка точно знает, что это не так. Однако слова приветствия — такого, словно они старые друзья, — срываются с его губ. Скелет оказался странным монстром, который казался на первый взгляд нормальным парнем, стоящим на пороге своего заведения. Хотя в тот момент, когда Крис посмотрел на вывеску, то ему захотелось стереть имя Санс и написать вместо него Гриллби. Крису он не понравился. Не только потому что пошутил про его мать таким неприятным образом, но и потому что он одним своим взглядом раздирал его голову на части. Снег позади него хрустит слишком уж громко и заставляет сердце сжаться от страха. А затем он слышит голос — жуткий, пугающий и совсем не сочетающийся со словами, которые произнес обладатель этого голоса. А затем следует резкий поворот, крепкое рукопожатие и глупый звук подушки-пердушки. Крис смотрит на скелета, желая просверлить в нем дырку. А затем вздыхает и трет виски, морщась от боли, которая была в этот раз слишком сильной. Просторный коридор заливает свет из не менее огромных окон. Низкорослый монстр смотрит на него с улыбкой, но затем белые огоньки в его глазницах тухнут. Пожелание сгореть в аду — и он и вправду сгорает, не в силах избежать испепеляющего луча. Крис закусывает нижнюю губу, а затем резко обхватывает голову и давит на виски большими пальцами. Глухо извинившись перед Сансом и попрощавшись, он побрел прочь. И лишь на секунду он позволил себе обернуться через плечо и тут же столкнулся со внимательным взглядом белых огоньков. Чертов братоубийца. Его всего передергивает. Отвернувшись, мальчишка прибавил шаг, а затем и вовсе побежал прочь, не останавливаясь до тех пор, пока не оказался в тупике. Стук сердца гулом отдавался в ушах, а сам он прижал руку ко рту и никак не мог понять, чего так испугался. Все тело болело после того, как его словно пронзила сотня костей. *Этот цветок голубой. В ушах звучит собственный стук в дверь соседнего с заведением Санса дома. Но ему так никто и не ответил. Крис лишь смог уловить терпкий запах спагетти. *Этот цветок золотой. Спина заболела от резкого удара о металлические шкафчики, а воздух со свистом вышел из легких. Глаза скрывала длинная челка и лишь благодаря этому Сьюзи не смогла увидеть отразившийся в них секундный страх. Но затем голова вновь отдалась болью — не так сильно, как обычно, но ощутимо. И ему стало совсем не до Сьюзи и ее угроз. Он старался отчаянно вспомнить, почему все это — сначала кажущийся дружелюбным жест и мягкие слова, а затем внезапный удар и уже куда более жуткая фраза — кажутся столь знакомыми? Он когда-то сталкивался с этим? Но он слишком редко общался со сверстниками, чтобы натолкнуться на подобное. Так где же? Сьюзи отпускает его и он падает на пол, а затем непонимающе смотрит на девушку-монстра. На самом кончике языка чувствуется ядовитый привкус лютиков. *Этот цветок желтый. Крис сидит за партой, подперев голову рукой и внимательно разглядывает Альфис, довольно умело делая вид того, что решает очередную задачку. Мальчишка морщится, старательно пытаясь распутать тугой клубок мыслей, а затем понимает, что белый лабораторный халат подошел бы ящерице куда больше. Да и не подходит ей работа учителя. Мама явно справляется с этим куда лучше. Альфис же кажется на своем месте на более уединенной и также более важной должности. Королевский ученый — мелькает в его голове мысль и Крис даже на секунду теряет самообладание, отпустив подпирающую голову руку на парту. И откуда только такой термин взялся в его голове? Крис опускает голову и смотрит на когда-то пустой тетрадный лист. Пока он думал его рука держащая ручку, словно живая, умудрилась сама что-то нарисовать. Причем так хорошо и с такими подробностями, что впору задумываться о карьере художника. Мальчишка всматривается в рисунок, пытаясь разобраться в нем, а затем прикусывает губу, да так сильно, что чувствует металлический привкус во рту. Ладони ощущают невероятный жар, словно исходящий от самой магмы. Практически все оборачиваются на звук рвущейся бумаги, но Крис этого не замечает. Он с остервенением сминает рисунок чего-то странного, что уже назвал Ядром, а затем не глядя выбрасывает бумажный комок себе за спину. Альфис хочет возмутиться, но не произносит ни звука, когда видит, что брошенная мальчишкой бумажка попала прямо в стоящее позади него ведро. А затем столкнулась со взглядом выглядывающего из-под челки красного глаза, который не отражал ничего хорошего или позитивного. Легко попасть в стоящую мишень после того, как долго тренируешься на вечно уворачивающейся. *Этот цветок оранжевый. Король мира Тьмы отвратителен. Ужасен. Омерзителен. И прочее, прочее, прочее. Крису он не нравится. И не только за свой характер. Король никогда не подвергнет своего сына опасности. Он будет убит горем на его похоронах. У Короля не может быть столь раздражающего, практически дребезжащего голоса. Баритон у него низкий, но при этом невероятно мягкий, из-за чего ты чувствуешь себя его собственным ребенком. Король никогда не будет желать сражения. Его душу будет разрывать боль и агония, но он соберет все свои силы и вступит в необходимую битву ради своего народа. Король никогда не обманет и не пойдет на подлость. Проиграв, он лишь попросит о том, чтобы эта война закончилась, а победитель забрал то, что ему причитается. Крис стискивает зубы, чувствуя, как крошится эмаль, но ничего не говорит лже-Королю, даже когда тот сообщает ему о том, что тихие люди его бесят. Потому что он не скажет ни слова этому обманщику. Он — не король. Король — это высокий и невероятно сильный монстр в доспехах и фиолетовой мантии, сжимающий в своих мощных руках красный трезубец. На плечах такого Короля лежат надежды и мечты всего народа. В глазах его отражается огонь, сожаление, боль и многовековая усталость. Он не хочет уже продолжать, но забота о своем народе и желание дать ему свободу перевешивает личные предпочтения. *Этот цветок зеленый. Крис привалился к дереву, бездумно разглядывая регулирующую движение машин Андайн. Ну, как регулирующую — кричать у нее выходило хорошо, вот только регулировать было практически нечего. Машины изредка проезжали мимо офицера полиции, тем самым явно погружая ее в печаль. Крис смотрит на нее, засунув руки в карманы, смотрит, но не видит. Темная пелена застилает взор всего на пару секунд, преподнося ему очередную порцию головной боли, а затем растворяется от яркого света чего-то голубого, длинного и невероятно острого. Он тряхнул головой, а затем внезапно поймал в своей голове мысль о том, что полицейская форма Андайн идет куда больше тяжелых железных доспехов, которые столь быстро нагреваются при высоких температурах. Нахмурившись, Крис снова посмотрел на Андайн. И понял, что она одна из немногих, кого его мысли-черви считают практически правильными и они почти что на своих местах. Одной из таких была его мама, поэтому головные боли не часто посещали его рядом с ней. Прищурившись, он попытался понять, что же его больше всего беспокоит в образе антропоморфной рыбы. И понял, что той не хватает глазной повязки. Странно. Когда это Андайн могла потерять глаз? И, что самое интересное, восстановить его? Крис прикрывает глаза и прикладывает ладонь ко лбу, устало вздыхая. В ушах звучит ритмичный звук разбивающихся о землю капель, громкие выкрики, свист рассекающих воздух копий. А перед глазами — героиня. Настоящая. Крис касается пальцем стеклянного контейнера, а затем не сильно щелкает по нему ногтем. Хрустальный звон тут же разнесся по помещению, все же вызвав у него улыбку. Однако, ему отчетливо казалось, что какого-то цветка не хватает. Причем очень важного, такого, что смог бы помочь ему оторвать плотно переплетенную ложь и правду друг от друга, такого, что стал бы завершающим кусочком пазла в этой безумной мозаике. Ну же, Крис, думай, думай! Красный — цвет решимости. От этой мысли в голове все взрывается, мысли-паразиты сгорают в огне, а их трупы отбрасываются ко внутренней стенке черепа, где окончательно обращаются в прах. Крис хватается за голову, сжимая пальцами виски, а затем падает на колени и не понимает — это он так оглушительно кричит от боли или ему просто кажется? Папа, до этого просто наблюдающий за разглядывающим цветы сыном, подбегает к нему положив свои обжигающие руки ему на плечи и принялся что-то обеспокоенно говорить. Но он ничего не слышит и ничего не чувствует. Лишь продолжает смотреть на цветы и видеть вместо них чудовище. Омега Флауи. — шепчет ему что-то в голове и Крис лишь еще сильнее сжимает голову, сгибаясь пополам, практически касаясь пола головой. А следом за монстров появляется уже знакомый ему образ родного брата. — Бог Гиперсмерти. Кажется Крис наконец-то начинает понимать насколько этот мир неправильный. Перед глазами все плывет, прыгает, смазывается и рассыпается. Мальчишка закрывает глаза, шепча тихое желание о том, чтобы все это прекратилось. Чтобы боль наконец-то исчезла. Секундная тьма. Резкая и удушающая боль в груди. И он снова открывает глаза. Он стоит посреди своей комнаты и смотрит в окно, через которое на него светит луна. В руке сжата рукоять ножа, а в углу комнаты что-то красное светится, переливается, бьется пытается вырваться из клетки. Через секунду Крис понимает, что это его душа. Мир на секунду снова темнеет. И наконец-то все встает на свои места. Ложь и правда распутались и перестали идти рука об руку, пойдя разными путями, а реальность и вымысел наконец-то стали различимы в его глазах. Дверь ведущая из его комнаты бесшумно открылась. Крис перешагивает порог и слышит громкий и крайне обеспокоенный разговор родителей. Улыбка невольно появляется на его губах, когда он понимает, что Ториель и Азгор спокойно общаются, не ругаясь по любому поводу. Все еще улыбаясь, он подходит к зеркалу. И смотрит в него крайне пристально, пытаясь отыскать ответ на свой последний вопрос насчет правильности этого мира. Лезвие ножа на секунду мелькает рядом с его лицом, а затем на пол падают волосы, составлявшие его челку. Улыбка мальчишки становится еще шире, когда он видит в отражении свои красные глаза. Он забывает о запрете Ториель касаться руками зеркал и проводит пальцами по отражающей поверхности. Он уже не слышит надоедливый стук души в груди и эмоции не путают его самого, позволив мыслить аналитически. Он наконец-то разобрался в этом изломанном и искореженном мире. — Это я. — шепчет он, не имея возможности перестать улыбаться хотя бы на секунду. — Это я. Он прикладывает ладонь к зеркалу, а затем уже и собственный лоб, а затем тихо и надрывно смеется. Наконец-то головная боль, сопровождающая его почти что вечность, исчезла. — Это я, — еще тише, чем до этого произносит он, но торжества в голосе от этого не стало меньше. — Чара. Наконец-то этот мир стал хотя бы на йоту правильным.