Выдра на сене

      Гарри накрыло. Видимо, возбуждение, что копилось годами, как-то половое созревание, признаки которого он начал замечать в начале года, накрыло его с головой.       В тот памятный вечер на башне, увидев Луну с распущенными светлыми волосами и выговаривающую ему Гермиону, он возбудился до какой-то нереальной степени и с диким трудом вообще смог с девочками нормально поговорить.       — Твои лунопухи перемешались с рогошерстами, — продолжила Луна, и, вот чудо — даже покраснела, правда, совсем чуточку. — Не могу сказать, что это мне совсем не нравится, но это немного рановато. Все-таки у нас было мало свиданий.       Гарри подумал, что, возможно, Луна смогла опять разглядеть или догадаться, что там у него под мантией. Как вполне себе регулярно делала. Она не всегда что-то говорила по этому поводу, однако ее выражение лица время от времени менялось, хоть и краснела она раньше довольно редко.       —… и вообще — это безответственно, — Все не останавливалась Гермиона, а Гарри заводился все сильнее. Пусть фраза Луны и вроде выбила ее из колеи, но нотации Гермионы восстановили его почти свервозбужденное состояние.       — Гермиона, стоп, — наконец смог хоть что-то высказать он. — К его полному удивлению Гермиона остановилась. — Давай нормально и спокойно поговорим. Но во-первых, завтра, а во-вторых, не в том месте, где нас может подслушать кто угодно.       — А… — протянула Луна, — ты хочешь на картины посмотреть?       Они договорились встретиться на следующий день утром, благо был выходной.       Собрались они перед Выручай-комнатой все вместе. Сегодня девушки вели себя тихо: Гермиона не порывалась его отчитывать, Луна не говорила ничего странного, на поверку оказывающегося чем-то крайне важным, пусть и зашифрованными.       — Луна, Гермиона, давайте договоримся — есть проблема, недовольство еще что-то — мы об этом раз-го-ва-ри-ва-ем! Прямо! Без намеков и тупых игноров! Или вам понравилось вести себя так, будто мы незнакомцы?       Луна и сама не могла ответить зачем она всю неделю косплеила Гермиону. Почему-то ей казалось правильно не слишком сближаться с Гарри на этой неделе, хоть она и не считала это правильным в принципе. Видимо, такое развитие событий могло окончательно похоронить отношения между Гермионой и Гарри, а это было бы неправильно, потому что, как ни крути, но Гермиона была важной частью жизни Гарри.       После этого долгого и не очень; приятного, хоть и нужного разговора, отношения между ними вернулись к статусу кво до памятной поездки на пляж. Только Гермиона перестала вести себя отстраненно и доказывать всем, и в первую очередь себе само́й, что ей на Гарри наплевать. Скорее наоборот. Не то чтобы она совсем уж прилипла к Гарри, но не упускала случая и возможности с ним пообщаться.       Неделя затишья с ее не очень хорошей развязкой повлияла на всех троих. Но возможно, к лучшему.

***

      Первые изменения в себе Гарри заметил при общении с директором.       Разговоры Дамблдора о Томе Риддле становились все дольше и чаще, но вместо чувства уважения к старому борцу света, Гарри все чаще испытывал раздражение.       Он не хотел смотреть историю становления Тома Реддла, пытаясь разгадать загадку, что задавал ему Дамблдор, как всегда, не говоря прямо. Он хотел гулять с Гермионой, гулять с Луной, а возможно не только гулять. И он точно не хотел проводить уйму часов в кабинете директора пялясь в мордредовы воспоминания на пару с пожилым мужчиной путь и доброй наружности.       С не столь давнего времени  это перестало быть его любимым времяпровождением.       — Гарри, мой мальчик, ты в последнее время немного отстранен. Учеба   —   это важно, но и наши уроки тоже.       — Профессор Дамблдор, ваши мозгошмыги слишком сложно разглядеть и понять.       Дамблдор вздохнул:       — Вижу, общение с мисс Лавгуд оказало на тебя некоторое влияние, мальчик мой.       Гарри улыбнулся, но отрицать не стал:       — Возможно, и так директор. И я бы не сказал, что плохое.       О чем думает директор, Гарри так и не мог понять, но если у директора и были намерения заставить его отказаться от компании девочек, то Гарри принял меры - он ярко и явно подумал о том, что никакая сила не заставит его отказаться от компании девочек и посмотрел директору прямо в глаза.       Дамблдор выдержал его взгляд, его лицо дрогнуло самую малость, но он кивнул:       — Наверное, я слишком стар. Что ж, возможно это тоже возможность. Хорошо, Гарри, я постараюсь…       И, о чудо, директор в самом деле постарался и ненадолго перестал играть в загадки. Гарри надо было добыть воспоминание профессора Слагхорна. Настоящее воспоминание.       И не было бы счастья да несчастье помогло

***

      Все началось с неожиданного подарка. Коробки конфет в знак уважения к «избранному».       Гарри, щедро поделился подарочными конфетами с Роном. И сразу понял неладное, когда почувствовал дикую тягу пойти, найти Ромильду и очень близко с ней пообщаться. Ну и набить морду Рону, который вслух декларировал то же самое. Естественно, никуда Гарри не пошел. И даже Рона удержал, пусть и помощью Дина Томаса, все же Рон был потяжелее.       То ,что тяга его искусственная, он понял сразу, причем она совсем не обнулила его чувства, а скорее была тягой к желанию общаться, желательно поближе и побольше с Гермионой, и желания проводить время с Луной добавило еще и желание совсем уж близко пообщаться с Ромильдой. Причем, когда первый приступ прошел, желание это ослабело почти до незаметности, а вот тяга к двум другим девушкам даже усилилась.       — Ромильда! — разорялся Рон, которого, не было слышно разве что за дверью гостиной. — Ромильда, я люблю тебя!       Положение осложнилось тем, что мадам Помфри в это день умотала к родственникам, и Гарри с Дином потащили все никак не приходившего в себя Рона к профессору Слагхорну.       Отмена действия зелья прошла как маслу, зато Рон чуть не окочурился, после того, как профессор Слагхорн для успокоения нервов налил Рону какого-то специального виски.       Впрочем, возможно, если бы успел тяпнуть сам Слагхорн, его бы и не было кому откачать, а так, профессор каким-то универсальным противоотравлющим напоил Рона и камином все же перекинул его к мадам Помфри под надзор домовиков.       — Гарри, — профессор уже не выглядел полным сил живчиком, а был каким-то осунувшимся и усталым, — ты хотел еще о чем-то со мной поговорить.       — Том Риддл, профессор, мне нужен ответ на эту загадку.       И профессор Слагхорн сдался.       Настоящее воспоминание было у Гарри.

***

      Когда же Гарри вслед за давно уже ушедшим в спальную факультета Дином Томасом, добрался туда сам, в гостиной царил бардак.       Где-то в углу рыдало непонятное существо со спутанными волосами, в котором по голосу Гарри опознал Ромильду, в отличие от королевы Баварской лет тысячу назад носившей это имя, та все еще была жива.       Дин Томас не стал скрывать, кто и за что натворил всякого, это узнали Гермиона и Джинни, в общем, Ромильда тоже отправилась в больничное крыло. Где сидела тихо, как мышь. Потому как основные приступы любовной лихорадки, вызванной зельем, профессор Слагхорн купировал, но не до конца. Из-за чего время от времени с койки Рона доносились крики «Ромильдочка», от которых Ромильда вздрагивала и покрывалась мурашками.       К обеду у директора, кроме собственно директора и профессора Макгонагалл, в кабинете собрались: Гарри, Рон — как главные потерпевшие; Ромильда — как инициатор, а позже и жертва; Гермиона и Джинни — как почти состоявшиеся мстители; Дин Томас, профессор Слагхорн — как свидетели; Луна. Как в кабинете оказалась Луна, и, когда именно она присоединилась, никто не знал, но прогонять ее никто не стал, а сама она уходить явно не собиралась.       Ромильда получила выговор, штраф факультетских очков, и все.       — Не стоит так делать, моя девочка. — Закончил разбирательство директор. Даже обычное для таких выходок уведомление родителей почему-то было отменено.       — Прошу прощения, директор, — вмешалась в разговор Луна, убедившись, что никакого серьезного наказания Ромильда не получит, — Но я, в присутствии официальных лиц подаю жалобу на Ромильду Вейн за нападение на жениха.       Уже совсем было расслабившаяся Ромильда побледнела, официальная жалоба могла очень плохо отразиться на ее репутации, и ее будущем.       — Девочка моя, — обратился директор уже к Луне, пропуская мимо ушей в данный момент насчет «жениха», — Не сто́ит заходить так далеко.       — Стоит, господин директор, — стояла на своем Луна, — мисс Ромильда Вейн отлично знала, что делала, и несмотря на то, что ее действия почти привели к очень печальным последствиям, никакого наказания, по сути, она не получила.       — Но она же была наказана, — начала было Макгонагалл, но Луна яростно помотала головой и та замолчала.       — Ромильда Вейн до конца года будет помогать мадам Помфри и три раза в неделю заниматься уборкой под руководством Аргуса Филча.       Ромильда подняла голову, но возражать не посмела.       — Теперь о наказании Джинни Уизли и Гермионы Грейнджер.       — Директор, — перебил Дамблдора уже Гарри, — мне надо будет срочно после собрания поговорить.       Начавшееся разбирательство быстро закончилось. Гермиону и Джинни обязали извиниться, Ромильда посмотрела на все еще недовольную Луну и возражать не стала.