***
Всё началось одним утром. Нельзя сказать, что оно было приятным, как и всё то дерьмо, что окружало людей, прибывших из другой галактики, но в этот раз оно было особо мерзким, так как было ещё и безбожно ранним. — Скотт, — Первопроходец слышит привычный механический голос в своей голове, — обнаружена новая жизнь. — Что? — спросонья спрашивает Райдер, даже не разлепляя глаз. Ему было так хорошо в своей непростительно огромной каюте (к размерам которой пришлось привыкать), и такой же кровати. Особенно, когда под боком мирно похрапывал Джаал, свернувшись вокруг своего (а он уже вполне так считает) человека, делая постель ещё и тёплой. — Обнаружена новая жизнь, — упрямо повторяет ИИ в голове Райдера. — СЭ-Э-ЭМ… — мученически стонет Скотт, приоткрыв глаз, чтобы посмотреть на часы. Четыре, мать его, утра по земному времени. — СЭМ, сейчас четыре утра, в этой каюте только я, Джаал и Хомяк. Если кто-то из перечисленных для тебя «новый», давай знакомиться часов через шесть, — сонно говорит он, надеясь, что не разбудит ангара, и с намёком, чтобы СЭМ завалил. И благо тот заваливает.***
Как Сара терпит все мучения этого хрена, называющего себя Архонтом, Скотт не знает. Он сам чувствует себя так, будто это он там сидит в кресле. Кружится голова, слабость по всему телу и хочется стошнить. И это явно не из-за беготни или реликтов, окружающих их. Это уже, так сказать, рутина. Райдер не понимает, что с ним. Но он не может сейчас остановиться. Не сейчас, когда его сестра в смертельной опасности, а на кону — будущее человечества в этой галактике. Поэтому Первопроходец, преодолевая своё идиотское состояние, продолжает прыгать, как козёл по горам, активировать реликты, чтобы уже наконец-то победить этого чёртового кетта, при этом стараясь не попасть в мелькающего перед глазами Джаала (хорошо, значит он в порядке) и Пиби.***
Когда всё заканчивается, Скотт помогает сестре выйти, поддерживая её под руку и обнимая за талию. На выходе её тут же перехватывает Лекси и ведёт в медотсек. Конечно, Сара слаба и ей нужно время восстановиться. Райдер с счастливой улыбкой смотрит на друзей, окружающих его. Друзей, которые помогли ему добиться всего этого. И, конечно же, Джаал, который был с ним практически всё время. Который поддерживал, заражал эмоциями, любил, во всех смыслах этого слова. Тот подходит и открыто, при всех, его целует. Лицо Скотта тут же заливается краской. Сам бы он никогда вот так перед всеми не сделал бы подобного. Было неловко, особенно от взгляда Рейеса, с которым, Райдер, кажется, тоже когда-то состоял в какого-то рода отношениях. Хотя, это слишком громкие слова. Они (ну, Скотт точно) с самого начала знали, что это несерьёзно. Яснее это стало после того, как выяснились все махинации Видаля, его, кажется, тысячная личность по имени Шарлатан и планы по захвату Порт-Кадара. И, хоть Первопроходец и понимал мотивы мужчины, он бы не хотел быть с тем, на кого нельзя положиться, ведь непонятно, где тот может обмануть. Хоть в чём-то хотелось спокойствия и стабильности. Всё ещё счастливо обнимая Джаала, Скотт снова чувствует внезапный прилив слабости и, неожиданно для самого себя, падает в обморок прямо в руки ангара, заставляя всех как-то резко прекратить веселье и взволнованно и озадаченно гадать, что произошло.***
Приходит в себя Скотт уже в медотсеке. — Ну, привет, младший братик, — раздаётся с детства знакомый голос с соседней койки, что заставляет Райдера улыбнуться, но всего на пару секунд. Почти тут же он вскакивает, чтобы добежать до туалета, где его пару раз выворачивает. Сидя на холодном полу и прижимая горящий лоб к такой же холодной и от этого чертовски приятной стене, Скотт мелко дрожит, думая, чем это он так траванулся? Вроде ел то же самое, что и остальная команда, но никого так не полощет, кроме него. — Скотт. Обнаружена новая жизнь, — снова заводит свою шарманку СЭМ. — Какая, нахуй, новая жизнь? — раздражённо и устало спрашивает Райдер. — Сейчас вообще не вовремя… новый грызун, что ли?.. — Я обнаружил новую жизнь в твоём теле, Скотт. Месторасположение: низ живота, — механически отчитывается СЭМ. «Глисты», грустно думает Райдер и с трудом поднимается, чтобы умыться. — Таошей*?.. — слышит Скотт через звук льющейся воды голос Джаала. Переводчик Скотта не даёт точного перевода этому слову, но он уверен, что это что-то приятное или милое. В общем, явно не ругательство, хотя бы по интонации. –… ты в порядке? — наконец-то договаривает ангара, зайдя в туалет. — Почему ты убежал из медотсека? Ты неважно выглядишь. Райдер как-то вымученно улыбается. Ох уж эта ангарская прямолинейность. Но прежде, чем он хоть что-то успевает ответить, его уже подхватывают сильные руки. — Пойдём назад. Сара переживает, — Райдеру порой кажется, что Джаал рад пробуждению его сестры больше, чем он сам. Это же СЕСТРА ПЕРВОПРОХОДЦА. Конечно, семья среди ангара играет главную роль. Сколько их там в одной семье может быть? Чуть больше десяти? А у Скотта только Сара и осталась. Джаал бережно возвращает Райдера на его койку и бросает улыбку Саре, которая правда выглядит немного обеспокоенной. Но Скотт только отмахивается, мол, потом, и располагается на подушке. Только Джаал успел расположиться между коек близнецов, как в медотсек заходит бледная Лекси. Райдер и не знал, что азари могут так бледнеть. Теперь она больше голубая, чем синяя. — Я умираю? — сев на кровати, небрежно бросает Скотт, чем вызывает недовольное фырканье у Сары, а ангара мрачно хмурит брови. Лекси открывает рот, но слова не идут. Райдер понимает, что дело дрянь, раз уж их без преувеличения лучший медик не может найти слов. Она как-то нервно сжимает в руках падд, на котором, очевидно, результаты обследования, но, не в силах ничего сказать, просто передаёт его Скотту. Тот напряжённо (даже слабость и тошнота была забыта) берёт падд, и одного взгляда на результаты хватает, чтобы понять состояние Лекси. И состояние Райдера, который падает обратно на подушки. — СЭ-Э-ЭМ, — как-то отчаянно и беспомощно зовёт Первопроходец. У него даже голос немного ломается. — СЭМ, это ведь не глисты, да? — надломанным голосом спрашивает Райдер. Падд выпадает из его ослабевшей руки и его подбирает Джаал, чтобы посмотреть и показать Саре, после чего оба ведут себя примерно, как Лекси. — Отрицательно, Первопроходец, — отзывается ИИ, — сканирование показывает, что это ребёнок. Скотт бледнеет, если вообще возможно больше. Хочется встать и убежать, чтобы снова стошнить, но уже от напряжения и нервов. Они молчат долго. Бесконечно долго. Райдер уже думает заснуть, потому что уверен, что, когда проснётся, это окажется страшным сном. Первым выходит из состояния «коматоза» Джаал. — Так это же здорово! — тот явно уже всё обдумал со своей позиции «я-ангара-я-люблю-большие-семьи-Скотт-давай-двадцать-за-раз». — У нас будет своя большая семья, Скотт. Я уверен, что мои матери, братья и сёстры примут вас с Сарой, как родных! Пока Сара молчит, тихо охуевая от происходящего, с Райдером случается истерика. Сначала он просто смеётся, потом этот смех переходит в какой-то нездоровый высокий смех со слезами на глазах, после чего остаётся просто истерика в виде слёз, крупных содроганий и громких всхлипов. Доктор-азари быстро суетится, выгоняет «счастливого ангарского папашу» из медотсека, а вот Первопроходцу приходится вколоть успокоительное. Когда лекарство начинает действовать, Скотт находит себя на краю кровати, сжавшимся в комок и обнимающим свои колени. Он думает, что, если бы он не был мужчиной, он бы был безумно счастлив от этой новости. Но вот только эта новость не укладывается в его мироощущение. Он, блядь, мужчина. Скотт Райдер. Какого хера он мог заиметь ребёнка? Вообще… весьма актуальный вопрос, так как с Виделем он тоже спал… — Скотт?.. — раздаётся какой-то боязливый голос Сары. Первопроходец молчит, не зная, что ответить. Что в таком состоянии, блядь, ответишь? Он слышит, как совсем тихо скрипит койка, когда Сара встаёт, слышит её босоногие шаги по направлению к его кровати, чувствует, как прогибается его матрас под тяжестью чужого тела. И, наконец, оказывается в объятьях. Выдохнув и прикрыв глаза, Райдер прижимается спиной к сестре, положив свои руки на её. Поддержка Сары сейчас ему нужна как никогда.***
— Итак, — с видом бывалого лектора говорит Лекси, глядя на всех собравшихся в медотсеке. Собравшиеся представляли из себя чету Райдеров и ангара. И все три пары глаз были устремлены сейчас на доктора, которая должна была пролить свет на происходящую хрень. Скотта общими усилиями кое-как успокоили Сара и Джаал, хотя последний всё ещё периодически доводил Первопроходца до белого каления своим счастливым настроем по поводу «их будущей большой семьи». Правда, последний раз Скотт сам себя довёл до истерики во время очередного разговора с ангара, когда спросил «будут ли его называть "истинной матерью"». Сейчас Райдер сжимает в руках стакан с успокоительным и выглядит вполне спокойным. В виду его положения, в просьбе налить виски ему отказали. — Мы с СЭМом провели несколько тестов… несколько исследований… и пришли к выводу… — азари явно неудобно от сложившейся ситуации, она не может подобрать нужных слов. Надо было СЭМа просить объяснить. — Короче! — хором и требовательно говорят Райдеры. Непонятно, кого из них данное положение беспокоит больше. — Короче, да, — повторяет Лекси, — в общем, мы считаем, что это какая-то мутация. Всё, что мы можем сказать, что она произошла недавно, потому что... — все напряглись, стакан в руке Райдера опасно хрустнул, — ... это явно ангарский ребёнок. Хоть в чём-то Скотт может выдохнуть. Хотя, было бы интересно посмотреть на лицо Рейеса, если бы он пришёл к нему с такой новостью. Как быстро он улетел бы с Кадары обратно в Млечный путь? Джаал светится гордостью и счастьем так, что кажется этот свет можно увидеть на Земле и принять за сигнал SOS. Райдеру хочется громко материться, раздолбать половину корабля и нажраться вусмерть. Но вместо этого он просто допивает своё успокоительное. Ангара берёт его за руку и после этого жеста Лекси и Сара тактично сваливают, дабы дать им всё это обговорить. Скотт молчит. Что, блядь, ему сказать? Что Джаал Ама Даров теперь должен, как честный***
Хоть был дан приказ о «счастливой новости» не распространяться, каждый день кто-то из команды Первопроходца приносит ему к каюте поднос с едой, пытается поговорить, может быть, напроситься, чтобы его впустили. И пускай еда исчезала с порога каюты, но уже после того, как незваный гость уходил. Скотт никого не хотел видеть. Ладно, это наглая ложь. Он охотно впускал Сару и доктора, однако на этом список людей, которых он хотел видеть, заканчивался. Даже Джаалу не удавалось войти. Ангара безумно переживал за своего возлюбленного и за то, что он может сделать с их ребёнком. Дошло до того, что тот находился у каюты Первопроходца, отказываясь уходить, пытаясь поговорить с Райдером через дверь и отлучаясь только в туалет. Именно в этот период в очередной раз Сара проскальзывает в каюту брата и уже требовательно взывает к совести брата, так как Джаал там, вообще-то, страдает. Напоминание, что он тут тоже не песочные замки строит, не помогло. В итоге Скотт всё-таки соглашается и открывает дверь в каюту. Выйдя из комнаты, Сара кивает Джаалу, мол, проходи, тебя ждут. Ангара как-то нерешительно проходит в каюту и смотрит на Райдера, который стоит к нему спиной и смотрит в бесконечный космос. — Я принял решение, — как-то безэмоционально говорит Скотт и ангарское сердце замирает, — я оставлю ребёнка… Райдер не успевает договорить, потому что оказывается в крепких объятьях, по которым, надо признаться, он ужасно скучал. Джаал так рад, что зацеловывает человека, пока тот не начинает смеяться и отвечать на поцелуи. — Я счастлив, таошей, — наконец-то говорит ангара, глядя на Скотта такими глазами, что тот понимает, что ни разу не пожалеет о своём решении. — Я тоже, — наконец-то говорит Райдер и, обняв Джаала, прижимается к нему, чувствуя спокойствие впервые с тех пор, как его разбудили из криокамеры.***
От требований Лекси прекратить рисковать собой и ходить разбираться с реликтами и кеттами Первопроходец сразу же отмахивается. А что ему делать? Сидеть в каюте и учиться вязать рофджинн**, когда другие этим занимаются вместо него? Ну нет. Что странно, Джаал поддерживает его в подобном решении. Однако на все задания теперь всегда ходит с ним. Так же приходится брать с собой Сару и Кору. Кому-то из них придётся принять на себя роль Первопроходца, когда Райдер перестанет влезать в броню. Первые полтора месяца проходят, как ад. Каждые утро и вечер Скотт проводит у туалета, чем вызывает много вопросов у непосвящённой части команды. Всем, кто знает о его положении, а это два человека, включая Скотта, азари и ангара было запрещено распространяться, пока это не станет слишком очевидно. Очевидно стало месяце на пятом. Именно в это время Райдер не смог влезть в свою броню из-за резко округлившегося живота и даже проплакал (сраные гормоны) из-за этого полчаса на плече ангара. Сегодняшнюю работу Первопроходца пришлось выполнять Коре. Сара остаётся с братом, чтобы помочь и успокоить. Под конец этого дня Скотт решает, что не хочет, чтобы вообще кто-либо ещё знал, что с ним. Пускай Лекси придумает ему любую болезнь. Правду многие могут не понять и не принять. А Инициатива не может вот так потерять её «героя». В конечном счёте Джаал настоял, чтобы всё это***
Отдельным номером программы выступал выбор имени. «Счастливые родители» отказывались узнавать пол ребёнка, мол, «пускай уж остаётся сюрпризом до конца». Райдер хотел назвать мальчика Алек, в честь отца, разумеется, а девочку Эллен, в честь матери соответственно. Джаал сначала предлагал ангарские имена, так как малыш должен так же быть ангара, но потом решил, что назвать ребёнка в честь одного из умерших родителей Первопроходца будет честно, да и важно для него самого. Так что он уступает право выбора имени Скотту, делая его довольным подобным поступком. На шестом-седьмом месяце либидо Райдера подскочило так, что доходило до того, что ангара несколько минут лежал, не в силах отдышаться и вообще двигаться, в то время, пока голый и округлый Скотт, насвистывая, ходил по их дому, поливая подаренные Корой цветочки и интересуясь самочувствием Джаала и планами на ещё один заход. Живот Первопроходца рос с пугающей быстротой. Слова Джаала о том, что ангара при рождении весят около десяти килограмм, спровоцировало панику и крики: «Где ты, блядь, был раньше с такими новостями?!». Пришлось в срочном порядке вызванивать Лекси, которая всё чаще пропадала в Вихре, по понятным причинам, чтобы та успокоила Скотта. Еженедельные обследования показывали, что всё хорошо, организм человека на удивление хорошо справляется с подобным положением. Райдер, может, и успокоился, но перспектива рожать десятикилограммовое существо не казалась радужной. Если бы СЭМ умел охуевать, он бы всеми силами охуевал от происходящего. Но ИИ был чрезвычайно вежлив, и этому засранцу явно было интересно. Каждое утро он докладывал Скотту про состояние плода, состояние организма «носителя» и с интересом продолжал наблюдения, чем безумно бесил Райдера. Ну ни грамма сочувствия. С каждым днём Райдеру всё интереснее, как будет выглядеть их ребёнок. И он всё чаще обсуждает это с Джаалом, сидя в обнимку на уютном диване под пледом. «Счастливый отец» уверен, что если ребёнок полностью ангара, то у него будет лицо Скотта. Тот смеётся, поглаживая живот и чувствуя, как малыш пинается в ответ, и понимает, что безумно хочет это увидеть. И поскорей. С «поскорей» не складывается. Ребёнок сидит до последнего. И аж до десятого месяца, заставляя «мамочку» изрядно нервничать и беситься. Живот круглый, неподъёмный. Последнюю неделю Скотт практически не встаёт с кровати. Бедную Лекси заставили жить в их доме. Отказаться азари не могла, но прихватила с собой пару бутылок из Вихра, которыми охотно делилась с Джаалом, когда Райдер начинал заливаться на тему «не дай бог у него ещё и молоко придёт».***
Злая судьбина решила всё закончить так же, как и начала. Рано утром Скотт просыпается от серии мощных пинаний. СЭМ что-то пытается ему сказать, но Райдер ничего не слышит, так как это боксирование пришлось аккурат по мочевому пузырю и пришлось со стонами и оханиями вставать до туалета. Однако после туалета пинания не прекратилось и вообще Скотт чувствует что-то странное в животе. Как будто все его внутренности скручивают. И эта боль нарастает с каждой секундой. — Джаал… — глухо зовёт Райдер, сжав зубы от нарастающей боли, — Джаал! — придерживая живот одной рукой, он сползает по стене от боли. Хорошо, что ангара услышал его и быстро среагировал. Отнеся человека на заранее подготовленный стол, Джаал бежит будить азари. Открыв свои похмельные глаза, Лекси не сразу понимает, что происходит. Но берёт себя в руки и встаёт, молясь Богине, чтобы руки не дрожали. Она отдаёт Джаалу распоряжение, чтобы тот прижал ко рту Скотта маску от баллона с наркозом, пока сама мыла руки, надевала халат и готовилась резать Первопроходца. Когда Скотт просыпается, он чувствует себя так, будто его демон по земле размазал и одновременно испытывая какое-то чувство лёгкости. Подняв голову, он не видит живота. — Ребёнок. Где ребёнок? Что с ним? — тут же испуганно спрашивает он, поднимаясь на локтях и оглядываясь. — Шшш, всё хорошо, таошей, — говорит Джаал, мягко положив руку на плечо Райдера, заставляя его лечь, — Алек в кроватке. Всё хорошо. Отдыхай. — Алек, — улыбается Скотт, укладываясь на подушку и как-то влюблённо смотрит на ангара. А тот и правда крепкий малый, внезапно осознаёт человек. Выдержал все истерики, все капризы. Райдер внезапно ловит себя на мысли, что и ради Эллен надо бы постараться… — Я люблю тебя, — говорит Райдер впервые за многие месяцы беременности. — С тобой моё сердце поёт, вааса-нари***, — отзывается Джаал, так же улыбаясь и наклонившись для поцелуя. Алек просыпается довольно скоро и Скотт с удивлением отмечает, что его плач не такой противный, как у человеческих детей. «Истинной матери» дают на руки ребёнка и тот аккуратно прижимает к себе этот немаленький розовый комочек. Ну, как есть, ангара. Зато смотрит Алек-ангара на «свою мамочку» яркими голубыми глазами. И Райдер не может сдержать улыбки, целуя малыша в лоб. — Ну здравствуй, Алек Райдер Ама Даров. И прости за длинное имя, — усмехается Скотт.***
Конечно, всему миру пришлось сказать, что это прекрасная и первая межвидовая (межвидовая в смысле с ангара) пара усыновила потерявшего родителей маленького ангара. Но, конечно, есть и те, кто знает правду. Лекси, например, пришлось пройти жёсткий курс по борьбе с алкоголем, так как та даже не смогла прийти на месяц Алека. Ну, как прийти. Встать из-за стола в Вихре. Первопроходец Райдер, которая Сара, часто наведывалась к племяннику, в котором души не чаяла. Ну, а вместе с ней и вся команда Бури. Малыш купался в подарках, которые порой были странные (особенно реликт от Пиби, и пушка от Драка), которые пришлось сразу выбросить. Семья Джаала прилетала. Пару раз. Всем, блядь, составом. Алек был в восторге, Скотт прикладывался к бутылке, благо можно. Он даже придумал игру на выпивание: пей каждый раз, когда кто-то из ангарской семьи спрашивает: «Ну, когда второй?». Даже вечер не начался, а Джаал уже отнёс Скотта в кроватку, оправдываясь перед другими, тем, что «мамочка» устаёт.***
Джалл часто разговаривает с Алеком на шэлэше, Скотт — на общем. В шесть месяцев малыш уже выдаёт какие-то звуки, похожие на ангарские слова. Райдер не расстраивается, он уверен, всё впереди. В восемь месяцев, когда Райдер, играя с Алеком в кубики, уже подумывает вернуться к своим первопроходческим делам, он вдруг слышит знакомое слово. — Что? — переспрашивает он, опуская взгляд на сына. — Папа, — говорит Алек, глядя большими голубыми глазами на Райдера. Скотт сгребает сына в объятья, счастливо повторяя «папа», когда к ним подходит Джаал и, сев рядом, обнимает всю семью. И тогда Райдер думает, нахер все эти первопроходческие дела. Здесь его семья. Его рай, о котором он мечтал.