***
Самоубийство RK-800 вызвало большой резонанс в обществе. Одна из медсестёр сделала фотки своим телефоном и тут же слила их в сеть. В поднявшейся суматохе этого никто не заметил. Уже на следующий день они облетели весь мир. Поднялась дискуссия на тему этично ли выкладывать такие фото, потом даже был принят закон об ограничении такого рода информации, но было уже поздно. Фанаты, рыдая, репостили изображение девианта, лежащего в луже голубой крови, растекающейся вокруг его головы, и сжимающего в руке пистолет. Ещё недавно такие тела валялись по всему Детройту и в правительстве предпочли бы об этом забыть. Мир с андроидами был очень хрупким. Надо сказать, что обе стороны приложили все усилия, чтобы его сохранить. Наконец-то начались серьёзные исследования склонности девиантов к самоликвидации, это помогло тысячам андроидов. В Киберлайф снова вернулся Камски в качестве независимого эксперта, и компания процветала, несмотря ни на что. В память о погибшем департаментом национальной безопасности были заказаны двести тысяч андроидов RK-900 для службы в полиции. Художник, делавший эскиз для модели, никогда Коннора вживую не видел, поэтому новый андроид-детектив получился брутальным красавчиком, весьма отдаленно похожим на свой прототип. В центральном отделении работал один такой по имени Ричард, но никто не воспринимал его как копию RK-800, это была совсем другая личность. Гораздо больше всех удивило возвращение лейтенанта Андерсона. Вот уж кто действительно воскрес из мёртвых. При всей мизерной вероятности такого события, на стройке в центре города произошёл несчастный случай. Причём пострадал не андроид, как бывало чаще всего, а человек, прораб, который руководил работами. Ему напрочь снесло половину головы упавшей строительной плитой, даже каску расплющило как блинчик. То ли он сам был виноват, то ли техника подвела, это медиков не интересовало. Главное - его сердце идеально подошло Хэнку Андерсону. Врачи сработали быстро и профессионально, ещё немного и было бы совсем поздно. Но восстановительный период был тяжёлым, Хэнк пришёл в себя не сразу, потом заново учился простейшим вещам, в общем, когда он окончательно пришёл в себя, шумиха уже улеглась. Обо всём случившемся он узнал от соседа по палате. Долго не мог поверить в то, что Коннора больше нет, хотя умом понимал, что это так. Окончательно убедился, только когда увидел сидящего на его рабочем месте RK-900, который все-таки был на него похож как родной брат. От этого сходства у Хэнка стиснуло сердце, хотя врачи уверяли, что всё прошло успешно и с таким мотором он проживет ещё лет двадцать как минимум. Донором был здоровяк, который не пил и не курил, и впридачу был вегетарианцем. Все многолетние усилия Хэнка по саморазрушению пошли насмарку. Андерсон взялся за старое с таким энтузиазмом, как будто хотел наверстать всё за один год. Бутылка виски стала его постоянным спутником, а в барах его видели чаще, чем на работе. По вечерам он крутил русскую рулетку под неодобрительные вздохи Сумо. Только теперь на столе перед ним стояли две фотографии. Коул и Коннор. Два близких человека, которые погибли по его вине. Что бы ему ни говорили, он во всём обвинял себя. За то, что был тогда неосторожен на дороге и в него влетела эта фура. И за то, что ринулся спасать президента Уоррен, хотя больше всего волновался за Коннора. Он приносил несчастье всем, кого любил. Хотя при этом самому Хэнку везло как утопленнику. Русская рулетка постоянно выдавала пустой номер. Несколько раз его вызывали на допрос в ФБР в качестве свидетеля. Перкинс постарался. Следствие велось по делу о покушении на президента, но вопросы казались Хэнку странными, очень часто они касались RK-800. Ему было больно говорить о Конноре, но он терпел до тех пор, пока до него не дошло, что его напарника в чём-то подозревают. Тогда он не выдержал и набил следователю морду, за что тут же схлопотал от Фаулера выговор. После этого его больше не трогали. Тем не менее поводов для выговора у капитана не убавилось. Он ворчал, что Андерсон появляется на работе так редко, что непонятно, за что вообще ему платят, а у него здесь отделение полиции, а не Армия спасения. И будь Хэнк хоть трижды национальным героем, ему на это насрать и рано или поздно его терпение иссякнет. Так продолжалось довольно долго, пока личное дело лейтенанта Андерсона не стало напоминать роман в трёх томах. При всём сочувствии к Хэнку капитан был вынужден его уволить. Андерсон этого почти не заметил. Он так погрузился в свою душевную боль, что внешний мир для него практически прекратил существовать. Когда у него отобрали значок и оружие, он просто перестал приходить в отделение, и стало ещё проще предаваться своему любимому занятию - саморазрушению. Иногда его навещали бывшие коллеги по работе, но всем было тяжело смотреть во что постепенно превращается Хэнк, так что долго они не задерживались и сильно его не напрягали. Гораздо больше раздражали настырные фанаты Коннора, которые упорно продолжали приходить и приносить к его дому цветы и плюшевые игрушки, зажигать свечи, пытаясь превратить его в какой-то мемориал. Они бесили Андерсона до безумия, он прогонял их, посылая куда подальше, но они продолжали приходить снова и снова, продолжая терзать его душу, постоянно напоминая о напарнике своими нелепыми признаниями в любви к нему. А ведь он так и не успел сказать Коннору насколько его любит. Но теперь было уже поздно. Кончилось это тем, что в один прекрасный день он ушёл из дома, не взяв с собой ничего, кроме Сумо. Так он стал бездомным бродягой, у которого нет прошлого. К этому времени опять наступила зима и он бы непременно замёрз, если бы не сенбернар, который согревал его в самые холодные ночи. Ну и ещё, конечно, виски, на который он тратил все деньги, что удавалось собрать у сердобольных прохожих. Как-то раз вечером на лавочке в парке возле моста Амбассадор он нашёл брошенный кем-то интерактивный журнал. Выпивка у него к тому моменту закончилась, голова трещала с похмелья, но денег не было и, чтобы отвлечься, он стал читать. Конечно же, в журнале была статья про Камски, этого величайшего гения двадцать первого века, так его там называли. С тех пор, как стало ясно, что он изобрёл не просто машины, а создал новую форму жизни, пресса просто захлебывалась восторгами по его поводу. Сравнивать его с Богом стало привычным клише. Но эта статья была довольно нетипичной. Кроме восторгов там были интересные сведения об Элайдже Камски, его семье, учёбе, друзьях и родителях. Чувствовалось, что автор старался показать его не только как учёного, но и как человека. Хэнк лениво скользил глазами по строчкам, больше рассматривая картинки, чем читая, пока одна из фотографий не привлекла его внимания. Подпись под ней гласила "Элайджа Камски со своим преподавателем по искусственному интеллекту Амандой Стерн. Колбриджский университет. 2021 год." На фотографии серьёзный молодой человек стоял рядом с красивой женщиной экзотической внешности. Ниже в статье было сказано, что Аманда Стерн скончалась более десяти лет назад. Почему-то эта информация зацепила взгляд Андерсона, хотя в ней не было ничего особенного. Напрягая память, он вспомнил, что у Камски в доме на стене висит точно такая же фотография. Он видел её один-единственный раз, когда они с Коннором были у изобретателя и тот ставил над его напарником довольно жестокий эксперимент. Тогда он почти не обратил на неё внимания, но теперь вспомнил. Значит, Аманда Стерн была очень дорога Элайдже Камски, если этот самовлюблённый говнюк даже повесил на самом видном месте в своем доме фото, где он снят рядом с ней. Но было ещё что-то. Имя "Аманда" он уже слышал не раз при совсем других обстоятельствах. Ему не хотелось об этом вспоминать, потому что это было очень больно. Коннор в свои последние дни, когда у него уже начались эти грёбаные припадки или медитации как он сам их называл, постоянно нёс после них какую-то чушь. Андерсон тогда не особо вслушивался, потому что очень беспокоился за напарника. Его отсутствующее лицо с пустыми глазами, смотрящими куда-то внутрь себя всплывало в памяти очень чётко, заставляя всё нутро Хэнка переворачиваться от боли. Но вот что он тогда говорил... Андерсон уже давно отчаялся и почти смирился с тем, что он никогда точно не узнает, что толкнуло Коннора на такой шаг. Он так привык обвинять себя, что даже не задумывался о том, что всё может быть не так просто. Почему его напарник так торопился? Ведь Хэнк был ещё жив и оставалась хотя бы крошечная, но надежда. У него похолодело под рёбрами, когда он понял, что погрузившись в свои переживания кое-что упустил. Все эти странности, подозрения федералов, имя "Аманда", которое повторял словно в бреду Коннор... Это наводило на мысль, что у RK-800 могли быть ещё какие-то причины для того рокового выстрела, кроме очевидных мелодраматических. В нём проснулось чутьё старого копа, профессионализм, который нельзя было заглушить никаким виски. Здесь что-то было нечисто. Конечно, напарника уже не вернуть, но выяснить правду о том, что его угнетало, кто на него давил, что за негодяи могли им манипулировать, Хэнку вполне по плечу. Если его уволили из полиции, это ещё не значит, что он не может провести собственное расследование. Он не смог защитить Коннора, потому что валялся без чувств как раз в тот момент, когда был ему очень нужен. Но теперь его долг выяснить истину, последний долг перед ним, который мог придать его никчёмной жизни какой-то смысл и он собирался его выполнить. Пока у него в руках была только очень тонкая, почти невидимая ниточка. И она вела к Элайдже Камски.***
Элайджа вздохнул, глядя на бездомного, сидящего в кресле напротив и одетого в его собственный старый халат. Неожиданно пришлось заняться благотворительностью, хотя он собирался заниматься с Хлоей совсем другим, гораздо более приятным. Но не выставлять же старика на мороз в мокрой одежде. Иначе утром он рискует обнаружить возле дома уродливую ледяную скульптуру. - У меня собачка там... - нерешительно сказал бездомный. - Она очень воспитанная... Камски только махнул рукой в знак согласия, разрешая Хлое впустить животное в дом. Ему было уже всё равно. День был безвозвратно испорчен. Собачка оказалась внушительных размеров сенбернаром, который важно прошествовал к своему хозяину, оставляя на блестящем деревянном полу цепочку грязных следов. Тут же из ниши в стене выскочил робот-пылесос, который стал, тихонько жужжа, убирать грязь. Но всё равно Хлоя притащила старинную швабру и прошлась после него ещё раз. У девиантки было помешательство на чистоте в доме, которое всегда умиляло Камски. Вот и сейчас, наблюдая за Хлоей, ловко орудующей шваброй, он немного смягчился. В конце концов ничего страшного не случилось. Бывший лейтенант полиции немного посидит и уйдёт. Скандалить он вроде пока не собирался. Надо ему как-то внушить, чтобы он перестал их беспокоить своими визитами, иначе придётся пойти на крайние меры. - Мистер... Андерсон, - осторожно сказал Камски. Память у него всегда была хорошей, - перестаньте сюда приходить. Вы же понимаете, что вашего напарника это всё равно не вернёт? Лицо у старика помрачнело. Хотя сейчас он не казался таким уж старым. Скорее уставшим. Влажные седые волосы красиво лежали вокруг лица, а борода и усы в сочетании с халатом придавали ему немного аристократический вид. - Понимаю, - горько сказал Андерсон, проглатывая ком в горле, который мешал ему говорить, - что вам на меня похуй, что вы бессердечный, эгоистичный говнюк... и я бы сроду сюда не пришёл... Он поднял на Камски полные боли прозрачные голубые глаза и посмотрел на него в упор. - Но у меня есть вопросы, на которые только вы можете дать ответ.