limitation

Он был в полной заднице — мутная дрянь завяла на языке, заставляла выгибаться на заднем сидении и издавать что-то совершенно непотребное. Если бы не было так хреново, Тсуна бы удивился, на какие звуки способно его горло, но сейчас хотелось только содрать одежду — не обязательно всю, только избавиться бы от штанов, ширинка которых неприятно давила на член — и потрахаться. Чтобы выебали, нагнули, жестко ткнули мордой в пол и оттянули волосы так, чтобы шее стало больно — рука Хибари, мягко удерживающая его на месте, совсем не помогала. Осознание того, чего ему хотелось на самом деле, ударило обухом — дело не в наркотике, не только в нем. Тсуна чуть сдвинулся, ткнулся носом в острую коленку: — Кея, — позвал он, и Хибари вздрогнул. — Сейчас, — пробормотал он, удерживая руку на его плече, — у Шамала есть антидот от этой дряни, подожди. Тсуна бы подождал, но сейчас у него был достаточно длинный язык, чтобы позволить себе выдохнуть в его ногу: — Черт, Кея, — в брюках было совсем тесно, и наркотик мерзко вязал на языке, — выеби меня. Я, пожалуйста, мне— Рука Хибари оказалась на его лице, зажала рот. — Быстрее, блять, едь, — рявкнул он. Зрачки — расширенные, рука, зажимающая Тсуне рот — чуть дрожит. Бесится — краем сознания отметил Тсуна. Бесится, и позже въебет — и за фамильярное «Кея», и за то, что Тсуна лицом в коленки. Спина Мукуро была слишком ровной, а костяшки пальцев белели от силы, с которой он сжимал руль. Бесятся. Тсуна всхлипнул, прикрывая глаза — ладонь Хибари переместилась на его голову, мягко и успокаивающе перебрала пряди. Позже — въебет, и Мукуро лучше бы шутку отвесил, чем вот так, молча сжимая руль. Тсуна скулил, как девка, просил, чтобы выебали — блять, это было отлично, что его не вышвырнули из машины, но. — Твою мать, — прошипел Мукуро, когда Тсуна всхлипнул снова. — Пиздец, — согласился Хибари, — Савада, мы почти приехали, держись. Мукуро помог вытащить его из машины, позволил облокотиться на себя, и Тсуна тихо всхлипнул в его плечо. — И я точно не могу— — Нет, — рявкнул Хибари где-то в отдалении, возясь с машиной. Мукуро, прерванный на полуслове, вздохнул. — Извини, — пробормотал Тсуна в его пиджак, — извини, пожалуйста, я просто, блять, я так хочу— — Завтра откусишь себе язык, — тихо сказал Мукуро, помогая ему передвигать ноги. Не смеялся, не добавлял этот раздражающий «я делаю вид, что заинтригован» звук, а значит, был совсем вне себя. Тсуна открыл рот, чтобы черт его знает что, чтобы извиниться снова или попросить отодрать вон за тем углом, или, может быть, прямо здесь, да и вообще пошло бы любое место и любой, хотя, нет, не любой, подойдут только эти двое. Рука Мукуро на его плече сжалась, и, ох, Тсуна совершенно точно нёс это вслух. — Знаешь, — хрипло сказал Тсуна, цепляясь за его руку, — когда ты пришёл во время конфликта колец, все были так взвинчены и напуганы, а я смотрел, как ты сражаешься, и думал, какой же ты охуенный. — Савада, — предупреждающе зарычал Мукуро. Тсуна вцепился в руку сильнее, облизал губы — наркотик совсем отключал барьеры между мозгом и языком. Тсуна понимал, что нёс что-то совсем компрометирующее, но закрыть рот не выходило. — Я хотел, чтобы ты выебал меня прямо там, в этом спортзале, я, знаешь, мне нравится, когда за волосы дергают, — Тсуна облизал губы, притерся к Мукуро ближе, пробормотал хрипло и тихо, словно делился секретом, — мне не нравится, когда больно, но я люблю, когда грубо, ты знаешь, как трудно... я всегда думал, что ты и Хибари так сможете, и— Мукуро схватил его за плечи, дрожащими от злости руками, когда Тсуна бестолково уткнулся лицом ему в плечо, оттащил от себя и настойчиво сказал: — Мы почти дошли, ладно? Дыхание Мукуро дрогнуло, и Тсуна поймал себя на том, насколько сильно его хотелось поцеловать. Где-то между возбуждением, затопившим мысли, мелькнуло паническое — что он, блять несет. — Мать твою, — зашипел Тсуна, — извини, я, это пиздец какой-то, я просто— — Не извиняйся, — наконец сказал Мукуро, и его голос надломился, — все нормально, пошли. Да нихрена нормального — Тсуна пропустил момент, когда Хибари оказался рядом, когда Шамал бесцеремонно влил в него какую-то дрянь и напустил москита, когда чья-то ладонь прижала его к койке, и Тсуна, наконец-то, отключился. * Боже, разумеется, он все помнил, чертов наркотик был с ублюдской побочкой — Тсуна помнил совершенно все, помнил, как терся о салон машины, помнил, как утыкался Хибари в ноги, как перечислял Мукуро, как он хотел, чтобы его отодрали. Тсуна прикрыл лицо ладонью — черт, это был пиздец какой-то. Мукуро оказался рядом, резко дернул, вынуждая сесть, и протянул стакан в водой. — Ты спал два часа, — сказал Хибари, убирая телефон в карман, — никаких чп, Гокудера нашёл гондона, который подсыпал тебе эту дрянь, по камерам, и, я уверен, что сейчас бьет ему морду. Тсуна кивнул, стиснул стакан в ладонях, моргнул и поднялся на ноги: — Ладно, — он потряс головой, — пошли, вытрясем из него побольше. Хибари кивнул, а Мукуро засмеялся, тихо, словно бы с облегчением. Тсуна натянул на себя пиджак, поджал губы, мечтая провалиться прямо в ад — херня, которую он нес, точно была почище любого каминг-аута, никакое оправдание бы сейчас не сгодилось. Наркотик вытащил изнутри что-то, тщательно скрываемое Тсуной даже от самого себя, и от осознания, чего он на самом деле хотел, хотелось ебнуть себя головой о стенку. — Спасибо, — наконец хрипло сказал он. Сказать то и нечего было больше — уже все выложил. Извиняться было бы совсем нелепо. Острый взгляд Хибари чувствовался между лопаток. * Тсуна откинул голову, прикрыл глаза и застонал: — Да что ж это, блять, такое. Он никогда не избавится от этой истории, верно? Ему очень мелочно хотелось забить на этот инцидент, оставить все, как есть, лишь бы не вытаскивать все наружу ещё и ещё. — Что это за покушение такое было? — вяло спросил он, забирая документы. — Оя, это разработка Медиче, они хотели проверить, как поведёт себя эта дрянь с Пламенем. Дрянь с Пламенем превратила Тсуну в текущую суку, замечательно. — То есть, я должен разобраться с Медиче, верно? Мукуро просиял: — О, нет, это самое интересное. Тсуна подпер подбородок ладонью, глядя вопросительно. Ничего воодушевляющего он в сложившейся ситуации не видел — как в том, что кто-то решил поэкспериментировать на нем или том, что Тсуна без задней мысли выпил бокал с размешанной в нем дрянью, так и в том, что у дряни был такой паскудный эффект. Да лучше бы его отравили, серьезно, уж с обычным ядом пламя бы справилось. — Смотри, Вонгола, — Мукуро положил на его стол документы, — тебя заказали — Герра, а Медиче перед исполнением просто решили поэкспериментировать. Ямамото заинтересовался и нанес им дружеский визит, так что они все выложили — ты бы умер сразу после оргазма. На людей без пламени действует, как обычный афродизиак, никаких летальных побочек. Очаровательная отрава, правда? Очаровательная. Просто, блять, охуительная. — О, это не самое интересное. Тебе ведь нужны доказательства? — Тсуна кивнул, на сто процентов уверенный, что ему совсем не понравится «самое интересное». — Из хороших новостей — босс Герра дотошный параноик и хранит все бумажки, Медиче пообещали, что он точно не избавился от улик их плодотворного сотрудничества. — А из плохих? — Из восхитительных, — поправил Мукуро, — у него есть хороший техник, вроде твоего придурка с леденцами, так что особняк по полной защищен — все двери заминированы и запаролены. Из еще более восхитительных — это не особняк, а огромный бункер. Двери и окна захлопываются каждые полчаса. — Восхитительные новости? — уточнил Тсуна, и Мукуро самодовольно кивнул. Очевидно, его крайне веселило то, в какой заднице Тсуна оказался. Мукуро вдруг ухмыльнулся и протянул Тсуне блистер с таблетками: — Извинения от Медиче — дрянь экспериментальная, так что, в некотором роде, эксклюзивная игрушка. Тсуна скривился, повертел блистер в руках, сжал в кулаке и зажег пламя, с мелочной мстительностью смотря на то, как пластик плавился — в конце концов, если Тсуне потребуется убить кого-то, он сам замарает руки, закончит все одним выстрелом, а не подобным способом, так что извинения были хреновыми и ненужными. Горячий расплавленный пластик обжег ладонь. Мукуро посмотрел на него с прищуром, и Тсуна вздохнул, прикрыл часть лица рукой: — Ну, давай, я вижу, что тебя распирает. Серьезно, он лучше выслушает подъёбы или упреки сразу, чем внезапно, через пару недель, когда совсем не будет этого ждать. — Что? — Мукуро вежливо приподнял брови. — Выкладывай сюда все свои шутки или что ты там придумал насчёт этой... ситуации. Мукуро нахмурился: — Никаких шуток. Класс, теперь он даже подъебать его не хочет. Это было даже хуже, чем очередь из шуток. Мукуро неожиданно оказался совсем рядом с его столом, отнял руку от лица и сказал настойчиво: — И уж точно никаких упреков. Я хорошо понимаю, что такое таблетки. Тсуна мотнул головой, жалко выгнул брови и прикрыл глаза: — Прости, — сказал он на выдохе. Ситуация давила, заставляла накручивать себя сильнее, и невозможность узнать степень отвращения Хибари и Мукуро давила сильнее. Мукуро выгнул брови снова. — Я могу кое-что попробовать? — Я об этом пожалею? — Возможно. Закрой глаза. Тсуна настороженно кивнул, послушно закрыл глаза — ну, не вскроет же Мукуро ему горло — и вслушался. Мукуро обошёл его стол, оказался за спинкой стула, мягко вплёл пальцы в его волосы, чуть задевая ногтями кожу, жестко сгрёб пряди в горсть и потянул, заставляя подставить шею. Тсуна шумно выдохнул сквозь сжатые зубы — по позвоночнику прошлась волна жара, заставила чуть раздвинуть ноги и потянуться за прикосновением. — Что ты— — Пытаюсь понять, сколько слов было от наркотика, а сколько от тебя. Тсуна вздрогнул, прикрыл глаза: — И как? Мукуро хмыкнул, отпустил волосы и развернул его кресло к себе. Смотреть на него вот так, снизу вверх — больше снизу вверх, чем обычно — угнетало. Тсуна вцепился пальцами в подлокотники кресла, облизал пересохшие губы. Красивое лицо Мукуро, с этим раздражающим смешливым прищуром, с тонкими губами, которые хотелось поцеловать так, чтобы они наверняка припухли, было прямо перед глазами. — Я могу тебя поцеловать? — неожиданно спросил Мукуро, словно забираясь в его голову, наклонился и положил ладони поверх рук Тсуны, опираясь на подлокотники. Он насмешливо прищурился, скользнул пальцами под рукав рубашки. Этот смех на его лице ударил, как пощечина — Тсуна вздрогнул снова, нахмурился и вскинул голову: — А сказал, что шуток нет. Чудно, Мукуро не заготовил вербальных подколов, поэтому проехался по больному иначе. — Я не пошутил, — Мукуро беспечно дернул уголками губ, — ну, нет, так нет. Но если бы эти слова были твоими, я бы хотел... попробовать. Тсуна прикрыл глаза. Желания, вытащенные наркотиком, только разгорались. Он скользнул ладонями по лацканам пиджака, сжал их, потянул Мукуро на себя и замер, спасовав. Красный глаз Мукуро притягивал взгляд. От этого становилось тошно. У Тсуны были данные на каждого Хранителя, в отдельных папочках, любовно собранные данные вплоть до сексуальных партнеров — Тсуна не читал, он и без того достаточно влез в их жизнь, но сейчас мелькнула мысль, что может и стоило. — Не надо со мной шутить, — он легко толкнул Мукуро ладонью в грудь, — у тебя все? Мукуро разочарованно цокнул языком. * — Как же мне не нравится, что вы спелись, — ворчливо заметил Тсуна, оттирая кровь с рук, попытался ногтем вычистить кровь, забившуюся под другой, — но сейчас это очень на руку. Мукуро засмеялся. Хибари выгнул брови и цокнул языком. Чтобы попасть в дурацкий заминированный особняк, им нужны были коды доступа, которые нужно было еще достать — желательно, как можно быстрее, чтобы Тсуне еще чего в бокал не подмешали, только вот торопясь Тсуна совсем прослушал уточнение, что техник Герра был почти так же хорош, как и Спаннер. Этот особняк не запирался и не минировался — потому что что-то внутри стен глушило пламя. К счастью, техник был хорош «почти как», а не «как», поэтому какие-то остатки пламени можно было вытащить, но их ни на что толком не хватало. Тсуна кинул взгляд на врагов, поджал пальцы, пытаясь добиться чего-то большего, чем крайне удручающих искр на них, и снова спрятался за баррикадой: — Ладно, ладно. Я отвлеку их на себя, и— Тсуна моргнул, посмотрел на Хаято, который впервые в жизни был ниже него, и рыдающего, маленького Ламбо, рассеянно сделал шаг назад, облизал губы. Пламя, уже раззадоренное, теперь не сдерживаемое ничем, вырвалось наружу, сухо облизало кисти и порывалось взорваться в разные стороны. — Да ладно, — весомо сказал Тсуна. Чужая кровь, вымочившая волосы, сорвалась с челки, прочертила на щеке влажную горячую полосу, упала на пол. Ламбо всхлипнул. Тсуна убрал пистолет за пояс, поджал губы. — Джудайме? — неуверенно спросил Хаято, смотря на него почти нервно. Тсуна кивнул, отключил пламя, по памяти нашёл ванную, включил воду и методично отмыл руки, тщательно вычищая кровь, сунул голову под кран и выругался снова, не найдя полотенца. Четыре с половиной минуты. Теперь Мукуро и Хибари нужно было защищать не только себя, но и подростка, слабо владеющего пламенем. В тех условиях, и вовсе не владеющим — держать ствол в руках Тсуна в четырнадцать тоже не умел, как и вообще хоть как-то постоять за себя вне гиперрежима. Тсуна надеялся, что их не убьют. — Тсу-кун, — позвал Ламбо. Тсуна нахмурился, очнулся и подхватил его на руки. — Ну, привет, — пробормотал он и потрепал его по голове, — и ты ещё не осторожничаешь со своей базукой, да? Снова держать его на руках было странно. Тсуна плохо помнил, что произошло в этот единственный раз на его памяти после случая с Шоичи, когда он попал под базуку. Воспоминания понемногу появлялись, но смазанные, как через плохую пленку. — Вы в порядке, Джудайме? Четыре минуты. — Конечно, Хаято. Хаято вздрогнул. Тсуна посмотрел на часы, гипнотизируя взглядом секундную стрелку, и посмотрел на Реборна, разглядывающего его с интересом: — Человек тридцать, Туман и Облако, нас загнали в угол, — тихо сказал он, продолжая удерживать Ламбо на руках, — посоветуешь чего? — Иллюзии? — Что-то сильно глушит пламя, — Тсуна качнул головой, — что-то долгое и крупное не получится. — А зачем? Тсуна вопросительно приподнял брови, а затем до него дошло. Три минуты. — Точно, — он фыркнул, опустился на кровать, ссадил Ламбо с рук и растрепал мокрые волосы. Хибари его сожрет за то, что он помыться успел. — У вас, это, — Гокудера беспокойно облизал губы, — кровь. — Это не... оу, — Тсуна рассеяно коснулся пальцами раны на предплечье. Адреналин подогревал кровь, и рана не болела, пока он не посмотрел на неё, — есть бинты? Хаято вернулся секунд через двадцать, помог ему закатать рукав: — Кто с вами? Эти? — почти ревниво спросил он, заматывая руку бинтом. — Почему они— — Их бы сейчас самих не пристрелили. Ну, Тсуна надеялся на это, правда. Они были совсем в невыигрышном положении из-за того, что пламя практически не работало — Тсуне пришлось справляться с пистолетами, Мукуро, лишенный возможности создавать что-то, кроме совсем простеньких коротких иллюзий, чуть растерялся, Хибари, полагавшийся на усиленные пламенем тонфа и Ролла, даже не носил с собой огнестрел, что сделало их оборону крайне проблематичной, а теперь они ещё и получили балласт. Пьяный балласт, судя по тому, как пошатывался Хаято, тщательно пытаясь это скрыть. — Я пил? — О да, — Реборн закинул руки за голову, — чудесное зрелище. Я даже не стал тебя останавливать. Тсуна хмыкнул, наугад сунул руку за кровать, нашёл бутылку и щедро отхлебнул. Полторы минуты. Хибари его сожрет. — Хибари меня сожрет, — недовольно сказал Тсуна вслух, отставил бутылку в сторону и щелкнул Ламбо по лбу, — и тебя будущего. Кровь сочилась через бинты, дешевое вино вязало на языке, а постное обеспокоенное лицо Хаято угнетало. Тсуна высунулся в окно, жадно вдохнул чистый, не пропахший порохом, кровью и пламенем воздух и упёрся ладонями в подоконник. — Спасибо за совет, — кинул он Реборну, прикрывая глаза. Ламбо потянул его за штанину. — О, — вспомнил Тсуна, сунул руку в карман и протянул ему шоколад, — хочешь? Шоколад был хороший, дорогущий, и, вообще-то, Тсуна купил его для Ламбо из его времени, но да ладно. Ламбо хотел. — Скажи Джудайме спасибо, тупая корова! Ламбо скорчил рожу, захихикал и выбежал из комнаты. Хаято витиевато выругался и бросился за ним — Тсуна прикрыл глаза. Это никогда не менялось. — Ну и как тебе это? — спросил Реборн, когда Тсуна воровато обернулся, убедился в том, что Ламбо и Хаято сбежали ругаться на нижний этаж, вынул пистолет, сменил магазин и зажег пламя на максимальную мощность. Когда он вернется, его снова заглушат, но, возможно, Тсуна сможет выиграть пару лишних мгновений. Двадцать секунд. — Хреново, — честно сказал Тсуна, разглядывая улицу, — ненавижу это. Чуть не сдох позавчера, очень тупо, кстати. Но не знаю, смог бы по-другому. Реборн самодовольно ухмыльнулся. — Ну ты и гондон, — вздохнул Тсуна, — знаешь? — Знаю. — Самодовольный гондон, — повторил Тсуна, с удовольствием растягивая слоги, — и — спасибо. — А зачем еще нужен репетитор. — Да я в целом. Перед глазами вспыхнула розоватая дымка, обволакивая тело, и Тсуна неловко свалился на колени, ударившись ладонями. Пламя затухло мгновенно, когда он еще не опомнился, и едва тлело под ладонями. — Наконец-то, — проворчал Мукуро, помогая ему подняться, быстро коснулся его головы и округлил глаза, — оя, я поверить не могу. Ты помылся, пока мы спасали твою никчёмную задницу? Ладно, Тсуне было совсем немного неловко. Он повёл плечами: — Мне в любом случае нужно было занять пять минут, — Тсуна огляделся. Очевидно, они успели затащить его в другую комнату и забаррикадироваться. Он высунул голову в окно, выругался, наткнувшись взглядом на голые стены без единого выступа и океан, лижущий скалы, — плавать умеете? — Мукуро скривился, прежде чем кивнуть. Тсуне было неловко заставлять его лезть в воду, зная о том, насколько он ненавидел это после Вендикаре, но сейчас это было единственным выходом. — Тогда оставь здесь иллюзии вместо нас, сможешь? Мукуро устало оперся на трезубец, задумался, прикидывая, и кивнул, пока Хибари удерживал дверь плечом. Они оба ненавидели сбегать, но сейчас это было единственным выходом. — Давай, — рявкнул Тсуна, бесцеремонно схватил Хибари за шиворот и подхватил Мукуро, выпрыгивая в окно. Иллюзии могли прикрыть их на некоторое время, пока Тсуна мог оттащить их на небольшое расстояние, но потом им нужно было нырнуть, чтобы скрыться. За пределами особняка пламя разгорелось только долгое мгновение спустя, за которые Тсуна успел про себя меланхолично извиниться перед Хибари и Мукуро за самую тупую смерть из возможных, но все же загорелось, и Тсуна с ощутимым усилием рванул за скалы. Эти двое, честно говоря, были пиздец какими тяжелыми. Мукуро оплёл его ногами, сжимая талию бедрами — Тсуна честно постарался выгнать из головы ситуацию, в которой это было уместнее, потому что, честно говоря, мысль пришла совсем не вовремя — и определенно устроился на его спине с комфортом, а Хибари, неожиданно, перестал оттягивать руки и стал легче. Мукуро засмеялся Тсуне на ухо, перекинул руки через его плечи и фыркнул. — Что за черт? — зарычал Хибари. — Что за— Мукуро совершенно мерзко заржал Тсуне в плечо. — Мы предполагали, что это произойдёт, — сообщил он Тсуне. Хибари, маленький и взъерошенный, шестнадцатилетний, попытался ударить его, разъярённо рыча, — тебе мелкому он понравился. — Хибари! — рявкнул Тсуна. — Я уроню тебя, если ты продолжишь дергаться! Внизу сраные скалы, замри. Хибари посмотрел вниз, прикинул расклад, очевидно, решил, что оказаться на камнях ему не очень хотелось, и недовольно замер. — Как только мы— — Загрызешь, — согласился Тсуна, — но, вообще-то, сейчас мы ныряем, так что идея неудачная. Он обернулся, взглянул на особняк, из которого они сбежали: — Сколько ещё продержится иллюзия? — Секунд десять, — Мукуро поерзал, — мы точно хотим в воду? Вообще-то, Тсуна уже парил в дюйме от холодных волн, лижущих подошву его ботинок, поэтому вопрос был риторическим. — Не хотим, но других вариантов нет. Извини, — пробормотал Тсуна, нырнул, гася пламя, дернул Мукуро и вырывающегося Хибари на поверхность воды и шикнул. Мукуро выглядел совершенно потерянным, и держался на поверхности воды только благодаря удерживающей его руке Тсуны. Он бестолково молотил руками, пытаясь уцепиться за волны, и закашлялся, глотнув воды. — Ты же сказал, что умеешь плавать? — А какого хрена я должен был сделать? — неохотно огрызнулся Мукуро, все ещё кашляя. — Либо так, либо там сдохнуть. Тсуна поджал губы, выпуская ворот Хибари из руки, и нырнул, позволяя Мукуро закинуть руку на его плечо. — Хибари, — позвал Тсуна, — плыть можешь? Хибари посмотрел на него так, словно мечтал удавить. Ещё три минуты. — Так этот отброс боится— — Закрой рот, — рявкнул Мукуро, цепляясь за плечо Тсуны, — я даже забыл, каким ты был мерзким. — Хибари, пожалуйста, не сейчас. Тсуна бросил взгляд на особняк ещё раз, дернул Хибари за собой и опустил голову Мукуро, заставляя их уйти за собой под воду. Из окна особняка, осознав, что были обмануты иллюзией, высунулась охрана, выпустив пару очередей по океану. Хибари больно пнул его в колено. Мукуро вцепился второй рукой, стискивая его бок. Он вынырнул вслед за Хибари. Мукуро била мелкая дрожь — Хибари самодовольно ухмыльнулся. Две минуты. Хибари будет маленьким капризным козлом ещё приблизительно две минуты, Тсуне просто нужно было переждать. Он кивнул на выступ на скалах: — Если ты возьмёшь меня за плечо, мы окажемся там быстрее, — подсказал он Хибари. Хибари поморщился, получил волной по лицу, закашлялся и недовольно кивнул, больно впиваясь в его плечо. Тсуна зажег пламя. Делать это под водой было крайне проблематично, но если бы он сделал это, выбравшись на поверхность, их бы засекли из особняка. Мукуро истратил почти все пламя еще в особняке, пробиваясь сквозь глушилки, чтобы хоть как-то отгородить их от пуль, поэтому сейчас его бы не хватило на то, чтобы прикрыть пламя Тсуны. Мукуро оперся подрагивающими ладонями на влажные соленые камни и откашлялся: — Ты опять втянул меня в ужасную авантюру. Тсуна засмеялся, вытирая глаза от морской воды, и не успел среагировать, когда Хибари оказался на ногах и от души врезал Мукуро по лицу. Мукуро перекатился на спину, оперся на локти и ухмыльнулся, не утирая кровь из уголка губ: — А ты все никак не уймёшься, да? Хибари стиснул кулаки, рассуждая, мог ли он ударить лежачего ещё раз, или это все же было ниже его достоинства. Тсуна перехватил его кулак, когда он все же замахнулся: — Разбирайся с Мукуро из своего времени, — посоветовал он, оттаскивая его в сторону. Мукуро, истощенный иллюзиями на пределе пламени и нахождением в воде, устало растянулся на камнях, — почему ты здесь? Хибари неожиданно обвиняюще толкнул его в грудь: — Это ты, — зарычал он, — ты и тот ребенок. Тсуна недоуменно моргнул, а затем, неожиданно для себя, хихикнул — точно. Воспоминания понемногу возвращались, и он помнил, как его заинтриговал взрослый Хибари, и он был достаточно пьян, чтобы решиться на это, так что, возможно, он подговорил Ламбо на эту тупую авантюру. Боже, каким же тупым он был в четырнадцать. — Мне жаль, что ты оказался здесь, ещё и в настолько неудачное время. Но, можешь мне поверить, взрослый ты уже определённо разъяснил мне, как относится к произошедшему. — Я все ещё могу избить тебя, — Хибари перехватил тонфа поудобнее. — У тебя секунд двадцать, — Тсуна вздохнул. Он не мог зажечь пламя так, чтобы не привлечь внимания, поэтому ему пришлось бы сражаться, используя только свои руки, что было бы несколько неудобно, — но ты можешь попробовать. На самом деле, он не хотел дразнить его, потому что Хибари исчезнет довольно скоро и определенно выместит злость на прошлом Тсуне, что было бы... нежелательно. Да и без гиперрежима Тсуна был не самым лучшим бойцом, и обычно его спасало то, что он был достаточно вертким. Хибари был вертким тоже, поэтому драться с ним не хотелось. Тсуна увернулся от тонфа и с чистой совестью вмазал Хибари коленом поддых: — Тише. Ему пришлось блокировать следующий злой удар, когда Хибари исчез. Ох, вот же блять. Тсуна определённо неплохо подставил сам себя. Насколько он помнил, Хибари не сказал ему ни слова, только посмотрел со злостью и молча вмазал по лицу, прежде чем уйти, ничего не объяснив. * — Савада, ты такой испорченный ребенок, — ухмыльнулся Мукуро, прокручивая трезубец между пальцами, — ты снова это сделал. — В своё оправдание замечу, что я не помню этого, — заметил Тсуна, откладывая в сторону папку с документами, — Хибари, пожалуйста, просто посиди эти пять минут и не разноси мой кабинет. — И ты веришь в то, что он посидит? — Я надеюсь? На самом деле, я надеюсь, что он отвесит мне прошлому, это же не смешно. Ладно Ламбо, но это — чересчур. Мукуро закинул ноги на журнальный столик и ойкнул, когда тонфа опустилась на него, разламывая на две части. — А ну пошли нахер из моего кабинета! — взвился Тсуна, когда Мукуро отпрыгнул, приземлился на его стол, смел бумаги, и Хибари оставил на его столе трещину. — Это стол Девятого, Мукуро, пошёл нахер отсюда! Мукуро хмыкнул: — Повежливее, — капризно потребовал он, отпрыгивая в сторону, задел стену остриём, оставляя на краске царапины. — Я загрызу тебя следующим, — пообещал Хибари. Тонфа оставила на стене трещины там, где лицо Мукуро было мгновение назад. У Тсуны определенно задергался глаз. — Пожалуйста, уйди нахер отсюда. — Всегда бы так, — лениво похвалил Мукуро, перепрыгнул через стол Тсуны, задел его макушку лезвием, не оцарапав, выскочил на балкон и выпрыгнул на улицу. — Помнится, Вонгола заплатила за ущерб Намимори, — сказал Тсуна, схватив Хибари за плечо, — а кто будет платить за ущерб на моей территории? — Заплатит этот урод, — огрызнулся Хибари, вывернулся и прыгнул вслед за Мукуро. Ну, и сколько же они разнесут, интересно? Платить Мукуро, разумеется, не станет, а высчивать из оплаты за миссии вышло бы совсем тупо — да и нечестно, в конце концов инициатором погрома был не он — поэтому Тсуна смирился с потерями бюджета. За окном что-то взорвалось. Тсуна старательно напомнил себе, что уже смирился с потерями. * Парень сглотнул, ткнул пальцем в коридор, в котором что-то загремело. Тсуна вздохнул — было странно видеть, как они собачились снова. Разумеется, они не заканчивали словесных перепалок, но последний раз они серьёзно сцеплялись лет семь назад. Они держали холодный нейтралитет, а затем, когда Хроме попала в больницу, Хибари обронил что-то резкое, Мукуро вызверился, и холодный нейтралитет рухнул прямо в больнице — Тсуне пришлось приплачивать не только за ремонт, но и за молчание и услуги психотерапевта для персонала, потому что ни Мукуро, с самого начала хлестанувший иллюзиями, ни Хибари, выпустивший Ролла и поджегший тонфа, персонала не смущались. Тсуна не знал даже, было ли это успехом — они разнесли палату, часть исторической улочки и крыло особняка, но, в конце концов, очевидно, решили что-то между собой, так и не раскрыв, кто из них проиграл. Тсуна вздохнул с облегчением, потому что они неожиданно перестали собачиться так серьезно, как раньше, а теперь из-за себя десятилетнего срока давности, он был вынужден наблюдать за тем, как его территория разносится снова и снова. Хибари наточил на Мукуро просто охренительный зуб, и его совсем не смущало время, в котором они находились. Охранник Тсуны сглотнул: — Прикажете?.. Тсуна посмотрел на его подрагивающую руку, сжалился и покачал головой. Он сам разберется — схватить шестнадцатилетнего Хибари за плечо было не сложно. Тсуна заломил его руки за спину и быстро щелкнул наручниками: — Все, хватит, мне нужен этот дом и этот человек целыми, — Хибари дернул руками, явно намереваясь разорвать наручники, но Тсуна ведь не был настолько тупым, — они подавляют пламя, только запястья натрешь. Хибари посмотрел на него с ощутимой ненавистью, и Тсуна вздрогнул. Мукуро хихикнул в сгиб локтя, ловко потянулся и похлопал Тсуну по плечу: — У меня все было под контролем. Тсуна со скепсисом посмотрел на дыру в картине, которой определенно было где-то три столетия. — У меня, а не у нашей базы, — заметил Мукуро и расслабленно повёл плечами. — У нашей? — наконец спросил Хибари. Мукуро ухмыльнулся, закатал рукав плаща и показал вышитый герб Вонголы на рукаве рубашки. — У нашей, — подтвердил он, и опустил рукав, — а можно я расскажу ему про— — Нет. Тсуна не знал, о чем там хотел рассказать Мукуро, но идея в любом случае была неудачной. Не то чтобы Тсуна боялся временных парадоксов или вроде того, но вмешиваться в течение времени сильнее, чем они уже вмешались, ему не хотелось. Мукуро разочарованно цокнул языком, фыркнул и начал застегивать рубашку, которая почему-то болталась на рукавах — взгляд зацепился за свежий засос у кадыка, за расстёгнутый ремень, за затравленное лицо Хибари, и Тсуна искренне попытался сложить два и два. — Его время вышло, — беспечно сказал Мукуро, и Тсуна снял наручники — снять их в прошлом было бы проблематично. Хибари дернулся, чтобы врезать ему, но исчез, позволяя нормальному Хибари появиться. Хибари скрестил руки, выглядя угрожающе даже стоя в одном носке и с голой грудью — Мукуро засмеялся. — Надеюсь, молодой Вонгола счастлив. Хибари отмахнулся. Тсуна сложил два и два и округлил глаза. * Хаято нетерпеливо притаптывал ногой, выкуривая третью сигарету подряд, а Тсуна лениво копался в телефоне, периодически бросая взгляд на камеры — Хибари действовал один, шикнул на вскинувшегося Хаято и потребовал, чтобы они не лезли и дали ему размяться, если хотели, чтобы он участвовал в этой заварушке. Этот Хибари не был похож на Хибари из будущего Бьякурана, хотя возвращаясь в своё время, Тсуна ожидал этого. Их Хибари, настоящий, все ещё не был большим фанатом командной работы и все ещё был вспыльчивым, но холодным мудаком, но в то же время все же считал себя частью Вонголы, не спеша отрицать того, что они были одной семьёй, и иногда снисходил до командных миссий. Это грело — Тсуна из альтернативного будущего не смог добиться этого, а Тсуне настоящему Хибари был предан. Хотя на него иногда накатывало, как сейчас. Иногда он становился совсем злым и рвался в бой в одиночку. Обычно Тсуна не видел причин ему мешать — он отобрал у Хаято сигарету, затянулся, и вернул ее ему в рот. Коридор заволокло розовым дымом. Хаято выронил сигарету. Тсуна тихо выругался. Хибари знал, что, несмотря на его желание размяться, он должен был действовать быстро и тихо, вытащить документы из верхнего ящика стола, обезвреживая взрывчатку и введя код. Оглядывающийся Хибари из прошлого об этом не знал — блять. Тсуна облизал губы — Хаято сориентировался, поймал частоту раций охраны, перенаправляя Тсуне, и Тсуна заорал в динамик так, чтобы Хибари точно услышал: — Хибари! Хибари бросил взгляд на валяющуюся на полу рацию, поднял ее и нажал на кнопку. — Савада? — Пожалуйста, если ты будешь шуметь, все накроется, можешь слушать меня, ладно, это очень важно? Хибари безошибочно отыскал взглядом камеру, пнул тело охранника: — Что тебе нужно? — На следующем повороте направо, десять метров и ещё раз направо, там дверь. Я скажу тебе код от неё, ни в коем случае не ломись без кода, она заминирована. В верхнем ящике стола папка, стол заминирован, от него тоже есть код. У нас осталось три минуты, поэтому это должен сделать ты — все нужно сделать тихо, никто не знает, что мы здесь, если ты будешь шуметь, будет плохо. — И почему я должен— — Хибари, пожалуйста, это очень важно. В следующем коридоре три охранника, у одного из них есть кольцо и коробочка, у остальных стволы, дальше чисто. Хибари нахмурился, но кивнул. Две с половиной минуты. Гокудера вцепился пальцами в край стола, пробормотал: — Блять, и почему сейчас? Тсуна был уверен, что не использовал базуку на Хибари на этот раз. И в прошлый, на самом деле, тоже. Что за черт. Хибари послушно ввел коды, забрал папку, огляделся: — Дальше что? — Прыгай в окно. Хибари выглянул в окно, посмотрел на этаж, на котором находился и коротко отозвался: — Нет. — Прыгай, — рявкнул Тсуна, — через десять секунд здание закроется и ты будешь в ловушке. — Там— — Тебя поймают. Хибари бросил на камеру последний взгляд, поджал губы и прыгнул. Ури и Натсу подхватили его, цепляясь когтями за плечи, надорвали рубашку и опустили на землю, трусцой провожая его до фургона в обход охраны. Натсу послушно вернулся в кольцо, а Ури голодно толкнулась головой Хаято в ладонь. — Прошло шесть минут, — заметил Хаято, рассеянно поглаживая ее между ушей. — Я знаю, — отрывисто сказал Тсуна, — в прошлый раз он был здесь десять минут. Хибари хмуро протянул ему папку, забираясь в машину. — Ну и что это? — Сделка, — рассеянно сказал Тсуна, — нам нужны были доказательства, чтобы предъявить их. — И почему этим занимался я? — Ты хотел размяться, — ехидно бросил Хаято, заводя машину. Тяжелые бронированные створки на окнах уже захлопнулись, и у них было время, чтобы слинять незамеченными. — Ты был не против развлечься, — Тсуна прикусил костяшки, вчитываясь в документы, — вот черт. — Тсуна быстро набрал номер. — Ламбо, кто из Хранителей в особняке? А Рехей? Ладно, дай ему трубку. Нет. Ладно, хорошо, сходим. Дай ему трубку, это срочно. Ламбо развёл его на поход в бар так же, как раньше разводил на парк развлечений, замечательно. — Включи громкую связь, — попросил Хаято, пролистав документы и, очевидно, придя в ярость, — эти уебки заказали Джудайме. — Оя? — отозвалась трубка. — А это неожиданность? Мы ведь знали это. Тсуна хмыкнул. Хибари, все ещё шестнадцатилетний и взъерошенный, вымотанный боем со зверем из коробочки, напрягся. — Скажи Варии, что мы хотим голову этого— — Стоп, стоп, нет, — одернул его Тсуна, — скажи Занзасу, чтобы он убедился, что он придет, этого достаточно. Я разберусь. — А «пожалуйста»? Я еще не твоя секретарша, Тсунаеши. — Пожалуйста, — хихикнул Тсуна, откидываясь на спинку, — хочешь сводить Ламбо в бар? — Ни за какие «пожалуйста». Ладно, этого Тсуна ожидал. Он обернулся на Хибари — он был здесь уже одиннадцать минут, это было совсем нехорошо. — Тогда скажи ему, чтобы никуда не уходил, есть разговор. Мукуро молча отключился. Хибари стиснул тонфа: — Пять минут давно прошло, — наконец отрывисто сказал он, — долго я ещё— — В тебя попала базука на этот раз? Хибари замер, задумался и качнул головой. — Значит, она сломана. Мы знаем, где Верде? Хаято сосредоточенно кивнул: — Был в Иране, кажется. Можно уточнить. К Верде? — Не сейчас, сначала нужно разобраться с этим, — Тсуна помахал папкой и прикусил костяшки снова, — это нехорошо, правда, Хаято? — Документы или Хибари? — И то, и то. Хибари наконец подал голос: — Сделай так, чтобы я больше тут не появлялся, Савада. — Постараюсь. — Ты нам тоже не нравишься, — честно сказал Хаято, — скажи своему Джудайме, чтобы нашёл аркобалено Верде и проверил базуку. — Думаешь, найдёт? — Реборн-сан должен. — Я не стану этим заниматься, — упрямо поджал губы Хибари, — исправляйте, то, что сделали. — Мы ничего не делали, — Тсуна повернулся к нему, — в тебя выстрелили базукой из прошлого, значит, проблема в ней. Поверь, нам это доставляет больше проблем, чем тебе, и со своей стороны мы вряд ли можем что-то сделать. Найдите Верде, он должен помочь. И поговорите с Шоичи. Хибари открыл рот, чтобы ответить — розовый дым забился в легкие, и Тсуна закашлялся. — В него не стреляли из базуки на этот раз, — мгновенно отозвался Хибари, поправляя пиджак. — Ага, он сказал. — Что с документами? — Да ладно, ты же знаешь, что был хорош и в шестнадцать, — Тсуна протянул ему папку. Хибари самодовольно ухмыльнулся. * Они так и не связались с Верде — как-то все совсем закрутилось, руки совершенно не дошли, а затем они оказались здесь, забаррикадированные на собственной базе, отстреливаясь от врагов. Мукуро пялился на Хибари, капая на его лицо кровью — Тсуна похолодел. Рехей был в особняке, но на другом этаже. Мукуро опирался на ладони, нависая над Хибари, которого оттолкнул от пули, но которую словил сам. Хибари, маленький и взъерошенный, пялился на него, округлив глаза. Мукуро прикрыл глаза и засмеялся, зажимая рану на животе ладонью. — А ну ложись! — рявкнул Тсуна, высунулся из-за стола, наугад выстрелил, прижал руку к наушнику, — Хибари, положи его, пока не сдох. Рехей, срочно, Мукуро подстрелили. — Десять минут протянет? — спросил Рехей, судя по непрекращающимся звукам очередей в наушники, крайне занятой своими проблемами. — Хотя бы семь? — Протяну, — отозвался Мукуро, — все в порядке, Тсунаеши. Тсуна молча швырнул Хибари свой пистолет, перепрыгнул через баррикаду, разрядил Икс-Баннер, вернулся обратно — Хибари, неожиданно, хмурился и помогал Мукуро зажимать рану. Мукуро пришлось броситься к нему, когда он попал сюда, безоружный, дезориентированный, в дурацкой пижаме, и совсем не готовый к перестрелке. — Почему ты не закрыл его иллюзией, идиот? — Не успел среагировать, — лаконично сказал Мукуро, — и я бы предпочёл, чтобы меня не оскорбляли за то, что я его прикрыл. Тсуна стёр кровь из уголка его губ и вздохнул. — Не подохни. — Да ладно, всего одна пуля. Ничего серьезного не задело. — Откуда ты можешь знать? — Я ведь создавал иллюзии для моей Хроме. Я отлично знаю, как расположены и функционируют внутренние органы. Только он мог звучать настолько самодовольно с дырой в брюхе. — Ты в порядке? — Тсуна повернулся к Хибари — его футболка и ладони изляпались в крови, и Хибари определенно чувствовал себя дискомфортно, оказавшись безоружным и заспанным посреди перестрелки. Хибари настороженно кивнул и неожиданно признался: — Я не умею стрелять. Мукуро засмеялся и тут же закашлялся. Тсуна бросил взгляд на голые руки без колец и наручников, которые Хибари, судя по всему, не носил дома. Или еще и вовсе не получил — Тсуна не был совсем уверен, что именно происходило десять лет назад. — Я прикрою, просто помоги ему. Пока чисто, кажется. Тсуна подчистую снес стену, открыв их ещё сильнее, и если Рехей не поторопится, у них будут охренительные проблемы. — Верде сказал что-нибудь? — Они его ещё не нашли, — неохотно признал Хибари, — чего он под пулю полез? — В следующий раз дам тебя пристрелить, неблагодарное маленькое говнецо, — хмыкнул Мукуро, — оя, а ведь Хаято-кун предлагал дать Варии разобраться. Хибари вмазал ему по лицу: — Не делай так больше. Я тебе ничего не должен. — Да не должен, не должен, — устало согласился Мукуро, когда Тсуна перехватил руку Хибари, — просто было бы неудобно, если бы ты тут сдох. Тсуна сжал руку Мукуро, пытаясь помочь ему восстановить пламя. Рехей перепрыгнул через баррикаду, оказался около Мукуро и бесцеремонно отпихнул Хибари: — Савада, Хибари какой-то экстремально маленький. — Есть такое, — согласился Тсуна, — но давай с этим потом. Я пошёл, прикроешь их? Рехей кивнул. Тсуна хрустнул костяшками пальцев. Отлично, сейчас он точно кого-нибудь поджарит. * Хибари напряжённо хмурился, сидя в углу больничной палаты, и листал страницы журнала с такой злостью, что Тсуне казалось, что сейчас он их оторвет. — Мы едем к Верде, — сказал он, как только Тсуна открыл дверь в палату, — ты мелкий использовал базуку только один раз, все остальное происходило без неё. Ламбо уже ломал базуку, вызвав мелкого Хаято с сознанием взрослого, и поменяв своё тело с собой из будущего, но не обменявшись сознаниями. Кажется, тогда он ее разбил, и ее действие не закончилось через пять минут, но Тсуна не знал, что базука могла работать без непосредственного выстрела. Мукуро, накачанный пламенем солнца под завязку, приподнялся на локтях. По его голой груди были беспорядочно разбросаны поджившие укусы, а на плече была длинная царапина — если бы не одна из их с прошлым Хибари драк, Тсуна бы решил, что девчонка у Мукуро с просто охренительным темпераментом, но теперь совсем не был в этом уверен. Он не хотел делать поспешных выводов и подозревать их в подобном, мало ли, чем они там занимались без рубашек и в расстегнутых брюках, но выводы все равно напрашивались соответствующие. — Разве они не должны починить базуку в своём времени? — поинтересовался Мукуро и жадно присосался к бутылке с водой, стоящей на столике у койки. — Наша ведь в порядке. — Если мы что-то узнаем, сможем им рассказать, иначе они могут Верде искать месяцами. Тсуна вздохнул: — Пни меня и Ламбо от меня, когда тебя снова туда закинет. Хибари оскалился: — С удовольствием. Ты подросток так заебываешь, — он постучал пальцами по ручке кресла, — «ой, Х-хибари-сан!», — вдруг передразнил он. Достаточно обидно, потому что передразнил достаточно достоверно, и Мукуро засмеялся, прикрывая рот ладонью. Тсуна попытался оскорбиться, но, в конце концов, было и правда довольно похоже, так что он фыркнул. — Верде в Мексике, я взял билет. Мы с Шоичи вылетаем через час. — Я с тобой, — Хибари поднялся на ноги, отложил журнал и повернулся к Мукуро, — ещё раз так тупо подставишься — загрызу. — Все ещё неблагодарное говнецо, — притворно вздохнул Мукуро и сел на койке, — я тоже с вами. — Нет, — сказал Тсуна одновременно с Хибари, — отлежись. Мукуро разочарованно цокнул языком. * — Эй, Хибари, — позвал Тсуна, расписываясь на стойке регистрации и убедившись в том, что Шоичи не мог их слышать. Выбивать ещё один билет пришлось, пригрозив администрации Вонголой и распотрошив семейный бюджет, чего Тсуна категорически не любил. Он давно смирился с тем, что вляпался в мафию по уши, но идти на угрозы и подкуп не любил даже больше, чем убивать, — это не мое дело, но я спрошу. У вас с Мукуро ведь есть что-то? Хибари посмотрел настороженно, открыл рот, чтобы, наверное, сказать, что да, нихрена это не дело Тсуны, но передумал и сухо кивнул, не отводя взгляд. — Давно? — Нет, — Хибари поджал губы, смотря на него выжидающе. Они жили в современном мире, но мафия всегда была чуть более зашоренной и отставала от остального прогрессивного мира в своих взглядах на пару десятков лет. Луссурия мог позволить себе эксцентричность и яркие тряпки, потому что подначки вокруг специального отряда убийц были чреваты, а поддерживать свой авторитет Варии не было нужды — вокруг них и без того было слишком много слухов, и Тсуна был уверен, что их положение не пошатнулось бы, даже устрой они оргию посреди боя и транслируй ее по международным каналам. С Вонголой было труднее — Тсуна держался дипломатии и старался справляться словами, поэтому имидж Вонголы мог пошатнуться, если слухам о связи Хранителей найдётся подтверждение. Разумеется, Хибари и Мукуро справились бы с шепотом и подначками, но вышло бы неприятно. — Ну, только не убейте друг друга, — решил Тсуна и кивнул на металлодетектор. Хибари выдохнул. * Тсуна скептично сверлил Мукуро взглядом — он бесцеремонно уселся на кресло, которое точно было занято, когда Тсуна выбирал билет, и вытянул ноги. — Что? — искренне удивился он, когда Хибари ткнул его локтем под ребра. — Вы не могли рассчитывать на то, что я буду вас слушать. Справедливое замечание. — Эй, Тсуна, — Ламбо пнул его спинку кресла, — а вы меня забыли взять, но Мукуро подвёз. У Тсуны дёрнулся глаз, кажется. — Как ты достал билеты? — спросил он, пытаясь звучать не так раздраженно, как он себя чувствовал. — Джилло-сан с женой уверены, что летят на своём самолете. — Ты наложил иллюзию на гражданских. — Я наложил иллюзию на гражданских. Вот теперь глаз Тсуны точно задёргался. — Я купил им билеты на следующий рейс и подложил в карманы, расслабься, — зевнул Мукуро и прикрыл глаза, — и я решил, что неплохо бы показать базуку Верде. — А он прав, — отозвался Шоичи, вынув из уха один наушник. — Мы знаем устройство базуки, но было бы неплохо иметь ее перед глазами. — Ты, — Тсуна повернулся к Ламбо, — отработаешь все уроки, которые пропустил. А ты, — он ткнул Мукуро пальцем в грудь, — я определенно скажу Рехею, как ты ценишь потраченное на тебя пламя. — Я в ужасе. Ламбо скривился, но с интересом ткнул Тсуну в плечо: — Можно мне вина? Тсуна потёр виски. — Нет. — Жадина. — А ты незаконно пролез на борт. — «Незаконно», — пробормотал Мукуро и хихикнул, — вау, да как он мог. Подъеб был, конечно, справедливым, но Тсуна не собирался этого признавать. * Верде бесцеремонно вытолкал их за дверь, приказав ждать, и благосклонно позволил Шоичи остаться в лаборатории, поэтому Тсуна беспокойно вертел в руках стакан и бросал на телефон тоскливые взгляды. Мукуро спал, подложив руки под голову, а Хибари упорно пил воду, поэтому Тсуна тоскливо пил в формальном одиночестве, пытаясь убить время. Хибари подпер подбородок ладонью и прикрыл глаза — темные прядки упали на его лицо, и Тсуна на секунду залип, потряс головой и совсем тоскливо приложился к своему стакану, когда Хибари с нечитаемым выражением лица убрал ту прядь, которая заставляла Мукуро морщиться сквозь сон. Спаннер закидал его возмущёнными сообщениями, явно недовольный тем, что Тсуна не взял его с собой, и у Тсуны уже заканчивались аргументы, почему это не было необходимым. Хотя, в целом он признавал, что Спаннер мог бы помочь, и сам Спаннер явно не был в восторге, что ему не позволили покопаться в базуке и поругаться с Верде, но у Тсуны не было времени ждать, пока Спаннер долетит до Италии, так что сейчас он скорее оправдывался. И все же те, кто формально были его подчинёнными, и в грош его все ещё не ставили, верно? * Его бесцеремонно вытащили из постели и за шкирку оттащили в коридор. Тсуна чувствовал знакомое пламя, поэтому не спешил особенно вырываться, чуть дезориентированный спросонья. У него все ещё была не такая хорошая реакция, как хотелось бы, и спал он совсем не чутко. Хибари прижал его к стене. Быть с ним практически одного роста было как-то странно, хотя Тсуна все равно был немного ниже. Он привык к тому, что был не особенно высоким, но быть ниже шестнадцатилетнего как-то немного угнетало. — Почему, — практически ошарашенно спросил Хибари, запнулся и сформулировал конкретнее, — почему мы с этим отбросом в одной кровати? Тсуна вздохнул, стряхнул его ладонь со своего плеча и зевнул: — Ну так и спроси у него. Лицо Хибари отображало степень его желания разговаривать с Мукуро достаточно ясно, поэтому Тсуна сжалился: — Это был единственный свободный номер, и, как я могу предположить, никто из вас не захотел спать на полу. Не надо было поднимать Хибари настроение восхитительной новостью о том, что он, вроде как, спал с Мукуро не только в одной кровати, наверное. Хибари моргнул, выдохнул и кивнул: — Что с этой дрянью? — Мы ждём новостей от Верде и Шоичи, — Тсуна зевнул снова, борясь с желанием заснуть прямо в коридоре, — но вряд ли мы сможем что-то сказать, не имея понятия о том, что не так с вашей базукой. Пошли, — Тсуна кивнул на коридор. Время пребывания Хибари в этом времени постепенно увеличивалось, и, по прикидкам Тсуны, на этот раз он должен был пробыть здесь больше получаса. — Куда? — Куда-нибудь, на улицу, может быть. У меня в номере спит Ламбо, у тебя Мукуро, не нужно их будить. Хибари медленно кивнул, очевидно, прикинув расклад, сунул руки в карманы и уверенно пошёл вперёд, вызывая лифт. Тсуна прижался щекой к стене, пытаясь урвать немного сна, когда Хибари за шкирку втащил его в лифт. Боже, Тсуна и правда позабыл о том, насколько бесцеремонным он был. Хибари был подростком в очевидной школьной форме, и, наверное, Тсуна выглядел как-то неправильно, вытаскивая его посреди ночи из отеля — судя по взгляду администратора, ему придётся доплатить. — Хочешь заняться чем-нибудь? — Хочу спросить кое-что. — Ну, а вот это уже вряд ли, — Тсуна ослабил душащий его галстук. Плохая была идея падать на кровать прямо в костюме, но он был слишком вымотан, чтобы заморачиваться с этим, — я ведь не могу особо раскрывать тебе будущее, по крайней мере, больше, чем ты вынужден видеть. — Почему мы больше не враги? Конечно же, Тсуна понял, о ком он говорит, но и объяснить так, чтобы не раскрывать будущего не мог. И, если честно, он и сам не совсем хорошо поймал тот момент, когда они с Мукуро перестали собачиться всерьез. Он поджал губы, пытаясь сформулировать: — Быть в одной семье, — наконец сказал он, избегая конкретики, — это накладывает определенные узы. Мукуро неплохой, на самом деле. Просто мы встретились с ним в тяжелое время. — То есть, мне нужно просто не быть в вашей семье, чтобы этого не произошло? Ну, вот. Примерно этого Тсуна и ожидал. — Кольцо приняло тебя, как Хранителя, и Алауди тоже. Ты, конечно, можешь ограничить контакты с нами, да и в целом Облако всегда стояло чуть особняком, но ты все же Хранитель. Тсуна знал, что Хибари ненавидел, когда на его свободу посягали, поэтому добавил: — На самом деле, это не накладывает на тебя никаких обязательств. Ты можешь бросить семью, если захочешь, — Тсуна запрокинул голову, — этот ты — не захотел, а Хибари из другого будущего — захотел и бросил. Все будет так, как ты хочешь. Не знаю, важно ли это тебе, но ты нам дорог. Не как Хранитель, а просто как ты. Хибари отвернулся. — А ты все такая же тряпка, Савада? — ухмыльнулся он. Тсуна недоуменно моргнул, потер лицо и засмеялся. — Мне так говорили. — Почему каждый раз, когда я перемещаюсь сюда, я с тобой? — Первые два раза это вышло случайно, но потом ты решил, что будет лучше, если за прошлым тобой кто-нибудь присмотрит в случае... вот такой ситуации. Я просто подстраховываю тебя, в некотором роде. Хибари зевнул, поправил повязку дисциплинарного комитета и посмотрел на часы. Если они правильно уловили систему, у него осталось две минуты или около того. — Хочу сувенир из будущего, — наконец сказал Хибари. Тсуна огляделся в поисках хоть какого-нибудь магазина, пошарился по карманам и протянул ключи от машины: — Ее выпустили в прошлом году. Подойдёт? — Вполне. Тсуна привычно прикрыл глаза, когда вокруг заклубился мягкий дым. Хибари рассеянно огляделся: — Я раньше не помнил этого разговора, и все думал, откуда у меня это. Он сунул руку во внутренний карман, достал оттуда ключи, те же, которые Тсуна отдал ему меньше минуты назад. Ключи были старые, потрёпанные, со сколами, царапинами и, кажется, подсохшей старой кровью в желобке — Хибари вложил их ему в ладонь. — Я присоединился к Вонголе из-за этого разговора, — Хибари развернулся, направляясь обратно к отелю, — мне нравилось, что мной будут дорожить просто так. Хотя я его не помнил, но ощущение осталось. Тсуна хмыкнул и смущённо потёр щеку. Он забыл о том, что ему придётся контактировать с Хибари после всех этих смущающих вещей, которые он ему наговорил. Не таких смущающих, как во время того, как был обдолбан, но не сильно лучше. — Всегда пожалуйста, — нервно сказал Тсуна, почти физически чувствуя, как начинало гореть лицо, — предлагаю больше не вспоминать об этом. Мне просто казалось, что ты должен был это услышать хоть так. — Кстати, об «услышать». Знаешь, Мукуро предлагал всерьез. А ты? Тсуна вздрогнул. — Что? — Ты предлагал только из-за наркотика, или правда хотел, что мы в— Тсуна мгновенно оказался рядом, накрыв его рот ладонью с такой скоростью, будто вошёл в гиперрежим. Он кожей ладони чувствовал, как ухмыльнулся Хибари. Черт, вот теперь лицо Тсуны и правда загорелось. — Не думаю, что сказал бы это на трезвую голову, — медленно сказал Тсуна. Хибари не презирал его, это уже было неплохо, и Тсуна, наверное, мог отплатить ему честностью, но вряд ли сможет смотреть ему в глаза после этого, — да. Да, хотел. — Он отвернулся и потёр лицо. Теперь провалиться прямо сквозь красивую кладку хотелось ещё больше. — Не думай, что я стану куда-то влезать. — Я ведь сказал, что Мукуро предлагал всерьёз, — Хибари повернулся к нему, развернул к себе за плечо, — как и я. — О, — сказал Тсуна, — ох, это— — Расслабься, Савада. Никто не настаивает, но, знаешь, это было достаточно тяжело — не выебать тебя, когда ты так об этом просил. Тсуна вздрогнул. Возбуждение остро ударило в голову, сдавило горло. Хибари похлопал его по плечу: — Подумай об этом. * Разумеется, Тсуна подумал. Сосредоточиться на чем-то другом было тяжело, смотреть на лица Мукуро и Хибари ещё тяжелее, так что он провёл большую часть оставшегося времени, ненамеренно возясь с Ламбо. Шоичи оживленно пересказывал все ещё возмущенному Спаннеру, который хоть и не разбирался в устройстве базуки так, как Шоичи, но был крайне заинтересован в ней, и, наверное, Тсуне стоило извиниться перед ним после? Он прослушал пространные советы Верде по починке базуки и уткнулся в наушники, возвращаясь в Италию, но, по крайней мере, Верде пообещал, что Хибари прекратит беспорядочно перемещаться во времени, если передаст инструкции, когда окажется в прошлом в следующий раз. Это успокаивало. — Я вернусь в Намимори, когда эта история наконец-то закончится, — сообщил Хибари, не отрываясь от телефона. — Берёшь отпуск? — В некотором роде, да. — Надолго? Хибари пространно повёл плечами. Иногда он исчезал на несколько дней, иногда на месяцы — однажды он пропал без предупреждения почти на семь месяцев, за которые Тсуна чуть не свихнулся. Он подозревал, что, вероятно, Хибари и не хотел, чтобы его нашли, но беспокойство грызло за рёбрами, поэтому Тсуна отправил несколько поисковых отрядов, подкинул головную боль Дино и шесть с половиной беспокойных месяцев молчания от Хибари спустя сорвался с места сам, устав ждать. Хибари, скорее всего, свалил самостоятельно, но если существовала вероятность того, что он был в опасности, Тсуна собирался ее устранить. Хибари нашёлся в процессе допроса какого-то парня из бразильской семьи. Парень отлично держался с тонфа у горла, но определенно не сдержался, когда Тсуна пинком открыл дверь, а Дино, запутавшись в кнуте, ввалился следом. «Я скажу» — нервно пообещал паренёк, от волнения перешёл с английского на местный диалект, а у Хибари дернулся глаз. Тсуна застенчиво полыхнул пламенем последний раз и протянул Дино руку, помогая подняться — упс. Хибари отказался говорить, чем был занят эти месяцы, но, судя по всему, личное вмешательство Дечимо Вонголы и Каваллоне немного подстегнуло процесс допросов, так что Тсуна и Дино даже не получили по зубам, а Хибари предпочел начать предупреждать о незапланированных отпусках. Это было прогрессом — по крайней мере, теперь Тсуна знал, когда стоило начинать бить тревогу. Правда привычки уведомлять о продолжительности отпуска у Хибари так и не появилось. — Сможешь проверить маму? — Смогу. Хибари не уточнил, сделает ли он это, но, вероятно, он заглянет к ней, если ему будет не слишком обломно. За мамой приглядывали как люди Тсуны, так и люди Цедеф, но они, по большей части, просто смотрели за тем, чтобы за ней не пришли враги Вонголы, а Тсуну волновала не только безопасность. Он не беспокоился за Кеко и Хару, но вот маме могло быть одиноко после того, как Тсуна и большая часть семьи перебрались в Италию, а Хибари она знала и могла обрадоваться знакомому лицу. Сам Хибари, вроде как, ничего против неё не имел, хотя раньше и ершился, когда она называла его другом Тсуны. Тсуна кивнул, и Хибари закрыл за собой дверь в кабинет. Скачки во времени становились дольше и случались все чаще, поэтому, Тсуна полагал, что все закончится сегодня или завтра, в крайнем случае. Он отложил документы в сторону, выругался и поднялся на ноги. Слова Хибари лезли в голову, но Тсуна не был уверен, что сможет решиться на подобную авантюру. Сётю решило за него — он ввалился в комнату, аккуратно прикрыл за собой дверь и чуть споткнулся на входе. Хибари с интересом подпер голову ладонью с фишкой монополии, зажатой между пальцев. Тсуна недоуменно приподнял брови — на самом деле, он никогда не думал о том, чем они могли заниматься наедине, но если бы он предполагал игры, то сделал бы ставку на покер или шахматы, потому что Хибари плохо вязался с пластиковым ботинком в руке и кипой распечатанных денег на коленях. — Я не вовремя? Мукуро хмыкнул: — Ничья? — Ничья, — согласился Хибари, складывая части игры обратно в коробку, — что ты решил, Савада? — Ага. Да, я, — Тсуна неловко потёр предплечье, теряя решительность, которой, если честно, и без того было немного. Мукуро сжал ладонь на одеяле, — я хочу. Тсуна на мгновение прикрыл глаза, когда одеяло зашуршало и Мукуро оказался рядом, вплёл пальцы в волосы, опустил вторую руку на его бок и выдохнул в его рот: — Точно? — Точно, — Тсуна подался к нему, наклонил голову, скользнул языком в открытый рот и шумно выдохнул, когда обе руки Мукуро жестко сжались — он потянул его за волосы и стиснул ребра, и Тсуна непроизвольно поддался этому, выгнулся и притерся к его бедру. Язык Мукуро прошёлся по подбородку, вниз, до кадыка, и он потянул Тсуну за волосы, заставляя обнажить шею сильнее. Тсуна вздрогнул, взял Мукуро за руку, бесцеремонно отшвырнул свой галстук в сторону и неловко свалился на кровать. Хибари согнул ногу в колене, подпер лицо ладонью и хмыкнул, наблюдая за тем, как Мукуро расстегнул пуговицы на рубашке Тсуны, как Тсуна не выдержал, обхватил лицо Мукуро руками и притянул у себе. Мукуро щекотно лизнул шею — Тсуна сдавленно хихикнул, вцепился в его плечо, отвернулся, ткнулся взглядом в острую коленку Хибари, протянул руку и рассеянно ткнул его пальцами: — Эй, — тихо позвал он, провёл пальцами по бедру, — будешь просто сидеть? — Здесь неплохой вид, — Хибари дернул уголком губ и, неожиданно, растрепал ему волосы. Тсуна поднялся на локтях и нахмурился, пытаясь сосредоточиться. В голове было мутно — хотелось поцеловать, но он никак не мог решить, кого именно. — Много выпил? — поинтересовался Мукуро, расстегивая следующую пуговицу. Учитывая то, где язык Мукуро был меньше минуты назад, отрицать было бы совсем глупо, так что Тсуна потряс рукой в «средненько» жесте. — Мы такие страшные, что нужно пить, прежде чем прийти? Тсуна скептично поднял брови. Да он бы ещё лет пять опустошил бы винный погреб и перешёл в гиперрежим, прежде чем спокойно в их сторону посмотреть, а сегодня ему потребовались всего две стопки, прежде чем принять предложение потрахаться. Он бы гордился собой, если бы повод не был таким смешным. — Ну, вообще-то, — лениво протянул Тсуна, и лицо Мукуро вытянулось в притворной обиде, а затем он ловко схватил Тсуну подмышки и толкнул, прямо к Хибари на колени. Тсуна ойкнул — ладно, разница в росте его убивала. Он бы не смог провернуть такой трюк ни с кем из Хранителей. Вряд ли бы он смог так легко поднять даже Хроме, и то, что он дышал половине Хранителей в ключицы, уже не раздражало, но все ещё угнетало. — Ну как? — пробормотал Мукуро, оттянул ворот рубашки, влажно лизнул загривок и прикусил кожу. Тсуна выгнулся, пытаясь уйти от прикосновения, и притерся к Хибари. Мукуро хмыкнул в загривок. — Его лицо близко. Очень страшный? Пиздец, Тсуна ненавидел его — возбуждение сухо лизнуло низ живота, собралось в горле, вырвавшись коротким выдохом. Хибари откинулся назад, оперся на ладони, наклонил голову и посмотрел выжидающе, а Мукуро вплёл пальцы в волосы, пробормотал подначивающее «ну?» и Тсуну отпустило — он подался вперёд, впечатался в Хибари всем телом, поцеловал, и с облегчением выдохнул, когда Хибари с готовностью раскрыл рот ему навстречу и скользнул ладонями вверх по ребрам. — Ты мне нравишься, — по-детски пробормотал Тсуна между поцелуями, подставился под ладони, — вы оба мне так— — Ты тоже, — Мукуро стянул его рубашку с одного плеча, поцеловал взмокшую кожу и дернул уголками губ, — не просто же так позвали. Тсуна поерзал у Хибари на коленях, вызвал тихий выдох — Хибари укусил его, скользнул языком в приоткрытый рот, сжал пальцы на ребрах, и Тсуна тихо застонал. Всего было слишком много — пальцы Хибари и Мукуро на теле, зубы Мукуро на загривке, язык Хибари во рту. Хибари неожиданно замер. Тсуна прихватил его губы своими, не открывая глаз, взъерошил волосы. Замершие было руки Хибари больно сжались на теле и замерли снова — Тсуна рассеянно ойкнул, а Мукуро бесцеремонно засмеялся ему в плечо. Тсуна приоткрыл один глаз, и, если честно, сейчас предпочёл бы его закрыть. Хибари, кажется, и вовсе предпочёл бы исчезнуть. Тсуна даже не думал, что когда-нибудь сможет застать Хибари в подобном виде — Хибари выглядел напуганным, с раскрасневшимся лицом, удивленно округлёнными глазами и руками, замершими под рубашкой Тсуны. Мукуро слишком откровенно смеялся на его плече. Тсуна не сдержался и закрыл лицо ладонями — боже, это было слишком. Хибари определенно был слишком впечатлён внезапным перемещением из прошлого прямо в тройничок, а Мукуро определенно слишком веселился, и они оба не планировали ничего предпринимать — Тсуна вздохнул, ткнул Мукуро локтем под ребра и слез с Хибари, медленно застегивая рубашку. Его ожидало сорок самых неловких минут в его жизни. Сразу после тех десяти секунд, на протяжении которых он самозабвенно лизался с подростком. — Ты ведь, блять, сразу заметил? — О, да, — не стал отпираться Мукуро, — как он там сказал? — он пощёлкал пальцами, притворно вспоминая слова. — Неплохой вид. — Ненавижу тебя, — искренне прошипел Тсуна, застегивая последние пуговицы. Рубашка смялась и неловко торчала из брюк, но застегнуть ее все равно хотелось. — А десять секунд назад ты сказал— Хибари тихо зарычал. — Как избавиться от этого? — наконец сформулировал он после пары неудачных попыток. Он поправил пиджак, который Тсуна неплохо измял в порыве, и поднялся с кровати, все ещё не до конца справившись с раскрасневшимся лицом. — Инструкции, — Тсуна потёр плечо, — инструкции для починки базуки в моем кабинете. Проблема была в том, что— — Неинтересно. Инструкции, — Хибари протянул руку. Тсуна вздохнул. — В моем кабинете, — повторил он, — я ведь не помню все это наизусть. Пойдём, я отдам. Хибари бросил на Мукуро последний полный злобы взгляд, и первым выскочил за дверь. Мукуро схватил Тсуну за руку: — Не передумал из-за этого... происшествия? — Нет, — Тсуне пришлось приподняться, чтобы поцеловать его, и он неловко хлопнул его по плечу, — но в следующий раз скажи мне, когда кто-то, на чьих коленях я сижу, придёт из прошлого. — Я запомню. Хибари определенно зарычал из коридора. * — Просто отдай этот чертёж Спаннеру и Шоичи, — Тсуна протянул ему сложенный надвое лист, — вместе с базукой. Возможно, Хибари придётся драться за эту базуку с Ламбо. Не то чтобы исход драки не был очевидным, но все же. — Сработает? — Верде сказал— — Сработает? У Тсуны снова задергался глаз. Он ненавидел маленького Хибари. — Сработает. У тебя ещё полчаса, верно? — Я найду, чем себя занять. — Только если в пределах этого этажа. Тсуне бы не хотелось таскаться за ним, а оставлять его одного не хотелось — мало ли, с кем он мог столкнуться, и кто ему мог чего сказать. Хибари презрительно дернул бровью, сел в кресло, откинул голову и определенно решил либо прикинуться спящим, либо действительно заснуть. Черт его знает. Черт его знает, о чем он там думал — он уже успокоился, вернувшись к привычному состоянию, забросил ногу на ногу и демонстративно закрыл глаза. Тсуна бы не стал оставлять его одного, а у него были неразобранные документы, так что он вполне мог уделить этому полчаса. Не то чтобы у него не было других планов на эти полчаса, чисто гипотетически более приятных, чем документация, но в целом, тоже можно было заняться. Он не знал, о чем думал Хибари — честно говоря, если бы Тсуна оказался в такой ситуации в свои шестнадцать, его бы, наверное, загрузило. Тсуна вернулся к документам, не планируя мешать Хибари, но тот подал голос сам: — И до какой базы дошли? — не особо громко спросил Хибари, не открывая глаз. Ладони Тсуны чуть дрогнули. Он поднял голову, столкнулся с безразличием — интуиция подсказывала, что деланным. — А ты хочешь знать? Хибари хмыкнул. Это определенно переводилось как «черт, да, но я не собираюсь этого признавать». Черт его знает, чем был вызван интерес — может Хибари хотел убедиться, что не слишком испачкался. Тсуна прикусил щеку, расписался в документе на поставку и вздохнул: — Вторая. — А эти? — Без понятия, — Тсуна повёл плечами, собираясь спрятаться за документами. Хибари приоткрыл глаза, когда Мукуро вошёл следом и ухмыльнулся. — До третьей, — сказал он, растягивая гласные, — невежливо говорить за спиной, Кея-кун. Хибари зарычал. Тсуна приподнял брови — на самом деле, он полагал, что эти двое зашли гораздо дальше, но спрашивать не решался, а вот у Хибари явно проблем со стеснением не было. — Пожалуйста, не деритесь, — попросил он, и Мукуро пожал плечами. — Я безоружен. На его ухе поблескивала серьга Вонголы, так что утверждение было крайне спорным, но Тсуна не стал указывать на очевидную ложь. Тем более, что Хибари и сам заметил, но скривился и остался на месте. Телефон неожиданно взорвался сообщениями и зазвонил. Тсуна вздохнул, взял трубку и побледнел. — Дечимо, Савада-сан, мы, Нана-сан, — запинаясь, хрипло пробормотали в трубку, — люди Цедеф и наши мертвы, я с Наной-сан, но мы так долго не продержимся, у них есть коробочки и— — Вы в доме? — Тсуна стиснул документы. Черт, это снова происходило — за мамой приходили не в первый раз, но это был первый раз, когда она оказалась в реальной опасности. — Да, но сейчас... я ранен, — Тсуна слышал, как он сглотнул. Вдалеке заревело пламя, — простите, Дечимо. — Парень перешёл на итальянский, запаниковал. — Держитесь, — рявкнул Тсуна, подскочил на ноги, на ходу набирая номер Энмы, надеясь, что тот или хотя бы кто-то из Шимон был в Японии, и бросил Мукуро уже в дверях, кивнув на заинтересовавшегося Хибари, — присмотри за ним. — Что— — Мама, — коротко сказал Тсуна, вслушиваясь в гудки трубки, нацепил пиджак и бросился из особняка. Энма с Хранителями был в Китае, но пообещал, что отошлёт своих людей из Намимори на помощь. Мукуро затащил не сопротивляющегося Хибари в вертолёт вслед за Тсуной — Хаято ловко запрыгнул на сидение. — Мы слышали, Джудайме. Тсуна кивнул пилоту, который явно не был привычен к его паникующему виду и спешно вцепился в штурвал. Тсуна сжал кулаки. — Мы знаем, кто это? — наконец спросил он у Хаято, перекрикивая рёв двигателя и лопастей. Хаято покачал головой. — Простите. Мы знаем только то, что они справились с отрядом Вонголы и Цедеф. Я связался с охраной, они увели Хару и Кеко в безопасное место. Тсуна прикусил костяшки — он ненавидел эти моменты, когда собственное бессилие грызло рёбра. Его работа подставила маму, и не мог ничего с этим сделать, кроме того, как надеяться на людей Энмы. Мукуро положил руку ему на плечо: — Шимон справятся. Шимон справились бы — Тсуна был бы спокоен, если бы кто-то из Хранителей был там лично, и, несмотря на то, что он был уверен в том, что Энма отправил туда тех, в ком не сомневался, его беспокойство не уходило. * Адельхейд встретила их в аэропорте, кивнула на машину — Тсуна запрыгнул на переднее сидение, и машина сорвалась с места. — Вы ведь были в Китае? — Из Китая ближе, чем из Италии, — сухо пояснила Адельхейд, — Энма с Наной. Она в порядке, но наш отряд почти перебит. — Простите. Тсуна с облегчением откинулся на сидение. Вина за смерти тех, кто погиб из-за него, упала на плечи, но облегчение за то, что мама была в порядке, было больше. — Мы найдём их, Вонгола, — Адельхейд проигнорировала красный свет светофора, подрезала несколько машин и свернула на нужную улицу, — но у нас недостаточно информации. — Герра? — Хибари подался вперёд, опираясь локтями на бардачок между сидениями. — Мы ведь так и не разобрались с ними из-за того, что летали к Верде. Они пытались убить тебя, возможно, решили пойти другим путём. Тсуна сжал кулаки, кивнул и на полном ходу выпрыгнул из машины, входя в гиперрежим. Он был быстрее машины Адельхейд, и должен был оказаться дома как можно скорее — мама отпаивала оставшегося члена отряда Шимон чаем и негромко разговаривала с Энмой. Оставшегося члена отряда била крупная дрожь, и он кидал на Энму полные беспокойства взгляды. — Тсу-кун! — мама повернулась. Тсуна замер в пороге, перешагнул через ещё не убранное тело и сглотнул. — Все хорошо, Тсу-кун. Мама улыбнулась. Криво. Тсуна видел, насколько натянутой была ее улыбка — Энма отпустил своего человека, и мужчина бросился наружу, неловко придерживая перебинтованную руку. Тсуна рванул к ней, погасил пламя, сжал в объятиях, крепко стискивая ладони на ее спине. — Прости, — пробормотал он. Мама взъерошила его волосы, поцеловала в макушку, и Тсуна позорно зажмурился. — Все хорошо, — повторила она. Наверное, хорошо было, что Тсуна все же рассказал ей о Вонголе в конце концов, разругавшись из-за этого с отцом, иначе сейчас объясняться бы было совсем плохо. — Мама! — Хаято влетел в дом, споткнулся на пороге и взял себя в руки. — Вы в порядке. — Я ведь сказала, — пробормотала Адельхейд, досадливо морщась. Хибари переступил через тело, оперся спиной на стену и вздохнул. — Исходим из того, что это Герра, так? — он скрестил руки на груди. — Поехали пока в Италию, — попросил Тсуна, поймав обеспокоенный взгляд мамы, когда она посмотрела на покрытое ожогами и ранами тело снова, — ты, Кеко-чан и Хару, пока мы не разберёмся, хорошо? Маме не хотелось, Тсуна видел это, но забрать ее с собой было самым безопасным вариантом. Он мог оставить здесь кого-то из Хранителей, но предпочёл бы бросить все силы на то, чтобы разобраться с Герра. По большей части ему было наплевать и на поставки в обход Вонголы, и на покушение на него самого — убийцы приходили по его душу стабильно раз в месяц или два начиная с четырнадцати, и у Тсуны было время обвыкнуться с этим, но привыкать к тому, что в опасности были люди, не связанные с мафией, он не собирался. — Если ты так говоришь, Тсу-кун, — мама одернула край футболки, — то хорошо. Емицу тоже приглашал меня. Тсуна выдохнул с облегчением. — Я разберусь с этим, — хмуро сообщил Хибари, ткнул Мукуро под рёбра локтем и кивнул на ещё несколько тел на заднем дворе. Адельхейд вскинулась и пошла за ними, собираясь разобраться со своими людьми своими силами. Энма скрестил пальцы, положив ладони на стол: — Я слышал что-то о Герра, — неуверенно начал он, — может, свяжемся с Занзасом? Они достаточно опасны. По лицу Энмы Тсуна догадывался, что ему не очень-то хотелось. Он и сам предпочитал не дёргать Занзаса лишний раз, а в этой ситуации и вовсе вовлекать Варию не хотелось. — Нет, — Тсуна качнул головой, и на лице Энмы мелькнуло облегчение, — это мои дела. Хаято нервно закурил, выдыхая дым в открытую дверь. — Нужно вернуться в их особняк, Джудайме. Мама щелкнула чайником: — Я соберу вещи, — наконец сказала она, заметив, что Тсуна пытался не распространяться о происходящем при ней. Тсуна спрятал лицо в ладонях. — Блядство, — выдохнул он, — я не думал, что они так серьёзно настроены. — Мы разберёмся. Шимон поможет. — Это не— — Шимон поможет, — настойчиво повторил Энма, упрямо хмуря брови, — они напали на маму. Можешь считать, что у нас личный интерес, ладно? Тсуна прикусил ребро ладони. — Спасибо. Энма неожиданно побледнел. — Там трупы, — сказал он, срываясь с места, и побежал на второй этаж, споткнувшись на нижней ступеньке, и столкнулся с Хибари, который вёл маму под локоть. — Соберёте вещи позже, — неожиданно мягко сказал Хибари, — побудьте пока здесь. Тсуна прикрыл глаза. Они могли обсудить Герра чуть позже. * Боссом Герра был верткий парень Адриано — не слишком старше Тсуны, но отчего-то имеющий зуб на него лично, замороченный на безопасности и постоянно меняющий свое местоположение. Отец встретил их в аэропорте, взял маму за руку, пообещал ей незабываемую экскурсию и взглядом пообещал Тсуне совсем ничего хорошего, если Тсуна не решит проблему с Герра в ближайшее время. Реборн скинул координаты, без каких-либо пояснений и лишних слов, но очевидно было, что за маму он беспокоился. В другом случае не пошевелился бы даже — с Адриано вышло просто. Тот был заморочен на безопасности, как заядлый параноик, но Лар, которая отправилась с ними, не принимая отказа, была хороша во взломе систем безопасности, а сам Адриано оказался совсем хреновым бойцом, пламя горело едва, за Тсуной в гиперрежиме пули не поспевали, поэтому вмазать по челюсти и оказаться за его спиной оказалось несложно. Хаято мстительно выстрелил в его ногу, как только тот дернулся, а Лар добавила по ребрам — в этом было что-то неправильное, вот так бить кого-то, чьи руки были скованы наручниками, и по-хорошему Тсуна должен был остановить их. По-хорошему. Тсуна предпочел не заметить этого, потому что, честно говоря, и самому хотелось врезать еще раз. Адриано смотрел исподлобья, тяжело дышал с присвистом, но упрямо молчал — Тсуна тронул Мукуро за плечо, останавливая его, когда тот загорелся идеей опробовать на нем новую иллюзию. — Не знаю, что у тебя за зуб на меня, — наконец сказал Тсуна, гася пламя, когда Лар затолкнула Адриано в машину, — мы могли бы договориться. Даже после покушения. Но я не люблю, когда трогают мою семью. Адриано хмыкнул, получил локтем под ребра и поморщился. Тсуна прикрыл глаза. Смириться с тем, что он сам увяз в мафии по уши было несложно, но когда это вылезало наружу, трогало тех, кто никак к мафии не относится, за ребрами начинала неприятно скрести вина. * Мукуро потряс бутылкой, ухмыльнулся, когда Тсуна вопросительно поднял брови. — Тебе же нужно выпить, прежде чем решиться, — сказал он. Тсуна поджал губы. Он бы и правда сейчас совсем не отказался выпить. Немного по другой причине, правда, просто успокоиться после того, как эта мерзкая история с Герра почти подошла к концу, но пить сейчас казалось неправильным. — Не нужно. Тсуна отобрал у него бутылку, поставил на столик и качнул головой. Мукуро ухмыльнулся снова, потянул его за собой за предплечье и хлопнул дверью в его номер. Тсуна послушно пошел за ним по коридору, ослабил галстук свободной рукой и сам затолкал Мукуро в его номер, когда они наконец дошли до него — Адриано с Лар и Хаято, приглядывающими за ним, были в номере на другом конце коридора, и это подстегивало. Он уронил Мукуро на кровать — Хибари, сидящий на диване, громко и выразительно фыркнул, когда Тсуна настойчиво стащил с Мукуро плащ, расстегнул его рубашку, ненамеренно не позволяя Мукуро ничего предпринять и прихватил губами кожу у сонной артерии. Руки Хибари скользнули по бедрам, поднялись наверх, огладили бока и надавили на голову. Тсуна послушно подался вперед, поцеловал Мукуро, которого, судя по тому, как он растягивал губы в улыбке через короткие поцелуи, определенно устраивало положение дел. Хибари скользнул руками под живот, расстегнул ремень и стащил штаны. — Повторишь, что сказал? — поинтересовался он, прижался грудью к спине, губами к загривку. Мукуро посмотрел с ухмылкой, провел рукой по поджимающемуся животу, ладонь в холодной перчатке грубо огладила внутреннюю сторону бедер, сжала яйца, сомкнулась на члене, и Тсуна задохнулся, потерялся между дыханием Хибари на взмокшей спине и холодной сухой рукой Мукуро, уронил голову Мукуро на плечо. Стон, глухой и задушенный, вырвался из глотки — Хибари сжал руку в волосах, дернул наверх. — В машине? — Да, — Тсуна облизал губы. Ничего не произошло толком, но было слишком охуенно, так, как надо, как хотелось, от возбуждения затрясло и перед глазами потемнело, — выеби меня уже, блять, что за игры, когда— Хибари фыркнул ему в шею, шлепнул по бедру, вылил смазку на задницу, слишком много, так, что по бедрам потекло холодное и липкое, наверняка изляпав Мукуро штаны, укусил и коснулся пальцами, растирая смазку по коже. — Повтори. — Пожалуйста, — выдохнул Тсуна, догадавшись. Рука Мукуро замерла, снова скользнула на бедра, собирая смазку, — пожалуйста, Кея. Хибари бесцеремонно вогнал в него сразу два пальца, рука Мукуро снова оказалась на члене — Тсуна хрипло выругался, оперся на подрагивающие руки, прогнулся в пояснице, подставляясь под пальцы, растягивающие жестко и быстро, поймал на себе взгляд Мукуро, мутный и голодный, упал на локти и поцеловал его. Мукуро протянул руку, положил на его челюсть, протолкнул в рот пальцы через поцелуй, гладя щеку изнутри. — Сними эти ебаные штаны, — скомкано пробормотал Тсуна, коснулся ладони Мукуро языком и вскрикнул, когда Хибари вогнал пальцы по костяшки, согнул, разводя в стороны. Мукуро смотрел так, словно до него не совсем дошло, чего от него хотели, вздрогнул, медленно расстегнул ремень, запнулся на ширинке — Тсуна быстро скользнул ладонью под резинку трусов, отталкивая его руку, обернул пальцы вокруг стояка, вжался в Мукуро губами, ловя сорванное дыхание. Хибари прижался бедрами, проехался членом между ягодиц, растирая смазку, наклонился, укусил за ухом, втискивая головку. Тсуна дернулся, совсем жалко заскулил, повел бедрами, то ли к Хибари, чтобы не тянул и вставил сразу, то ли попытался толкнуться Мукуро в руку. Хибари жестко сжал пальцы на загривке и схватил за бедра, удерживая на месте. — Не двигайся. Тсуна облизал ноющие губы, кивнул, вцепился в Мукуро свободной рукой — Хибари широко провел языком по спине, прямо через ткань рубашки, медленно толкнулся вперед, втиснулся на всю длину, яйца шлепнули по коже. Тсуна задержал дыхание, пытаясь не шевелиться, когда его руки, упирающиеся в кровать у головы Мукуро, дрогнули. Стон оцарапал глотку — Хибари не двигался, широко вылизывал его спину, Мукуро обхватил лицо, стиснул челюсть пальцами, притянул к себе и ткнулся губами в щеку, когда Тсуна попытался спрятать лицо в его плече. — Охуенный, — медленно сказал Мукуро, — не отворачивайся. Тсуна кивнул снова, всхлипнул, когда Хибари зашевелился — двинул бедрами, притерся, толкаясь коротко и сильно, головка терлась о простату, а зубы Мукуро сомкнулись на горле, когда он чуть оттянул ворот рубашки. Было не больно, ровно так, как нужно, член Тсуны прижимался к животу, и от осознания, что этот взгляд Мукуро, жадный, безумный почти, был прикован к его лицу, вело. Тсуну затрясло, выломало в оргазме — Хибари коротко лизнул тыльную сторону шеи. Перед глазами потемнело — Мукуро рассеянно гладил его лицо, Хибари тяжело дышал в плечо, Тсуна выпал из происходящего совсем ненадолго, кажется, и пришел в себя тогда, когда дыхание Хибари сорвалось, а по спине потекло, горячо стягивая кожу. Мукуро совсем не дышал — Тсуна заерзал, повернулся, неудобно изворачивая шею, поцеловал Хибари, пытаясь урвать все и сразу, приподнялся и настойчиво потянул штаны Мукуро вниз с бедер. Ноги не держали и разъезжались, тело после оргазма было совсем ватным, но предвкушение вибрацией прошло по позвоночнику. — Трахни меня, — выдохнул Тсуна, когда Мукуро остановил его руки, а на лице мелькнуло недоумение. — Ты же только что— — Я хочу, — Тсуна был здесь на один раз, он понимал это, и за этот раз хотелось попробовать все, что хотелось, и сейчас это был Мукуро. Его взгляд метался между лицом Тсуны и наглухо застегнутой рубашкой, руки медленно и вдумчиво гладили голые взмокшие бедра. Тсуну, блять, никогда еще так не хотели, никогда не целовали так голодно, словно дорвавшись, никогда не было ровно так, как нужно. — Тогда не смею спорить, — Мукуро фыркнул, стряхивая с себя медлительность, стиснул бедра, скользнул пальцами к пояснице, смазывая сперму, ухмыльнулся, свободной рукой оттянул ягодицу, вставил влажные пальцы туда, где еще хлюпало от смазки. Дыхание перехватило. — Блять, да, — сказал Тсуна, запрокинул голову, — пожалуйста. * Тсуна рассеянно провёл пальцами по животу, размазал сперму по коже и поморщился, приподнимаясь на локтях. Хибари зевнул, смотря на него с интересом. Тсуна споткнулся, подобрал рубашку, которую с него в итоге все равно стянули, хотя и слишком поздно, подрагивающими пальцами застёгнул пуговицы, прикрыл глаза, успокаиваясь: — У меня самолёт, — Тсуна постарался сосредоточиться на пуговицах, — Мукуро, для тебя есть дело, Хаято введёт в курс. Хибари хмыкнул, зашуршал одеждой. — Оя, как официально. Тсуна вздрогнул — голос Мукуро звучал разочарованно. Поясница болела, а укус на плече неприятно ныл. — Савада, — неожиданно рявкнул Хибари, — расслабься. Расслабиться не выходило. Пальцы дрогнули, и последняя пуговица все никак не застегивалась — зря Тсуна влез, оно бы, наверное, прошло со временем, а так он влез в их только недавно успокоившиеся отношения. Ему казалось, что нужно просто попробовать только раз, что этого хватит, и он успокоится, получив то, что настойчиво крутилось в голове — этого совсем не хватило. Кто-то зашуршал простыней, поднимаясь с кровати — узкие кисти Хибари опустились поверх, помогли справиться с пуговицей, и затем бесцеремонно развернули к себе. Тсуна привычно посмотрел снизу вверх, скривился, когда ладонь сжалась поверх укуса. — Что не так? — Он передумал, — неожиданно угадал Мукуро, — так, Вонгола? Тсуну затрясло. — Да, — выдохнул он, — простите, я не должен был влезать, мне очень— — Влезать, — медленно повторил Хибари, прищуриваясь, — вот значит как. Он схватил его за челюсть, вынуждая задрать голову. — Ты считаешь, что можешь куда-то влезть, если я или он этого не захотим? — Я не это имел— — Пасть закрой, — посоветовал Хибари и отпустил его, — ну давай, вали, если хочешь. Тсуна сглотнул, кивнул, подобрал с пола штаны и неловко влез в них, запутавшись в штанине. — Следи за языком, — неожиданно зло сказал он, не справившись с обидчивыми нотами, оказавшимися в его голосе, — я все ещё босс. Хибари хмыкнул. — Кея-кун имел в виду, что мы очень даже за продолжить нашу... интрижку, — сказал Мукуро, когда Тсуна взялся за дверную ручку, — если ты хочешь. Если же нет, не смеем задерживать тебя, Дечимо. «Дечимо» ударило наотмашь. Мукуро выглядел задетым. Тсуна чувствовал, что-то шло не так, даже без гиперинтуиции. Он сжал ручку в ладони и отпустил. — Я не хочу вмешиваться в ваши отношения, — наконец сказал он, — это было эгоистично с моей стороны, и мне жаль, что я помешал вам. Ему следовало это прояснить — он жалел не о том, что произошло, а о том, как это могло повлиять на них. Ручка исчезла в простенькой иллюзии — Тсуна все ещё мог чувствовать ее под пальцами, так что вряд ли Мукуро ставил своей целью действительно остановить его. Он повернулся, вопросительно приподнимая брови. — Начистоту, Тсунаеши, — сказал Мукуро, щурясь, — никто не будет клясться тебе в любви, и никто из нас друг другу с ней не клялся, но, если так важно это прояснить, мы хотим, чтобы все осталось так, как было десять минут назад. По крайней мере, я. Хибари неожиданно вздохнул и потёр переносицу: — Ты такой проблематичный. — Мне говорили об этом. Хибари толкнул его, заставил притереться спиной к стене, бесцеремонно пропихнул колено ему между ног и пальцы в рот, проталкивая почти до горла. Хибари все ещё был горячий, встрёпанный после секса, а на пальцах оставался привкус смазки. Он медленно потянул пальцы назад, тронул подушечками десны, чуть приподнимая верхнюю губу, и загнал обратно, оцарапав короткими ногтями небо — Тсуна вцепился в его руку своей и шумно задохнулся, когда колено надавило настойчивее, а затем рука Хибари расстегнула ремень брюк, скользнула под белье, обхватила член. Тсуна, которого все ещё потряхивало с предыдущих двух оргазмов, вскрикнул, вцепился в руку Хибари обеими ладонями. Хибари вытащил пальцы из его рта, чтобы притянуть к себе за поясницу, позволил Тсуне ткнуться горящим лицом в плечо. — Знаешь, Тсунаеши, — лениво и низко пробормотал Мукуро, — так можно почувствовать себя использованными, а это совсем не здорово, правда? Из глотки Тсуны вырвалось что-то, напоминавшее всхлип — между бёдер все ещё было влажно и скользко от смазки, остатки чужой спермы подсохли на пояснице, неприятно стягивая кожу, а рука Хибари жестко скользила по члену, слишком грубо и сильно, куда быстрее, чем Тсуна привык, но ноги все равно подкашивались. — Давай. Тсуна вцепился в его плечо, схватил за затылок, притянул к себе, нашарив его рот, рвано дернул бёдрами и застонал, спуская в его ладонь и свои не расстегнутые толком штаны, когда Хибари сдался, жадно просунул язык ему в рот. — Оставайся, — пробормотал Хибари, тронул языком взмокшую кожу под челюстью, не укусил над кромкой воротника рубашка, только коснулся зубами, вслушиваясь в тяжелое хриплое дыхание Тсуны у уха. Тсуна знал — больше не предложит, это единственный раз. Он сглотнул, потянулся наверх, поцеловал угол губ: — У меня действительно самолёт через час, — Тсуна отступил на шаг, застегнул ремень, посмотрел неуверенно, — я... могу прийти, когда вернусь? — Если поцелуешь меня, — почти недовольно напомнил о себе Мукуро, все ещё явно не собираясь шевелиться, — я ещё здесь. Просто напоминаю. Тсуна совсем недостойно просиял, чувствуя, как губы растягиваются в тупой улыбке — Мукуро прикрыл часть лица ладонью, сощурился и засмеялся. * Хибари пугал непривычных к нему людей, и Тсуна совсем немного этим пользовался, когда Хибари соглашался, уточняя, что он ему не цепная шавка. — Таким образом, — сказал Тсуна, аккуратно положив папку с документами на стол, — у нас есть два варианта: либо семья Герра выходит из Альянса и остаётся сама по себе, — судя по лицу Хранителя, семью Герра этот вариант совсем не устраивал. Разрывать альянс с Вонголой, оставшись один на один с семьями, которые бы с удовольствием прибрали их к рукам, было невыгодно, — либо вы избираете другого главу. Адриано упрямо сжал губы, не подскочил на ноги, попытавшись сохранить спокойствие: — Я — прямой наследник, — твёрдо сказал он, — и я отказываюсь складывать полномочия из-за требований Вонголы. Хотел броситься, видел Тсуна — хотел вытащить ствол и размозжить ему голову самостоятельно. Его останавливал Хибари, опирающийся на стену и выражавший деланное безразличие к происходящему, но слава Хибари шла впереди него, и Адриано не решался на такой шаг. Самого Тсуну он серьезно не воспринимал. Тсуна и сам знал, что не был особенно впечатляющим вне боя, без гиперрежима и пламени, собиравшегося на ладонях — у Тсуны была слишком мягкая репутация, и Адриано, даже получив от него один раз по роже, почти не брал его в расчет. После того, как он объявил Шимон полноправными союзниками после нападения на ворвавшейся церемонии наследования, он и вовсе приобрёл репутацию полной тряпки, поэтому другие семьи часто показывали зубы, считая, что раз с Шимон прокатило, то и у них выйдет. Тсуна не разубеждал, в общем-то, ещё во время конфликта Колец убедился в том, как удобно было, когда тебя недооценивают, и как удобно поставить на место после этого. — Тогда остаётся второй вариант. — Мы согласны, — вдруг сказал Ураган, скрестив руки на груди, — у нашей семьи есть другой наследник. Если это сохранит дружеские отношения с Вонголой, мы решим этот вопрос. — Какого хера, Джианни? — рявкнул Адриано, взвившись. Ураган положил руку ему на плечо, наклонился и сказал что-то на ухо. Адриано сжал кулаки, посмотрел на Тсуну с ненавистью, и коротко, рвано кивнул. Тсуна мельком подумал, что, может быть, если бы этот уебок не полез к матери, можно было бы и иначе решить, но сейчас скинуть его было первоочередной задачей. — Нам нужен месяц, — мягко сказал Ураган, спокойный и собранный, совсем не похожий на Хаято, — чтобы уладить бюрократические вопросы. — Нет. Уверен, Хранители справятся с семьёй, пока не уладят эти вопросы. — Ты— — Я уже озвучил варианты. — Мы согласны, — Ураган положил руку на плечо Адриано снова, успокаивая. Ему бы больше пошло пламя Дождя, наверное, но Тсуна и сам был сомнительным Небом, поэтому не придирался. Ураган поклонился, потащил Адриано за собой — Тсуна поднялся на ноги, собрал документы в папку. Интуиция, до этого тонко дребезжащая в загривке, взвыла, требуя опомниться, и пламя послушно вспыхнуло на ладонях, обожгло лицо, когда Тсуна рванул в сторону, сбивая Хибари с ног. Пуля пробила стену там, где мгновение назад было его лицо — да ладно, Адриано настолько не воспринимал его всерьёз, что сначала решил пристрелить Хибари, предположив, что от Тсуны будет проще избавиться без него. Ураган среагировал мгновенно, и когда Тсуна повернулся — Хибари смотрел недовольно, явно обещая выбить зубы, если Тсуна ещё раз посчитает, что ему нужна защита — Адриано уже стоял на коленях, с дулом пистолета прижатым к затылку, тяжело дышал и пялился на Тсуну с ненавистью. Тсуна подобрал выбитый Ураганом пистолет, повертел его в руке — не любил он оружие, все-таки — подошёл к Адриано и с интересом ткнул ещё горячим после выстрела дулом в висок: — Я ведь предупреждал, — Тсуна наклонил голову, — что я не люблю, когда трогают семью. Он спиной чувствовал, как скривился Хибари, когда он причислил его к семье. Тсуна погладил пальцем курок — Ураган сжал губы, но не стал мешать — быстро перехватил пистолет поудобнее, ударил рукоятью, заставив потерять сознание, и погасил пламя. — Сами разбирайтесь. Вы едва не проебали последний шанс. Ураган понятливо кивнул, сунул свой пистолет в кобуру, едва уловимо выдохнул с облегчением и опустился рядом с Адриано, решая, приводить ли его в сознание, или проще было дотащить до машины так, аккуратно подхватил и вытащил за дверь. — Не делай так больше, — хмуро сказал Хибари, — я прекрасно видел, что— Тсуна поцеловал его, обрывая ворчание — нихрена он не видел, иначе интуиция бы так не взвилась. — Смотри по сторонам и не буду. — Да ты совсем зарвался? Тсуна поцеловал его снова — Хибари сдался, фыркнул, шлепнул его по бедру и кивнул на дверь, напоминая, что их ждали. * — Не могу поверить! — всплеснул руками Хаято. — А если он снова что-то предпримет? Нужно было его пристрелить. Хаято не любил с ним спорить, но, очевидно, на этот раз решил, что Тсуна совсем ебанулся. Тсуна потёр висок — голова, весь день разрываемая гиперинтуицией, теперь противно ныла. — Его Хранители разберутся. Хибари скептично хмыкнул. Ямамото сосредоточенно нахмурился: — Я согласен с Гокудерой, Тсуна, — неожиданно сказал он, — его Хранители не останавливали его, когда он решил копать под Вонголу, почему ты решил, что теперь они успокоятся? — Интуиция? — предположил Тсуна. Мукуро скептично вздохнул. — Мне кажется, его Ураган в достаточной мере дорожит семьёй, чтобы больше не дергаться. Ямамото доверял его интуиции, поэтому улыбнулся, пробормотал «ну, если ты так говоришь» и пожал плечами. — Радует, что некоторые вещи не меняются, — хмыкнул Мукуро, — как был тряпкой, так и остался. — Закрой пасть, — мгновенно ощерился Хаято, — если Джудайме так говорит, значит— — Он тряпка? — подсказал Мукуро. Хаято тихо зарычал, рука метнулась к динамиту и отдернулась, когда Хаято напомнил себе о том, что все ещё был в замкнутом помещении и мог повредить взрывом не только Мукуро. — Закрой, — повторил Хаято, — свой ебаный рот. — Блин, ну вы опять, — зевнул Ламбо, посасывая шоколадное молоко через трубочку, — ты такой вспыльчивый, Глопудера. У Хаято нервно дернулась бровь. Очевидно, он боролся с желанием вбить динамит Ламбо прямо в глотку. Точно. Некоторые вещи совсем не менялись.